Kitabı oku: «Закаленные бурей 4», sayfa 5

Глава 5. Тяжело быть диктатором

А дальше началась работа. Затем при моем непосредственном участии формировался штат руководителей и их ближайших помощников. Президентом страны являлся Александр Извилин, который назначил ряд основных министров с присвоением им званий нового государства и армии. Так министром обороны стал генерал-майор Топор, МВД – генерал-майор Олег Орлов, промышленности – генерал-майор Митяй, прибывший из Петербурга, здравоохранения – генерал-майор Док. образования – Елена Извилина, энергетики – Андрей Шевцов, строительства – Стар. Сельское хозяйство было поручено боевой донской казачке агроному Елене Ковшиковой. Когда мы только начинали в Мирном обустраиваться, всех нас убило её приглашение к обеду: «Хлопцы, обед! Сегодня будете кушать суп с раками». На такое приглашение интеллигентный Виля тихо спросил: «А ложками его можно кушать?»

С Ковшиковой приехали её муж Сергей, музыкант, играющий на всех известных мне струнных инструментах, и дочка Екатерина, выпускница Якутского музыкального училища. Узнав о том, что у нас есть профессиональные музыканты, я вызвал их к себе.

– Катя, Сергей, перед вами лежит особая миссия.

– Какая, Алексей Николаевич?

– Мы должны привить местному населению русскую культуру. Необходимо, чтобы в будущем они ассоциировали себя не с испанцами, индейцами или африканцами, а с русскими. Это задача не на год, а на десятилетия, но её надо начинать. Скоро мы откроем радиостанции, чтобы люди Никарагуа и соседних стран приобщались к музыке народов Российской империи. Для простого народа нужны лёгкие и весёлые напевы, для более образованных слоёв нужно подавать музыку серьёзнее. Сразу будем создавать музыкальные школы и консерватории. Так что Катюш, назначаю тебя министром культуры Никарагуа, а твоего отца – заместителем по гитарам. Шучу, он станет курировать открытие всех культурно-досуговых центров и ансамблей. Приглашайте своих бывших сокурсников или знакомых для создания в Никарагуа оркестров, ансамблей, театров, танцевальных коллективов. Пусть переезжают сюда с семьями. Зарплатные сетки вы знаете.

А вот в армии вопросами создания военных оркестров новой армии занялся бывший командир пулемётной роты «Щита и Меча», оказавшийся выпускником Ростовского музыкального училища, Александр Худяк.

Леонидова беседовала с Шевченко.

– Ирина, ты ветеран банковского дела. Алексеем Николаевичем перед нами поставлена задача наладить банковскую сферу Никарагуа.

– Далеко…

– Зато на каникулы в Голливуд ездить можно и в море круглый год купаться. Наберём штаты для новых филиалов и отправим к вам.

Передав дела своим заместителям, со следующим конвоем в Манагуа прибыли министр финансов страны Наталья Кащенко, глава Центробанка Ирина Шевченко, министр юстиции генерал-майор Пётр Володин и его супруга, ставшая председателем верховного суда. Начальником таможенной службы Анатолий Шевцов делегировал своего заместителя Игоря Могильченко. Он беседовал со мной.

– Алексей Николаевич, какая служба, если в стране толком ничего нет.

– Игорь Николаевич, пока нет, поэтому ты имеешь время подготовиться к великим делам.

– Много у меня времени?

– Несколько лет.

– Понял, спасибо за доверие, оправдаю. Я могу пригласить помощников из наместничества?

– Естественно.

Привезённые Шевченко десять миллионов долларов были положены на банковский счёт никарагуанского Центробанка, став основной первого годового бюджета страны. Десять миллионов долларов в 1910 году – это десять миллиардов долларов 2020-х годов, а учитывая, что цены на местные товары и услуги были никарагуанскими, а не американскими, то покупательская способность в местных песо была на уровне тридцати миллионов долларов. Так что начинать дела было можно, а дальше будут новые вливания.

В России вербовались преподаватели, знающие испанский язык, инженеры и администраторы, рабочие и крестьяне, готовые к переезду в Америку. Также к переезду готовились семьи солдат, передислоцированных в Никарагуа. Одни ехали в командировки, другие на постоянное место жительства. Так что корабли стали ходить постоянным маршрутом Мирамар Охотск, перевозя оборудование и людей. А в Якутию отправились две тысячи крепеньких молодых индейцев и креолов, набранных среди никарагуанской бедноты. В Мирном их ждали Потап и новая жизнь на тренировочных полигонах.

Для понимания того, что мы имеем, экономисты и военные наместничества проанализировали статистику по действующим в Никарагуа предприятиям, разведанным полезным ископаемым, экспорту-импорту, налогам, наличию дорог, климату, заселённости районов и национальному составу. В стране проживали потомки испанцев – креолы, индейцы, негры, и представители перекрёстных связей между ними: метисы, мулаты и самбо. На основании анализа была составлена стратегия развития страны и годовые планы. Был принят флаг страны – сине-белое знамя с жёлтым кругом посередине – очень хотелось мне включить в знамя нового государства символ Солнца. С образованием суда и минюста в стране началось более продуманное введение законов, а с увеличением количества русских служащих – реформирование министерств, строительство жилой и промышленной инфраструктуры. Естественно, что на работу в новые министерства приглашались местные кадры.

Под руководством Митяя, Стара, Шевцова, Топора командами специалистов были определены места строительства будущих портов и аэродромов, заводов, шоссейных и железнодорожных магистралей, армейских баз, складов и секретных полигонов по подготовке спецназа. Определились с местами строительства жилых районов и научного городка. Если основной научно-учебный городок, академия наук и ведущие институты планировалось возвести в пригороде Манагуа, то секретные лаборатории и заводы должны были строиться в горах Кордильера-Исабелья и Кордильера-Чонтолена рядом с командными бункерами и армейскими базами. Местные названия решили пока не переименовывать.

Поскольку Никарагуа развивалось, требовалась связь. Связь в наместничестве между городами тащил Дмитрий Базавлук и фирма «Зенит связь». Руководитель КБ связи Дмитрий Мартынов выдал задание на прокладку кабеля из Петропавловска в Манагуа. Задача была не из лёгких. В США были приобретены кабель в металлизированной изоляции, муфты и сварная аппаратура, а также морское судно кабелеукладчик. Началась прокладка магистрального кабеля из Охотска к Магадану, затем Петропавловску-Камчатскому, откуда по дну Тихого океана вдоль побережья Аляски и Северной Америки до Никарагуа.

Молодые врачи из команды Дока – выпускники медицинских вузов и фельдшерских училищ России, совместно с местными эскулапами приступили к модернизации государственных больниц. Частные клиники функционировали сами по себе, их никто не трогал, включив в общий реестр.

Такая же активность наблюдалась и в образовательном секторе. С приездом переводчиков началось введение в школах ежедневного предмета «русский язык».

Запустив дела, стало понятно, что для реализации наших планов нужно много денег. Оксана, на которую мной была оформлена доверенность, сняла с моих личных счётов двадцать миллионов рублей, пополнив бюджет государства. Параллельно с этим президент Извилин вызвал Топора и поставил тому конкретную задачу.

– Саня, стране нужны деньги.

– Знаю, Саня. Что будем делать?

– Топор, ты лучше меня знаешь, как их достать?

– А что, так можно?

– Все средства хороши, когда есть великая цель.

Сам Топор уехать уже не мог – на нём лежала организация армии. Грабить местных тоже было нельзя, да и капиталов тут особых не было. Значит, требовалось посетить более богатые страны. Топор вызвал старые, проверенные кадры, отлично зарекомендовавшие себя в деле экспроприаций. В кабинете министра стояли Лом и Шива, Барс и Конан, Джокер и Скрипач, Азур и Никт, а также «Медведь» Евтушенко и несколько спецназовцев. Всю дорогу с преподавателем они учили испанский язык, загорая под тропическим солнцем на палубе корабля. Два месяца им дали на адаптацию. Топор толкнул речь: «Парни, много говорить не буду. Наша новая страна ждёт от вас помощи».

Было сформировано три боевые группы по десять человек. Все были экипированы спецоборудованием: оружием, инвентарём для проживания в лесу, толом, и специнструментом: наборами отмычек, гидравлическими и винтовыми домкратами, пневмокусачками, фонендоскопами для вскрытия сейфов, электроинструментом и переносными автогенами, работающими от генераторов Теслы.

Маскируясь под туристов, команды начали бизнес-тур по странам Южной Америки. И первой на очереди лежала Колумбия – страна нефти, кофе, изумрудов и наркокартелей. Группа Азура официально въехала в страну под видом богатых туристов из США. В их задачу входила подготовка базы отряда. Никт с парой бойцов, прокатившись по побережью, километрах в двадцати от границы с Эквадором в районе морпорта Тумако выкупил небольшой остров со старенькой гасиендой.

Подошедший ночью к острову корабль, бросил якорь. С него были спущены два дизельных катера, которые перевезли к гасиенде оборудование и оружие, а также основную группу нелегалов. Группы, определив план действий, разъехались по крупнейшим городам страны: Боготе, Кали и Медельину. Вначале группы занимались аналитикой, изучая по газетам и финансовым журналам состояние рынка, рейтинги банков и фирм, выбирая информацию о воротилах бизнеса и знакомясь с местной криминальной хроникой. Власть в стране негласно делили американские компании и колумбийские наркобароны.

Прибыв в Кали, Азур и Никт, одетые в дорогие костюмы, словно нью-йоркские бизнесмены, по очереди обходили банки, желая открыть там счёт, попутно болтая с персоналом о том, как в стране обстоит дело с преступностью и насколько надёжен их банк. Естественно, по уверениям персонала, их банк считался самым надёжным в мире. Во время этих визитов осматривался кассовый зал на предмет наличия и типа сигнализации, количества охраны, оценивался общий вид внутренней отделки залов – у бедного банка отделка будет простенькой.

Набрав инфу, были определены цели, бойцами группы прикрытия отработаны пути отхода, составлены планы нападения на конкретные объекты. В сферу интересов входили банки, золотые и изумрудные рудники, а также частные виллы наркобаронов, расположенные как в элитных пригородах, так и в джунглях. Проведя месяц в Кали, отряд приступил к экспроприациям. Деньги и золото с драгкамнями стали потихоньку накапливаться в тайниках, устроенных в джунглях.

Криминал был озадачен. Кто-то грабил их в их же вотчине! Полиция постоянно не успевала, топчась на месте в расследовании. Проблема была в том, что ограбления происходили вначале в одном городе, а через пару дней в другом, потом в третьем. А через неделю ограбления вновь начинались в первом.

Парни понимали, для того, чтобы их не обнаружили местные, требовалось затаиваться или уходить в джунгли. Поэтому, проведя несколько налётов в каждом городе, они покинули страну, обрадовав ограблениями банков, нефтяных фирм и ювелирных магазинов полицию Венесуэлы. Через два месяца работы в Венесуэле, парни вновь вернулись в Колумбию.

Медельин – негласная столица кокаиновых королей. На центральных улицах расположены красиво оформленные офисы магазинов, фирм и банков, принадлежащих торговцам смертью. Парни по газетным статьям вновь проанализировали политические расклады в городе, кто из бизнесменов и политиков на кого нападал или, наоборот, поддерживал. Никт в дорогом костюме, представившись американским бизнесменом, купил экскурсионный тур, и на арендованном автомобиле прокатился по городу с симпатичной и очень говорливой колумбийкой из местного турагенства. Познакомившись во время обзорной экскурсии с историей испанской колонизации Южной Америки, образования Колумбии и истории самого Медельина, Никт аккуратно перевёл разговор на местные сплетни, имена политиков и королей наркобизнеса. Затем, прогулявшись по элитным жилым кварталам, через гида выяснил адреса проживания и некоторые факты нескольких кокаиновых баронов. Накормив очаровательного гида в дорогом ресторане, он провёл с ней дополнительную экскурсию в люкс-номере дорогого отеля «Гранд Эстелар». Утром, попрощавшись с очаровательной Паулиньей Риверос и прибыв на базу, Никт обрисовал товарищам обстановку по банкам и виллам богачей.

Проведя налёты на две виллы, при этом убив охрану, прессанув хозяев, которые сами открыли домашние сейфы, гости ушли через соседние участки. Затаившись и выждав неделю, взяли «Вanco de Medellín», устроив уличную перестрелку с вызванными полицейскими. Газеты запестрили заголовками: «Неуловимые грабители банков вновь объявились в Медельине. Ночью ограблен «Банк Медельин», похищена сумма эквивалентная восьми миллионам долларов! Возможно, это продолжение криминальных разборок между семьями уважаемых бизнесменов Фило Санчеса и Пино Родригеса? Как сообщают источники, пожелавшие остаться неизвестными, данный банк контролировался семьёй Родригес». Парни прочитали догадки репортёров, да и подкинули семье Родригеса анонимки, указывающие на Санчеса.

Проведя ещё два ограбления в Боготе, парни закруглились и убыли в Панаму. Здесь активно строился Панамский канал, отчего «вертелись» очень хорошие деньги. Был вычислен и завербован бухгалтер из панамцев, работающий в фирме «Морской канал Панамы». Заплатив ему сто тысяч песо или тысячу долларов, парни узнали о дне зарплаты и расчёта с поставщиками. В ночь перед расчётами офис головной строительной компании подвергся нападению. В результате девять миллионов долларов уехало грузовичком к морю, а затем паро-фрегатом в Никарагуа. Панамец тайно получил премию в полмиллиона песо, а на личные счета ребят лёг их процент от операции.

Все участники операции были награждены медалями нового государства, очень похожими на медали России, и повышены в звании. Бюджет нового государства пополнился на очень крупную для страны сумму в пятьдесят миллионов долларов. А парни после столь удачного путешествия планировали аналогичные турпоездки в Перу и Чили.

Глава 6. Скандал в министерстве образования

К декабрю 1910 года строительство жилой и промышленной зон «Приморская» перевалило за экватор. Уже были сданы в эксплуатацию несколько зданий, где разместились конструкторские бюро и лаборатории. Также модернизировались приобретённые за прошедшие годы заводы и комбинаты в Питере, Сестрорецке и других городах страны.

Набравшиеся опыта конструкторы разных секторов авиационного КБ приступили к производству первых образцов самолётов и вертолётов. Шла разработка и производство суперсовременных радиодеталей, радиостанций, сканеров, эхолотов и РЛС. Райс приступил к созданию электронного микроскопа, Олег Трофимов разработал первый, пока маломощный, лазер. Филиппов с командой химиков работал над созданием пластмасс и различных синтетических материалов, химики-фармакологи синтезировали лекарственные препараты: обезболивающие, антибиотики, противоаллергические, инсулин, снотворные, нервно-паралитические и психотропные вещества, в том числе, необходимые для специальных диверсионных операций. Химиком Виталием Мадояном был разработан газ, очень специфически действующий на людей. Им заполнялись безосколочные полицейские гранаты. Когда такая граната бросалась в толпу демонстрантов, вначале в воздухе начинал чувствоваться запах бананов, а ещё минут через пять на народ нападало расстройство кишечника. Всем сразу становилось не до митингов, люди разбегались быстрее пули, ища укромные места, чтобы успеть снять штаны и облегчиться. Под руководством Розинга молодые сотрудники лаборатории занимались созданием устройства передачи изображения.

Я приехал в радиолабораторию, где учёные и практики обсуждали какую-то новость.

– О чем спорим, господа учёные?

– Алексей Николаевич, я намедни делал доклад в Петербургском физическом клубе о черезстрочной передаче изображения, которую я назвал развёрткой.

– Додумались, Борис Львович, до этого. Отменно.

– Вот только непонятно, как этими лучами управлять?

– А вот здесь присутствует молодой человек, который изобретёт приёмное устройство под названием кинескоп.

– И кто же это?

– Ваш студент Зворыкин. Правда, он будет маленьким и очень примитивным, но это будет гигантский шаг к разработке системы телевещания.

– Вот тебе и раз! Я, Алексей Николаевич, слушаю лекции господина Розинга, и приходят мне мысли разные об этом устройстве. Только пока они не оформлены во что-то ясное – отрывки идей, не более.

– Профессор Розинг рассчитал способ передачи радиосигнала, но вся исследовательская работа только начинается. Теперь нужно сделать такой передатчик и приёмник, который реализует указанный метод на практике. Подумать только, где можно будет применять телевизор или монитор.

– А чем они отличаются?

– В телевизоре есть селекторное устройство для приёма разных волн, а в мониторе оно не нужно, так как монитор работает с волной одной частоты напрямую от источника. Это если в двух словах. Применять мониторы и телевизоры будем в локаторах, телевидении, медицинских приборах и много, где ещё.

– И как же он устроен?

– Вы сами догадаетесь в своё время, взяв за основу имеющиеся ламповые приборы, да вот времени у нас мало. Расскажу вам народный анекдот по нашей теме: "Уезжает купец в дальние страны и спрашивает у младшей дочки: «А тебе что, Алёнушка, из дальних стран привезти?»

– Привези мне, батюшка, чудище лохматое для утех любовных.

– Что ты, дочка! Уж не заболела ли ты, чтобы о таком думать?

– Ладно, пойдём длинным путём. Привези ты мне, батюшка, из стран заморских «Аленький цветочек».

Все посмеялись, а я продолжил.

– Вот и мы пойдём длинным путём. Я лишь укажу куда двигаться, а вы, товарищи учёные, дальше сами. За основу берём триод. В нем есть важные составляющие кинескопа. Давай, Зворыкин, блесни умом и сообразительностью.

– Конечно, нужна будет нить накаливания, катод-анод для создания тока и сетка управления этим током. Но что-то должно отклонить пучок электронов, чтобы он охватывал весь экран.

– Правильно, осталось добавить систему отклонения, чтобы луч шёл от края экрана до края или по заданной функции – телесюжету. Экран требуется сделать плоским, а его внутреннюю сторону покрыть люминофором, чтобы при бомбардировке его электронами мы видели кино. А к кинескопу потребуется создать целую гроздь радиоузлов, обеспечивающих приём и передачу изображения. Вот такие идеи, а вы, друзья мои, продолжайте работать.

В числе первых объектов в Приморке был сдан в эксплуатацию медицинский центр со стационаром и фармакологическими лабораториями. Занимался этим вопросом Кэн. На должность главврача я пригласил нашу боевую подругу Алёну Тимохину, окончившую в этом году мединститут и устроившуюся работать в Обуховку.

– Я не справлюсь, у меня нет опыта.

– Ерунда, опыта у тебя побольше многих директоров. Ты врач, вот и занимайся врачебной деятельностью, а всю финансовую и снабженческую возьмут на себя заместители директора всего медцентра, командовать которым станет твой друг Кэн. Он также в этом угоду получил диплом врача.

– А кто ещё будет в ней?

– Твоя мама, если примешь её на работу, Баха, молодые выпускники мединститутов и медучилищ, а может, ещё кого перетянем.

– Я согласна.

Затем был разговор Алёны дома.

– Мама, я увольняюсь из Обуховки и перехожу главврачом в клинику "Зенит".

– Совсем сдурела на старости лет!

– А тебя я беру своим заместителем, и попрошу не спорить.

Увидев оснащение клиники, а также узнав о тройном окладе по сравнению с государственными учреждениями для всего медперсонала, в неё перешёл работать Тохтамышев. Вместе с ним в стационар устроился хорошо знакомый мне хирург Сергей Череватенко и его коллега Сергей Кочет. Из других больниц пришли челюстной хирург профессор Игорь Достоевский, опытные офтальмолог Таня Олежина, дерматолог Олеся Екатеринина, неврологи Ольга Карташова и Наталья Арзамасцева, имеющие дипломы Берлинского медицинского университета. Стал работать в клинике профессор психиатрии Алексей Павленко. Карташову, Павленко и Арзамасцеву я сразу подключил к разработке психотестов для программы «Полиграф». Было организовано отделение восточной медицины, которое возглавили Анна Сурова и Вера Владова, проживших несколько лет в Индии и Тибете и получивших там знания у тибетских лам. В больнице Витима Кэн нашёл Николая Коробкова, одного из первых сосудистых хирургов мира, изобретателя фонендоскопа и метода измерения кровяного давления.

Основной штат врачей и медперсонала из выпускников институтов и училищ, а также химиков для работы в фармакологической лаборатории, заполнился быстро. Многие врачи, имея под рукой лабораторию, занялись углублёнными исследованиями своих направлений. Медицинский центр «Зенит Здоровье» стал завоёвывать хорошую репутацию.

Уже несколько лет работала моя программа переселения. Реклама работала на всю катушку, так как я постоянно финансировал это мероприятие. Оплаченные журналисты разъезжали по деревням и уездным городкам, зачитывая агитлистовки и смущая народ перспективами. Люди подавали заявки, формировались централизованные караваны, привозящие переселенцев в Якутию, где они распределялись по предприятиям. Печатались фотографии и интервью с крестьянами и рабочими, которые в своё время рискнули переселиться в Якутию. Люди рассказывали о морозах, о том, что 20 градусов летом – это жара, зато они имели пенсию, отпуск, медицинское обслуживание, дотации на детей и инвалидов, получали зарплату с учётом северных коэффициентов, дети были определены в детские садики и школы. Работала региональная ипотечная программа приобретения жилья. Так что за четыре года моего наместничества население края с тридцати тысяч увеличилось до полумиллиона человек, и людской поток только рос. Условия работы у нас были намного привлекательнее, чем в остальной России, поэтому людской поток не истощался.

Кроме русских во все учебные заведения края без ограничений принимались якуты, чукчи, эвенки, айны, китайцы и корейцы. Чтобы сохранить у себя ищущих знаний иностранцев, им сразу при поступлении давали подписать десятилетний контракт на отработку в фирмах наместничества.

К сожалению, всё наши начинания требовали огромных денег, техники, инженеров, рабочих, строителей, коммунальщиков и квалифицированного чиновничьего аппарата. Рубли тратились миллионами. На очередном совещании мне выговаривали о том, что расходы превышают доходы. Я объяснял, иногда орал или спорил, что деньги – ничто, главное вырастить своих профессионалов, запустить свои производства, которые очень помогут нам, когда придёт время.

– Наш главный враг – это США, и он не даст нам времени на раскачку. Мы должны будем защищаться сразу, как только заявим о себе, как о промышленной державе. Сейчас в Никарагуа нас терпят и не трогают, потому что по их представлениям мы обычные авантюристы, взявшие плохо лежащую власть. Когда к власти придут большевики, нам придётся бежать отсюда. Но бежать я хочу хорошо упакованным, способным дать отпор любому агрессору.

В творческих делах незаметно пролетел год. Новый 1911 год я встретил в Якутске, дав команду организовать проведение праздничных мероприятий с небывалым размахом. А вот в стране с января власти хорошо встряхнули общественность.

В конце январе вышел циркуляр за подписью министра просвещения Льва Кассо «О временном недопущении публичных и частных студенческих заведений». Циркуляр запрещал проведение собраний в университете, вменял в обязанность ректорам препятствовать проникновению в университет посторонних лиц и сообщать в полицию о предполагаемых сходках».

Ничего неправильного в циркуляре я не усмотрел, нормальный документ по борьбе с волюнтаризмом и «демократией». Однако циркуляр нарушал положение Временных правил 1905, согласно которым ходатайство о закрытии университета принадлежало Совету университета. На эту привилегию и покусился бывший профессор этого института господин Кассо, что повлекло за собой целую бучу.

Я прочитал о московских событиях в «Русских ведомостях». Оказалось, что в ответ на экстренном заседании Совета Московского университета ректор Мануйлов заявил, что при таких условиях он не видит возможности нести на себе обязанности ректора и подаёт прошение об отставке. Такие же заявления были сделаны помощниками ректора Минаковым и Мензбиром. На этот демарш министр в «Правительственном вестнике» опубликовал высочайший указ об увольнении этих товарищей из университета с запрещением им заниматься преподавательской деятельностью по ведомству народного просвещения.

Никто не ожидал, что за этим последует новый виток разборок. Увольнение вызвало бурю негодования среди профессоров Московского университета, воспринявших указ как оскорбление своих коллег и всего университета. Народ стал активно подавать в отставку. К концу семестра Московский университет покинуло около 130 человек: 30 профессоров и восемьдесят приват-доцентов – около одной трети преподавательского состава заведения. Кассо удовлетворил отставку всех, заявив, что на их смену придут лучшие люди.

После этого поспешного шага многие из числа уволенной профессуры начали метаться, ища места, где можно заработать. Жить они привыкли на жалование ведущего университета страны, но аналогичных зарплат им никто не предлагал. Кто-то смог пристроиться преподавать в Московском городском народном университете имени Шанявского. Сибирский золотопромышленник, генерал Альфонс Шанявский, умирая, завещал всё своё состояние на создание университета, открытого для всех, независимо от пола, вероисповедания и политической благонадёжности. Правда, университет не выдавал своим выпускникам документов о высшем образовании. Другие смогли пристроиться на высших женских курсах, а большинство оказалось безработными, имея реальные перспективы преподавать в школах для бедноты.

Таким подарком я не мог не воспользоваться. По правде говоря, из профессуры меня интересовали всего лишь несколько человек, и больший упор я делал на более молодой и перспективный контингент: приват-доцентов, магистров и адъюнктов. Всаживать деньги в Москву я также не желал, потому что через семь лет мои лаборатории будут национализированы. Единственная проблема заключалась в том, что якутский Политех был «ну очень далеко» от Москвы, в связи с чем, перевезти туда кого-либо из мэтров являлось нереальной задачей. Но вариант мне виделось привлечение интересующих меня людей к работе по контракту в питерских КБ и лабораториях.

В связи с этим через профессора Чаплыгина я сделал предложение техническим специалистам. Мной был организован «круглый стол», куда пришло человек двести московских учёных разных должностей и званий. Кто-то знал меня лично, но большинство слышало обо мне, как о меценате российской науки. Так что беседа прошла в дружественной обстановке. Мне первому предоставили слово.

– Уважаемые коллеги, я собираю на своём предприятии лучших учёных страны и мира. Для тех, кто уже сотрудничал со мной, не секрет, что я ставлю перед вами такие задачи, до которых учёный мир дойдёт лет через десять. Скажу так, я человек, который понимает силу образования, поэтому желаю, чтобы молодые кадры в университетах и профессиональных училищах готовили лучшие умы страны, тогда и уровень образования будет выше. В связи с этим, я приглашаю вас посмотреть на условия работы и оснащение лабораторий, где трудится ряд учёных. Надеюсь, вам известны таки фамилии, как Тесла, Мышкин, Филиппов, Лодыгин, Хэвисайд, Циолковский, Розинг, Мазнин, Недоваров, Таганов и другие. Всем желающих ознакомиться, я оплачу поездку, независимо от вашего желания сотрудничать. Но скажу сразу, основным условием совместной работы будет ваш переезд в столицу империи, а кто-то отправится работать в Якутск на мои заводы или преподавать в местном политехническом институте.

– А вы не хотите помочь развить институт имени Шнявского?

– Я рассматривал такую перспективу. Это решило бы многие проблемы с вашим проживанием в привычной обстановке. Но я решил отказаться от этого. Мои интересы лежат в Питере и на Дальнем Востоке. Там построены новые заводы и целая городская инфраструктура. Придёт время, и туда переедут все мои сотрудники и лаборатории.

– То есть вы хотите перевезти всех насильно?

– Боже упаси! Каждый пусть живёт там, где ему вздумается. Просто я забочусь о своих людях и готовлю место, куда они смогут переехать, спасаясь от смуты.

– А что это за время придёт такое, что люди добровольно побегут в Сибирь?

– В 1914 году начнётся Первая мировая война, затем революция и Гражданская война. Многие в это время погибнут, многие эмигрируют. Человек, имеющий состояние, или являющийся учёным с мировым именем, может хорошо устроиться за рубежом, остальных же ждёт низкооплачиваемый труд. Многие офицеры и представители русской интеллигенции станут водителями такси и швейцарами в гостиницах Стамбула, Парижа или Нью-Йорка. Я не хочу такого жизненного финала своим служащим.

– Алексей Николаевич, если бы мы не знали вас, как наместника, мецената и учёного, то подумали, что вы бредите.

– Господа, скажу откровенно, меня абсолютно не интересуют мнение других в тех вопросах, о которых я осведомлён лучше вас. Пройдёт время, вы вспомните этот разговор и подумаете: «Каким же дураком я был, что посмеялся над предупреждением знающего человека». Неужели вы считаете, что войны начинаются спонтанно? В кабинетах руководителей Англии и США уже рождаются планы нового переустройства мира. А как его быстрее всего переустроить?

– Война.

– Вот именно! Как обычно, местом сражений станет Европа: Россия, Польша, Германия, Австрия и Франция, ах да, ещё Турция. Пока умные дураки континентальной Европы будут гробить свои страны, Англия и США, отделённые океаном, наживутся на кредитах и поставках, развивая свою промышленность. Я ответил на ваш вопрос?

– Вы называете императора дураком?

– Император – человек, которого окружают советники. Если человеку постоянно внушать, что он всё делает правильно, то он потеряет чувство реальности. Я думаю, что мои слова подтвердят наши знаменитые невропатологи и психиатры Владимир Рот и Владимир Сербский.

Названные медики согласно закивали головами.

– Да, господа, это так.

– Поэтому я говорю о том, что ряд министров и советников будут внушать императору мысль вступить в войну, которая нам даром не нужна. И мы вступим. А она начнётся, как только англичане посчитают, что они готовы столкнуть нас лбами с Германией и Австрией. Скоро вы всё сами увидите и проверите мои слова.

Через неделю в Петербург прибыло порядка трёхсот московских специалистов. Мы показали им наши экспериментальные цеха и КБ, больницу с фармакологической лабораторией. С ними беседовали, рассказывая о своей работе, учёные и инженеры НПО «Зенит Рус». В кинотеатре городка просмотрели кинохронику, снятую в Якутии. Гости довольно много узнали о якутской жизни, обсуждая северные оклады, которые были в два раза выше, чем в столице.