«Народные русские сказки» kitabının incelemeleri, sayfa 2

Очень странная сказка попалась "Репка". И анекдотом назвать трудно, если заявлено как сказка. Этот сборник скорее для взрослых, нежели для детей.

Я рад что я не дал эту книгу читать своему ребёнку. Сказки насколько жестокие и мрачные, что даже я в шоке сидел от некоторых из них. Прочтите для начала сами, перед тем как читать их своему ребёнку.

Как же потрясающе все-таки - в красках, в волнении страстей и драматизме ситуаций - представляет нам французский классик путь начинающего творца, не лишенного способностей, но явно обделенного волей. Правда, признаюсь, вначале романа я изрядно заскучала. Очень уж напоминал мне избранный Люсьеном путь к славе путь прославленного в веках мопассановского героя. Казалось, те же коллизии и сюжетные повороты ждут нас в течение романа, тот же исход, та же драма. Но нет. Здорово, пожалуй, иногда ошибаться.

Путь Люсьена оригинален, его также ждут падения и взлеты, но несколько иного плана. Ни одна женщина в бальзаковской книге не станет средством достижению юношей своих честолюбивых планов - их у него с избытком (расплачиваться за надежды придется горькой ценой, вот где самые настоящие "утраченные иллюзии"). Луиза была лишь тем маячком, что поманила к лучам известности, что ввела в свет - маяки действительно дают свет... Разбередив тщеславие этого мечтательного юноши с нежным девичьим лицом, оказала ему тем самым медвежью услугу. Теперь он берет взаймы у будущего: в мечтах он признанный прозаик и поэт, любимец общества, богатый аристократ...Реальность быстро скидывает с небес на землю...

Недолгое раскаяние - и новые мечты!.. Забавно было наблюдать по ходу романа, как Люсьен периодически принимает отчаянные и бесплодные попытки исправиться. И, что самое смешное, в них ведь действительно веришь. Поэтому ни в коей мере не могу осуждать его сестру и его зятя (мужа сестры), которые также безоговорочно верили в Люсьена - дорого же им обошлась эта вера.

Под едкое перо мастера слова, Бальзака, попадает при этом и парижский свет, и провинция, и даже искусство. Литература как подвид оного - в первую очередь. Все оказывается продажным, по знакомству и по связям, что уж говорить о журналистике, в которую заносит судьба нашего юного поэта, у ног "богини" читавшего ей высокопарные оды, а она не оценила. Чтобы получить статус любовника, тоже нужно постараться, не всем это дано...

Новая жизнь, новые увлечения, новая женщина, да только вот воли как не было так и нет. Как не появилось ни упорства, ни усердия, ни любви к труду, ни ответственности за близких. Было лишь желание получить на халяву почести света, отчего ж не заключить сделку с дьяволом? Под раздачу, как обычно, уходит совесть. Ничто не ново под луной...

4/5, великолепный в содержательном плане роман, но меня чуть покоробил перевод (или то фирменный стиль письма Бальзака - немного я читала его произведений в своей жизни) - суховатый, сдержанный. От французской литературы я обычно жду иного - большей изящности и красноречия.

Начать можно с того, что подробное описание работы типографщиков и всех их братии - это безумно скучно. Конечно, чувствуется, что бальзак в теме, причем, на личном опыте, но абсолютное большинство читателей - точно нет. Поэтому, вообще-то, вот такую сугубо специфическую информацию надо доносить доходчиво, а не козырять через губу чисто профессиональными терминами. Ибо читаешь нечто подобное как сухой отчет и ни разу не проникаешься к героям. А ждешь, когда уже кончится эта занудная фигня. Вот!

Потом, конечно, стало поинтереснее. Особенно в теме, как великолепен париж, а всякая там провинция - примитивная, убогая деревня без чувства, толка и расстановки. И якобы очень соблазнительные местечковые львицы, попадая в париж обращаются в драных кошек. То ли дело парижанки, и то ли дело женщины из высшего света. Короче, круче светской парижанки нет ничего и никого на свете.

... хотя чего это я. Есть! Есть такие особи, которые лучше этих божественных женщин, и это, на минуточку, не больше и не меньше, как прекрасные юноши, затмевающие своей красой и аппетитностью всяких там аполлонов бельведерских. А еще у этих юных богов есть имена. Например, скромное имя люсьен. Нда, то есть поехали.

В чертах этого лица было совершенство античной красоты: греческий лоб и нос, женственная бархатистость кожи, глаза, казалось, черные - так глубока была их синева, - глаза, полные любви и чистотой белка не уступавшие детским глазам.

Улыбка опечаленного ангела блуждала на коралловых губах, особенно ярких из-за белизны зубов.

У него были руки аристократа, руки изящные, одно движение которых заставляет мужчин повиноваться, а женщины любят их целовать.

Как-то так, то есть все очень серьезно. Но это еще не все!

Люсьен был строен среднего роста. Взглянув на его ноги, можно было счесть его за переодетую девушку, тем более, что строение бедер у него, как и у большинства лукавых, чтобы не сказать коварных мужчин, было женское.

Ахаха, вот как коварно, вот. И, кстати, рабов любви у нашего бога хватает. Женщины, мужчины, семья.

В этой уже давней дружбе один любил до идолопоклонства, и это был Давид. Люсьен повелевал, словно женщина, уверенная, что она любима.

Надеюсь, понятно, что есть на свете существа, что много, много лучше женщин. И к их ножкам, то есть на костер любви, обожатели складывают деньги, репутацию и розы. Поэтому некая провинциальная львица увозит своего аполлона до парижу. И тут они оба прозревают, увидев взаимную местечковость и облезлость. Трагедия, значит, то есть любовь умерла корчась в муках и провинциальных шмотках. Но в любом случае люсьен оказался в более выигрышном положении, потому что был молод и красив в отличие от дамы сердца.

Дальше бальзак заворачивает долгую-долгую мысль про то, что истинному таланту надо трудиться и добавляет, что люсьен не такой, хоть и талантливый. Он нежный, слабохарактерный и тщеславный. И правда, чего такому цветочку гонять пустые чаи без круассану во имя написания великого романа всей жизни, когда есть женщины и мужчины, которые положат всех себя к его ножкам? Так оно и случается, впрочем, недоброжелатели и завистники не дремлют, намереваясь погубить цветочек, посредством подлого растаптывания. А люсьен облегчает им задачу, потому что ведет себя как законченный глупец, причем многие неоднократно повторяют, что он прямо какая-то недоделанная женщина по всем параметрам и характеристикам, то есть а девочкой-то был бы краше!

Ваш Люсьен - поэтическая натура, но не поэт; он мечтает, но не творит. Короче, он точь-в-точь хорошенькая женщина, которая желает нравиться, - главный порок французов.

В общем, жизнь в парижах кипит! И между делом бальзак сообщает, что журналисты и критики - это подлое семя. И то, что люсьен пошел поработать в эту мерзкую среду, тоже служит фактором его дальнейших неприятностей. Еще в кипении парижей мне понравилось, как не только отцы (в "отце горио", например), но и мужья с любовниками смиряются с любовными увлечениями своих жен и любовниц и неистово финансируют их. Все заради любви. Все! Понятное дело, речь снова идет о прекрасных юношах. Вот она сила красоты, причем, мужской. Хотя женщины там все равно круче и главнее, и имеют всех, включая правительство, суд и прочие органы власти. Потому что парижанка из высшего света... ну вы поняли.

Также бальзак очень четко дает понять, что каждый сверчок должен знать своей шесток. Если мать люсьена была аристократкой, но уронила себя неравным браком с аптекарем во время французских революций, то обратно ходу нет, как бы люсьен ни брыкался. Твое дело теперь - ряды буржуазии или там мещанства. Что и доказывает, показывая пошлое семейное счастье его сестры, в отличие от брата, дерзнувшего на завоевание более высокого положения. Ну, а про куртизанок и актрис и говорить нечего, если решилась искренне полюбить, то это верная дорога на кладбище. Там место всяких падших созданий, возжелавших светлых и чистых чувств. А светская женщина выйдет из любой любовной авантюры с блеском. Нда.

Так что все побрыкивания люсьена заканчиваются очень печально. И идет наш люси к реке, чтобы утопиться аки офелия. Как вдруг... чуть помедленнее, кони, чуть помедленнее (цэ). Под покровом провинциальной и скучной ночи на всего такого божественно прекрасного и несчастного люси натыкается он. То есть наш старый знакомец - вотрен из "отца горио". То есть "теперь Горбатый! Я сказал: Горбатый!" (цэ) Ой это из другого фильма. То есть каторжник - жак коллен в виде испанского падре. И он неистово, просто неистово задвигает программную речь в роковых обстоятельствах "в раба мужчину превращает красота".

Я хочу любить свое творение, создать его по образу и подобию своему, короче, любить его, как отец любит сына. Я буду мысленно разъезжать в твоем тильбюри, мой мальчик, буду радоваться твоим успехам у женщин, буду говорить: "Этот молодой красавец - я сам! Маркиз де Рюбампре создан мною, мною введен в аристократический мир; его величие - творение рук моих, он и молчит и говорит, следуя моей воле, он советуется со мной во всем".

И заверте... кипение в парижах.

Читал и удивлялся насколько же с течением жизни меняется восприятие прочитанного и вообще отношение к литературе. Впервые прочитал "Утраченные иллюзии" еще в школьные годы, классе в девятом - десятом. Судя по тому, что запомнился роман плохо, большого впечатления он не произвел, даже сюжет помнил весьма слабо, не говоря уже о деталях. Раньше я как-то об этом не задумывался, но когда в руках случайно оказалась эта книга из своей библиотечки и начал ее перелистывать, то и заметил это. Оказалось, и другие, прочитанные в то же время произведения Бальзака, сохранились в памяти в таком же виде. Но что удивительно, книги некоторых других классиков, как отечественных, так и зарубежных, например, Стендаля, Гюго, Золя, тог же Льва Толстого запомнились хорошо, со многими деталями. Я уже не говорю о таких писателях, как Жюль Верн, Маин Рид, Фенимор Купер и другие. Значит большое значение имеют жанр произведения, манера и стиль письма автора и много других факторов, в том числе и характер читающего. Но вернусь к этому роману и тому впечатлению, которое он на меня произвел сейчас. В первую очередь меня впечатлили не сама история и ее развитие, так как сюжет довольно тривиален и нередко встречается в литературе разных стран того периода, а та монументальность, стремление не оставить без внимания ни один аспект жизни французского общества первой четверти 19 века. Бросаются в глаза неспешность, с которой автор вводит читателя в рассказываемую историю с детальными подробностями, позволяющими в полном объеме вникнуть в обстановку и понять героев со всеми их достоинствами и недостатками, а также мотивацию их поведения. Читал я сейчас, конечно, с интересом, но ощущение затянутости, желание ускорить развитие сюжета присутствовало постоянно. Сказывается стремительность нашего времени и наше ощущение его. А Бальзака придется перечитывать.

Читала книгу целую неделю, регулярно вспоминая Ларни и его "болтливых классиков", для которых у современного читателя нет времени. Ну в самом деле, язык богатый, много прекрасных оборотов, но неужели в 19 веке правда так разговаривали, объемистыми монологами страниц на пять убористым шрифтом? Или это просто книжная речь? Вживую даже представить не могу такого разговора, где общество сначала внимает пятиминутной тираде одного оратора, потом еще семь минут слушает другого... Очень много букв, и в данной книге затрудняюсь сказать, плюс это или минус.

Герои, молодые наивные мечтатели Люсьен и Давид, все 700 страниц мечтают и жестоко разочаровываются, когда их возвышенные стремления разбиваются о суровую реальность мира, где и по сей день балом правят: а) деньги; б) связи; в) хитрость. И каждое поколение молодежи испокон веков наступало, наступает и будет наступать на те же грабли. Это печально, но так уж устроен мир. Хочешь прославиться при жизни - твори сиюминутное, хочешь заиметь шанс остаться в веках - прозябай в бедности, оставаясь верным своим идеалам. И вроде как все говорят разумные речи, все звучит логично и не придерешься (о всезнающий автор со своим моралите), а посмотришь с другой стороны - за редким исключением каждый персонаж преследует сугубо свои цели, без зазрения совести пользуясь другими людьми. Для наших романтичных героев деньги, капитал, будущее - это очень условные вещи, они живут настоящим и своими мечтами, легкомысленно тратя все заработанное. И поэтому закономерно оказываются в долгах и с голой ж.пой.

Книгоиздательский бизнес, скажу я вам, со времен Бальзака не изменился )) Как и любой бизнес, если уж на то пошло. Я обязательно прочитаю продолжение "Блеск и нищета куртизанок" про новые приключения Люсьена в Париже.

Необходимое предуведомление. Разумеется, сам термин "рецензия", употребляемый по отношению к текстам о произведениях классических, является не более чем данью всяческим интернет-ресурсам, где нынешние Маши и Вани могут почувствовать великими знатоками и критиками. (Ну как тут не вспомнить славного парня с Amazon.com, который, — снисходительно похлопав классика по плечу, — выдал то ли Лео, то ли Тэдди несколько "дружеских советов" о том, как завоевать-таки американского читателя). Однако кто из нас если не "бросал Пушкина с парохода современности", то позволял себе усмехнуться, дескать, "плохонькие стихи писал Михал Юрич" или, как минимум, просто поныть на тему, какую чушь и скучнистику нам задают читать учителя и преподаватели. Впрочем, с возрастом (или читательским опытом) проходит и это. "Старость пришла", — подумалось мне, когда я поймал себя на мысли, что получаю удовольствие, читая с семиклассниками "Детство" Толстого, от души смеюсь над "Барышней-крестьянкой" Пушкина и "Недорослем" Фонвизина и даже подумываю перечитать Бабеля и поболе разузнать о Грине. Недавно же случилась и вовсе странная вещь: я без всякого внешнего принуждения решил открыть томик Оноре нашего де Бальзака. С другой стороны, что ещё делать, сидя в коммуналке среди остатков — ещё той, советской — "Библиотеки Всемирной Литературы", как не читать бальзаковские (и вспоминать свои) "Утраченные иллюзии"?

Итак, нельзя не преклониться перед масштабностью задачи, поставленной автором "Человеческой комедии": создать картину нравов современного ему общества — от села до Парижу. Насколько точно это получилось у Бальзака, конечно, не мне судить. Но результат — лично меня — впечатляет. Вообще, мне кажется, подобные по направлению и масштабу литературные опыты — "фишка" французской литературы (Вспомним того же Золя). Если ошибаюсь — поправьте. Если говорить уже конкретно об "Утраченных иллюзиях", не могу не отметить шикарные пассажи Бальзака о литературе и журналистике. Сейчас — пока впечатления еще свежи — мне кажется, что они прекрасны и останутся актуальными до тех пор, пока эти явления существуют. И, наконец, в романе представлено два пути, следуя которым, можно чего-то добиться: долгий (но и более достойный: упорно трудиться, не сгибаясь под тяжестью нищеты, безвестности и проч.) и быстрый (требующий, впрочем, не меньших усилий, правда, другого рода: стать "своим" в определённых кругах), и большинство из нас, боюсь, выбирают второй, не гнушаясь ничем. (Дабы избежать упреков в том, что я ищу виновных, сразу оговорю: сам я сейчас одинаково далек от обоих путей). Грубо говоря, это только в веках почётно оставаться трудолюбивым одиночкой (если останешься в них вообще). В реальности же (неважно, Париж ли XIX века или любой город России века XXI, неважно, что ты собой представляешь) главное — грамотно вписаться в тусовку. Amen.

В противоположность метафизике диалектика исходит из того, что предметам природы, явлениям природы свойственны внутренние противоречия, ибо все они имеют свою отрицательную и положительную сторону, своё прошлое и будущее, своё отживающее и развивающееся, что борьба этих противоположностей, борьба между старым и новым, между отмирающим и нарождающимся, между отживающим и развивающимся, составляет внутреннее содержание процесса развития, внутреннее содержание превращения количественных изменений в качественные. Поэтому диалектический метод считает, что процесс развития от низшего к высшему протекает не в порядке гармонического развёртывания явлений, а в порядке раскрытия противоречий, свойственных предметам, явлениям, в порядке „борьбы“ противоположных тенденций, действующих на основе этих противоречий.

Иосиф Сталин

События романа разворачиваются с 1835 по 1843 годы. Париж и Ангулем. Произведение самобытно и исчерпывающе. Однако в цикле «Отец Горио» раскрывает предысторию, дальше «Утраченные иллюзии», и продолжение с некоторыми героями в «Блеск и нищета куртизанок». В самой книге три главы, выпущенные в разное время.

I, 1837 - о Люсьене Шардон и Луизе де Баржетон, о сложностях сословных отношений, этакая переработка "Элоизы" Руссо, только более реалистичная; II - о буржуазной газете, как новой силе оказывающей критическое давление на общество в мире всеобщей конкуренции, 1839; III - об изобретателе Давиде Сешаре и вседозволенности крупного капитала, 1843

На протяжении произведения Бальзак живописно рисует превращение таланта в товар. В новом мире всеобщего рынка - единственный принцип, всё продаётся и всё покупается, даже совесть. Особенного внимания заслуживает исследование истории изобретателя и отторгнутых от него плодов его труда:

"Бальзак создает драматические перипетии неравного поединка изобретателя с фабрикантами, выясняя до конца и совершенно конкретно, что закон не на стороне права и творческой мысли; малая толика коварства превращает закон в послушного слугу богатства. Жертву через ряд ступеней приводят к вынужденному отречению."

Было дело, что начинал читать Оноре де Бальзака, однако не вышло выдержать обилия описаний, которыми щедро снабжены все его работы. Однако, мне не хватало понимания необходимости этого, осознав которое, читать начинаешь с великим удовольствием. Пространные описания (лиц и костюмов, мест и обстановки) и всякого рода экскурсов (история производства бумаги, типографское дело, механизм банковских операций и пр.) сочетаются с напряженным драматизмом действия. Нельзя не привести отрывок из вступительной статьи Р. Резника:

"Читатели, интересующиеся только сюжетом, критики, не умевшие или не желавшие принять законы бальзаковского искусства, упрекали Бальзака в растянутости описаний; он же негодующе отстаивал необходимость этих художественных приготовлений для глубокого мотивирования человеческих драм. Самые описания у Бальзака драматичны, вводят в душевный мир героев и проникнуты предчувствием надвигающихся событий. Глубина мотивировок, объяснений всегда принадлежала к главным его заботам. «Талант проявляется в описании причин, порождающих факты...», «...писатель должен показать нам все его (факта.—Р. Р.) корни». Поэтому так тщательно обрисовывает он все пред¬ посылки действия, совокупность исторических, социальных, психологических, личных и случайных причин. Но когда причины предстоящей драмы найдены и проанализированы, тогда события сыплются градом. Необыкновенная концентрация событий лишь прольет яркий свет на их реальные корни."

Бальзак рассматривает явления природы и общества в каждой своей работе с научной обоснованностью, во всей взаимосвязи и взаимообусловленности явлений, в их постоянном движении, развитии, возникновении и отмирании. Гениальная прозорливость, сверх чуткое улавливание веяний буржуазной эпохи, титаническая работа на износ, вкупе с трезвостью диалектической логики, или даже, благодаря ей - сделали его величайшим писателем Франции, от которого как ростки, вышла целая школа лучших сынов Франции - Эмиль Золя, Гюстав Флобер, Гюи де Мопассан. Более того, Бальзак - большой любитель Рабле, Руссо, Монтескье, Гольбаха и Гельвеция. Поэтому все его произведения - глубоко материалистичны. В "Утраченных иллюзия" особенно на примере Люсьена видно, как происходит превращения количественных изменений в качественные, на фоне борьбы противоположностей интересов, увлечений и обязательств главного героя. О Бальзаке Карл Маркс и Фридрих Энгельс написали многое. Они считают Бальзака гораздо более крупным художником-реалистом, чем все Золя прошлого, настоящего и будущего. И у него действительно есть чему учиться.

В 1840 год он задумал написать «Человеческую комедию». Цикл научно-исследовательских романов о жизни в новом, буржуазном обществе. В этот цикл и входят "Утраченные иллюзии". Это своего рода противопоставление "Божественной комедии" Данте:

"Важнейшее, центральное в драме современности — возвышение буржуа, всевластие денег, падение старых ценностей. Аристократы уступают место туго набитому денежному мешку. Денежные интересы руководят политиками, подменяют патриотизм и законы. Бешеная конкуренция царит в деловой жизни. Деньги разъедают семью, становятся между родителями и детьми, превращают супругов в смертельных врагов. «Нет более близкого родственника, чем тысячефранковый билет»" Интересно сказала Жорж Санд о Бальзаке: «Благодаря ему нашу эпоху впоследствии будут знать как ни одну другую... Мы знакомим наших детей со страницей прошлого, восстановленного усилиями серьезных ученых,— таков «Рим эпохи Августа»; придет день, когда, создавая исторические труды подобного рода, ученые назовут их «Франция времен Бальзака», и эти труды окажутся куда более ценными, ибо они будут почерпнуты из первоисточника».

Прилагаю несколько высказываний самого Бальзака. Он положил свой живот, всего себя без остатка подчинил творчеству лишь бы успеть реализовать все замыслы "Человеческой комедии", сознательно принуждая себя работать на износ:

«Я выносил в своей голове целое общество»; «Главные события моей жизни — это мои произведения»; «Все, что расширяет науку, расширяет и искусство»; «Начинают понимать, что я более историк, чем романист...».; «Я пленник идеи и дела, столь же неумолимых, как кредиторы...». «...ежедневно у меня жар... Я плачусь жизнью!»; «...я буду гордиться тем, что осмелился предпринять свой труд, даже если упаду под его бременем».

Очень важное примечание, которое чётко разграничивает "романы" и "романы": "В первые десятилетия XIX века «романами» все еще продолжали называть, по традиции двух предшествующих веков, произведения неглубокие, чисто развлекательные, противопоставляя их высоким жанрам — трагедии и эпопее. Поэтому Бальзак часто называет свой романы «историями», «композициями», «трудами» и особенно охотно «этюдами», то есть изучениями."

"Утраченные иллюзии" особенно близки автору, так как история Давида Сешара в некоторой степени, это история и его жизни: "Чтобы добиться независимости, необходимой для литературных занятий, он покупает на добытые взаймы деньги типографию, но наживает лишь долги, которые растут из-за ростовщической системы займов. Из долгов он не мог выпутаться всю жизнь, осужденный вновь и вновь прибегать к ростовщикам и платить новые проценты. Долги жестоко пришпоривали его в литературной работе."

Спекуляции земельными участками, финансовые аферы, борьба вокруг завещания, обогащение и банкротство - в его исследовательских романах это не отдельные, косвенные эпизоды, а само главное действие. В то самое время как история любви, преследования "условными" злодеями - второстепенное, сквозное. Пожалуй, Чернышевский многое у него подчерпнул, кроме художественной выразительности.

За «Утраченные иллюзий» автор подвергся ожесточённой травле большинства видных газет. Его лучшую работу обозначили "провальной". Всё из-за того, что в ней наотмашь выдаётся внутренняя "кухня" растленного газетного дела и "сенсаций", изобличающая орган печати как орудие того, кто за неё больше заплатит. "Широта взгляда на предмет проявляется в решительном протесте Бальзака против гонений на печать. Пресса — не корень зла, она — порождение более общего зла, лежащего в основе буржуазных отношений."

Завершающие страницы романа дают читателю нечто необыкновенное. Вводится новое лицо, с огромной энергией. Мнимый священник, бывший каторжник Вотрен из "Отец Горио". Прокладывается дорога для дальнейшего развития истории в "Блеск и нищета куртизанок". Интересна вкрадчивая философия здравого смысла нового, буржуазного мира, устами Вотрена, которую нельзя не привести здесь:

"Общество ваше поклоняется уже не истинному богу, а золотому тельцу! Таков символ веры вашей хартии, ибо политика принимает в расчет только одно установление — собственность. Не значит ли это объявить всем подданным: «Обогащайтесь!»"

"Почитайте, как бога, того, кто стоит выше вас и может быть вам полезен, и не покидайте его, покуда он дорого не заплатит за ваше раболепство. Короче, в мире дельцов будьте алчны, как ростовщик, и низки, как он; поступайтесь всем ради власти, как он поступается всем ради золота. И не пекитесь о том, кто падает: он уже для вас не существует."

"Прячьте изнанку своей жизни, выставляйте напоказ только свои достоинства. Скрытность, этот девиз честолюбцев, девиз нашего ордена, да будет и вашим девизом. Великие люди совершают почти столько же низостей, как и презренные негодяи; но они совершают их втайне, а напоказ выставляют свои добродетели — и величие их не поколеблено. Маленькие люди расточают свои добродетели втайне, а напоказ выставляют свое убожество: их презирают. Вы утаили свое величие и обнажили свои язвы."

В книге дан дельный совет всем начинающим писателям от Бальзака, принципы которыми он сам руководствовался: "Чтобы обрисовать ваших героев, вы, как и он, начинаете роман с пространных разговоров; когда ваши герои наговорились вдоволь, тогда только вы вводите описание и действие. Борьба противоположных начал, необходимая для драматизма в любом произведении, у вас оказывается на последнем месте. Переставьте в обратном порядке условия задачи. Замените бесконечные разговоры, красочные у Скотта и бесцветные у вас, описаниями, к которым так склонен наш язык. Пусть ваш диалог будет необходимым следствием, вен¬ чающим ваши предпосылки. Вводите сразу в действие. Беритесь за ваш сюжет то сбоку, то с хвоста: короче, обрабатывайте его в разных планах, чтобы не стать однообразным."

Занимательно выведена Бальзаком любовь женщин: "Многие женщины чересчур преувеличивают свои чувства и желают из кумира создать бога; между тем как другие, любящие мужчину более из любви к нему, нежели из любви к себе, равно обожают и его слабости, и его достоинства."

Трогательно показана история бедной Корали, отдававшей всё богатство ради вертопраха Люсьена. Трудолюбивая жертвенность Евы к Давиду. И беззаветная, рыцарская преданность вкупе с высочайшими добродетелями в лице прислуги Кольба и Марион, которые отдали без остатка все свои накопления за жизнь, и снабдили коркой хлеба любимого изобретателя с женой.

"У нас нет ни страсти к наживе, ни пристрастия к деньгам, которое вынуждает цепляться за каждую монету, задерживая даже самые законные платежи. А в этом, пожалуй, и состоят достоинства торгаша, ибо эти два вида скупости именуются: благоразумие и коммерческий гений!..."Оба друга судили общество тем более неумолимо, что они занимали в нем самое низкое место, ибо люди непризнанные мстят миру за унизительность своего положения высокомерием суждений. И отчаяние их было тем горше, чем стремительнее они шли навстречу неизбежной судьбе."

Как верно заметил Р. Резник: "«Утраченные иллюзии» — это отрезвление от наивно-юношеских, поверхностных представлений о жизни. Это и — шире — символ исторического опыта XVIII века, того трезвого знания о буржуазном обществе, которое должно было сменить иллюзии просветителей, еще неясно рисовавших себе это общество и ожидавших от него свободы и равенства. Такое трезвое знание — условие и залог верного взгляда на будущее." Оноре де Бальзак - талантливый, стихийный диалектик, приземлённый материалист, трудолюбивый и беззаветно преданный творчеству писатель. Это французский "Лев Толстой". Горячо советую каждому.

Мое знакомство с творчеством Бальзака началось с романа "Отец Горио", продолжилось чтением отдельных повестей и вот - прочитан роман "Утраченные иллюзии". Хотя вначале книга устрашила меня своим объемом, но теперь мне кажется, что этот роман - лучшее из всего, что я до сих пор читала у Бальзака.

Почему этот роман великолепен? Во-первых, читая его, получаешь возможность совершить потрясающую экскурсию по Парижу в сопровождении автора. Читатель сможет побывать в Опере, в гримерках театральных актрис, на приемах, где собирается самый высший свет Парижа, студенческих столовых, в дешевых квартирах, редакциях, Деревянных галереях, где продают книжные новинки. Во-вторых, описание мира журналистики изнутри заслуживает внимания.

Вообще, рассуждения автора о журналистике (которые можно смело отнести к СМИ в целом) оказались в какой-то степени пророческими:

Если газета измыслила наглую клевету, она сошлется на неверные сведения. Если оскорбленный ею человек вздумает жаловаться, она попросит простить ей вольность. Если подадут в суд, она будет возражать, что от нее не требовали опровержений; но, ежели бы потребовали опровержения, натолкнулись бы на отказ в шутливой форме, — она сочтет свое преступление вздором. Наконец, она высмеет свою жертву, если та восторжествует. Ежели газете случится понести наказание, заплатить слишком крупный штраф, она представит жалобщика врагом свободы, родины и просвещения. Она скажет, что такой-то, допустим, вор, а потом разъяснит, что он самый честный человек в королевстве. Итак, ее преступление — милая шутка! Ее обидчики — чудовища! И в ее власти, в тот или иной срок, заставить людей, читающих газету, всему поверить. Затем все, что ей не по нраву, окажется непатриотичным, и она всегда будет права.... Чтобы привлечь подписчиков, она сочинит самые трогательные сказки... Газета ради хлесткого слова не пожалеет родного отца, только бы заинтересовать или позабавить читателей.

И в-третьих, в романе изложена захватывающая история взлетов и падений провинциала, отправившегося покорять Париж. Люсьен, конечно, не Д'Артаньян, но все равно история будет любопытной.

Мне было очень интересно узнать, добьется ли Люсьен успехов в обществе и получится ли преуспеть Давиду Сешару, и с трудом удалось подавить желание залезть в конец книги и посмотреть, чем все закончится.

Так как у Бальзака присутствуют сквозные персонажи, которые встречаются читателю сразу в нескольких романах и повестях, то встречая их в очередном произведении, чувствуешь, что встретил старых знакомых. И даже второстепенные персонажи у автора получают яркие и запоминающиеся черты. Мне нравится, как отдельные истории героев в разных произведениях Бальзака постепенно складываются в одну большую историю о жизни парижского общества.

И наконец, я рада, что в романе расставлены не все точки, и можно снова вернутся в Париж за продолжением истории...

И снова по поводу моих бунтующих советских корней. Знаете, чувства Люсьена мне показались вполне понятными. И я даже чем-то на него похожа. Я исренне радовалась всем его успехам, и переживала, когда ему что-то не удавалось, и почти готова была кричать прямо в метро, что он дурак, потому что бросил либералов, мог же всего добиться. В общем, я теперь влюблена в Люсьена и хочу прочитать ещё и истории из парижской жизни. Интересно, что же с ним дальше случилось?

Ну и, конечно, жалко было очень Еву и Давида. Тоже напомнили мне меня. Но у них все было хорошо.

Да, кстати. Здесь тоже очень хорошо просматриваются два основных типа Бальзака: растратчики и скупцы.