Kitabı oku: «Игра на грани фола», sayfa 4
Глава 11
Пока он шёл по платформе, поднимался по лестнице, ехал на эскалаторе его настроение продолжало оставаться достаточно паршивым. Алексей Шлепов – опытный киллер со стажем из фрязенской ОПГ испытывал временные финансовые затруднения. Он обслуживал не только внешние запросы конторы в могилизации отдельных членов общества. Кроме того, Алексей использовался в качестве киллера-чистильщика, который в случае необходимости устранял предателей, бригадиров-заговорщиков, боевиков-наркоманов, а также, если назревала необходимость «сокращения штатов». Работа была нелегкая, требовала железной психологической устойчивости. Для того, чтобы, не дергая глазом, убить человека, к которому не испытываешь никакой ненависти, нужно уметь смотреть на всё со стороны. То есть, у киллера нет понятия «человек» на работе, для него это всего лишь цель. Остается только применить навыки, которые уже отточены.
Алексей был коренным москвичом. В школьные годы увлекался футболом и играл в одной из юношеских команд ЦСКА. Но становиться спортсменом Шлепов не спешил: отец и дед будущего киллера были офицерами, прадед служил еще в царской России. Вопрос, куда податься после школы, у Леши не стоял: конечно, он грезил военной службой. Близкие Алексея были рады его стремлению носить погоны, и пользоваться оружием мальчик умел с самого детства. Образование молодой человек получал в Рязанском гвардейском высшем воздушно-десантном училище. В столицу старлей Шлепов вернулся в 1989 году, вскоре женился на своей возлюбленной Ольге и у них родился малыш. Начало 90-х ознаменовалось повальным сокращением расходов на оборону и как следствие – сокращением численности военнослужащих. Алексею пришлось уйти из армии. Сначала работал вышибалой в подпольном казино, успокаивая наиболее буйных клиентов, потом попытался заняться бизнесом, но неудачно: его торговые палатки спалили конкуренты. Тогда Шлепов подался в телохранители, чтобы хоть как-то заработать. С финансами в молодой семье было туго: Шлеповым еле-еле хватало на элементарные расходы. А поскольку памперсов в те времена не было, будущий ликвидатор по вечерам стирал пеленки и ползунки. Алексей старался поддерживать физическую форму и при первой же возможности бежал в качалку – расположенную в бомбоубежище неподалеку от дома. Именно там состоялась судьбоносная для него встреча с бывшим офицером КГБ, создателем фрязенской ОПГ Василием Южным – тот сразу обратил внимание на статного накаченного парня.
Южный предложил Алексею поработать над организацией ЧОПов: с их помощью бандиты планировали легализовать ношение оружия. Впрочем, новичку Шлепову, который с радостью принял предложение, сообщать об истинных задачах этого бизнеса не спешили. Алексей, конечно, догадывался, что его работодатели – ребята непростые, но старался не обращать на это внимание и сначала просто выполнял свою работу. Пока не угодил в капкан, ловко расставленный Южным.
В начале 1993 года Шлепов получил задание: отнести в указанное место и спрятать там сумку с оружием. Алексей все выполнил четко: сбегал в лесной массив неподалеку от МКАД, присыпал «посылку» листвой и спокойно отправился домой. А на следующий день его огорошил Южный: сумка пропала, и на Шлепове отныне повис долг. А если тот надумает скрыться – то бандиты в курсе, где живут его жена и сын. Шлепов попал по-крупному. Денег Южный с него не требовал, а предложил отработать по-другому: убить сотрудника органов внутренних дел Михаила Сову. Тот в это время пытался упечь за решетку одного из лидеров ОПГ. Работу Алексей выполнил с высоким качеством и был зачислен на должность штатного киллера.
Особенности организации ОПГ не предусматривала должностного оклада согласно штатному расписанию, Шлепов получал сдельно по объему выполненных работ. А когда размеренной работе ОПГ не мешали отмороженные лидеры конкурирующих преступных группировок, крысы и предатели в собственных далеко не монолитных рядах, отказывающиеся от плодотворного сотрудничества представители высших органов государственной власти, через чур честные и настырные работники правоохранительных органов, сующие нос в опасные щели телеведущие и репортеры, отказывающие от обязательных услуг по принудительной охране представители мелкого бизнеса, Шлепов находится в вынужденном отпуске за свой счет. Именно такой период длился уже третий месяц и это начинало отражаться на материальном положении Алексея.
Отягченный тяжелыми думами о том, что новые заказы неизвестно, когда появятся, а жить как-то надо Алексей приблизился к выходу из метро. Внезапно на площади перед станцией прозвучало несколько выстрелов. Затем в вестибюль влетел поджарый малый в джинсах и белой футболке с большим черным дипломатом. Он спрятался за колонной и несколько минут наблюдал за входом, пытаясь убедиться в отсутствии хвоста. Затем он миновал турникет и достиг эскалатора.
Шлепов резонно решил, что в дипломате у незнакомца явно не грязные трусы и презервативы с усиками. Похоже ему шикарно повезло. Чтобы звезда удачи упала к Вам в руки – никогда их не опускайте. Шлепов последовал за белой футболкой, соблюдая основное правило профессиональной слежки – быть незаметным на фоне окружающей обстановки. Совместная прогулка в метро закончилась совместным автопробегом футболка запрыгнула в шестисотый мерседес, а Шлепов в удачно подвернувшееся такси.
Глава 12
Майор Александр Рублев, оперуполномоченный отделения по раскрытию тяжких преступлений против личности уголовного розыска Северного административного района проводил опрос жильцов дома, где жил погибший. Он уже поговорил с продавцами коммерческих ларьков, расположенных у автобусной остановки перед въездом под арку престижного красавца дома. Один из них видел, как в начале восьмого под арку въехал пятисотый мерседес цвета металлик. «Странно, – подумал Александр, – парень подъехал домой, не успел выйти, и его взорвали. Обычно это происходит, когда человек садится в заминированную машину». К сожалению, взрыв произошел в сумерках, было довольно прохладно, и самый обильный источник конфиденциальной и оперативной информации – дворовой комитет ветеранов кухни и быта, заседающий обычно у подъездов или во дворе, к этому моменту уже не функционировал. Он вообще не очень надеялся, что опрос даст хоть какие-то результаты. Действительно, в полумгле подъезжает к дому автомобиль и взрывается. И что в этой ситуации могут сказать очевидцы, если таковые найдутся. Вспомнят, как громыхнуло, как полыхнуло, как летели в разные стороны останки погибшего.
На первом этаже располагался салон красоты «Очарование», который к моменту взрыва уже был закрыт. На втором этаже было две квартиры. В одной из них в предполагаемый момент совершения преступления средних лет супруги были на демонстрации моделей какого-то парижского кутюрье, довольно знаменитого среди светского бомонда, однако в той среде, в которой жил и работал Александр, практически неизвестного. Во всяком случае, жены его друзей и сослуживцев дорогие костюмы от Армани не носили. Шестнадцатилетняя дочь хозяев утверждала, что смотрела телевизор и ничего не слышала. После пары соответствующих вопросов он понял, что ящик она в тот вечер не включала, наверное, воспользовавшись отсутствием предков, осваивала камасутру с каким-нибудь юным ловеласом. Но в таком случае, она действительно ничего не видела, да, впрочем, и не слышала. Толстые стены и пластиковые рамы обеспечивали такую звукоизоляцию, что даже грохот достаточно близкого взрыва мог быть не услышан юной дамой, застрявшей в дебрях подросткового секса.
В второй квартире, ему открыла дверь молодая женщина, не старше 25-28 лет. Это была шатенка с роскошными ниспадавшими до середины спины вьющимися волосами. Сложный, тщательно выверенный макияж, нанесенный с ювелирной точностью художника, пытавшегося прорисовать все мелкие детали на холсте. Короткий кримпленовый халатик с крупным растительным орнаментом, похожим на голубые огурцы или гигантские сливы сигарообразной формы, подчеркивал все возвышенности и другие достопримечательности ее изящной фигуры, особенно выше экватора. В целом, она была довольно миловидна и стройна, в связи с чем Рублев сначала мысленно раздел ее, а потом уже приступил к формальной части исполнения своих служебных обязанностей. После протокольного предъявления удостоверения он зафиксировал анкетные данные хозяйки квартиры, из которых следовало, что Порошина Алла Викторовна, 26 лет от роду, разведенная бездетная работает системным аналитиком в российско-американском концерне, занимающимся комплексной автоматизацией крупных предприятий и государственных учреждений.
Алла Викторовна оказалась радушной хозяйкой, и Александр смог приступить к вопросам, только расположившись в мягком кресле у журнального столика, на котором дымились чашки с ароматным бразильским кофе и теснились тарелки, розетки, блюдечки с кексами, печеньем, вареньем и прочей десертной снедью. Хозяйка устроилась напротив с изящно брошенными в объятия друг друга стройными ногами. Прожаренная солнцем Канарских островов кожа выглядела очень аппетитно. Из большого навороченного музыкального центра струилась зябкая пластика фокстрота.
– Алла Викторовна, где вы были вчера восьми до девяти вечера?
– Александр, – она умышленно опустила отчество, которое он ей сообщил, когда представлялся, – меня подозревают в гибели этого молодого человека?
Она кокетливо улыбнулась, склонив набок изящную головку.
– Мы обязаны проверять все версии, – пытаясь сохранить серьезную мину и официальный тон, произнес Александр.
– О-хо-хо, и какие же у меня могли быть мотивы? Устранение подлого шантажиста, грозившего сдать меня в органы в качестве английской шпионки или месть наглецу, занявшего мое место на автостоянке.
– Интересная мысль, я проверю и эти варианты. Хотя лично я больше склоняюсь к версии мести разбитого сердца.
– Александр, вы хотите обидеть женщину, которая глубоко разочарована и поставила крест на своей личной жизни. Женщину, которой все время попадаются отличные партнеры по бизнесу, но еще не встречались мужчины достойные любви.
– Женская натура очень чувствительна. Мужчина может сделать тысячу добрых дел и перечеркнуть все одной фразой.
– Корпоративная мужская солидарность.
«Могла бы сказать банальнее и проще: все вы мужики сволочи и свиньи», – подумал Рублев.
– Характер у меня сложный и судьба не сложилась.
– Алла Викторовна, характер – это и есть судьба.
– Возможно, вы и правы. Во всяком случае, вы первый мужчина, переступивший порог этой квартиры за последние два года.
– Мне становится неловко от мысли, как вам неприятно видеть здесь мужскую особь. Я вас долго не задержу.
– Ох, не суетитесь ради бога. Я понимаю, что сейчас, отвечая на ваши вопросы, я исполняю свой гражданский долг, – наигранно смиренно проворковала она.
– Неприятную, нудную процедуру.
– Саша, я этого не говорила.
– И все-таки не хотелось злоупотреблять вашим терпением. Простите за пустую болтовню. Я постараюсь испариться как можно быстрее, – он положил на колени дипломат, разыскал в его недрах блокнот и приступил к официальной части своего визита, – Где вы были вчера вечером?
– Дома.
– Одна?
– Я думала, вы уже составили себе представление о моей личной жизни, Александр Иванович!
– Вы слышали взрыв?
– Да, я только отошла от балконной двери и услышала приглушенный грохот.
Александр мгновенно напрягся, вытянулся в кресле в сторону Порошиной, как фокстерьер, принявший охотничью стойку.
– Вы были перед взрывом на балконе?
– Да, выходила покурить.
– Вы видели, как подъехал мерседес?
– Нет, как подъехал не видела, он там стоял.
– В нем кто-то был?
– Не знаю, было плохо видно. Но, я заметила, что из сквера вышел человек и открыл дверцу машины.
– А дальше?
– А дальше я вернулась в комнату.
– Он сел в машину?
– Не знаю. Наверно. Я помню, он открыл дверь, и я повернулась, чтобы выйти с лоджии. Было холодно, я курила не более трех минут, но успела продрогнуть.
– Вы точно помните, что он подошел к машине не из подъезда, а со стороны сквера?
– Да, я это хорошо помню.
– Еще что-нибудь можете добавить?
– Пожалуй, нет. Когда я выскочила на балкон, машина полыхала, собиралась толпа, ждали полицию, «Скорую помощь».
– Спасибо большое, Алла Викторовна, – он закрыл дипломат и поднялся.
– Я вам чем-нибудь помогла? – спросила она, провожая его к выходу.
– Вы даже не представляете как. Считайте, что вы в пустыне швырнули в меня бутылкой холодного «Спрайта».
– Мне приятно было участвовать в борьбе с преступностью.
– Если появится необходимость в уточнении некоторых деталей, вы разрешите побеспокоить вас еще раз?
– Я думаю, Саша, вы можете меня побеспокоить даже, если по этому делу у вас не возникнет дополнительных вопросов.
– Мне приятно это слышать, Алла Викторовна, – Рублев галантно поцеловал хозяйке руку и отправился продолжать поиск возможных свидетелей.
Он таинственно улыбался, вспоминая очаровательную свидетельницу. Мысли о Порошиной проникали в его сознание подобно крохотным настойчивым насекомым, которые нашли ход в кувшин с медом и были намерены оставаться там до тех пор, пока не насытятся. Она осторожно кокетничала, раскованно и рискованно острила, похоже начинал крутиться и набирать силу безумный смерч флирта. Пожалуй, эта квартирка идеальное место, чтобы предаваться вредным привычкам и бездарно тратить время.
Глава 13
Копченый был зол до невменяемости. За два дня он потерял около полумиллиона зеленых. Сначала вчерашнее фиаско в парке, а затем, как гром средь ясного неба, сегодняшний сбой кокаиновой эстафеты. Кроме утраты денежных средств были и другие потери: один убитый, двое раненых. Все участники вопиющего криминального позора были наказаны материально – месяцем проживания за свой счет и морально – такого количества нелестных и исключительно матерных эпитетов в адрес интеллектуальных способностей проштрафишься лузеров в исполнении Копченого слышать раньше не приходилось.
– Лободырные недоумки, мухоблюды, дерьмоеды, Я все чаще убеждаюсь, что голова некоторым людям необходима исключительно для жратвы. Это надо же было так влипнуть в говно, по самую макушку. В штаны насрать – ума не надо. Когда Бог раздавал мозги, у вас видимо были дела поважнее.
Не обошлось и без рукоприкладства. За достигнутые успехи по отстрелу мирного населения Василий Яковлевич лично съездил по морде Баобабу.
– Так наследить, так подставится, бездари рукожопые! Устали водку жрать и баб трахать, ничего на параше отдохнете.
Копченый быстро ходил, фактически бегал по периметру своего кабинета. Облажавшаяся публика стала крадучись покидать место яростной разборки, опасаясь разделить участь Баобаба. В конце концов в этом театре одного актера осталось только двое зрителей: не успевший сбежать и застывший у окна со скорбным выражением лица Блокнот и развалившийся в кожаном кресле у письменного стола Вадим Голованцев.
– Пол-лимона баксов за два дня! Я же не Рокфеллер и даже не Абрамович. Чурки, остолопы доведут до стояния с протянутой рукой в каком-нибудь переходе, – кричал Копченый.
– Ладно, Василий Яковлевич, не теряй время на эти сказки про твою бедность. Ты, конечно, не Рокфеллер, поскольку не aмериканец и не Абрамович, поскольку не еврей, но только на месячные барыши мог бы своей супруге купить браслетик с царской ручки из Оружейной палаты, – пытался хоть немного успокоить метавшийся по кабинету вулкан Голованцев.
– Обойдется, – огрызнулся Копченый.
– Деньги ушли, новые придут. Безусловно, неприятно, но не смертельно.
– Да понимаю я это. Но нас предали, у нас завелась гниль. Кто он, на кого работает, мы ведь можем потерять всю систему.
– А может это случайность? – промямлил Блокнот.
– Олег, не надо косить под Баобаба. Шел по улице голодный бомж без копейки в кармане навстречу гражданин с дипломатом, дай, думаю, уведу, наверняка там доллары.
– Ну, я не это имел в виду. Ведь есть такие ухари, подъедут на мотоциклах сумку вырвали и умчались.
– Наш ворюга мотоцикл дома забыл. Слушай, Олег, если ты будешь эту туфту и дальше нести, то станет ясно, что весь этот цирк устроил ты, а теперь вешаешь мне макароны на уши, чтобы сбить с толку.
– Василий Яковлевич, я просто считаю, что надо иметь ввиду все варианты, даже такие.
– Ну, ты еще предположи, что это я, желая иметь от вас всех заначку, послал свою переодетую жену грабануть своего же курьера. Ты должен был Духа проверить. Вот кто мог поплыть.
– Не смог я его просветить, опера на месте не было, на неделю по семейным куда-то мотался.
– Не нравиться мне это. Теперь я почти уверен, это Духнов и напали менты.
– Не думаю, – возразил Вадим, – они бы организовали поимку с поличным, с видеокамерой.
– А если какой-нибудь нехороший мент сработал не на государство, а на себя.
– А может это покупатели?
– Может и покупатели, – задумчиво согласился Копченый, – нашли канал выгодней и обильней, решили дать нам отставку и напоследок обчистить.
– Кто еще знал о месте и времени передачи товара? – спросил Голованцев.
– Кроме Духнова те, кто его передавал, – ответил Копченый, Баобаб тупoват, но предан. А Олегу резона нет: на крестного отца он не тянет, биографией не вышел, а плачу я ему столько, что не знаю в округе людей, способных его перекупить.
– Василий Яковлевич, я с вами столько лет сотрудничаю, зачем вы все перевели на деньги. Думайте, что хотите, но вы мне глубоко симпатичны, я привязался к вам и лично предан.
– Хорошо, не будем плакаться в жилетку. Сказал же, ты у нас, как жена Цезаря вне подозрений. А вот насчет Пикина, что скажешь?
– Тип исполнительный, но независимый и нагловатый. Но этого мало, чтобы обвинить в предательстве.
– А дипломат то у него увели, может он держал так, чтобы вырвали, а потом бежал так, чтобы не догнать. Надо за ним понаблюдать. Если эта кошка любит ходить сама по себе, не гульнула ли она на сторону.
– Не забудь, Яковлевич, проверить нет ли у твоих покупателей новых поставщиков, – напомнил Голованцев.
– Да, конечно. Ну, ладно, как говорили коммунисты, подведем черту. Олег, первое проверить Духнова, выяснить, кто из ментов с ним работал. Второе поводите Пикина на поводке, как ты сказал, мы обязаны проверить все варианты и третье проверь контакты наших бакинских братьев, не появились у них новые симпатии, способные подвигнуть их на развод с нами. Ныряйте в этот омут аккуратно, нам здесь брызги ни к чему. И не бойтесь напрягать мозги, они от этого не лопнут.
Копченый открыл бар достал бутылку коньяка, лимон и рюмки.
– Олег, порежь лимончик, – Копченый плеснул в рюмки темно-вишневую жидкость, – Выпьем за успех нашей профилактической операции. Я человек незлопамятный, отомщу и забуду. Да сожгут наши деньги руки тем, кто на них посягнул.
– Аминь! – подытожил Тетрадкин.
Глава 14
Проверка Духнова дала совершенно неожиданные результаты. Наркокурьер в милицейских застенках не объявлялся. Его задержание не было зафиксировано ни в районном отделении милиции, ни в столичных тюрьмах. В свете этого факта обстоятельства его мнимого ареста начинали приобретать довольно странную окраску. В тот день после прибытия поезда с ним должен быть встретиться у справочного бюро вокзала Скрепучий. Поезд прибыл по расписанию, назначенное время истекло, Дух не появился. Скрепучий пять минут курил, пять минут плевался, а затем направился на перрон к поезду.
В служебном купе суетился, готовя к продаже оптом дары солнечного Таджикистана, напарник Духнова Серега. Он, находясь в средней степени опьянения, сопя и обливаясь потом, вытаскивал на перрон картонные ящики с абрикосами и мелкими золотистыми дынями. Серега представлял собой нафаршированную мускулами и мясом груду обтянутых кожей крепких костей, способную выносить любые перегрузки физические, но не умственные.
– Где Гера? – спросил у упарившегося работяги Скрепучий.
– Так увели его бедолагу.
– Как увели?
– Ну, подошел мужик прямо в купе. Сунул в морду красную корку какую-то и говорит: “Генрих Абдулович, мне надо с вами поговорить с глазу на глаз». Тут я сразу шурупнул, без напарника остался.
– А дальше что?
– Вылезли они из вагона и поперли в сторону вокзала. Мужик сказал, у него на площади тачка, там им, как он плёл, удобнее обсудить один вопрос будет.
Скрепучий бросился на площадь в надежде найти Духа и незнакомца в одной из припаркованных машин. Но это оказалось пустой тратой времени. Скрепучий вернулся к поезду и продолжил опрос свидетеля.
– Ты видел, что на книжке было написано?
– Нет, я на глаза слабый.
– Особенно, когда их водкой зальешь.
– Ну, командир, мы вчера Верке с шестого вагона сороковник отмечали, набухались в сиську. Пришлось поправиться с утра немного. Хотя помню, точно помню буквы на этой книжке.
Скрепучий напрягся в ожидании важной информации.
– Точно, буквы были золотые, как пуговицы у генералов.
– Придурок! – сплюнул Скрепучий, – Как он выглядел?
– Кто, документ?
– Мужик, кикимора.
– Обыкновенно. Не косой, не хромой, не лысый.
– Рост какой?
– Выше верхней полки. Это я усек, он же в купе ввалился.
– Усы были?
– Не помню. Я его вообще сбоку видел. По мойму, с моей стороны усов не было.
У Скрепучего чесались руки, врезать этому идиоту. Похоже, пока он бегал по площади, духновский напарник продолжал лечить свою плохо соображавшую, и не только с похмелья голову.
– Как был одет этот фрайер?
– Ну, в этой, в черной эскимоске.
– В чем?
– В куртке с капюшоном, называется…Вот блин, как же она называется. Ну царь за границу продал вместе с эскимосами.
– Аляска?
– Вот, точно.
Складывался очень точный словесный портрет неизвестного: не лилипут, не лысый, в черной аляске, возможно с усами, а может быть и нет.
– Гера что-нибудь со собой нес?
– Да нет. Этот сказал, что это не на долго, а я думаю это срок.
– Ну, здесь ты, наверное, попал в яблочко. Слушай, ковбой, заработать хочешь? – Скрепучий достал и помахал у Серегиного носа десятидолларовой купюрой.
– Что делать то надо? – при виде баксов Сергей даже частично протрезвел.
– Найди, где в вагоне Гера мог спрятать дипломат.
Серега хорошо знал вверенное ему хозяйство, и через двадцать минут Скрепучий с дипломатом уже ехал к Блокноту на доклад.
Узнав о случившемся Блокнот решил лично допросить Серегу, но возбужденный и крепко выпивший по случаю заработанных баксов теперь уже вместе с Веркой из шестого вагона Серега нес всякий бред, сам себя не понимая, поскольку, согласно профессиональной терминологии нейрохирургов, «был в сознании, но не адекватен».
На основе имеющейся скудной информации Блокнот предположил, что поскольку обыска и изъятия наркотиков не было, не было попытки взять Духа и Скрепучего в момент контакта, менты, вероятнее всего, хотели завербовать Духа и использовать его в какой-то своей хитрожопой комбинации. В таком случае Дух уже сегодня будет на свободе и, понимая, что о его контактах стало известно, придет к Блокноту. Но он не пришел и дома не появился. Тогда Тетрадкин решил, что Дух не подписался на ментовские игры, считая это опасным занятием, и предпочел париться в КПЗ в надежде на скорую помощь товарищей по борьбе с правоохранительной системой. А может и не было никакой вербовки. При аресте взяли смывы с рук, при обследовании которых были обнаружены следы кокаина и теперь просто пытаются расколоть. Подумав Блокнот решил проверить, как поведет себя Духнов в неволе и в зависимости от результатов проверки либо угробить, либо помочь. Освободить Духнова при желании особого труда не составит. Ведь у нас теперь с новыми законами, залогами, ушлыми и продажными адвокатами работа ментов порой превращается в английскую рыбалку: поймал рыбку, получил удовольствие, отпусти обратно.
Но теперь установлено, что Дух исчез, кто его взял неизвестно, возможно, что даже и не менты. Но Блокнот тут же отшатнулся от этого вывода, как от фонарного столба, чтоб не ушибиться! Дело приняло опасный и дурно пахнущий оборот.
