Kitabı oku: «Сочинения. Том 8», sayfa 3

НЕЖИН Я убил его.

Пауза.

КРЫЛЬЦОВ Кого?

НЕЖИН Антошу.

Входят два старца. Холщевые сумки, гусли

Первый старец извлекает из сумки бутылку водки и стаканы.

Второй старец принимается играть на гуслях.

Первый старец разливает водку.

Все выпивают.

Второй старец возобновляет игру на гуслях.

НЕЖИН (Крыльцову). Кто это?

КРЫЛЬЦОВ Волхвы.

Лариса встает.

НЕЖИН Ты куда?

ЛАРИСА Пойду к нему.

Лариса уходит.

Прилетает птица без головы, садится на стол. Некоторое время машет крыльями, затем успокаивается.

Занимается снег.

Тесла
Комедия в двух действиях

Действующие лица

Покатилов Игорь Дмитриевич, актер шекспировского толка

Кулик Эдуард Иванович, сокровенный человек

Жанна, горничная

Людмила Сергеевна, супруга Покатилова

Алексей, ее любовник

Равиль, кредитор Покатилова

Алла и Гала, его охрана

Тесла Никола, физик

Сцена представляет собой просторную сумеречную комнату в гостинице, сохранившей влажный ужас времен культа личности. Журнальный столик, больше напоминающий кухонный стол, черное зеркало, рыхлый диван, рябые кресла.

Что еще? Окно со снегопадом, единственный источник света.

Действие первое

За столиком Игорь Дмитриевич Покатилов, немолодой человек с колючим взглядом медиума, гладко зачесанными редкими волосами и длинными, как у музыканта, пальцами. Кроме него в комнате Эдуард Иванович Кулик – полный близорукий человек, старше Покатилова, незатейливой внешности, которого, когда бы не кобура под мышкой, можно принять за счетовода или сельского учителя.

Игорь Дмитриевич очевидно расстроен, растерян, пытается писать письмо. Эдуард Иванович постоянно в движении. Что-то бормочет про себя. То подойдет к Покатилову, то выглянет в окно, а то приляжет на диван, с тем, чтобы вскоре, покряхтывая, встать, и вновь отправиться, скажем… к Игорю Дмитриевичу. Или к окну. У него неуклюжая, шаркающая походка.

Один за другим телефонные звонки. Покатилов старается не реагировать на них. Но сделать это не так просто. Не отвлекаясь от белесого пятна бумаги, он извлекает из кармана замолчавший телефон, протягивает Кулику.

ПОКАТИЛОВ Отключи, пожалуйста. А лучше всего разбей.

КУЛИК Нечаянная радость, Игорь Дмитриевич?

ПОКАТИЛОВ (С недоумением смотрит на Кулика.) Что?

КУЛИК (Громко.) Нечаянная радость?.. Интересно, кто из нас недослышит?

ПОКАТИЛОВ Какая радость? О чем ты?

КУЛИК Вот вы часто упрекаете меня в том, что я недослышу. Я же утверждаю, что это не так. И вот теперь, когда мы совсем близко, и я говорю достаточно громко, громко и внятно, вы переспрашиваете меня. Что же получается?.. Не кажется вам, что нередко мы видим в ближних собственные недостатки, а в своих упреках, обращаемся, в сущности, к себе самим?

Пауза.

ПОКАТИЛОВ Ничего не понимаю.

КУЛИК (Громко.) Речь о глухоте и ложных ориентирах.

ПОКАТИЛОВ О какой нечаянной радости ты говоришь?

КУЛИК Это – не я говорю. Так все говорят… Так говорится… Метафора. Иносказание… Неожиданная весть. (Пауза.) Предполагается, что весть, вероятнее всего хорошая. Потому – нечаянная радость… Люди вообще склонны к ожиданию добрых хороших вестей. Правда, на деле часто выходит совсем наоборот. Тогда возникает отчаяние… Дурные вести – лучшая пища для отчаяния. Однако добрые вести никто не отменял, не так ли? (Пауза.) По моим наблюдениям, хорошие вести приходят именно в тот момент, когда их уже не ждешь. И это объяснимо… Вам не доводилось слышать фразу – хочешь рассмешить Бога, расскажи ему о своих планах? (Пауза.) Вспомните, хотя бы, так называемую казнь Федора Михайловича…

ПОКАТИЛОВ Какого Федора Михайловича?

КУЛИК Обратили внимание на то, что я к «казни» присовокупил «так называемая»?.. Казнь как игра. Понимаете?.. Вот ведь в чем смысл… Так что игры – не всегда игры в привычном понимании…

ПОКАТИЛОВ О каком Федоре Михайловиче идет речь?

КУЛИК О Достоевском. Какой же может быть еще Федор Михайлович?

Пауза.

ПОКАТИЛОВ Ничего не понимаю.

КУЛИК Поясню… Известно, что Федор Михайлович тоже любил играть. Единственное, чего я не знаю, а это было бы весьма существенным обстоятельством, играл ли он до так называемой казни. Согласитесь, если он играл до казни, получается всего лишь назидательная история, а это не так интересно. Другой коленкор, если он увлекся игрой после казни. Может ли наказание, которое, многими трактуется как благо, напротив отбросить человека подальше от праведного пути? Вот вопрос!.. Здесь хорошо было бы узнать, везло ему в игре или нет. Я не раз хотел узнать, но все не хватало времени… Многое в жизни великих замалчивается… Впрочем, как не крути, получается бесконечная история.

ПОКАТИЛОВ Что получается?

КУЛИК (Громко.) Бесконечная история… Там игра и здесь игра. Куда не ступит бедолага, всюду играют… Я не только о Достоевском. Это ко всем нам относится… Бесконечные повторы. Поворот – повтор. Еще поворот – и снова то, да ладом… Колесо… Вот и получается, Игорь Дмитриевич, судьба наша, равно как и мироздание само – перевертыш. Где же тут сконцентрироваться и ухватить?

ПОКАТИЛОВ Какой перевертыш?

КУЛИК Очень просто. Взгляните в окно. Какой нынче месяц?

ПОКАТИЛОВ Апрель.

КУЛИК А за окном – снег. Вот вам типичный перевертыш. А назавтра выглянет солнышко и все растает. И снова перевертыш… А может и в январе растаять. (Зевает.) Потом наступит весна, еще зима, и еще весна… Потому и в сон тянет… (Пауза.) Говорят, до войны в этом номере тайно останавливался некий Тесла…

Покатилов поднимает голову.

ПОКАТИЛОВ Надо же?.. Какое совпадение.

КУЛИК А кто это, Тесла?

Покатилов возвращается к письму.

КУЛИК Если вдуматься, вся наша жизнь построена на совпадениях… А что есть совпадения?.. Извечная тоска по гармонии… (Подходит к окну.) Птицы поют… Птицы, я не ошибаюсь?.. Похоже на птиц… Как думаете, Игорь Дмитриечич, этот шум за окном издают птицы?

ПОКАТИЛОВ Не знаю, я ничего не слышу.

КУЛИК Птицы. Кто же еще?.. По-весеннему щебечут… Щебечут? (Прислушивается.) Щебечут… Орут. Надрываются… Птицы – дуры. Круглый год орут. Им все одно – весна или зима. Круглые дуры… Отчего же так холодно? (Прислушивается.) Вот заходятся! Просто закатываются! А толку никакого… А какой, собственно, ожидать от них толк? Ровным счетом никакого. Бессмысленные существа. Все равно… все равно, что… все равно, что червяки… Абсурдные существа… Конечно, кто-то может возразить, дескать птицы – ничто иное, как напоминание об ангелах. Доводилось сталкиваться с такой постановкой вопроса… Придет же такое в голову!

ПОКАТИЛОВ (Не отрываясь от письма.) А что, если это так?

КУЛИК Не знаю, не знаю… Все же у ангелов – лица. Должны быть лица. А здесь что? Черт знает что такое. Если увеличить до размеров человеческой физиономии – с ума можно сойти от страха… Представить страшно, что еще недавно водились птички величиной с добрую башню… И это при полной пустоголовости… Что же они вытворяли? Они же могли склевать… страшно подумать, что и кого они могли склевать… И склевывали. А как же? Безусловно, склевывали… Вот ведь зачем-то они были созданы? А не затем ли, как раз, чтобы склевывать? Именно, чтобы склевывать, чтобы поддерживать, так сказать, равновесие и справедливость… Покуда склевывали – дураков было меньше. И негодяев и родимчиков. Их склевывали. Естественный отбор… А что? Так и есть. Дураков прежде было много меньше… Жизнь была размеренной и осмысленной… Вот когда жизнь была раем! Во времена больших птиц. Вот когда столетия были эпохами!.. А они в один прекрасный момент возьми, да измельчай. И пошло все сикось-накось… В один прекрасный момент – бах! (Закрывает глаза.) Ужас! (Направляется к дивану.) Вы не замерзли?

ПОКАТИЛОВ (Над письмом.) Нет.

КУЛИК А меня что-то морозит

ПОКАТИЛОВ (Над письмом.) Отойди от окна.

Пауза.

КУЛИК Если вдуматься, с нынешними птицами не сопряжено никакое человеческое действо. Люди сами по себе, а птицы – сами по себе. Разумеется, я не беру во внимание всех этих куриц, индюков, страусов, волнистых попугайчиков, крякв и прочих вальдшнепов. Это уже не птицы.

ПОКАТИЛОВ (Над письмом.) Кто же это, позволь полюбопытствовать?

КУЛИК Толпа… Слушать их пение? Увольте. Да и что это за пение, если вдуматься? Хотя, кому-то, может быть, и эти звуки кажутся пением… Поэтам, например. Но поэтам все представляется в искаженном свете. Точнее, они намеренно все искажают. Чтобы казаться оригинальными. А в результате – как правило, пшик. Пшик потому, что по большому счету поэзия никому не нужна… Что такое поэзия?.. Азартная игра. Как сложение и вычитание, как крестики-нолики, как женитьба, покер или виселица… Или, вот еще – любовь.

ПОКАТИЛОВ (Оторвавшись от письма.) Отвратительно все, что ты говоришь.

Пауза.

КУЛИК Червяков хотя бы уничтожают… Впрочем, птиц тоже уничтожают. Но не как червячков. Никакого сравнения. Просто никакого сравнения… Между прочим, еще неизвестно, какое напоминание в себе несет червь.

ПОКАТИЛОВ Что у тебя в голове, Эдуард?

КУЛИК Известно одно. Неугодное напоминание. Оттого их и истребляют… Вы правы, Игорь Дмитриевич, нужно оставить эту тему. Этот сюжетец до добра не доведет. Дались мне эти червяки? (Пауза.) Однако не с проста. Просто так ничего не бывает. Просто так мысли в голову не лезут. Мысли нужно уметь расшифровывать. А ключа-то нет. Вот и маета. (Пауза.) Накапливается смертельная усталость… Как же я замерз!

ПОКАТИЛОВ Надень пиджак.

КУЛИК Не поможет. Это – нервное… Паникую немного.

ПОКАТИЛОВ А я?.. Я, как будто, спокоен. А внешне?

КУЛИК Само спокойствие.

ПОКАТИЛОВ Так, небольшое волнение. Как перед выходом на публику. Не больше.

КУЛИК Да, Игорь Дмитриевич. Вы, Игорь Дмитриевич, прирожденный актер. Этого у вас не отнять.

ПОКАТИЛОВ Какой актер!

КУЛИК Какой актер?!.. Видели бы вы себя за ломберным столом!.. Вы видели себя за ломберным столом?.. А я видел. (Мечтательно.) Играли бы теперь на театре, вас бы узнавали на улицах, брали автографы… А вот что бы вам хотелось сыграть?.. Какую роль?.. Цезаря?.. Нет, нет, погодите-ка, сейчас угадаю… Лира?.. Нет. Это все не годится. Все царственные особы плохо кончили, а нам с вами теперь нужно что-нибудь оптимистичное… Может быть, что-нибудь из оперетты?.. Пожалуй… Ах, да, у вас же беда со слухом… А какая была бы жизнь!.. Приятное общество, актрисы, танцы, куплеты… Встречая вас на улице, прохожие так и перешептывались бы… Узнаёшь? Узнаёте?… Позвольте, а это кто подле него? Что за человек? Он с ним никогда не расстается. Прямо скажем, интересный молодой человек. Кто это?.. Где-то мы его видели. Наверное, тоже актер. Да нет, мы его определенно видели.

ПОКАТИЛОВ (Горько улыбается.) Увы. К сожалению, я – не актер. То есть не настоящий актер… Я – актер в шекспировском понимании этого слова… Как многие из нас… «Весь мир театр…» ну, и так далее… Актер шекспировского толка. Так проще… Вообще в школе что-то говорили об этих моих наклонностях. Но меня, знаешь ли, привлекали точные науки – математика, физика… Не знаю, при других обстоятельствах, наверное, можно было бы попробовать… (Пауза.) Другие актеры шекспировского толка не задумываются о том, что они – актеры шекспировского толка, у меня же это не выходит из головы… Я чувствую… В особенности, когда остаюсь наедине с собой… Слышу своего внутреннего человека… сокровенного человека… Слышал… Что теперь об этом говорить? когда жизнь кончена…

КУЛИК Неправда! Последнее, что вы сказали – неправда! Жизнь продолжается… Всегда есть выход из положения… Если вам интересно мое мнение, при любых обстоятельствах… Вы просто устали, Игорь Дмитриевич. Вам встрепенуться надо. Встрепенуться – вот, что вам надо…

Пауза.

ПОКАТИЛОВ (Наигрывает.) А кто мой сокровенный человек?! Спросите, полюбопытствуйте, как я его понимаю?!.. О, я расскажу вам что это за персона! У этой персоны свои мысли, гениальные мысли, своя биография, длинною в тысячелетие, вселенская любовь и легендарные поступки!.. Мы неразлучны!.. Нет, конечно мы расстаемся иногда, но в такие дни я думаю о нем, а он тоскует по мне!.. Вы можете унижать меня, уничижать меня, наконец, убить меня! Но знайте, мой сокровенный человек, мой непостижимый человек неистребим! И когда вы, ненасытные, будете клевать мое беспомощное тело, празднуя победу, он будет смеяться вам в лицо только рассмеется вам в лицо!… (Смеется.)

КУЛИК Браво! Брависсимо!!!

ПОКАТИЛОВ Посвящается Эдуарду Ивановичу Кулику… Тебе, Эдуард.

КУЛИК Мне?!

ПОКАТИЛОВ Тебе, тебе.

КУЛИК (На глазах слезы.) Это… я не знаю с чем это можно сравнить, это… мне?.. Это… Нет слов… блаженство… Благодарю… о, благодарю…

ПОКАТИЛОВ Ты – хороший, Эдуард… жаль, что мы с тобой так мало общались.

КУЛИК (Сквозь слезы.) Как вы сказали?

ПОКАТИЛОВ (Громко.) Мало мы с тобой общались. Не слушал я тебя… не слышал… Ты же, брат, философ… А всё суета, дребезжание…

КУЛИК Да разве же я не понимаю, Игорь Дмитриевич? Вы чрезвычайно занятой человек, вам не до пустых разговоров… Да и я не особенно разговорчив. Болтливость вообще не лучшее качество телохранителя.

ПОКАТИЛОВ (Громко.) Ты всерьез считаешь, что я держал тебя в качестве телохранителя?

КУЛИК Не нужно кричать, Игорь Дмитриевич… Я обижаюсь. У меня очень хороший слух… Очень.

ПОКАТИЛОВ Извини. Все же немного нервничаю. Сглазил… самого себя.

Пауза.

КУЛИК Вы говорили что-то о телохранителе?

ПОКАТИЛОВ Ты всерьез считаешь, что я держал тебя в качестве телохранителя?

КУЛИК Безусловно, я не могу забраться в вашу голову, не знаю, кем вы меня считали и считаете, но со своими обязанностями я справлялся не хуже, чем многие другие.

ПОКАТИЛОВ (Улыбается.) Да ты никак обиделся?.. Милый Эдуард, просто мне было нужно, чтобы кто-то был рядом. Кто-то, кому можно доверять… Такой человек, которого как будто и нет, но он всегда рядом… Ну вот, наподобие того сокровенного человека, о котором я только что целый монолог задвинул… Понимаешь, о чем я?

КУЛИК Да уж не дурак. Намек понял.

ПОКАТИЛОВ Никаких намеков здесь нет…

КУЛИК Намек понял… Очень жаль, что вы не сказали мне этого раньше… Сокровенный человек – это меняет дело… Это очень серьезная ответственность… Я вам так скажу, сокровенного человека слушаться надо, во всяком случае, прислушиваться к нему… Сокровенный человек, значит? Ну, что же, что же… Как это я угадал с перевертышем-то? Просто ясновидение какое-то.

ПОКАТИЛОВ И хватит об этом.

Покатилов возвращается к письму.

КУЛИК Не волнуйтесь, Игорь Дмитриевич, оправдаю.

ПОКАТИЛОВ Ничего не нужно оправдывать!..

Пауза.

КУЛИК Не волнуйтесь… Мало, конечно, времени, но вы не волнуйтесь.

ПОКАТИЛОВ Что ты задумал?

Пауза.

КУЛИК Если бы я знал раньше…

ПОКАТИЛОВ Что ты задумал? я тебя спрашиваю!

КУЛИК Ничего…

ПОКАТИЛОВ Все. Не мешай… Забудь.

Пауза.

КУЛИК Отказываетесь от сокровенного человека?

ПОКАТИЛОВ Отстань.

Пауза.

КУЛИК А его мнение вас не интересует?

ПОКАТИЛОВ (Поднимает глаза на Кулика.) Умоляю, помолчи немного!

КУЛИК Слушаюсь.

Пауза.

КУЛИК (Размышляет вслух.) Сокровенный человек… То есть внутренний человек… То есть второе «я». А в отдельных, безотлагательных случаях, не исключено, что и первое… Ах, Игорь Дмитриевич, какой же вы умница!.. Ведь, если вдуматься, что может сокровенный человек? Все, без исключения. Если актер шекспировского толка зажат в тисках условностей и преднамеренностей, и в силу закона инерции практически всегда катится, как шар в лузу, сокровенный человек, находящийся как бы внутри этого шара… не забудем также о его врожденной хитрости… лучше сказать изобретательности… так вот, сокровенный человек, вы правы, Игорь Дмитриевич, всегда чувствует себя в безопасности… нет, фактически находится в безопасности… Кроме того сокровенному человеку ровным счетом нечего терять, ибо он субстанция метафизическая… как бы метафизическая. Потому, что он, разумеется, испытывает и аппетит, и жажду, иногда, откровенно говоря, зверский аппетит… также увлекается женщинами… Почему бы и нет? Пусть и сокровенный, но человек же он, в конце концов… А вот интересно, способен ли он остановить роковое движение?.. Безусловно. Кто же, если не он? Все в его силах… Еще бы! Первое «я»… Настаиваю. Именно, что первое. А при теперешних обстоятельствах непременно первое… Вы, Игорь Дмитриевич, уже сделали все, что могли. Теперь, Игорь Дмитриевич, мой выход. Только сокровенный человек способен остановить этот адский механизм… Другой вопрос – хочет ли этого сокровенный человек?.. Хочет… Чрезвычайно ответственен этот сокровенный человек, доложу я вам… Можете рассчитывать на меня, Игорь Дмитриевич!.. Фактически вы доверили мне свою судьбу, вот что вы сделали, Игорь Дмитриевич!.. Ай да умница!.. Вот уж спасибо, дорогой мой…

ПОКАТИЛОВ Что ты там бормочешь все время? Отвлекаешь.

КУЛИК (Сияет.) Молчу.

Кулик подходит к зеркалу, долго рассматривает себя.

КУЛИК (Кривляясь и меняя голос, разыгрывает диалог..) Эдуард Иванович?.. Какой Эдуард Иванович?.. Как это может быть, Эдуард, и вдруг Иванович?.. Эдуард Иванович Кулик. Иванович – оттого, что Кулик… Что за кулик? Кого вы подразумеваете под этим куликом, Эдуард Иванович, когда представляете себя таким образом? Не на болото ли намек? И вообще кто вам придумал такую фамилию?.. Кулик и Кулик. Почему бы и нет?.. И что вы нахваливаете, Кулик?.. Да ничего, собственно не нахваливаю. Больше бранюсь… Ах, вы бранитесь? На кого же вы изволите браниться?.. И озноб. И мороз по коже… Что вам от меня нужно? Почему все надобно трактовать? И по малейшему поводу лезть с вопросами? Да разве спрашивал я отца своего, отчего он Кулик? Или деда?.. А кто ваш отец и кто ваш дед, позвольте полюбопытствовать?.. А я и не знаю, что сказать. Мы родства-то не помним, не приучены. Родство нам только во вред… И озноб. И мороз по коже… Так кто же ваши родственники? Проследуйте к ответу!.. Не знаю. Почему бы вам их самих не спросить?.. И мороз. Но… не до смерти, ибо возмущение кипит… Считаю неуместным, и неловким, и беспардонным задавать всякие такие вопросы пожилым людям! И бестактным! Это бестактно, не находите?.. Находим… Почему же вы с самого детства мучаете меня ими? Почему позволяете себе? когда перед вами чужой для вас человек?.. И вообще, почему вас так занимает моя родословная?… А я знаю почему! Вам надобно надсмеяться! Вам ужасно хочется смеяться! Вы без смеха болеете!.. Но это же так просто. Вы вполне можете обойтись без моей скромной персоны. Вас же научили смеяться над пальцем! Да, научили… Без пальца вы теперь никто. Вы ничего не можете без пальца. Вся ваша нынешняя жизнь – поиск пальца!.. А я теперь Я – другое! Я теперь вам не по зубам. И родословную мою теперь вам не достать, ибо сокровенный человек есмь!

ПОКАТИЛОВ Тише, пожалуйста!

КУЛИК Виноват… Хотите, закажу вам чая?

ПОКАТИЛОВ Ненавижу чай.

Пауза.

КУЛИК Кофе, может быть?

ПОКАТИЛОВ Не мешай, пожалуйста.

КУЛИК Молчу.

Пауза.

КУЛИК (Возвращается к зеркалу, полушепотом, постепенно набирая обороты.) Что такое чай? Откуда он взялся? Из Китая? Определенно, из Китая. Быть может, китайцам без него и не прожить, но нам-то, скажите на милость, какое до этого дело? Жили тысячу лет без чая и еще жили бы. Нет же, является некто, наречем его некто, и заявляет – без чая никак невозможно! Почему?.. Кто ответит мне на этот вопрос?.. Почему без чая, без табака, без водки, без болтовни и кухонных сцен жизни нет?.. Кто тот властелин, что обрушил на нас всё это? Как его звать? В каком он звании или должности? И в каком таком беспрекословном руководстве это изложено?.. И зачем вы с утра до ночи показываете мне всех этих слонов, обезьян, жирафов и прочую невидаль?.. Просто хочется крикнуть – Да не живется им у нас! И не приживется! Зачем же мучить детей зоосадами и живыми уголками?.. И что за жизнь в таких уголках? Не напоминает ли вам такая жизнь каторгу, господа? Или, точнее, бедлам?.. Покажите мне белочку – я пойму. Я помню ее и обрадуюсь ей. Но зачем же лезть мне в лицо с этими образинами, с этими чудовищами, полуптицами и каракуртами?!

ПОКАТИЛОВ Эдуард!

КУЛИК Молчу. (Пауза.) А мы, Игорь Дмитриевич, с вами, действительно, очень похожи… Вот только теперь распознал… Конечно, ваших талантов у меня нет, но сокровенному человеку это и ни к чему… Оба недослышим. Правда, у меня это после контузии, а у вас, похоже, врожденное… Вы не болели в детстве корью? (Пауза.) Вот, к примеру, воскрешение Лазаря. Ведь мы рассматриваем этот сюжет с позиции апостолов. А что, Игорь Дмитриевич, если использовать мой перевертыш?.. Разве не можем мы немного повернуть и увидеть эту историю, скажем, глазами самого Лазаря?

Звонит телефон. Кулик достает его из кармана.

КУЛИК Может быть, все-таки, ответить?

ПОКАТИЛОВ Нет.

Звонки.

КУЛИК Хотите я отвечу?

ПОКАТИЛОВ Нет.

Звонки.

КУЛИК А что, если это Людмила Сергеевна?

ПОКАТИЛОВ Говорю тебе, разбей или возьми себе. Лучше разбей, иначе я никогда не напишу письма.

Звонки.

ПОКАТИЛОВ (Громко.) Разбей его!

КУЛИК (Прячет телефон обратно в карман.) Вот еще!

Звонки прекращаются.

КУЛИК Это настойчивое стремление к разрушению – бич Божий. Стремление к разрушению, саморазрушению. Вот откуда это в человеке?.. Глядишь – еще кроха совсем, еще ходить толком не научился, а уже отрывает мухе лапки или режет бритвой гардины… Думается, люди ассоциируют счастье – с хаосом… Вот ведь, что такое, если вдуматься, любовь? Смятение чувств. Полная взъерошенность, бессонница и отказ от пищи… Болезнь. Как есть болезнь… А людям этого хочется. Хочется болеть. Ну что это, в самом деле?

ПОКАТИЛОВ Эдуард! (Пауза.) Ничего не получается с запиской этой проклятущей, ничего в голову не приходит… Да я уже и забыл, как писать-то. Лет семь только автографы оставлял.

КУЛИК А расписки?.. Долговые расписки. Сами же составляли… Я, Покатилов Игорь Дмитриевич, обязуюсь, и так дальше… Особенно запомнилось вот это: когда человечество поголовно обуреваемо жаждой крови, а младенцы уже отказываются от привычных слов и поступков, игра представляется мне тем единственным источником вдохновения, что способен не только кружить голову, но, также, сохранить самого человека в прекраснодушной творческой его ипостаси… И озноб, и мороз по коже!..

ПОКАТИЛОВ Равиль настаивал… забавляется таким образом.

КУЛИК Высочайшая литература!.. В случае невыполнения обязательств… ну, там уже не интересно… Хочется заметить, Игорь Дмитриевич, немногие авторы, не только теперь, но и за всю историю литературы могли похвастаться такой глубиной и точностью. К тому – оголенный нерв в каждом слове? Вы, Игорь Дмитриевич – не игрок, вы – большой писатель!.. Вот где Аскольдом покоится ваш талант. Не исключено, что если бы вы всерьез занялись литературной деятельностью, из вас мог бы получиться второй Лотреамон… Вы любите Лотреамона? Песни «Мальдорора» и другое?

ПОКАТИЛОВ У тебя все?.. Скажи на милость, что ты за человек, Эдуард? Вот уж действительно, язык твой – враг твой. Зачем ты всякого такого наворотил?.. Равиля напомнил, расписки. Зачем?.. Ты что читал Лотреамона?

КУЛИК Руки не доходят.

ПОКАТИЛОВ Тебе хочется, чтобы я окончательно свихнулся… А, может быть, тебе хочется поскорее избавиться от меня?

КУЛИК (Истово крестится.) Упаси Боже! Простите, Игорь Дмитриевич, я не подумал. Простите, Христа ради!

ПОКАТИЛОВ Может быть, ты думаешь, что я блефую?

КУЛИК Как можно, Игорь Дмитриевич?! Да разве вы способны?.. Хотел сказать, это уже не игра. Это… это уже совсем другое… Ну зачем вы связались с Равилем? Вы же отлично знаете, что это за человек!.. Да это и не человек вовсе.

ПОКАТИЛОВ Человек и очень неглупый… Деньги-то давал исправно. Никто уже не давал, а он давал.

КУЛИК Упырь. Я не удивлюсь, если выяснится, что он по утрам пьет кровь младенцев. Мне, кстати, об этом говорили… Да, вспомнил. Точно. Мне говорили, что он пьет кровь, только не младенцев, а девственниц… Нет, все же младенцев, девственницы – это другой, младенцев, младенцев… А вы, Игорь Дмитриевич – настоящий младенец. И не спорьте.

ПОКАТИЛОВ Бредишь или издеваешься.

КУЛИК Ваше самоубийство не оправдано. Что хотите, со мной делайте.

ПОКАТИЛОВ Не назову ни одного случая, когда самоубийство было бы настолько оправдано.

КУЛИК Я назову… Корабельные истории, осмелюсь заметить…

ПОКАТИЛОВ Корабельные истории приплел…

КУЛИК Капитан, на мостике тонущего корабля – чистое, чистейшее самоубийство. Даже если он и неплохо держится на воде, думаю, дело его швах… Посудите сами – шлюпки заняты. Думаете, кто-нибудь оставит ему местечко? Маловероятно. Наверняка он гадил подчиненным. И вообще людям, в сущности, не свойственно благородство. Если вдуматься, примеров подлинного героизма в истории не так уж и много. Оттого они буквально врезаются в память.

ПОКАТИЛОВ Вот зачем ты все это говоришь?

КУЛИК Сам не знаю. Как будто прозрение нашло… С того момента, как вы поведали мне о подлинном моем назначении…

ПОКАТИЛОВ Что ты имеешь в виду?

КУЛИК (Загадочно улыбается.) Не каждому при жизни дано узнать, что он есть на самом деле.

ПОКАТИЛОВ Да, о чем ты?

КУЛИК (Загадочно улыбаясь.) Не догадываетесь?

ПОКАТИЛОВ Нет.

Пауза.

КУЛИК (Загадочно улыбаясь.) Сокровенный человек.

ПОКАТИЛОВ Выброси это из головы… Это было сказано к слову… Это – иносказание. Как твоя «нечаянная радость».

КУЛИК (С обидой в голосе.) Ну, что же. Если вам неприятна эта тема, оставим ее… В таком случае меня знобит по другому поводу. От страха. Будем так взирать на происходящее.

ПОКАТИЛОВ Ты-то чего боишься?

КУЛИК А место страху всегда найдется… Я привык к вам, Игорь Дмитриевич, как вышеупомянутый капитан к своему судну… В море…

ПОКАТИЛОВ Довольно о море… Море – это могильник, а мне, как ты догадываешься, не хотелось бы накануне совершения… поступка, назовем это поступком, философствовать на подобные темы… Отвлекает от магистральной линии… Все обдумано. Черта подведена… И успокойся, пожалуйста. Не долго ждать осталось… Все произойдет очень скоро. Очень… Вот составлю записку… письмо, и все.

КУЛИК Какой смысл писать письмо, когда вас уже, можно сказать, нет? прости Господи!

ПОКАТИЛОВ Нужно же как-то утешить ее. Мне не хочется ее отчаяния… Напишу, что встретил другую женщину.

КУЛИК (Смеется.) Вы встретили другую женщину?

ПОКАТИЛОВ Да нет же. Но ей напишу, будто бы встретил. Ничего лучшего придумать не могу. Ничего в голову не лезет…

КУЛИК Осмелюсь заметить, для некоторых измена любимого мужа будет пострашнее смерти… Как бы, Игорь Дмитриевич, не получилось двойного самоубийства.

ПОКАТИЛОВ Что?

КУЛИК Вы стреляетесь, а она, предположим… она, допустим, режет себе вены в ванне. Или, скажем, топится.

ПОКАТИЛОВ Я запрещаю!..

КУЛИК Простите. Простите, Игорь Дмитриевич. Неловкость, сорвалось… Просто я недолюбливаю ее, вы же знаете… Не беспокойтесь. Двойного самоубийства не будет… Не тех кровей барышня. Можете быть уверенным. (Пауза.) Однако осмелюсь заметить…

ПОКАТИЛОВ Помолчи. Пожалуйста, помолчи.

Покатилов возвращается к письму.

КУЛИК А вообще, вы совершенно правы… Не нужна она нам с вами.

ПОКАТИЛОВ Кто?

КУЛИК Людмила Сергеевна – не та женщина, что нам нужна.

ПОКАТИЛОВ Что значит «нам»?

КУЛИК Нам» – это все равно, что вам… Запоздалая ответственность. (Пауза.) Хорошая, нужная женщина должна быть простым земным существом. Вот как бабушка или одноклассница, о которой вы помните, что она носила дырявые чулки… Конечно, в известной степени, она обязательно должна быть кошкой. Но только в известной степени. Не больше.

ПОКАТИЛОВ Знаешь, как у нас?.. Вот я иногда незаметно наблюдаю за ней и думаю – что это за человек? Что она делает в моем доме?.. И, ведь, она давно здесь… Мы с ней спим иногда, беседуем, ужинаем, бываем в гостях, но, как бы это сказать? Все, что связано с ней – для меня точно в тумане… При этом она мне нисколько не надоедает… И она – ласковая, ласковая, ласковая… Я ведь, Эдуард, если разобраться, не знаю, кто я. Жизнь кончается, а я так и не разобрался. В самом главном, наверное, не разобрался… Одно хорошо знаю – я безвольный. Вот это – да! Это – я!..

Пауза.

КУЛИК А знаете, Игорь Дмитриевич, я предполагаю, что, если бы вы согласились немного повременить… ну, там, годик другой, вы бы столкнулись с любопытнейшей метаморфозой.

ПОКАТИЛОВ Что еще?

КУЛИК Ваша Людмила Сергеевна превратилась бы в лисицу.

ПОКАТИЛОВ Ну что ты за человек?

КУЛИК А вот увидите… Я давно изучаю ее… Когда вы с ней поднимаетесь по лестнице, я всегда следую сзади. Иду и внимательно смотрю на край ее платья. Теперь могу признаться. Теперь почему не признаться?.. Пару раз видел.

ПОКАТИЛОВ Что видел?

КУЛИК Хвост… Кончик хвоста… Заявляю со всей ответственностью. Однажды она почувствовала мой взгляд. Обернулась. И тут же спрятала хвост… И смутилась… Конечно, мои наблюдения можно было бы списать на контузию, но она же смутилась. Вот ведь что.

Пауза.

ПОКАТИЛОВ Да я знаю, что она неверна мне. Но это закономерно. Что я могу дать ей кроме денег. Я же пуст, Эдуард… Этот мир мне мало интересен. Точнее так. Я здесь инородное тело… Всегда нахожусь в ожидании чего-то другого, совсем другого… А ей, конечно, хочется жить… И все равно она не оставляет меня, беседует со мной… случается, утешает… Знаешь, я однажды даже предложил ей привести в дом своего любовника. Так прямо и сказал – Зачем нам, взрослым людям, играть в прятки? Я знаю все. И ты знаешь, что я знаю. И он знает, что ты знаешь, что я знаю. Одним словом, так прямо и сказал – приходите и живите у нас… Квартира большая…

КУЛИК Почему же вы мне ничего не сказали?! А если бы он убил вас? раньше времени?

ПОКАТИЛОВ Что ты, что ты? Знаешь, кем он оказался?.. Мальчиком. Совсем мальчиком… Не больше тридцати. Белокурый такой, кудрявый… Алеша… Краснеет, глаза опускает… В то же время, пылкий любовник… Я иногда наблюдал за ними. Она просила… Ей нравилось, чтобы я наблюдал… Ты уж прости меня за эти подробности.

КУЛИК Ну, что – это жизнь.

ПОКАТИЛОВ Она может ударить его. Он – заплакать… Одним словом, он – именно то, чего ей хотелось… Он – врач. Работает где-то в поликлинике… Совершенно без средств к существованию… Врач, говорят, хороший… Ничего дурного не скажу, приятный молодой человек. Жить у нас так и не остался. Уходил поздно вечером, или рано утром… Тогда наступало мое время. Она очень, очень любвеобильная, очень любвеобильная и добрая женщина… (Улыбается.) Он такой трогательный. Однажды попросил у меня денег на такси.

КУЛИК И вы дали?

ПОКАТИЛОВ Конечно… И еще давал. Не годится, когда дама платит в ресторане… Знаешь, пожалуй, и я полюбил его… С моей стороны эгоизм чистой воды… Мне так удобнее. Мне удобно, когда драконы спят.

Пауза.

КУЛИК Знаете, кто вы, Игорь Дмитриевич? Вы – человек Возрождения.

ПОКАТИЛОВ Ну, довольно об этом. Все… Тишина.

Покатилов склоняется над письмом.

КУЛИК Вот, кстати, Наньжун Гу сказал – Когда в деревне заболевает один человек, его сосед расспрашивает его, и больной может рассказать о своей болезни. Но его рассказ о болезни – это еще не сама болезнь. Когда я спрашиваю вас о Великом Пути, я словно пью снадобье, от которого мой недуг только усиливается. Хотелось бы услышать о том, что есть главное для сбережения жизни?.. – Ты хочешь знать о том, как сберегать свою жизнь? – ответил Лао-цзы. – Способен ли ты охватить единое и не терять его? Можешь ли ты, не прибегая к гаданию на панцирях черепах и стеблях трав, узнавать о будущем счастье или несчастье? Умеешь ли ты останавливаться? Способен ли все отринуть? Можешь ли оставить людей и искать самого себя? Можешь ли уйти от всего? Можешь ли быть совершенно непосредственным? Можешь ли стать младенцем? Ведь младенец кричит целыми днями и не хрипнет – таков предел гармонии. Он целыми днями сжимает кулачки – и ничего не хватает – такова всеобщая полнота жизненных свойств. Он целый день смотрит и не мигает – такова его несвязанность внешним. Он идет, сам не зная куда; останавливается, сам не зная почему. Он ускользает от всех вещей и плывет вместе с переменами. Таков путь сбережения жизни.¹ (Пауза.) Может быть…