Kitabı oku: «Узники мысли», sayfa 2

– До свидания, Лена, – сказала Анна уже своими словами, не сильно заботясь о последствиях.

– Женские мечты сотканы из солнечных лучей. Тень уничтожает их (Джордж Элиот), – ответила коллега, а затем добавила: «Не теряй надежды».

После этого красная машина без опознавательных знаков унеслась вдаль. Крошечные, похожие на игрушечные, фигурки домов проносились мимо с большой скоростью, пока аннигиляционный двигатель автомобиля с бешеным ревом оставлял после себя тонкий и длинный сине-зеленый след в небе. Анна сидела на заднем сиденье, скрестив руки на груди, как положено по протоколу, и понятия не имела, куда конкретно ее могут увезти, учитывая скоростные возможности транспортного средства.

Довольно быстро, не дав пассажирам заскучать, машина резко пошла на снижение и остановилась у входа в здание, которое было похожим на тюрьму, с высокими стенами и охраной во дворе. Через мгновение надзирающий офицер вышел на улицу, а затем открыл заднюю дверь, пригласив Анну последовать за собой.

Девушка в сопровождении конвоя прошла через металлические ворота и была проведена через длинный лабиринт коридоров, пока не оказалась перед ничем не примечательной комнатой с такой же невыразительной табличкой у входа, содержавшей лишь один кодовый номер – 47. Офицер открыл дверь и впустил Анну внутрь, где находился с виду среднего ранга начальник, в позолоченной форме и с причудливым многогранным головным убором.

– Добрый день, Анна, – сказал он, выступая вперед, и, произведя неожиданно приятное впечатление, протянул даме руку. – Меня зовут Василий Сергеевич. Я работаю в системе и должен провести с вами беседу.

Девушка нерешительно тоже сделала шаг навстречу и поздоровалась, но затем, почти сразу, сильный характер заговорил в ней, и из защиты образцовый работник оборонной промышленности перешла в наступление.

– Я ничего не нарушила! Мой рейтинг образованности близок к девяноста процентам, – твердо заявила Анна.

Офицер широко улыбнулся, но вскоре его лицо стало таким же нейтральным, как и раньше. Каждый день этому человеку приходилось проводить десятки допросов, поэтому ни один из типов человеческого темперамента не был для него загадкой.

– Мы оба знаем, что нарушили, – как старый приятель, медленно произнес Василий Сергеевич, но тут же, как будто сам имел намерение избежать столь неприятной темы, увел разговор в другое русло.

«Мы не желаем сделать вам ничего плохого, Анна. Мы всего лишь хотим, чтобы вы присоединились к нам», – начал разыгрывать партию работник системы с почти беспроигрышными картами на руках. – Страна нуждается в таких талантливых людях, как вы, которые оберегают общественные ценности и готовы бороться за нашу общую свободу! Вы могли бы стать одной из таких!» Не глядя на пленницу, опытный актер закончил свою речь, и, когда наконец поднял глаза, понял, что его классический психологический трюк сработал.

– Что мне нужно сделать? – спросила девушка, вздохнув, и тогда Василий Сергеевич снова широко улыбнулся.

– Отлично, Анна, – сказал он с одобрительным кивком. – Вы сделали правильный выбор.

После этого работник системы без лишних телодвижений дал знак конвою и поспешно отвел Анну в другую комнату, уже без невзрачной таблички на стене, а с красивым ковром на полу, мониторами, подключенными к Интернету, и небольшим штатом постоянно работающих здесь сотрудников. «Зал планирования» – гласила надпись на двери. Во всю стену внутреннего помещения перед входящим представал большой экран, который предназначался для показа презентаций и даже при самом первом знакомстве со зрителем должен был послужить источником определенной, четко продуманной психологами информации. В данный момент на нем специально для Анны мигала надпись: «Через двадцать лет вы будете больше разочарованы теми вещами, которые не делали, чем теми, которые сделали» (Марк Твен), – на что девушка подумала: «Дьявол может процитировать и Писание в своих целях» (Шекспир).

«Все грехи можно искупить, Анна, но не всегда просто, – продолжил свою работу офицер системы, когда взял в руки пульт от проектора. – Чтобы вернуть свободу, которую так желаете, нужно совершить одно, только одно, доброе дело. Как говорил Махатма Ганди: «Будь изменением, которое ты хочешь видеть в мире».

Василий Сергеевич ненадолго остановился, чтобы размять челюсть, которая, хотя еще даже не наступил вечер, устала от актерской игры, а затем продолжил: «Задача заключается в помощи одному из наших агентов выполнить важную миссию. И только после того, как на моем столе будет доклад об успешной операции, мы снимем все обвинения, даже с бонусом.

– Но почему я? Испытываете нехватку сотрудников? – прервав заранее выученный рассказ собеседника, спросила девушка.

– Хороший вопрос, Анна, – подметил офицер и, кивая, указал пальцем на гостью, должно быть, исполняя очередной психологический трюк. – Дело в том, что ваша непохожесть и склонность к бунтарству будут как нельзя кстати для этой важной миссии.

– Это все, что мне нужно знать? – с недоверием спросила девушка.

– Почти, – ответил агент и вывел на большой экран информацию о цели операции. – Опасный преступник, над поимкой которого работает оперативник, тоже инженер, как и вы. Весьма талантливый, надо признать.

Анна на несколько секунд отвела взгляд в сторону, чтобы обдумать информацию без внешнего давления, а затем с уверенностью произнесла:

– Я готова!

– Отлично! – ответил ей офицер системы, и, больше не отвлекаясь на гостью, передал конвою какую-то записку, а после принялся разминать пальцами мимические мышцы, готовясь к следующей встрече.

Такой же дорогой, через извилистый лабиринт коридоров с однотипными указателями, сопровождающие привели Анну обратно к выходу из здания. Девушка спросила, что стало с остальными заключенными, прибывшими на транспортах с завода «ЗАСЛОН», но получила только классический абстрактный ответ: «Решение еще обсуждается, мы не можем сказать вам больше».

Не оказав чести довезти пленницу туда, откуда забрали, сотрудники лишь доставили Анну до ближайшей станции метро и отпустили, вручив записку с указанием места и времени встречи со связным. «И это все?» – спросила Анна, ожидая услышать о еще каком-нибудь требовании или «необходимой» формальности, но, к своему удивлению, наконец-то осталась в покое.