Kitabı oku: «Ловушка для каравана», sayfa 3

Глава четвертая
В городе и окрестностях Кабула

Жемчужина пригорода столицы Афганистана. По самой изысканной улице Кабула. В горном районе города. На блокпосту «Байкал». Въезд в Махипарское ущелье. Слёзы гор.

За воротами контрольно-пропускного пункта полка перед глазами экипажей боевых машин открылся поселок Даралуман. Это населённый пункт на юго-западной окраине Кабула, где было место дислокации полка. Вокруг по всей равнине рассыпались сады, поля, между которыми прятались плоские крыши домов. Среди деревьев воздвигались высокие глиняные стены. На некоторых из них красовались зубчатые башни.

Этот пригород был настоящей жемчужиной и запланированным городом, построенным в 1920-х годах при короле (Эмире) Аманулы-Хане, который стремился превратить Дарамулан в новую современную столицу. С вступлением на престол в феврале 1919 г. Аманулы-Хана была провозглашена независимость Афганистана, которую первым признал её северный сосед. В свою очередь, Афганистан стал первой страной, признавшей молодую Советскую республику. Между ними установились дружеские отношения, а с 28 февраля 1921 года был стратифицирован советско-афганский договор.

Солнце было уже в зените. Своими беспощадными лучами оно жгло тело лейтенанта Пластовца и бойцов, сидящих на броне. Из кабины «Урала» были видны голова и запылённые усы старшины. Впереди, на хорошо просматриваемой со всех сторон возвышенности, показался дворец Дар уль-Аман, где разместилось афганское Министерство обороны, Главный советский военный союзник со своим аппаратом, а также бюро переводов, в котором работали выпускники Московского военного института иностранных языков.

По соседству, на высоком холме, возвышаясь над окрестностями поселка Даралумана, показался дворец Тадж-Бек, где разместился Штаб 40-й Армии и Главное политическое управление афганской армии.

Пластовец, показывая рукой в сторону дворцов, оживлённо рассказывал сидящим рядом на броне бойцам об их истории. Миновав дворцы, двинулись по длинному прямому бульвару Даралуман-рауд, самой изысканной улице Кабула. Мимо проходили троллейбусы (самый дешёвый вид транспорта для местных жителей). На улицах было много и советских автомобилей, начиная от «Жигулей» и заканчивая большегрузными автомобилями МАЗ и КАМАЗ. В Кабуле в это время работало большое совместное афганско-советское автомобильное предприятие с крупными филиалами «АФСОТР»⁶. По пути встречались самые невероятные виды транспорта: от современных машин до мотоколясок и повозок, которые тянут животные или люди.

Некоторые районы Кабула уступами поднимаются прямо в горы. К высоким склонам горных гряд Асман и Шердарваз, словно ласточкины гнёзда, приклеились лачуги горожан. Мимо по обочине рядом с боевыми машинами пехоты и грузовым автомобилем гуськом шли афганцы с кожаными бурдюками за спиной. Люди свернули на тропинку, поднимающуюся вверх к горам.

– Куда это они? И что несут, товарищ старший прапорщик? – спросил молодой водитель автомобиля у старшего прапорщика Соракапуда.

– Это водоносы. Их сейчас, наверное, тысячи в Кабуле. Они вот в те лачуги на склонах гор доставляют воду. Это их работа.

– А кто платит им за это? И сколько за такой ужасный труд? – пробормотал изумлённый водитель.

– Как видишь, носильщики – это пожилые люди или подростки, у которых нет работы. Платят за это мелочь. Я слышал от наших советских специалистов, которые работают здесь, что сейчас в их плане стоит строительство водопровода, – ответил старшина, покручивая усы.

По ходу движения, в направлении на Джелалабад, в V-образной долине, с крутыми, скалистыми местами, отвесными склонами, открывается прекрасный вид на озёрный край Карха. Солнце словно позолотило блестящую поверхность озер, проникая своими лучами в самые дальние уголки зелёной долины и скрываясь в глубоком ущелье. Ниже города, вдоль трассы, между голубоватых камней, как полированная, блестит река Кабул, которая протекает в извилистом неразветвлённом русле Кабульской котловины.

Проезжая мимо этих красот, созданных природой, все солдаты, сидя на броне с лейтенантом Пластовцом, смотрели вокруг заворожёнными глазами. Только старшина роты, находясь в кабине машины, идущей под охраной двух БМП, внимательно наблюдал за водителем, который первый раз самостоятельно выехал в рейс. Дорога становилась все извилистее. Откинувшись на спинку сиденья, плотно прильнув к ней спиной, старший прапорщик следил за дорогой и действиями водителя.

– Не отвлекайся, держи расстояние и не отставай от БМП, спокойно держись за руль, – учил он.

Поднимая облако пыли, машины вышли на прямую трассу. Раскалённая пыль взрывалась под гусеницами БМП и колесами «Урала», следующего в замыкании. Скоро все три машины уверенно полетели по бетонке. Вот показался нависающий над дорогой и рекой каменистый склон и вход в ущелье Танги-Махипар.

Подъехав к советскому блокпосту «Байкал», на входе в ущелье, где боевую службу несли артиллеристы из артиллерийского полка 108-й мотострелковой дивизии, машины притормозили. Поприветствовав на ходу бойцов, несущих боевую службу, повернули в ущелье, где дорога начала сужаться. Замедлив ход, въехали в Махипарское ущелье, протяжённость которого восемнадцать километров. Слева от дороги русло реки было загромождено валунами и обломками скал. Справа высилась каменная громада. Река бурлила и стремительно неслась по ущелью.

На горах и нависших над ущельем скалах не встречается ни единой травинки. Казалось, будто кто-то вживую, вместе с кожей, сорвал весь растительный покров. Сами скалы были похожи на великанов, которых заточили в сырую землю.

Казалось, что скопившаяся в некоторых местах влага напоминает слёзы этих каменных исполинов, повидавших и переживших за тысячелетия неимоверные события. Они запечатлели в своём каменном мозгу многие исторические события и как будто призывали:

– Люди, опомнитесь! Прекратите сеять смерть, убивать друг друга! В ваших руках судьба мира и планеты Земля. Мы сильнее вас, но, увы, не можем остановить средневековое варварство, прекратить засилье зла и тьмы! Мы обращаемся к вам, Воинам Света и Духа. Остановите безумие набирающего силу национализма и международного терроризма!

Глава пятая
На одной из самых опасных трасс мира

Самый захватывающий участок дороги. Постоянная опасность обстрела колонн. Неизгладимое впечатление от поездки по трассе. В готовности отразить нападение из засады. Махипарский водопад.

Солнце было уже высоко в небе, когда машины втянулись в ущелье. Изнывая от зноя и жара, дышали горы. Видно было, как жёлтые лучи, едва коснувшись верхушек гор, падали в ущелье, пронизывая поверхность бурлящей реки Кабул. Её теченье неслось куда-то в горы, в долину, раскинувшуюся у подъёма на серпантин. Серпантин через перевал – наиболее захватывающий участок дороги с вьющимися, крутыми поворотами, карабкающимися к вершине.

Сам путь через ущелье интересен и в то же время опасен. Полотно дороги, как змея, извивается петлями через суровые скалы и туннели. Оно требует осторожности и постоянной концентрации водителей, хотя от окружающей красоты захватывает дух. Вдоль дороги стоят бордюры, столбики, но на них полагаться не стоит. Одно неточное движение руля – столкновение со встречным автомобилем или падение в бездну неизбежно! Перед глазами открывается головокружительное ущелье и фантастический вид на скалистые горы, которые цепляются верхушками за облака. При взгляде в пропасть, у которой не видно дна, замирает сердце даже у храбреца.

В Афганистане это самая экстремальная трасса. Она входит в рейтинг самых опасных дорог мира, в котором занимает четвёртое место. Ситуация усугубляется ещё тем, что здесь самое удобное место для засад и установки мин со стороны душманских формирований, поэтому эта дорога стала одной из самых смертоносных на планете.

С высоких скал, окружающих трассу, часто стреляют. Порой кажется, что маршрут Кабул – Джелалабад специально проложен так, чтобы можно было устраивать засады. С самого въезда с Кабульской котловины в ущелье горы начинают поджимать дорогу, автомобили с бронетехникой попадают в западню между рекой Кабул, протекающей слева, и каменной стеной справа. Для водителей максимальная скорость составляет не более 40 километров в час. В почве из камней и песка и на дорожном покрытии столько ям и выбоин от разрывов мин, что в некоторых местах машины не могут двигаться со скоростью выше десяти-пятнадцати километров в час.

Здесь душманы, устраивая засады, обстреливают из гранатомётов и пулемётов не только военные, но и гражданские колонны, доставляющие грузы и топливо на ГЭС «Наглу» и «Суруби», а также на предприятия в Джелалабаде. Попадают под обстрел, подрываются на минах и обычные мирные афганцы. Среди обгоревших остовов военной техники встречаются старые легковушки и другой гражданский транспорт.

Маршрут на неспокойный восток Афганистана от Кабула до Суруби и Джелалабада всегда таил опасность. На этом стратегически важном участке магистрали Кабул – Джелалабад, от Махипарского ущелья и перевала до уездного города Суруби, уже месяц выполняет боевые задачи четвёртая мотострелковая рота второго мотострелкового батальона 180-го мотострелкового полка под командованием старшего лейтенанта Годыны. Посты батальона раскинулись до самого Джелалабада.

Припекало всё сильнее. От яркого света и пыли перед глазами плыли размытые зеленоватые круги. Зная возможные места засад, БМПэшки под командованием лейтенанта Пластовца ехали на предельной для этой дороги скорости. Солдаты, закрыв люки, расположились по-боевому, повернув скорострельные пушки в сторону возможного огня противника. Старший прапорщик Сорокапуд и водитель «Урала» повесили бронежилеты на дверцы кабины автомобиля. Водитель, вцепившись двумя руками в руль, старался держаться поближе к БМП-2, а старшина роты держал наготове автомат. Проезжая знаменитый Чёртов мост на стыке трёх скальных вершин, все максимально сосредоточились. 8-го июня здесь попала в засаду колонна автомобилей и бронетехники из полка. В ходе быстротечного боя погибли десять человек, а двадцать два получили ранения различной тяжести. Именно здесь был тяжело ранен сержант Киев из четвёртой мотострелковой роты. За несколько дней до этого душманы расстреляли колонну наливников с бензином и дизтопливом.

Вдоль дороги были видны свежие следы обгоревших машин, а внизу, в реке и вдоль неё, лежали их сгоревшие остова. Наводчики-операторы повернули орудия скорострельных пушек в сторону скал, откуда обычно вели огонь духи, а стрелки навели автоматы под мост, откуда в ходе засад стреляли из гранатомётов.

– Давай держись и прижимайся к скале! Следуй, не отставая от БМП, – вновь учит старший прапорщик Сорокапуд неопытного водителя.

Когда они проехали самое опасное место, показался Махипарский водопад. Возле него, пропуская навстречу идущую длинную колонну наливников, направляющихся в сторону Союза за топливом, сделали небольшой привал. Красиво до безумия: с одной стороны нависают скалы, а с другой зияет пропасть с голубой рекой Кабул на дне. Здесь же, в средней части ущелья, образуется цепочка небольших переходов, где извергается водопад.

Спешившись и оставив механиков-водителей с наводчиками-операторами у машин, лейтенант Пластовец со старшим прапорщиком Сорокапудом и с остальными бойцами направились в сторону шума водопада. Водопад просто изумлял своим видом! Из расщелины на самой вершине скалы, промытой веками, а может, тысячелетиями, вырывался могучий поток. Вода, срываясь с высоты, билась о скальные выступы, рассыпаясь на них полупрозрачной завесой из множества струй. Они вливались в реку, а затем медленно пенились, оставляя овальный заливчик. Солнце уже было высоко, и весь водопад был освещён его лучами, пронизывал своими блёстками воду, которая играла яркими цветами радуги на фоне лазурно-изумрудного ущелья. Один конец радуги находился у самой реки, его цвета разносились с большой скоростью бурлящей рекой, играя всеми ощутимыми человеческому глазу красками.

– Красота-то какая! – восхищённо воскликнул лейтенант Пластовец. – Вот хоть немного вдохнём в себя влаги перед дальнейшим подъёмом. Он поднял вверх руки и расстегнул до пояса куртку.

– В самом деле, потрясающий вид! – согласился старшина. – Вот вернусь домой, буду рассказывать об этом чуде природы.

– Жаль, что фотоаппарата нет, чтобы запечатлеть нас всех на фоне этой сказки, – задумчиво произнёс рядовой Аксютин.

– Даже не верится, что где-то недалеко может находиться враг и сеять смерть, выступая против самого Всевышнего, создавшего эту неописуемую красоту, – серьёзно сказал снайпер Бахрам Саликов, крепко сжимая в руках свою винтовку.

Перед глазами Пластовца, Сорокапуда, их солдат раскрывался таинственный мир воды, который заставлял их невольно задуматься о смысле жизни, вспомнить что-то своё, хорошее, доброе. Брызги падали на их лица, одежду и оружие. Рядом с ними с серпантина спускалась автомобильная колонна пустых наливников. Надрывно скрипели на спуске тормоза бензовозов. Наконец, словно гигантская струя, колонна прошла мимо них.

Насладившись оживляющей прохладой водопада, лейтенант Пластовец дал команду:

– По машинам!

Все быстро заняли свои места. Перестроившись, первой рванула дальше по петляющему серпантину БМП с лейтенантом Пластовцом. Послышался скрежет стартера, заревел на больших оборотах двигатель «Урала», в кабине которого старший прапорщик Сорокапуд отдавал свои указания водителю. Машина плавно двинулась с места, медленно следуя вверх по серпантину. Почти вплотную за ней двинулась вторая бронемашина.

Глава шестая
Серпантин

Вверх на перевал по узкому полотну дороги и туннелям. На серпантине у поста 4-й мотострелковой роты. У машин и бронетехники Джелалабадской бригады и афганской автомобильной колонны, остановившихся на привал. Майор-десантник. Случайная встреча рядового Аксютина с одноклассником. Таинственная пещера.

За горами был день, а внизу ущелья сгущался туман, склоны гор покрывались мутной одноцветной дымкой. Из-за высоких вершин рассеянным светом просачивались солнечные лучи. Преодолевая узкое полотно дороги высокогорного перевала, которое в некоторых местах было шириной всего на полторы машины, приходилось останавливаться, прижимаясь к отвесным каменным стенам и уступам, вырубленным в скалах. Слева вдоль всего серпантина раскинулась глубочайшая пропасть. Чувствуется разряженный воздух. Впереди идущие машины ползут с черепашьей скоростью, стараются не заглохнуть. Водителям надо отдать должное: они понимают, что если машина встанет, то заставить её двигаться вверх будет очень и очень проблематично. Старший прапорщик Сорокапуд это знал из своей практики, так как по этой дороге приходилось ездить часто. Он смотрит за каждым движением молодого водителя. Перед многометровыми тоннелями дорога выравнивается, можно уже остановиться, но проехать тоннель вместе со встречной машиной невозможно. Горные тоннели очень узкие. Два легковых автомобиля могут ещё разъехаться, а вот большегрузные фуры, автобусы, бронетехника уже нет.

Перед тоннелями на широкой, выдолбленной в горах площадке скапливается много машин, пропускающих медленно ползущие по трассе грузовики и большие колонны с грузами.

БМПэшки и «Урал» довольно быстро и без остановок проскочили тоннели перед самой высокой точкой Махипарского перевала и оказались на его вершине, где находился первый пост мотострелковой роты. На скале у поста масляными красками аккуратно выведены надписи: «СССР», «Привет из Джамбула!» и другие, сделанные солдатами поста и останавливающимися здесь водителями и бойцами групп проводки колонн. Впереди виден тоннель, а на площадке перед постом – место отстоя, где останавливаются для пропуска через него встречных машин и для привала. Прижавшись к скалам, стоит длинная колонна белорусских МАЗов, а чуть выше – сводная военная колонна, наполненная различными грузами, бензовозы с топливом для Джелалабадской бригады. Кабины машин с обеих сторон завешены бронежилетами, которые водители используют как средство от пуль, хотя от крупнокалиберных пулемётов они не защищают. На ряде машин (как военных, так и гражданских) чётко видны пулевые пробоины. На матовых стеклах висят картинки с надписями: «Ташкент», «Новосибирск», «Казань», «Алма-Ата», «Чернигов», «Витебск» и другие. У машин уже находились и бойцы с поста, которые, найдя своих земляков, вместе курили и что-то весело обсуждали.

Лейтенант Пластовец, спрыгнув в БМП, дал команду механику-водителю поставить её в оборудованный на посту капонир. Он являлся старшим этого поста. Приняв доклад оставшегося за него сержанта, лейтенант стал его отчитывать:

– Почему, товарищ сержант, солдаты ушли с поста к колонне?! Я Вас накажу!

– Товарищ лейтенант, это все, кто сменился с дежурства. Да и кто выше нас подняться может? – показывая на облака, ответил сержант. – Честное слово, всё в ажуре, наблюдение за серпантином ведём, бдительность не теряем.

– Брось, лейтенант, ругать сержанта! – внезапно прозвучал за спиной у Пластовца голос.

Оглянувшись, замполит увидел подходящего к ним худощавого майора в тельняшке с АКС, на котором выделялись два больших магазина от ручного пулемёта Калашникова, перетянутые изолентой. Он был в выгоревшей до бела форме и в десантном берете, сдвинутом почти на затылок. Представившись старшим колонны, он кивком головы показал на солдат из поста и своих десантников:

– Пусть пообщаются немного, они уже земляков своих нашли.

Отдав честь и пожав майору руку, лейтенант Пластовец спросил:

– А вы из самого Союза едете, товарищ майор?

– Едем с грузами с самого Хайратона, где была загрузка.

– Ясно, – ответил Пластовец.

Затем повернулся к сержанту и отдал ему распоряжение:

– Возьми солдат и получи продукты на пост. Не забудь забрать письма, газеты и журналы.

Сержант вытянулся, принял строевую стойку и, улыбаясь, стал посматривать то на майора-десантника, то на лейтенанта, затем отдал честь и ушёл выполнять распоряжение.

– Ну вот, лейтенант, настоящий, надёжный у тебя сержант! Знает порядок и дисциплину, – отметил майор.

Лейтенант ничего не ответил, а кинул взгляд на колонну, затем на расположившуюся на площадке группу гражданских лиц в разношёрстной одежде, которые обедали и разговаривали на афганском языке. После недолгого молчания он с недоумением вновь спросил у майора:

– А почему гражданские МАЗы вперемешку? Водители, кажется, афганцы.

– Да вот там, в Хайратоне, я получил распоряжение заодно сопроводить и эту колонну. В грузовиках дорогостоящее оборудование из Советского Союза для ГЭС «Наглу», а в каждой машине едут наши советские специалисты. Они разгрузят оборудование и останутся там работать, а жить будут в Суруби, – ответил просто, не понижая голоса, майор-десантник.

– А что за автобус находится в центре колонны? – уточнил лейтенант Пластовец.

– В автобусе находятся наши советские специалисты, только аграрники. Наверное, слышал, что под Джелалабадом с помощью СССР возведен крупнейший в Азии, Африке и Латинской Америке Ирригационный комплекс. Благодаря ему будут получать урожай для всей провинции, да и в Кабул отправлять. Там, под Джелалабадом, строится ещё один завод по переработке цитрусовых и маслин. Так что колонны из Союза к нам часто идут, – подробно разъяснил десантник.

– Товарищ майор, Вы хорошо осведомлены… Много интересного знаете, – с неподдельным любопытством произнёс лейтенант.

– За дорогу с ними я уже сам специалистом сельского хозяйства стал. Вот уволюсь с армии, буду эти навыки где-нибудь в деревне, на своей смоленской земле, использовать, – расплылся в улыбке майор.

– Да… Мы строим, а в нас стреляют, – грустно произнёс замполит мотострелковой роты лейтенант Пластовец.

Майор задумался, а потом вновь заговорил, отсекая слово от слова и лишь изредка поднимая красные от усталости и недосыпания глаза:

– Стреляют не только в нас. Духи не хотят хорошей и спокойной жизни для своего народа. Вот эти афганцы, – указывая на гражданских водителей МАЗов, разъяснил майор, – сегодня сдадут груз, а завтра опять в рейс. Отличные, трудолюбивые и безотказные, очень гостеприимные ребята! Мне доводилось с ними часто общаться. Они даже со своими семьями не всегда могут встречаться. Рискуют не меньше, чем военные водители. Погибает их много. Жизнь человеческая, лейтенант, душманами (или, как они себя называют, «моджахедами», «борцами за веру») не ценится. Знают ведь, гады, что продовольствие и всё необходимое для жизнедеятельности страны возят в колоннах.

– Видно, плевать этим фанатикам радикального ислама на народ и страну! Они стараются настроить народ против советских войск и Правительства Афганистана. Этим духовским лидерам необходима власть и беспрекословное послушание оболваненного их пропагандой народа! – с негодованием отчеканил Пластовец.

– Правильно мыслишь, лейтенант! Всё это, к сожалению, так и есть, – подтвердил майор.

– Товарищ майор, я сам недавно прибыл по замене в Афганистан, но здесь, на этом участке трассы, где несёт службу наша рота, уже много чего насмотрелся. Я видел, как гибнут от обстрелов душманов, подрываются на минах не только советские и афганские воины, но и мирные афганские жители! – с жаром произнёс лейтенант Пластовец.

Майор поправил свой десантный берет, нахмурился и сообщил:

– Это верно! Я за две недели маршрута стал лучшим другом для этих вот водителей-афганцев. Среди них есть двое ответственных за эту гражданскую колонну. Один – афганский инженер, а другой – наш советский специалист из Кабульского техперсонала предприятия. Они рассказывали, что за несколько лет у них в автоколонне погибло 150 водителей. Они часто гибнут вместе с машинами и грузом.

– Ого! И всё-таки добровольно идут работать? – спросил лейтенант.

– Надо где-то работать, кормить семью… Идут добровольно, платят им, по их меркам, хорошо, да и пособие семьям в случае гибели кормильца неплохое. Ладно, лейтенант, не нам это решать. Мы с тобой совсем маленькие винтики на этой войне. Давай лучше, раз ты старший этого поста, покажи мне вид на серпантин с самой верхней точки этой важнейшей транспортной артерии. Я за два года проезжал по ней неоднократно, но так по-настоящему этой красоты не видел, – скользнул взглядом на лейтенанта, произнёс майор.

Пластовец посмотрел на часы, движением руки поправил автомат и предложил:

– Тогда давайте пройдём наверх, на выносной пост. Оттуда вид, действительно, обалденный! Только вот надо старшине сообщить, куда выгрузить продукты.

– Да ну, лейтенант, времени у меня немного осталось. Старшина у Вас – орёл! Без тебя справится. Смотри, какой бравый, одни усы чего стоят! И солдаты его любят и уважают. Не так ли? – показывая кивком головы в сторону Сорокапуда, вокруг которого бегали бойцы, выполняя его распоряжения, отметил десантник.

– Так точно! Он настоящий орёл! Его вся рота уважает! – подтвердил замполит. – А вот про бравый вид и усы старшины солдаты анекдоты сочиняют, но боятся его гнева.

Десантник рассмеялся и промолвил:

– Командиру роты повезло с таким хозяйственником. Настоящий старшина! – майор взглянул на часы и махнул рукой на самую верхнюю точку серпантина. – Тогда пошли, товарищ майор, – ответил Пластовец, и они вдвоём по хорошо протоптанной тропинке стали подниматься вверх.

В это время перед постом, на площадке у колонны, шли дружеские разговоры между бойцами и десантниками. Слышался задорный смех. Ротный весельчак и душа коллектива рядовой Андрей Аксютин, рассказывая анекдоты, случайно увидел на одной из боевых машин десанта своего одноклассника. Он вначале не поверил своим глазам, а потом с распростёртыми руками бросился к нему:

– Земеля! Лёнька! Привет!

Широкоплечий, высокий, с голубыми глазами десантник, с улыбкой до ушей, так обнял Аксютина, что у того кости затрещали.

– Лёнька, ты с ума сошёл? Раздавишь! Вот как вымахал! Со школы тебя не видел. Давно здесь? Ты ж в техникуме учился? Или бросил и в военкомат, чтобы в Афган отправили? – улыбаясь во весь рот, стал расспрашивать его Аксютин.

– Да нет, у меня никто не спрашивал, куда мне идти служить. Правда, я не в техникуме, а в профтехучилище учился. Окончил и сразу в армию. После учебки сюда отправили, в Джелалабад, – рассказывал Лёнька.

– Так ты недавно здесь?

– Немного больше месяца. А ты, Андрюха, как я понял, уже дембель? Когда домой?

– Вот жду с нетерпением! Обещают, что скоро все дембеля уедут, но, по всей видимости, пока мы нужны здесь.

– Как будешь дома, скажи моим родителям, что меня видел, что я жив и здоров, всё у меня хорошо. Я тут вот, сопровождая колонну, в одном из дуканов купил для них небольшой подарок. Передашь им от меня? – с волнением попросил Аксютина его школьный друг.

– Не беспокойся, передам. Ну, а тебе, получается, ещё полтора года здесь под палящим солнцем Афгана «загорать». Ох, не завидую, братан! – похлопывая по плечу своего одноклассника, сказал Аксютин. – Не беспокойся, всё передам! И родителей успокою!

– Спасибо заранее. Расскажи лучше о себе, как ты тут на этой дороге, кто друзья? – спросил Леонид.

Аксютин, как всегда за словом в карман не лез, стал рассказывать о себе, вперемежку с несколькими анекдотами:

– Живём мы здесь, как на курорте. Смотри, какие клёвые пейзажи здесь вокруг! Чем не санаторий? Только вот соскучился я по нашим местам, по нашей русской природе, по картохе. Вот бы сейчас картошечки с сальцем и солёными огурчиками под стопарик…

Аксютин мечтательно зажмурился, изобразив на лице такое страдание, что его одноклассник рассмеялся и сквозь смех спросил:

– А настоящий друг у тебя есть? Ну, с которым можно хоть в пекло к духам идти, а он не подведёт?

– Есть у меня друг! Причём настоящий! Рыжий, мужик что надо! С ним хоть куда! Можно положиться как на самого себя.

– Фамилия Рыжий? – уточнил Леонид.

– Да нет, прозвище такое. Оно к нему как нельзя лучше подходит. Это наш старшина так «окрестил». Тут мы все к Юре Безгодкову так обращаемся. Волосы у него рыжие, хотя сейчас и налысо стрижётся, а прозвище прилепилось. Наш ротный его тоже так зовёт. Он наводчик-оператор командирской машины, ну и порученец ротного, – улыбаясь, ответил Аксютин. После чего опять перешёл на байки, смешные истории и анекдоты, от которых и одноклассник, и обступившие их десантники, и солдаты роты, и даже афганские водители от души разразились смехом.

– Кончай ржать! – раздался командный голос внезапно появившегося майора-десантника, а затем последовала команда:

– По машинам! Выдвигаться надо!

– Андрюха, я сейчас, за подарком! – вскрикнул Леонид и быстро метнулся к своей боевой машине. Через несколько минут он передал Аксютину небольшой свёрток. Обменявшись рукопожатием и обнявшись на прощание, Аксютин и Леонид разошлись по своим местам.

В это время, пройдя свою самую верхнюю точку на безоблачном небе, солнце перешло во вторую фазу. Оно светило, но уже не грело. Здесь, на самой вершине перевала, среди высоченных гор из-за разряженного воздуха не было так жарко, как внизу. Пообедав и немного отдохнув, налюбовавшись красотой, водители большегрузных автомобилей, военных машин и наливников с сопровождающей их бронетехникой, пройдя тоннель, стали медленно спускаться вниз по вьющейся серпантинной дороге.

Старший прапорщик Сорокапуд, оставив часть продуктов на посту, перегрузил свой неприкосновенный запас в небольшой склад на самом верху перевала, который находился в маленькой пещере, хранившей прохладу. Видно, что она была оборудована давно. Эта таинственная пещерка хранила тайны, возможно, не одну сотню лет. В ней на стенах были какие-то неразборчивые надписи, вокруг находили остатки предметов старины. Встречались черепки фарфоровой посуды, по всей видимости, когда-то перевозившейся караванами из Индии и Китая. Афганцы-царандоевцы, несущие службу у тоннеля, рассказывали, что в этих местах с древних времен укрывались разбойники, грабившие торговые караваны, проходившие через перевал.

– Товарищ лейтенант, – обратился старшина роты к замполиту, – здесь я всё решил. Со мной остается БМП и «Урал». Надо к вечеру успеть другие посты посетить и ротному доложить. Разрешите отчаливать?

– Я только по радиостанции разговаривал со старшим лейтенантом Годыной и доложил ему. Он ждёт вас. Продукты разгрузите на командном пункте роты. С собой оставьте только для своего поста. Командир с завтрашнего дня сам осуществляет объезд и проверку постов роты. Что касается вашего неприкосновенного запаса, то он будет под контролем. Поезжайте, только не спеша, осторожно… – пожимая на прощание руку Сорокапуду, дал напутствие замполит роты.

– Не впервой! За два года уже исколесил тысячи верст по дорогам Афганистана, – ответил старшина.

– Тогда, Алексей Иванович, желаю счастливого пути и до встречи! – сказал лейтенант Пластовец.