Kitabı oku: «Сказки Мишоги. Книга 1. Игры мироздания», sayfa 2

Публики, которая, в прошлом, много раз смотрела на мир через прицел карабина или автомата. И не просто смотрела – стреляла в людей, убивала. Стараясь убить, разными способами, как можно больше «врагов».

Взяв самородок, хотел бросить в лодку, но передумал – можно днище проломить. Осторожно положил на дно лодки. Оттолкнулся от берега и пошёл на вёслах. Как-то странно тихо было вокруг, или ему казалось. Было чувство, как будто его разглядывают через увеличительное стекло, или оптический прицел, каждый жест и всё что он делает. Выплыв на середину реки он осторожно, и как-то обречённо, перевалил самородок через борт накренившейся лодки, и тот почти беззвучно, провалился на дно реки. Завёл мотор и поплыл к берегу. Лихо пришвартовался. Публика молча, наблюдала за его телодвижениями. Искупался и с облегчением, молча, растянулся на горячем песке.

Публика озадаченно молчала. Прошло несколько минут, и кто-то из рядом лежащих «прибалтов», спросил: «Коля, а что, на том берегу, ты положил в лодку, а потом утопил в реке? Что это было, что?».

Коля помолчал немного и, чувствуя нетерпение публики, сказал: «Это был самородок золота, килограмм восемь, или десять и я его утопил». Народ озадаченно молчал, но молчал как-то нехорошо, и на берегу стало прохладно, или это кровь в жилах застыла. Тот же «прибалт», произнёс каким-то изменившимся, жёстким голосом: «Ты правильно сделал, Коля». Тот, махнул рукой, как-бы отгоняя наваждение. Прошло ещё несколько минут абсолютно, мёртвой тишины.

– А знаешь, почему ты правильно сделал?

И не дожидаясь ответа, медленно произнёс: «Я бы тебя убил – Коля». В воздухе повисла, ватная тишина, как после взрыва гранаты. Тихо, глухо, и в ушах звенит.

– Не переживай Коля, – продолжил эстонец, – я тоже не дожил-бы до завтрашнего дня.

Помолчал и обречённо произнёс: «Многие из нас не дожили-бы до завтрашнего дня».

Было тихо, нехорошо, и в душе неуютно. Все молчали, тоже как-то нехорошо. Долго молчали.

Потом пришёл бригадир и позвал на работу. Мужики, молча стали одеваться. Пристёгивая ножи на ремнях,– старались не смотреть друг на друга. И с облегчением пошли на работу.

***********************От автора: «Прочитав эту «сказку», не торопитесь читать следующую «сказку». Постарайтесь осознать ситуацию, в которой оказался Коля,– мой отец».

Сказка вторая: «Ромкина любовь»

– Невыдуманная история, а хотелось бы, чтоб выдуманная…

Рома был третьим сыном. Старший брат попал в «тюрьму», на огромный срок. Средний брат в Афганистан. Вернулся израненный телесно и психически. Родители Романа сильно переживали – за младшенького. Но обошлось. Романа призвали в войска ПВО. Охранять небо над страной.

Вернулся из армии. Устроился в шахту – на проходку. Работает. Добавочно окончил курсы и стал «комбайнёром». Проходческий комбайн, это «железный подземный крокодил», больше пятидесяти тонн, который прогрызает тоннели в угольной шахте. Угольный пласт, по которому ползал Ромкин комбайн, находился на глубине больше четырёхсот метров. Забой считался особо опасным, и тяжёлым – по горно-геологическим условиям труда. А это значит, что деньги за эту работу, платят немалые.

Роман любил одеваться во всё «фирменное», и с удовольствием тратил деньги на очень дорогие покупки. Которые большая редкость, здесь, на севере. Иной раз забежит ко мне домой. Пьём чай или чуть-чуть вина, и он хвастается, своими покупками вернее он не хвастается, а хочет, чтоб я тоже порадовался вместе с ним. Ну и естественно, «обмыл» с ним красивые вещи. Я конечно «со-радуюсь» вместе с ним. Иногда подшучиваю – мол, шмотки «фигня». Он не чувствуя подвоха доказывает, что тряпка на нём это не тряпка, а вещь «забугорной» работы и показывает доказательства, аж вспотеет. Я конечно делаю круглые глаза, и удивляюсь его познаниям в тряпочном деле. А в основном видимся редко. На шахте, бывает, встретимся:

– Ну, как дела?

– Нормально, – и похвастается новым приобретением.

Как-то месяца два не видел его. Мужики сказали, что «на – юга» в отпуск уехал. «Шмоток навезёт,– предугадывал, – вот потеха будет, когда буду, с ослиным упрямством доказывать, что ему «впарили» дорогую ветошь».

Перед спуском в шахту, сидим с мужиками, курим. Появился Рома. Поздоровались,– на нём новая кожаная куртка. Разговариваем, что да как, где был, как отдохнул. Он, я вижу, ждёт, чтоб я восхитился его новой курткой. Виду не подаю. Поговорили, и он пошёл дальше. А я ему в след: «Куртка – хреновая». Он приостановился, но выдержал подлый удар,– ушёл, ничего не сказав.

После смены, скинув спецовку и оставшись в одних трусах, сидим, курим, грязные, чумазые.

Появляется Рома и накидывается: «А у тебя трусы хреновые». И пошёл мыться в душ, смешной, всю смену копил злость на меня. Помывшись и надев чистые одежды, стоим, ждём автобуса, который развезёт нас по домам. Подошёл Рома. Вид у него радостный. Отвёл меня в сторону и рассказал, что у него девчонка появилась. По-настоящему. И у них любовь. Скоро свадьба. Аж светится от счастья. Я не стал острить по этому поводу, он итак не в себе от счастья.