«Раковый корпус» kitabından alıntılar, sayfa 40

Когда волнуется хирург, не новичок? Не в операциях. В операции идёт открытая честная работа, известно что за чем, и надо только стараться всё вырезаемое убирать порадикальнее, чтоб не жалеть потом о недоделках. Ну, разве иногда внезапно осложнится, хлынет кровь, и вспомнишь, что Резерфорд умер при операции грыжи. Волнения же хирурга начинаются после операции, когда почему-то держится высокая температура или не спадает живот, и теперь, на хвосте упускаемого времени, надо без ножа мысленно вскрыть, увидеть, понять и исправить — как свою ошибку. Бесполезнее всего валить послеоперационное осложнение на случайную побочную причину.

Но один дурак столько задаст вопросов, что сто умных не управятся ответить.

Ведь человек же - очень сложное существо, почему он должен быть объяснен логикой? или там экономикой? или физиологией?

— От Бога зависит, — знала тётя Стёфа. — Богу всё видно. Надо покориться, Дёмушка.

— Так тем более, если от Бога, если ему всё видно — зачем же тогда на одного валить? Ведь надо ж распределять как-то

Охотно ложился под рентген и во время сеанса еще особо внушал клеткам опухоли, что они - разрушаются, что им - хана.

Она довернулась к нему, наклонилась и, ни одной руки не протянув, будто обе протягивала через развалины всех стен на земле:

— Это — наше всегда! и это — сегодня! А кто что языками мелет — этого не наслушаешься, то ли будет, то ли нет. Любовь!! — и всё!!

Это неправда, что переходя выше в общественном положении муж начинает стыдиться подруги своей молодости.

- Ну хоть куришь? Пьешь? - ещё с надеждой спрашивала Ася. - Или пиво одно?

- Пиво, - вздохнул Дёмка. (Он и пива в рот не брал, но нельзя же было до конца позориться.)

(У них есть решение — умереть вместе: один умрёт, другой сопроводит, ибо зачем и для кого ему оставаться?)

— Ну, хоть куришь? Пьёшь? — ещё с надеждой спрашивала Ася. — Или пиво одно?

— Пиво, — вздохнул Демка. (Он и пива в рот не брал, но нельзя ж было до конца позориться.)