Kitabı oku: «Две стороны. Часть 3. Чечня», sayfa 16
– Мужики, а вы что, не с нами? – спросил Щербаков покидающих свои позиции милиционеров.
– Нет, ночью мы не остаемся, нас каждую ночь из частного сектора обстреливают, – ответил один из хозяев блокпоста. – Наше расположение на старой ферме, туда не достреливают. Да вы не ссыте, сегодня навряд ли будут стрелять, район весь оцеплен. Кого найдут, кто «затихорился» где. Вот вам, для храбрости, – он протянул Щербакову пластиковую «полторашку» с плескавшейся на дне прозрачной жидкостью, – Спирт. Разведёте, почти полбутылки получится. Ну, ни пуха.
Милиционеры ушли в сторону белевшей на пустырях фермы, а танкисты и мотострелки заняли оборону на блокпосте. К темноте редкие выстрелы, весь день доносящиеся из частного сектора, стихли. Ночь опустилась на разрушенный город. Выставив наружные посты, Саша и Игорь развели спирт водой, чуть подождали, пока жидкость, вступившая в реакцию, остынет и сели ужинать. Бетонные стены освещали два коптящих светильника, сделанные из гильз. Возможно, где-то в частном секторе, затаились остатки боевиков, но страха не было. За месяцы, проведенные в боевой обстановке, осталось лишь чувство смутного беспокойства, исчезающее после первой стопки. За разговорами прикончили «полбутылки», и проснулся Щербаков только утром.
– Ну чего там, никто не стрелял? – щурясь от яркого солнца, он выглянул из бетонного убежища наружу.
– Не стреляли, – ответил заспанный механик, скорее всего тоже проспавший всю ночь.
– Ну и ладно.
На обратном пути колонна следовала мимо одного из частных секторов. Вдруг из подворотни выбежал чумазый маленький мальчик лет четырёх-пяти. В руках он держал зеленую трубу, при рассмотрении оказавшуюся РПГ-18 «муха». Мальчик, присев на одно колено, направил ручной противотанковый гранатомёт в сторону проезжающей мимо техники, водя им из стороны в сторону, как бы выбирая цель. Издалека непонятно, пустой это РПГ или заряженный, но момент был такой неожиданный и нелепый, что заметившие мальчишку солдаты растерялись, не зная, что делать в такой ситуации. Кто-то из солдат кинул в пацана огрызком яблока, мальчишка сразу бросил «муху» и скрылся за забором.
Молодые
В один из дней начала июля Щербакова вновь назначили старшим колонны водовозов. С утра моросил мелкий дождь, небо в серых тучах. «Мутить» на источнике было нечем, деньги кончились, поэтому задерживаться там не стали. Колонна к обеду вернулась в батальон, Александр сходил в офицерскую столовую и пришёл отдыхать в свой вагончик, где он жил с недавнего времени.
Еще весной, туманным вечером, этот строительный вагончик приволокли из Старопромысловского района города, зацепив тросами за корму танка. Вагон, затащенный в вырытый под уклоном большой танковый окоп, напоминал тонущий корабль, накренившийся на нос и задравший корму вверх. На корме (в торце вагончика) находилась входная дверь, а в «носовой части» из снарядных ящиков сделали лежаки, накрытыв их спальными мешками. Налицо имелось сходство с потерпевшим в 1912 году атлантическим лайнером «Титаник», которое дополняла сделанная Щербаковым на корме надпись малиновой краской «TITANIC». Слева от вагончика в таком же окопе стоял его танк № 157, а чуть поодаль, правее него, колышками с натянутой бечевкой обозначено место, где застрелился контрактник Мамаев и до сих пор лежала его окровавленная шапка.
Зайдя в вагончик, Александр под силой тяжести протопал по наклоненному полу к лежакам и улёгся, надеясь отдохнуть после обеда. Он уже задремал, как в дверь тихонько постучали.
– Товарищ лейтенант, Вас начальник штаба Кукушкин зовёт, – сквозь дрёму услышал Щербаков голос бойца.
– Скажи ему, что я еще не приехал, – лейтенант перевернулся на другой бок.
Через полчаса вновь раздался осторожный стук в дверь.
– Товарищ лейтенант, Кукушкин Вас срочно зовёт. Грозился меня расстрелять, если Вы не придёте, – вновь жалобный голос солдата.
– Да не ссы, не расстреляет. Ладно, сейчас, – Александр стал зашнуровывать грязные берцы.
Небо было таким же пасмурным, но дождь прекратился. Лейтенант зашагал по раскисшей глине в сторону землянки начальника штаба. Спрыгнув в окоп, ведущий к входу землянки, он услышал внутри её глухую автоматную очередь.
«Опять кого-то расстреливает. – подумал Александр, – Товарищ майор, не стреляйте, это я!» – прокричал Щербаков и, откинув полог, заглянул в землянку.
В маленькое врытое под крышу землянки окошко проникал тусклый солнечный свет, в его луче плавал дым пороховых газов. На одной лежанке сидел майор Кукушкин в камуфлированной майке с АКС в руках, у противоположной стены на другой лежанке забились в угол, присыпанные землёй от автоматной очереди, двое незнакомцев в новой военной форме. Приглядевшись, Щербаков заметил на их плечах лейтенантские погоны.
– Саша, где? – уставившись на Щербакова, вопросительно крикнул Кукушкин.
– Что где? – догадываясь, о чём спрашивает начштаба, спросил лейтенант.
– Водка где?
– Откуда у меня водка? Денег нет, на источнике «мутить» нечем.
– Саша, я тебя сейчас расстреляю вмести вот с этими двумя лейтенантами, которые прибыли к нам в танковую роту, а проставляться ничего не привези! – ткнув стволом автомата в сидевших с круглыми глазами молодых офицеров, сказал Кукушкин. – Забирай их и идите ищите пузырь, где хотите!
– Значит, вы к нам в первую роту? – спросил лейтенантов Щербаков, когда они втроём выбрались из землянки. – Давайте знакомиться. Меня Александр зовут.
– Вячеслав, – стриженный «под расчёску» лейтенант с едва начавшим сходить фингалом под левым глазом протянул Щербакову руку.
– Лев, – представился второй лейтенант, небольшого роста с чуть раскосыми, но ещё круглыми от пережитого карими глазами.
– Да вы не переживайте, пацаны. Кукушкин меня уже два раза расстреливал. У него просто крыша едет, – кивнул в сторону землянки Щербаков. – Это не он тебя? – лейтенант указал на фингал.
– Нет. Это перед отъездом сюда мы в клуб «Победа» ходили, с местными подрались, – ответил Слава.
– Ладно, пойдёмте пока ко мне. Абдулов сменится дежурным по батальону и вам скажет, кому в какой взвод, а там и НШ успокоится.
Слава Макаров и Лёва Петров закончили Казанское танковое училище в феврале 2000. Должны были закончить на полгода позже, но на ускоренный выпуск был обусловлен событиями на Северном Кавказе, война требовала новых офицеров взамен погибших и покалеченных. После выпуска их отправили служить в тот же танковый батальон, где на данный момент уже год как служил Щербаков. Вячеслав, окончивший училище с красным дипломом и имевший право выбора места службы, сам попросился в СКВО (Северо-Кавказский Военный Округ), а посредственно учившегося Лёву никто не спрашивал, распределили в СКВО и всё. «Там же война идет!», – говорили Славе, но он настоял на своём. В Чечню ребят сразу не послали, в штабе полка им сказали, что, мол, не хватает офицеров в ППД и в район боевых действий можно отправлять только после спецкурсов. Молодые лейтенанты просились в Грозный, но отправили их туда только через несколько месяцев, когда с офицерским составом в 1 ТР давно сложилась критическая ситуация – командир роты и один командир взвода, на два других танковых взвода ни одного офицера.
Щербаков очень обрадовался прибытию молодых лейтенантов – теперь и ему забот меньше и наконец-то появились друзья-танкисты, с которыми можно поговорить «по душам». Больше всего Александр сдружился с Вячеславом. Слава Макаров оказался рассудительным парнем, с большим чувством юмора. С ним интересно поговорить на разные темы, например о музыке и кино, или спросить что-нибудь по поводу обслуживания танка. Любимой музыкальной группой Славы была «The Beatles», он любил упомянуть её при случае, а из последних фильмов ему, как и Щербакову, очень нравился «Брат» и недавно вышедший «Брат-2». Макаров сразу втянулся в службу, очень ответственно подходя ко всему. Лёва Петров, в отличие от Славы, был «попроще», мог проспать на построение или забыть что-нибудь сделать. Но в целом жить стало веселее, ведь командиров взводов стало трое. Теперь Абдулов «гонял» молодых лейтенантов, Щербаков сейчас находился в более привилегированном положении.
«Саша, ты меня при лейтенантах называй по званию. Можно Олег Александрович или Александрович, – в первый день прибытия молодых офицеров сказал командир роты Щербакову. – Это когда мы вдвоем будем, я для тебя просто Олег. В общем, чтобы они не расслаблялись, ну и для субординации».
В один из вечеров Олег пригласил Александра в свой вагончик «поговорить за жизнь». Для этого комроты припас бутылку водки. Закуску принес из столовой Щербаков. Сидели, разговаривали, вспоминали жизнь до войны, эпизоды в Дагестане и Чечне, погибших товарищей. «Кстати, – сказал Олег, – наш Лебедев таки получил Звезду Героя России. Сам Трошев ему в госпитале вручал, как обещал». Потом Абдулов вспомнил, как к нему пришли прощаться дембеля, в то время, как Щербаков уехал в отпуск. «Сижу я в вагончике, пишу план на неделю, – рассказывал комроты. – Тут дневальный стучится, типа, к Вам дембеля попрощаться пришли. Ну я весь напрягся, вспомнил, как кое-кому по башке стучал, думаю – сейчас они мне всё вспомнят. Но виду не подал, выхожу – стоят. Смотрю – коньяк где-то раздобыли, шашлык принесли. Выпили мы вместе, чего уж, сейчас им на машину и на эшелон, домой. Так они еще потом и извинялись, что, мол, столько нервов мне потратили за службу. Короче, всё нормально. Обнялись на прощанье. Хорошие всё-таки пацаны были».
Когда выпили уже половину бутылки, Щербаков задал Абдулову давно мучивший его вопрос: «Олег, почему ты меня раньше всё время гонял наравне с солдатами, а Вадима Круглова не гонял и водку с ним пил? Он же тоже командир взвода и такой же «пиджак»!»
– Саша, ты не обижайся, – Олег хлопнул Александра по плечу, – с Вадиком мы, считай, два года, как знакомы. За это время даже семьями подружились, пока в Волгограде служили. Это всегда так – человека узнать надо. Да и в армии так заведено – сначала тебя «старые» гоняют, потом ты «молодых» гоняешь. Традиция. Я тебе историю про жёлтый чемоданчик не рассказывал?
– Нет.
– Ну слушай…
Сказ о жёлтом чемоданчике
Перед КПП воинской части, находящейся глубоко в тайге, сидел старший лейтенант. В ногах его стоял небольшой желтый чемоданчик с никелированными застежками. Старлей с надеждой глядел на дорогу, идущую меж вековых деревьев и упиравшуюся в зелёные ворота КПП. Порой он тревожно бросал взгляд на часы, потом на чемоданчик и вновь на дорогу. Старший лейтенант ждал молодого лейтенанта, который должен был прибыть в воинскую часть. Ждал уже несколько дней, а особенно с сегодняшнего утра, как только узнал, что его привезут со станции, боясь пропустить прибытие нового офицера. Старлею очень нужно было передать чемодан летёхе лично в руки, а иначе… Иначе «второй круг».
Молодой лейтенант, месяц назад закончивший военное училище, трясся в кузове военного грузовика, мчащего по просеке среди сосен и елей. До части, где ему предстояло служить, около десятка километров. Час назад он сошел на маленькой станции, куда добирался несколько дней на поезде. В голове лейтенанта вертелось множество вопросов – как его встретят, какие будут взаимоотношения с офицерами и солдатами и много еще чего.
Старлей, сидевший у КПП, наконец увидел показавшийся из-за поворота армейский ЗиЛ, вскочил со скамейки. Наконец-то! Подъехав к воротам, грузовик тормознул, окатив всё вокруг клубами пыли. Из кабины выпрыгнул лейтенант со своими армейскими пожитками. Он заметил переминающегося с ноги на ногу у лавочки старшего лейтенанта и желтый чемоданчик рядом с ним.
– Привет, друг! – старлей подхватил чемоданчик, подошел к летёхе и протянул руку. – Ты к нам? – радостно спросил он.
– Привет. К вам, – удивился неожиданной радости молодой лейтенант.
– Класс! Ну, значит, вместе служить будем! – весело сказал старлей. – Ты же сейчас в штаб батальона?
– Да, в штаб, – ответил молодой.
– Слушай, будь другом, занеси этот чемоданчик в штаб, – старший лейтенант протянул чемодан вновь прибывшему.
– Хорошо, а кому отдать?
– Там тебе всё скажут. А я попозже приду.
Лейтенант взял в одну руку свой чемодан, в другую жёлтый чемоданчик старлея и через КПП двинулся в сторону штаба батальона.
«Только приехал, а как меня хорошо встретили», – думал лейтенант. В штабе его ждали почти все офицеры, минимум год отслужившие в батальоне.
– Здравия желаю! – лейтенант переступил порог штаба.
– Привет-привет! Ты в наш батальон служить? – спросил кто-то из офицеров.
– Так точно.
– А что это у тебя там, в жёлтом чемоданчике? – спросил другой офицер.
– Не знаю. Старлей с КПП сказал занести в штаб, – ответил лейтенант.
– Ну занёс, открывай теперь.
Молодой лейтенант, положив чемоданчик на стол, щелкнул никелированными застёжками и откинул крышку. В чемодане лежали несколько бутылок водки, закуска и сигареты.
– Вот, лейтенант, теперь твоя очередь в магазин за всем этим бегать, пока новый молодой лейтенант не приедет. А если встречу с ним пропустишь или летёха добровольно чемодан у тебя не возьмёт – «на второй круг», ждать следующего молодого. Такая у нас армейская традиция.
Через год лейтенант, ставший старлеем, также сидел с желтым чемоданчиком на скамейке перед КПП, с надеждой глядя на дорогу, и ждал «своего» лейтенанта.
Памятник
Однажды Щербакова вызвал к себе начштаба Кукушкин.
– Разрешите, товарищ майор.
– Саша, не называя меня товарищ майор, я тебе сколько раз говорил. Эдик я, когда солдат рядом нет. Заходи, – сказал Эдуард, сидевший в беседке. Беседка представляла собой вырытую в земле четырехугольную яму глубиной около метра. По углам вкопаны толстые жерди с натянутой на них маскировочной сетью. Вместо стульев – ящики из-под снарядов, посередине обыкновенный белый кухонный стол, притащенный с «мародерки». Начштаба был в шортах, сделанных из старых камуфлированных брюк, и сетчатой камуфлированной майке.
– Абдулов сказал, что ты рисуешь и пишешь хорошо, – продолжил майор. – Мы тут подумали и решили поставить памятник на месте, где наши погибли – Кузекин с экипажем. Пехота за мостом через Сунжу сделала обелиск, ну ты видел же. В общем, бойцы памятник уже делают. Тебе задание сделать на него табличку. Всё, что нужно, скажи, достанем.
Из фанеры танкисты сколотили четырехугольный памятник, расширяющийся кверху и установленный на прямоугольном основании. Покрасили всё черной краской, в верхнем остром углу памятника приклеили шеврон танковых войск времен СССР, с желтым танком и красной звездой. Щербаков сделал замеры, вырезал табличку из куска белого ватмана и черной гелиевой ручкой написал текст:
ЗДЕСЬ
19 января 2000г. ГЕРОЙСКИ
погиб экипаж танка № 151
гв.ст. л-т КУЗЕКИН Э.Н.
гв.ряд МИШИН Д.С.
гв.ряд САМИЕВ С.В.
командир танка № 153
гв.с-т ЕВСТИГНЕЕВ С.Ф.
ВЕЧНАЯ ВАМ ПАМЯТЬ, РЕБЯТА
На ватман Александр приклеил несколько слоев прозрачного скотча, чтобы защитить бумагу и текст от влаги, после чего табличку прибили гвоздиками к черному обелиску. Через несколько дней, 19 июля, памятник отвезли на место трагедии, с её момента прошло ровно полгода. Там до сих пор лежала ржавая гусеница 151-го танка, а сзади высились стены цеха из красного кирпича и торчала злополучная вытяжка. Рядом с гусеницей установили памятник, перед ним вкопали несколько гильз от танковых зарядов, на одну из которых надели танковый шлемофон. Поблизости в землю вбили шест с табличкой «МИНЫ», на всякий случай. На установке присутствовала большая часть танковой роты, к памятнику возложили искусственные цветы (за неимением настоящих), и прогремел прощальный салют из автоматов. Танкисты и раньше по возможности заезжали на место гибели экипажа, теперь здесь наконец появился памятник.
Вынос тела
14 июля во 2 МСБ с хребта приехал командир полка Шугалов. На построении батальона некоторым военнослужащим вручили ордена и медали, другим объявили очередные воинские звания. Щербакову звание старший лейтенант пришло еще в феврале, но он до сих пор носил по две маленьких звёздочки на погонах. Третью звездочку он мог прикрепить и носить с чистой совестью только после зачитывания приказа по части (что сделали сегодня) и осуществления старой армейской традиции – обмывания нового воинского звания в кругу офицеров-сослуживцев. Но для этого нужно «накрывать поляну», а у Щербакова то денег на это нет, то боевые действия мешают. И вот этот день настал. Сегодня официально присвоили очередные воинские звания Щербакову (старший лейтенант) и Валере Баранову, командиру минометной роты (капитан). Вечером офицеры батальона организовывали торжественное мероприятие, посвященное «обмыванию» наград и званий.
Перед штабной палаткой натянули маскировочную сеть, под ней поставили столы, ящики от снарядов вместо стульев, скамейки. Поварихи постарались на славу, благо зампотыл Газарян «не поскупился», накупил на рынке свежих овощей и фруктов, мяса на шашлыки. Из спиртного в основном водка. На мероприятии присутствовала основная часть офицеров и прапорщиков, не только, кто получил награды и звания. Славу и Лёву, как «молодых», оставили за старших (и трезвых) в танковой роте. В остальных подразделениях тоже кого-либо из офицеров оставляли за старшего.
Вечерело. Приглашенные сидели за накрытыми столами, оживленно беседуя и предвкушая что-то весёлое.
– Саня, а почему обмывание звания называют «вынос тела»? – спросил Щербаков у сидящего напротив командира артбатареи майора Арсентьева.
– Да скоро сам узнаешь, – хитро подмигнул артиллерист.
«Товарищи офицеры и прапорщики. Торжественное мероприятие, посвященное сами знаете чему, прошу считать открытым, – поднявшись со своего места во главе стола, объявил командир 2 МСБ подполковник Бельский. – Первое слово предоставляется нашему боевому товарищу, командиру танкового взвода лейтенанту Щербакову».
Перед Щербаковым поставили граненый стакан, почти доверху наполненный водкой. На дне стакана зеленели две маленькие звездочки. Незадолго до мероприятия бывалые офицеры объяснили, что нужно делать далее. Все сидели, устремив выжидающие взгляды на Александра. Лейтенант, вспоминая последовательность действий «обряда», встал, держа в руке стеклянный стакан, отблескивающий в лучах клонящегося к закату солнца. Подняв стакан на уровень груди и повернув голову к Бельскому, лейтенант произнес: «Товарищ подполковник! Товарищи офицеры! Командир третьего танкового взвода первой танковой роты лейтенант Щербаков. Разрешите представиться по случаю присвоения очередного воинского звания старший лейтенант!»
Запрокинув стакан, он в несколько глотков выпил его, стараясь не разлить воняющую спиртом жидкость. После этого Александр вытряхнул звездочки из стакана на ладонь и застыл по стойке смирно. Ни закусывать, ни запивать до команды «вольно» не разрешалось.
– Незачет! – весело сказал сидевший напротив усатый старшина минометной батареи прапорщик Петр Краснобуцкий.
– Да, незачёт, – подхватил кто-то из офицеров, – локоть не параллельно земле был, когда пил, и звездочки надо не вытряхивать из стакана, а ловить ртом, а потом на ладонь!
– А после того, как выпил, нужно было сказать: «Старший лейтенант Щербаков». Попытка номер два!
Щербакову вновь наполнили стакан водкой. Он бросил туда обе звездочки, и они плавно опустились на дно.
– Докладывай! – сказал Бельский.
– Товарищ подполковник! Товарищи офицеры! Командир третьего танкового взвода первой танковой роты лейтенант Щербаков. Разрешите представиться по случаю присвоения очередного воинского звания старший лейтенант! – Александр повторил «заклинание», повторно опрокинул стакан, стараясь ничего не пролить и держать локоть параллельно земле. Когда последние капли вонючей водки выливались в рот, он ощутил языком острые лучики маленьких звездочек и привкус железа от их креплений. Поставив пустой стакан на стол, он достал изо рта звездочки, принял строевую стойку и доложил: – Старший лейтенант Щербаков.
– Вот теперь правильно, – одобрительно загудели офицеры.
– Вольно! – гаркнул Бельский. – Нашего полку прибыло! Привести форму одежды в порядок.
Щербаков, евший перед этим только на обеде, почувствовал, как водка постепенно начинает действовать. Он с облегчением рухнул на скамью. Дырки для третьей звезды в маленьких погончиках он проделал заранее, поэтому два лейтенанта быстро прикрепили по недостающей звезде на каждый погон новоиспеченному старлею. Потом, опять-таки по традиции, каждый из присутствующих на торжестве офицеров собственноручно налил в свою посуду водки ровно столько, насколько он уважает и чтит "вновь испечённого" старшего лейтенанта. Щербакову разрешили пропустить.
Далее один из лейтенантов саперной роты, служивший в звании «лейтенант» дольше всех, объявил коллективное решение и предложил тост: "Отпустить Щербакова из коллектива лейтенантов". Потом самый «старый» старший лейтенант объявил коллективное решение и предложил тост: "Принять в коллектив старших лейтенантов".
Голова у Александра начинала кружиться от такой большой внезапной дозы алкоголя на голодный желудок. Лейтенант запихивал в себя еду с тарелки, но закусывать было уже поздно. Сквозь туман он видел, как такую же экзекуцию проходит более опытный в этом деле старший лейтенант Баранов, которому тоже пришлось выпить два стакана. Быстро захмелевший Александр вместе со всеми радостно орал «незачёт!», с гордостью косясь на свои новые погоны.
Обычно «незачет» ставили молодым офицерам – летёхам и старлеям, начиная с капитана всё ограничивалось одним стаканом. Об этом Щербаков узнал позже, а пока, буквально через полчаса, состоялся «вынос тела» – бесчувственного старшего лейтенанта Щербакова отнесли в вагончик к Олегу Абдулову, отсыпаться. Мероприятие еще долго продолжалось, и под завершение был устроен салют из сигнальных ракетниц.
