Kitabı oku: «Кровь раздора», sayfa 2
ГЛАВА 3
Игнис проснулась в отвратительном настроении. Голова болела, в боку кололо, будто после долгого бега, а во рту было сухо и жарко, как в пустыне.
Она покинула свою комнату с такой поспешностью, словно в её недуге были виноваты стены, за которыми она провела ночь. Быстрым взглядом окинув заставленное столами и заполненное людьми помещение, Игнис заметила Анфаса, но присоединяться к нему не стала, лишь с трудом оторвала глаза от стоящего на его столе кувшина. Других свободных мест на скамьях Игнис не нашла, лишь в следующий миг подумав о том, что она бы обидела Анфаса, сев не рядом с ним, поэтому быстрым шагом направилась к двери. По ноздрям ударил сильный запах чеснока, и Игнис поймала себя на мысли, что или все здесь великие любители этого растения, или каждый из присутствующих безумно боится заболеть простудой. Чтобы подтвердить свою догадку, она невольно улыбнулась, бросив несколько взглядов по сторонам. Чеснок вываливался из разрезаемого, но чаще отрываемого руками мяса; дольки чеснока лежали на черством хлебе, но чаще Игнис видела жареный, почерневший чеснок на отдельной тарелке. Эти хрустящие зубчики хватали руками и закидывали в рот горстями довольные, как слоны, посетители, после чего смачно и громко жевали, распространяя характерный острый запах вокруг себя.
Игнис неожиданно почувствовала голод. До двери оставалось несколько шагов, надо лишь обойти тучного пьяного мужика, который уперся в стол руками и никак не мог решить – встать или остаться сидеть, но Игнис невольно оглянулась в поиске Анфаса. Мимо протиснулся еще один пьяный посетитель, плотно прижавшись к Игнис выпирающим животом. Чувство голода сразу испарилось, и Игнис, наградив обладателя внушительного брюха полным презрения взглядом, направилась к всё еще упирающемуся в стол мужику, за которым её ждала дверь на улицу.
А за дверью в глаза ударило солнце, заставив зажмуриться. Игнис невольно прикрыла глаза ладонью и быстро шагнула в сторону, чтобы спешащие внутрь люди не сбили с ног, она такое уже дважды видела. Довольно быстро перед глазами перестали прыгать белые пятна, Игнис убрала ладонь и, продолжая щуриться, уже смогла рассмотреть узкую улицу, на которой стояла. Ей что-то пробурчала проходящая мимо женщина, за руку она тащила упирающегося мальчишку – Игнис со странным интересом проследила за ними взглядом.
Следом на глаза попала очень старая женщина с черной от загара кожей. Тысячи морщин изрезали лицо и шею настолько, что показались Игнис жуткими ранами, из которых вот-вот потечет кровь. Игнис невольно моргнула, успев за этот краткий миг содрогнуться всей душой при мысли о том, что через несколько десятков лет она будет выглядеть также. Когда глаза вновь открылись, из них хлынули слезы, по щекам устремившись к подбородку, чтобы в следующий миг сорваться с него солеными каплями.
Игнис вскинула руку, чтобы смахнуть неожиданные слезы, но пальцы застыли на мокрой щеке. Она всегда знала, что постареет, это неизбежно, но неизбежным это было в ее родном мире. Сейчас она в Адолроне, и здесь она повелевает огнем! В Адолроне всё, что казалось раньше нереальным, находится буквально под ногами, только руку протяни.
Игнис почувствовала, как нагрелась кожа от внутреннего жара, разом высушив слезы на щеках. В этом мире есть бессмертные существа, и непоколебимое решение найти их и забрать их вечную жизнь себе прогремело в голове Игнис как гром.
* * * *
Ей внезапно и очень сильно захотелось посмотреть на корабль, что прибыл ночью.
Она была рада этому событию, но не до щенячьего восторга, как Анфас. Покинуть этот город точно стоит, вот только путь через океан Игнис не нравился по одной единственной, но очень веской причине.
Она не умела плавать.
Пришлось пройти всю улицу, чтобы из воздуха исчез душный, пропитанный чесноком и подгорелым мясом запах трактира. За поворотом Игнис невольно обратила внимание на появившихся впереди оборванцев, громко о чем-то ругающихся. Это были взрослые мужчины со злыми лицами и худыми, костлявыми телами двенадцатилетних мальчишек. Одетые в лохмотья, они махали руками и кривили тонкие губы в ругательствах, которыми щедро поливали друг друга.
Когда они проходили мимо Игнис, она почувствовала неприятный запах их немытых потных тел и сразу направилась в противоположную от бродяг сторону. Показавшийся чистым после трактира воздух улицы она теперь представляла отравленным и спешила как можно быстрее оказаться на причале.
Редкие прохожие не смотрели на нее, а вот Игнис жадно всматривалась в каждое появляющееся на ее пути лицо. Где-то она услышала, еще в родном мире, когда и не подозревала о существовании Адолрона, что среди всего огромного количества живущих на земле людей у каждого из них есть по пять близнецов! И если много путешествовать по разным странам, то шанс встретиться хотя бы с одним из них весьма высок. И сейчас, вызывая у редких прохожих, взглянувших на нее в ответ, недовольство на лицах, Игнис страстно хотела увидеть в одном из них свое отражение.
По прямой дороге на причал людей было больше, чем встретила Игнис за весь путь от трактира. Большинством были женщины, они стояли у деревянных перил, что защищали от падения в воду у самой кромки причала, и, прикрываясь рукой от солнца, рассматривали повернувшийся к ним выпуклым боком корабль. Игнис невольно сбавила шаг, изумившись размером прибывшего судна. Кто-то в трактире вчера сказал, что корабль будет маленьким и на таком крошечном подобии лодки безрассудно глупо покидать порт. Но сейчас Игнис смотрела, не моргая и чувствуя, как заслезились глаза от яркого солнца, и не могла представить себе что-то большее, чем этот гигантский деревянный красавец, время от времени поскрипывающий мачтами при порывах ветра.
* * * *
Ласколе не нравилось, что Анфас напивался каждый день до бессознательного состояния. И хотя она, как и все, знала, что именно Анфас топит в местном алкоголе, это нисколько его не оправдывало. Каждый из них мечтает убраться из этого осточертевшего за все дни пребывания в нем и однообразного городка. Но, напиваясь, Анфас в последнее время стал вести себя агрессивно, начал провоцировать других людей на драку, однажды Ласкола даже услышала, что он грозился призвать огромного великана, который разнесет по камешку весь город, если Анфасу сейчас же не принесут еще один кувшин.
Заавх, как позже рассказал Ласколе Ыхойв, увел Анфаса в тот вечер и, судя по всему, очень доходчиво объяснил, что так вести себя не стоит, потому что следующий вечер Анфас пил с угрюмым лицом, не разговаривая даже с мальчишкой, что приносил ему выпивку.
Но больше всего Ласколе не понравилось, что Гхолал перестал общаться с Сотом. Оборотень не избегал его, даже сидел рядом за одним столом, но не то, что не обращался к нему, а даже не смотрел в его сторону. Рассказ Сота об их неожиданном и затянувшемся больше чем на месяц – правда, лишь для них – путешествии в еще один мир, помимо их родного мира и Адолрона, к которому все они торопятся адаптироваться, каждый слушал с открытым ртом. Как на поляне за разрушенным Сотом городом, где благодаря силе перстня спаслись от рук ужасного колдуна, пережитое оборотнем и Сотом поразило всех, лишив каждого сна в ту ночь.
Ласкола тщательно скрывала от всех внутреннее напряжение, которое с каждым днем только усиливалось. Она испытывала страх перед каждым новым утром, совершенно не представляя, что оно может ей принести, даже привыкнув, что здешнее утро повторяется одно за другим без малейших изменений уже не первый день. Всё чаще вспоминала загадочного хозяина маленького лесного дома, который спрятал ее от ужасов ночного леса в первый день появления в Адолроне. Он же накормил ее необычным ужином, тем самым подарив невероятную способность исцелять всех. Кроме себя самой.
Он сказал, что ей нужно лишь позвать его.
И он придет.
* * * *
Шанс убраться из этого города и добраться до острова магов вселял в нее надежду. Но эта надежда была зыбкой, как утренний туман, что вот-вот исчезнет под первыми лучами солнца…
Мысли постоянно возвращали ее в тот лесной дом, едва Ласкола переставала чем-либо заниматься. Разговор с кем-то или планирование грядущих событий на пути к Лодогманару позволяли Ласколе на время перестать думать о той ночной встрече. Но едва в голове появлялся ветерок свободных мыслей, он тут же приносил ей запах той еды и аромат трав, развешанных по стенам дома. Ласкола помнила каждое слово незнакомца в плаще, и половина сказанного им сбылась. Не оттого ли она не может перестать думать о нем, что боится подтверждения всех его слов?
Но кто он?
Почему спас в ту ночь?
И почему просил никому не говорить о нем, хотя сам знал всё обо всех?
Ласкола не знала ответов на эти вопросы, и не могла ни у кого спросить. Возникшая одной из бессонных ночей безумная мысль убежать за городскую стену и позвать таинственного защитника была невероятно сильна. Ласкола даже встала с постели и не коснулась её до самого рассвета, бродя по комнате взад и вперед под мерный храп Геррапа.
В тот же день она кусала губы от злости, что не может поговорить о мучающих ее мыслях с Сотом. Он и Гхолал знают всё об Адолроне, и если оборотень больше сведущ в подобных ему хищниках и других опасных проявлениях этого мира, то Сот разбирается практически во всем, что существует сейчас на этих землях. Но даже ему Ласкола не знала, как задать вопрос, и, думая об этом, в сотый раз вновь вернулась мыслями к своему таинственному защитнику.
Почему он позволил ей вернуться к тем, кого сам же назвал лжецами? И в этот момент Ласколу словно ударила молния: он всегда рядом! Он невидим, как Анфас, и неумолим, как Гхолал в лике Мортема, в неусыпном следовании за ней. Куда бы Ласкола не шла, он зорко следит за ней и ждет.
– Но чего ты ждешь?! – невольно выкрикнула Ласкола в потолок.
Она быстро окинула глазами комнату и, надеясь, что её крик не разбудил Геррапа и не был услышан кем-то из иномирцев в соседних комнатах, грустно прошептала:
– У меня заканчиваются силы.
ГЛАВА 4
Анфас проснулся от того, что не мог дышать.
Он испугался, распахнул глаза, жадно хватая ртом воздух, и лишь в следующую секунду понял, что у него заложен нос. Мгновенно расслабившись, он даже попытался усмехнуться, но вместо этого зашелся долгим, надрывным кашлем, по окончанию которого Анфасу стало совсем не смешно.
Пока он раздумывал над тем, почему кашель душит его при каждом втором глубоком вдохе ртом, Анфас попытался высморкаться, но добился лишь сильной головной боли. В отвратительном настроении он выполз из комнаты, гадая над тем, где же он умудрился простудиться.
В голове возникла мысль, наполненная воспоминаниями: ненависть к первой в его жизни работе, сейчас не показалась даже злостью. Пытаясь вспомнить причины, по которым он отчаянно не хотел работать там, где проработал почти год, Анфас смог найти в недрах памяти лишь неудобный график, который совершенно не подходил для всего, что Анфас распланировал на каждый день той своей жизни, и крайне маленькую зарплату за, как ему тогда казалось, несправедливо большой труд…
Нервный смех вызвал новый приступ кашля. Адолрон предлагал всем, с кем Анфас появился на его землях и ему в том числе, самый свободный график из всех возможных, но с одним условием – сегодняшний день может стать последним днем. Без преувеличений и без прикрас. Что же касается оплаты…
Анфас вновь попытался засмеяться, и вновь не смог. Кашлял очень долго, грудь закололо от внутренних хрипов и скрежетов, но кашель не проходил, заставив Анфаса дышать маленькими вдохами. Что же получат все они за то, что найдут Артефакты и соединят их? Они вернутся в свой мир, к своей прежней жизни. Но прежними ли они вернутся?
Неожиданная глубокая мысль на мгновение отвлекла от кашля. Следом пришла другая глубокая мысль, от которой Анфас покрылся холодным потом: какое наказание может обрушиться на каждого из них за то, что они откажутся искать Артефакты, предпочтя остаться в Адолроне жить до старости?
* * * *
Еще одно утро.
Еще один день в этом городе.
Анфас, в последнее время стал замечать за собой, что больше всего внимания он начал обращать на местную еду. Пытаясь выделить или хотя бы найти различия в блюдах, если таковыми можно их назвать, приносимой босоногими мальчишками еды, Анфас быстро отказался от этой скучной затеи. Недоваренная зачастую греча, пережаренное мясо и словно сваренные несколько раз скользкие, отвратительные на вид, но еще хуже на вкус овощи были почти на каждом столе вне зависимости от того, что просил подать. Рыбу приходилось ждать дольше всего, а, чтобы ожидание не было томительным или гость трактира вдруг не вздумал уйти, устав ждать, его даром угощали натертым на черный хлеб чесноком вперемешку со сладкими травами, что, как с удовольствием отметил Анфас в первый же укус, было очень вкусно.
Но, в отличие от языка, желудок Анфаса был совершенно иного мнения об адолронской кухне. И если гречу с мясом или сыром он принимал без слов, то на так полюбившиеся Анфасу куски черного хлеба с чесноком и сладкими травами возмущался громко и настойчиво…
Дверь распахнулась от сильного пинка – Анфас невольно глянул на хозяина помещения. Тот лишь сильнее нахмурил брови и продолжил спорить с пьяным посетителем.
От сильного удара дверь врезалась в стену и полетела обратно, чтобы в следующий миг отомстить так бесцеремонно открывшему её Культру, ударив человека в плечо. Но Культр этого даже не заметил – с мрачным злым лицом он направился к столу, где его уже с нетерпением ждали Анфас, Ыхойв и Ферьна.
– Наше отплытие отменяется…
– Почему? – не желая слушать дальше, выкрикнул Анфас.
– Капитан корабля арестован по подозрению в пиратстве, – Культр схватил кусок хлеба с тарелки, но в следующий миг зло швырнул его обратно.
– Что значит – по подозрению? – переспросил Анфас. – Нашли спрятанный пиратский флаг на корабле?
– Я не знаю, – рявкнул Культр, – но с причала капитана увела городская стража…
– Нужно его освободить! – тут же выпалил Анфас.
К нему обернулся Ыхойв:
– Мысль хорошая, но не правильная. Знаешь, чем нам это обернется?
– Отплытием на Лодогманар! – сразу ответил Анфас. – Мы в Адолроне появились не за тем, чтобы сдохнуть от старости в этой дыре!
– Здесь я с тобой согласна, – сказала Ферьна, – но я против того, чтобы…
– Идем прямо сейчас! – резко встал Анфас.
– Я против того, чтобы ссориться с местной властью! – сердито договорила Ферьна.
– Если не уплывем на этом корабле, – коротко глянул на неё Анфас, – следующего можем ждать еще сто лет!
– Как ты собираешься освобождать капитана? – спросил Ыхойв.
– Предложу за него выкуп! – ответил Анфас. – Деньги решают всё.
– Вряд ли капитана отдадут за дешево, – покачал головой Культр, – а большую сумму…
– Украду, – просто сказал Анфас – Какой бы ни оказалась сумма выкупа, её всё равно придется красть.
Культр невольно усмехнулся:
– Так может, украдешь столько, чтобы мы могли купить корабль?
У Анфаса расширились глаза, а губы стали расползаться в стороны от распирающей их улыбки.
– Я пошутил, – предупредил Культр, – даже если во всем этом городе найдется такая сумма, то забрать ее незаметно не получится, не говоря уже о том, чтобы потратить.
– К тому же, капитана лишь подозревают в пиратстве, – заметил Ыхойв, – если не найдут доказательств, то его отпустят через пару дней. Предлагаю просто подождать.
– А если нет? – недовольно спросил Анфас.
– Тогда будем думать, как его вернуть на корабль и вместе с ним отчалить, – сказал Ыхойв, – меня самого от этого городишка уже воротит.
* * * *
Только ждать Анфас был не намерен. Прикрывшись ложью о том, что ему стало плохо от выпитого и надо прилечь, он направился в сторону лестницы, но, выбрав толпу посетителей погуще, присоединился к ней и вышел на улицу.
Обратился к первому же встречному, коим оказался пожилой мужчина с набитой яблоками сумкой через худое плечо:
– Где мне найти городскую стражу?
Пожилой мужчина странно посмотрел на Анфаса и, молча достав из сумки одно яблоко, протянул его ему.
– Нет, – замотал головой Анфас, – мне срочно нужно найти городскую стражу. Куда мне идти?
– Я отведу, если примешь мое угощение, – ответил пожилой мужчина, продолжая странно смотреть на Анфаса.
Тот выхватил яблоко из протянутой руки, выдохнул:
– Я приму все твои угощения, если мы пойдем к городской страже прямо сейчас!
* * * *
Пожилой незнакомец шел медленно, чем сильно злил Анфаса, но и не разговаривал с ним, иначе точно бы вывел Анфаса из себя. Яблоко в его руке было сочным и мягким – чуть надавив пальцем на него, Анфас порвал кожуру и брызнул соком себе на руку. Но, как бы соблазнительно это яблоко не выглядело, кусать его Анфасу почему-то не хотелось.
За всё пребывание в этом городе Анфас ни разу не ходил по нему, предпочитая оставаться в трактире. Там он много ел, еще больше пил, не видя ни единой причины гулять по тому месту, которое с каждым днем ненавидел всё больше. Но сейчас он удивился размерам города, который считал маленьким – он с пожилым незнакомцем прошел почти с десяток двухэтажных домов и даже пересек едва бегущий ручеек по узкому деревянному мосту.
– Стучи в те двери, – пожилой мужчина вытянул костлявую руку в направлении очередного двухэтажного здания, только в отличие от предыдущих увиденных Анфасом, в этом здании окна была забраны металлическими решетками.
Затем пожилой мужчина снял с плеча сумку с яблоками и протянул её Анфасу со словами:
– Твои слова имеют вес?
Анфас без желания забрал сумку, которая оказалась настолько тяжелой, что он с трудом удержал её одной рукой. Закинув сумку на плечо и, теперь ощущая спиной яблоки в ней, Анфас буркнул:
– Спасибо за помощь.
– Тебе помогут за теми дверями, – вновь указав за здание с решетками на окнах, пожилой незнакомец внезапно посмотрел на Анфаса с такой улыбкой, с какой дед смотрит на любимого внука, – а я лишь угостил тебя яблоками.
– И ничего не хочешь взамен? – подозрительно спросил Анфас.
– Они не отравлены, – ответил пожилой мужчина, – и собраны в момент полного созревания. Угостись ими, и ты почувствуешь прилив сил. И не забудь угостить друзей!
Анфас вонзил недоверчивый взгляд в незнакомое морщинистое лицо.
– Почему ты решил, что у меня есть друзья?
– Меня зовут Рялаб. Я живу напротив трактира, в коем вы поселились, – ответил пожилой мужчина, – я видел, как много было с тобой людей в день вашего прибытия в наш город…
– Куда ты шёл с этими яблоками? – перебил вопросом Анфас.
Пожилой мужчина произнес:
– Я дарю их каждый день хорошим людям…
– Откуда ты знаешь… – начал, было, вновь перебивать Анфас, но тут боковым зрением увидел открывающиеся двери в здании городской стражи, если оно действительно было таковым. Мгновенно забыв о странном незнакомце, Анфас развернулся всем телом, чтобы в следующий миг увидеть выходящих под палящие лучи полуденного солнца Геррапа и Сота.
Анфас невольно направился к ним, внезапно вспомнив о пожилом мужчине, который привел его сюда, но, обернувшись, никого не увидел за своей спиной.
* * * *
Геррап толкнул рукой дверь, одновременно с этим услышав крики и грязную ругань. Подобные этим, а порой и хуже звуки он уже привык слышать в стенах этого помещения, но на этот раз он удивился тому, что многоголосый гвалт был женским.
За удивлением сразу пришел страх – Геррап быстрым шагом вошел внутрь, но еще быстрее стал искать глазами Ласколу…
Разъяренные, красные от ярости лица и синие, вздувшиеся на потных шеях вены принадлежали незнакомым Геррапу женщинам. Рвущих горла в несвязном, но оглушающем крике четырех молодых и невообразимо толстых, как с долей отвращения заметил Геррап, незнакомок пытались оттащить от стойки трактирщика вдвое больше мужчин. Но пока что задуманное им давалось с трудом – как и попытки что-то сказать трактирщику, чей голос безнадежно тонул в женских воплях.
– Не вовремя мы вернулись, – услышал Геррап голос Сота справа от себя.
Почему-то ожидая услышать голос Анфаса за левым плечом, Геррап повернул голову, чтобы убедиться, что Анфас именно там, где он и хотел его увидеть. Но Анфас уже отдалялся от него, проходя между столами с довольными посетителями, со злым интересом наблюдающими за неравной схваткой разъяренных пьяных женщин против трактирщика.
Геррап собрался, было, отправиться следом за Анфасом, но в следующий момент увидел спускающихся с лестницы Ферьну и Ыхойва. Тогда Геррап сделал шаг, потому как уже поднял ногу, но не навстречу им, а к двери, перед этим взмахом руки позвав за собой Ыхойва с Ферьной.
– Если ты думаешь, что спас нас от этого пьяного дурдома, – мрачно рявкнул Ыхойв, оглянувшись на закрывающуюся за ним дверь. – то спешу тебя расстроить: мы и так не собирались там оставаться!
– Ты чем так недоволен? – спросил Геррап.
– Тем, чем и все мы, – ответила за Ыхойва Ферьна, – разве ты не в курсе последних новостей, Геррап?
– Как раз о них я и хотел поговорить…
– Лучше предложи решение, – буркнул Ыхойв.
Геррап остро взглянул на него:
– Не срывай свою злость на мне, как привык делать Заавх!
– Скоро мы все станем заавхами, – Ферьна перевела взгляд арбалетчика на себя, – мы в этом городе как в тюрьме.
– Ты не была в настоящей тюрьме, – заметил Сот, – в которой пришлось побывать нам после появления в Адолроне…
Ферьна резко шагнула к нему, перебивая со злостью:
– Я видела зверя Гхолала до того, как он стал делить с ним человеческое тело. И там, где ты стал седым от ужаса, я пробыла намного дольше тебя, так что даже не вздумай считать, что тебе где-то было труднее, чем мне!
Дверь трактира распахнулась неожиданно. Из неё вылетела одна из пьяных женщин, что шумели внутри помещения – точнее, её вытолкнули двое мужчин. Пьяная незнакомка всем своим немалым весом так врезалась в Сота, что откинула его на стену в нескольких шагах за спиной последнего.
Ферьна, за мгновение до этого успевшая уйти в сторону, увидела, как перекосилось от злости лицо Сота и вдруг с интересом стала ждать его реакции на произошедшее.
Пьяная женщина вцепилась в Сота сильнее, чем тонущий человек хватается за брошенную ему веревку, но, как сразу понял Геррап, лишь для того, чтобы не упасть самой. Её покрасневшее лицо с мутными глазами было направлено на мужчин в дверях, а изо рта вместе со слюной полетела ненависть:
– Беспросветные невежи! Так вы встречаете редких гостей вашего захолустья?!
Один из мужчин в дверях сразу ответил:
– У нас здесь своих любителей погулять за чужой счет хватает!
Ферьна невольно бросила взгляд на руки, вцепившиеся в плечи Сота, но, как и ожидала, не увидела на них маникюра – лишь грязные и в большинстве сломанные ногти.
Хотя одежда на пьяной женщине была намного лучше той, что носили местные жительницы, которых Ферьна видела иногда полуголыми. Даже на вид материал, из которого были сделаны длинные рукава, как собственно, и всё остальное в очень странном по мнение Ферьны подобии платья, казался мягче и лучше той грубо выделанной кожи, в которую одели себя две встреченные ею вчера молодые девушки.
Ферьна так задумалась над этими сравнениями, что вынырнула из них в тот момент, когда дверь в трактир с грохотом закрылась, оставив пьяную женщину продолжать хвататься за Сота руками.
Судя по всему, она лишь сейчас заметила окружающих её людей. Остановив мутный взгляд на Ыхойве, выпалила:
– Я заберу всех вас с собой из этого захолустья!
– Твоё решение не изменится, когда протрезвеешь? – буркнул Сот, наконец-то, освободившись от неожиданных, но очень сильных объятий.
– Всех, кроме тебя! – обернулась к нему женщина. – Ты не помогал мне…
– Только я и помогал! – негодующе воскликнул Сот. – Я не дал тебе упасть!
В тот же миг Сот вспомнил Элмтора…
Лучший воин виновника всего, что произошло с Сотом с той роковой ночи, когда он с Гхолалом решил выслушать незнакомца, присоединившегося к их столу, был Сотом и убит. Сам Сот не видел этого, но выжигая магическим огнем всё вокруг себя, чтобы спасти собственную жизнь, он и не вспомнил про Элмтора, стоящего рядом…
После смерти Крысиго Глаза Элмтор собирался посвятить свою жизнь защите не родного, если верить словам Листницы и Сдаака, сына своего покойного правителя. Сот заскрипел зубами от бессильной злости: настолько всё перепуталось в последние дни пребывания в чужом мире, столько лжи и стремящихся убить его событий не позволили даже на миг разобраться в происходящем…
Следующими в памяти всплыли слова Гхолала:
– Мы всех убили и никого не спасли.
Сот сразу увидел перед внутренним взором и самого оборотня, с которым столкнулся вчера на лестнице. Они не обмолвились и словом – Гхолал, как и Сот, этого совершенно не хотели. Брови последнее время у оборотня не покидали переносицу, взгляд был тяжел и опасен – Соту даже показалось, будто вчера он увидел в глубине зрачков языки пламени. Гхолал после возвращения из мира Крысиго Глаза много ел, много пил, но худоба не уходила из его лица и тела. Скулы всё также натягивали кожу, заостренный, как у мертвеца, нос и тонкая кожа на постоянно стиснутых кулаках стали так беспокоить Ласколу, что она сообщила об этом Соту, а позже это заметили все вокруг. Но когда Ласкола предложила оборотню свою помощь – какую именно, Сот гадал по сей день – Гхолал грубо отказался…
… – Стража вашего захолустья скоро отпустит моего мужа, – громкий хохот пьяной женщины выдернул Сота из пучин болезненных воспоминаний, – и мы вновь будем свободны среди волн!
– Мы здесь тоже гости, – произнес Геррап, – и, если на корабле твоего мужа найдутся свободные для нас места, мы будем вам очень благодарны.
– Сколько? – сразу спросила женщина.
Пошатнувшись, она нелепо шагнула к Геррапу, чтобы повиснуть на нем точно так же, как минуту назад висела на Соте.
– Нам во что бы то ни стало нужно добраться до одного далекого острова, – сказал Геррап прямо в тянущееся к нему и улыбающееся во весь рот лицо, – поэтому цена для нас не играет большой роли.
– Сколько человек вместе с тобой хочет убраться из этого захолустья, стрелок? – захохотала женщина, не отпуская Геррапа. – И арбалет твой придется оставить, муж не позволит с ним подняться на борт!
