Kitabı oku: «Пржевальский»

От автора

Совершенно неожиданно я наткнулся на статью Николая Старикова «Пржевальский – военный разведчик?», и очень удивился… Почему? Потому что, как большинство читателей, я наивно считал Николая Пржевальского прежде всего известным путешественником, учёным, географом и, наконец, натуралистом. И вдруг узнаю, что оказывается, когда Географическое общество не дало денег неопытному Пржевальскому на научно-географическую экспедицию в Приморье, тогда он, военный офицер, добился от Военного ведомства командировки по изучению речных путей для передвижения российских войск к южным границам России, недавно приобретённого Уссурийского края. При этом Пржевальский по собственной инициативе сделал большее, он смог проникнуть в приграничные города Кореи и Маньчжурии и привезти оттуда важнейшие сведения об этих государствах, ранее недоступных ни Европе, ни России. Кроме того, он привёз ценнейший научный материал о населении, природе и климате Уссурийского края.

Так в XIX веке впервые появилась русская «глубинная» разведка соседних стран, совмещённая с научно-исследовательской экспедицией, и первооткрывателем стал русский путешественник, страстный исследователь, штабс-капитан Николай Пржевальский. Получив признание, Пржевальский стал в дальнейшем получать финансирование на свои следующие экспедиции и от Русского географического общества и от Генерального штаба, но приоритет отдавал научным исследованиям.

Мне захотелось как можно больше узнать об этом знаменитым путешественнике, Николае Михайловиче Пржевальском, и написать в этой книге об удивительных приключениях во время его многочисленных экспедиций.

Александр Надысев

История первая.Уссурийские приключения

Уссурийский край Приморья, недавно отошедший в лоно России, безмятежно дремал и не слишком спешил раскрывать свои тайны. Но тяга открытий всё больше и больше увлекала русских путешественников, и они устремились исследовать эти неизведанные земли. И если морской путь к южным границам Приморья был достаточно изучен, то продвижение по таёжным рекам на юг находилось в полной неизвестности. И несмотря на дикие таёжные дебри в Уссурийском крае, эти речные пути и привлекли российских путешественников к их внимательному исследованию.

Глава 1. Погоня

Одна из них, маленькая экспедиция русских исследователей, в поисках удобных речных путей в Приморье, устремилась на лодке вниз по течению реки в полную неизвестность.

«Что нас ждёт впереди? – думал молодой штабс-капитан Николай Пржевальский, сидевший за кормовым веслом лодки. – Одному Богу известно. Хотя знаю, что эта река Суйфуну вынесет нас в воды Японского моря».

День близился к концу, ленивое солнце неторопливо садилось за лесистые горы, и на реку надвигался лёгкий туман, который своими клубами томно обнимал тайгу.

– Уссурийский край, – кричал Николай Пржевальский, размахивая офицерской фуражкой. – Дикий край!

А эхо вторило ему:

– Край, край …

– Николай Михайлович, – забеспокоился его спутник, молоденький топограф Николай Ягунов, – на ваши крики могут из леса стрельнуть.

– Не бойся, дружище, – рассмеялся его начальник. – Перед нами только первозданная природа, а сколько тайн она скрывает! Не перечесть!

«Хотя кто его знает, – подумал Пржевальский, – что таит в себе эта дикая тайга?»

И только два казака вяло гребли и безучастно разглядывали безлюдные берега реки, заросшие непролазными лесами. Как вдруг справа послышались частые выстрелы.

– Что такое? – встрепенулись казаки. – Никак охотятся?

– Не похоже на охоту, скорее это погоня, – заметил Пржевальский, и быстро заработал кормовым веслом. «Надо б держаться поближе к берегу, не то могут подстрелить», – забеспокоился он, и слева за поворотом реки увидел длинную песчаную косу.

– Гребите вон туда, к той косе, – прокричал Пржевальский казакам. – Там будем ночевать.

Вскоре лодка врезалась в песок и казаки, выскочив в воду, затащили её на берег. Они быстро соорудили бивуак из подходящих осин, натаскали валежника и развели костёр. К ним подсели Пржевальский и Ягунов, и стали вытаскивали из мешков недавно подбитых птиц. Озабоченно поглядывая на реку, Пржевальский учил своего помощника, как потрошить птиц для изготовления чучел. Они разговорились.

– Сколь мы уже в пути, – спросил Ягунов, – мне показалось, целую вечность?

– Вот и считай, – стал загибать пальцы Пржевальский. – 26 мая 1867 года мы выехали из Иркутска по дороге в сторону озера Байкал, а дальше Забайкалье. Через 10 дней прибыли в Сретенск и оттуда на пароходе шли по рекам Шилке и Амуру. Правда, наш пароход наскочил на мель, и нам пришлось покупать лодку, на которой мы добрались до Алабазина. Там дождались парохода и только через месяц высадились в Хабаровке.

– Знаю, знаю, Николай Михайлович, – заулыбался Ягунов, – вы тогда купили лодку, взяли двух гребцов и с ними пошли вверх по течению реки Уссури.

– Да, это плавание продолжалось до станции Буссе, – подтвердил Пржевальский. – Оттуда в начале сентября мы направились вверх по реке Сунгача к озеру Ханка. Хорошо там поохотились и пополнили коллекции птиц. Потом отправились на юг по почтовой дороге до деревни Никольское¹. И вот оттуда на лодке путешествуем по реке Суйфуну, на песчаной косе которой сделали первую остановку на ночлег. Сидим у костра и скоро попьём чай с галетами. Кстати, можно и фазана сварить, всё равно на чучело не сгодится. Как казаки сварим?

– Как прикажите,– ответили довольные казаки, и вдруг закричали. – Глянь, лодка показалась на реке! Похоже, гребец выбился из сил, еле ворочает своим коротким веслом.

– А за ним-то гонятся, – опять закричали казаки. – Смотрикось, из-за поворота реки вынырнули ещё две лодки.

– Помните выстрелы? Вот и погоня показалась на реке, – заволновался Пржевальский, схватив свой штуцер, – видать, сильно нашкодил этот беглец!

Глава 2. Беглец

Ещё мгновение, другое и лодка своим носом врезалась в песчаный берег, прямо на виду у путешественников. Беглец не удержался в лодке, с криками вылетел из неё и головой зарылся в песок. Пржевальский вскинул свой штуцер и дважды выстрелил перед первой лодки, которая круто повернула в сторону беглеца. Но выстрелы сразу охладили пыл преследователей, их лодки пронеслись мимо и скрылись за следующим поворотом реки. Казаки бросились к беглецу и по песку приволокли его к костру.

– Видать китаец, – доложили они и приподняли беглеца.

– Кто ты? – спросил Пржевальский, показывая свои не слишком сильные знания китайского наречия. – Откуда?

Незнакомец быстро оправился и, опустив глаза, ответил:

– Я из Мачьжурии и моё имя Чунь-Ху. Китайцы хотели убить меня, но я украл лодку и сбежал.

– За что же тебя так?

– Потребовал дополнительную плату за работу и получил палкой по спине, – соврал китаец. – Тогда пришлось бежать, ведь нужно вернуться домой и кормить семью.

– И куда тебе?

– Мне бы добраться до Пьемонта, и оттуда в Китай, а эта река мне знакома.

– Ладно, поверим на слово, – улыбнулся Пржевальский и, поглядев на казаков, спросил их. – Возьмём его в проводники?

– Чаво же не взять, раз местные реки знает, – ответил один из казаков, разливая чай.

Китаец узнал, что его возьмут с собой и обрадовался, но тут же, сделав удручённый вид, сказал:

– Но денег у меня нет.

– Хорошо, хорошо, отработаешь, – рассмеялся Пржевальский. – Пойди, набери сухих веток для костра и поставь себе навес для ночлега.

Китаец принёс веток из леса, его усадили у костра и стали кормить.

– Тощий, а ест много, – потешались казаки. – Откормим!

– Очень благодарен, очень, – раскланивался китаец, когда казаки его накормили.

Ночь надвинулась быстро, костёр догорал, всё ещё освещая таёжный лес. Пржевальский встал и распорядился:

– Всем спать. Завтра с утра отчаливаем.

Глава 3. Спасение

Ночь стояла душная. Бешеные гнусы, комары, мошка и всякая «дрянь» не давала покоя. В бивуаке не продохнуть. И если казаки, как только улеглись, сразу захрапели, то Пржевальскому не спалось. Он плотнее закрылся москитной сеткой, прикрыл глаза, и ему вспомнилось детство, юность, служба в Польше, а потом неприятности, которые в корне изменили его жизнь. А произошло вот что. Русское Географическое общество отказало в финансировании его экспедиции в Центральную Азию. Тогда при встрече известный путешественник Петр Семёнов Тянь-Шанский предложил ему показать себя вначале в какой-нибудь малой экспедиции в неведомый Уссурийский край, а при успехе обязательно предложат более сложную экспедицию в Центральную Азию. Для этого пришлось податься в Сибирь и перевестись в Восточносибирский военный округ. Вспомнилось как, прибыв к месту службы, его поддержал генерал-майор Кукель, возглавлявший Генеральный штаб Восточносибирского военного округа. И как его срочно командировали в экспедицию для разведки путей продвижения русских войск к границам Кореи и Маньчжурии, а за одно исследовать природу Уссурийского края.

Пржевальский вздохнул, открыл глаза и вслух сказал:

– Исследования Уссурийского края – это только начало моего пути!

– Начало пути, а что впереди? – сонно спросил Ягунов, и засопел.

– А впереди Центральная Азия, Тибет!– ответил Пржевальский и вздрогнул…

Раздался страшный рык и истошный крик китайца. Пржевальский с охотничьим ружьём вылез из бивуака и увидел в темноте горящие глаза тигра. Голодный хищник бродил у потухшего костра и недовольно рычал. Пржевальский вскинул ружьё и выстрелил над головой зверя. Тигр подпрыгнул и стремглав нырнул в темноту. Китаец, прижавшись к своему навесу, дрожал всем телом и всхлипывал:

– Это манзы мстят и наслали на меня тигра.

– Не причитай, Чунь! Разожги костёр и тогда тигр не вернётся! – велел ему Пржевальский и полез обратно в бивуак.

– Кто стрелял? – спросонья спросил Ягунов. – Вы?

– Да, тигр к нам наведался, я его отогнал, – успокоил Пржевальский. – Спи!

Глава 4. Неприятности

Ранним утром путешественники, взяв с собой беглого китайца, отчалили, оставив на берегу украденную лодку.

– Пусть китайцы заберут свою долблёнку. Может, на этом и успокоятся? – усмехнулся Пржевальский и велел казакам грести вдоль правого берега реки, подумав: «Как бы нам не устроили засаду».

Не успела лодка с путешественниками обогнуть следующую песчаную косу, как казаки, постоянно оборачиваясь, заметили что-то в прибрежных кустах.

– Вона, видишь, на левом берегу две лодки, спрятанные в кустах? – пробасил бородатый казак.

– Видать, сторожат нас, – предположил казак помоложе.

– Ну да, видно те, что вчерась гнались за нашим китайцем, – подметил бородач.

– Что молчишь? – спросил он беглеца. – Они?

Китаец понял, закивал головой, спрятался за борт лодки и задрожал: «Как бы манзы не заметили меня с русскими».

Пржевальский, быстро работая кормовым веслом, проговорил:

– Не бойся, Чунь, защитим!

Бородач схватил своё ружьё:

– Николай Михайлович, можа стрельнуть?

Пржевальский велел не стрелять и налечь на вёсла, а сам подумал: «Китайцев не видно у лодок, наверное, они пошли берегом за украденной долблёнкой».

Лодка с путешественниками пронеслась мимо «засады» и вошла в новый поворот реки.

– Пронесло, – радовались казаки. – Эх, так и не постреляли.

Они быстро забыли про неприятности, весело гребли и даже затянули песню. По берегам реки стеной стояла загадочная тайга – деревья, кустарники укутанные вьюнами, манили к себе, а в их зарослях мелькали стаи птиц.

– Какая красота! – радовался Пржевальский. – Может, пристанем к берегу и поохотимся?

– Что вы, Николай Михайлович, – вскричал Ягунов. – Нам бы подальше уплыть от неприятностей, а то того и гляди подстрелят.

– Да ладно, я пошутил! – вздохнул Пржевальский.

Глава 5. Манза

Тем временем основное течение реки вынесло лодку на безмятежную водную гладь. Река стихла, и перед путешественниками показались берега, поросшие тростником и камышом. Пржевальский, в поисках сухого места, кормовым веслом направил лодку к берегу и вскоре она послушно пошла вдоль камышей. Неожиданно путешественники увидели на берегу шалаши поселения, а чуть дальше в лесу заметили отдельную фанзу, огороженную изгородью.

– Вот туда гребите, – велел казакам Пржевальский и увидел встречающих на берегу китайцев. – Сюда и пристанем.

– Видали, – заулыбались казаки, – нас встречают, как дорогих гостей!

– Это нас встречают работники манзы, – пояснил проводник Чунь, – а сам хозяин, сидит в фанзе и дремлет с трубкой в зубах.

Пржевальский кивнул головой и кое-как перевёл слова проводника.

– Кто такие манзы? – поинтересовался Ягунов.

– Это осёдлые китайцы, проживающие в этом крае. К ним морем из Шаньдуна прибывают на сезонную работу китайцы, которые отработав, зимой возвращаются к своим семьям. Вот они нас и встречают, – перевёл Пржевальский, – а за ними за изгородью фанза стоит.

– Фанза? Какое большое строение вытянулось к лесу, – удивились казаки, вытащив лодку на берег. – Вона виднеется соломенная крыша, стены глиняные, два оконца с деревянными решётками, а в торце дверь открытая. Ба, да нас туда приглашают! Можа пожрать дадут.

Путешественники вошли в ворота, встроенные в невысокий частокол, и увидели маленькую деревянную молельню, закрытую решёткой.

Проводник пояснил:

– Как у всех манз, там на стене молельни висит изображение Бога в образе китайца. Здесь они молятся и кладут дары: полотенца, железные чашки для огня, палочки, ленточки и всякую всячину.

– Что ж войдём, – решился Пржевальский, и путешественники вошли внутрь фанзы. Был полумрак и гости стали оглядываться.

– Просторная фанза, в длину сажень 6-7 и в ширину сажени 4, – прикинул Ягунов.

– Кроме хозяина, вон он сидит как истукан, здесь живут его работники, – объяснил проводник Чунь, – и все китайцы здесь без женщин.

В глубине фанзы путешественники, наконец, разглядели хозяина, сидящего на высоких нарах, покрытых искусно плетёными циновками из тростника. Перед ним дымила печка с чугунной чашей, в которой варилась пища. Труба печи была проведена под всеми нарами, выходила наружу и оканчивалась деревянным столбом-трубой.

– Значит, дымом греются, – заметил Пржевальский, – хотя и так тепло.

За печью путешественники увидели очаг с горячими углями, чуть присыпанными золой. Хозяин-манза, словно не замечая вошедших гостей, сидел неподвижно и его угрюмое лицо ничего не выражало.

– Так он сидит целыми днями, курит трубку, ничего не делая, только подливай ему чай, – прошептал проводник, – и всё от того, что его женщины остались в Маньчжурии, а ему приходиться одному здесь зарабатывать на жизнь.

Глава 6. Хунхуз

Когда Пржевальский объявил, что он со спутниками желает заночевать, манза сделал кислую мину. Но услышав, что русский платит серебром, оживился и расплылся в тошнотворной улыбке. Пржевальский подумал: «Не очень-то приветлив этот китаец, недаром говорят, что манзы не любят русских. Вот и наглядный пример».

Услышав про серебро, манза привстал и прикрикнул на своих работников. Те опрометью побежали за мясом и вскоре в фанзе вкусно запахло.

Подняв глаза, Пржевальский увидел, что потолка в фанзе вовсе нет. Вместо него были накиданы жерди, на которых висели: кукуруза, оставленная на семена, старая обувь, шкуры, одежда и прочая дрянь, а в углу болтались чахлые соболиные шкурки. Вонь в фанзе стояла жуткая. «Как же здесь спать? – подумал Пржевальский, – нет, надо б ночевать на свежем воздухе!»

Жуя мясо, Ягунов спросил у проводника:

– Чунь, чем занимаются манзы и кто они?

А Пржевальский перевёл ответ проводника:

– Манзы это беглые или ссыльные китайцы из Маньчжурии, которые прижились в Приморье без семей. У них целое хозяйство, они нанимают работников, сеют просо, держат скотину. А некоторые выращивают женьшень и везут на продажу в Китай или Корею. Фунт корня дикорастущего женьшеня в Китае стоит до 50000 франков. Богатые манзы отправляют своих работников на побережье Японского моря, где те моют золото, добывают морскую капусту или трепангов. Это очень выгодные занятия.

– Почему же такой нелюдимый этот манза?

– Бессемейная жизнь отражается на характере манзы. Видишь, он всем недовольный, и сидит как истукан.

– Я слышал, что на эти золотые прииски нагрянули бандиты, так называемые хунхузы, – заметил Пржевальский и увидел, как проводник смутился и спрятал свои раскосые глаза.

– Так они грабят только богатых купцов и манз, – пробормотал проводник Чунь и вдруг осёкся …

В фанзу с воплями вбежали китайцы:

– Где этот разбойник Чунь-Ху? Да, да, тот, который прибыл с русскими? Он хунхуз «красная борода»!

– Хунхузы напали на селение и чуть не угнали весь скот, еле отбились, – кричали другие. – А их главарь уплыл на лодке. Мы преследовали его, но попали под выстрелы этих русских. Так, где Чунь-Ху?

Пржевальский переглянулся со своими спутниками.

– Он был с нами и вдруг исчез, – удивился Пржевальский. – Неужели Чунь преступник? А мы его наняли в проводники.

Манза вскочил со своего места и закричал:

– Догнать негодяя и повесить!

Вскоре прибежали китайцы и доложили, что хунхуз убежал по реке и украл лодку.

– Пороть всех, – кричал манза. – Нещадно!

Глава 7. Сбор растений

Чуть забрезжило, а Пржевальский уже на ногах. Ему не терпелось разыскать загадочные растения, растущие повсюду.

– Подъём! – разбудил он своих спутников. – Пора в путь!

Расплатившись с манзой, путешественники отправились вниз по реке Суйфун к морю. Казаки гребли и ругались:

– Жадный манза, утром не покормил, так мы голодными и отправились.

А Пржевальский расхохотался и велел причалить к берегу:

– Разводите костёр, а мы с Ягуновым пока постреляем дичь. Может, найдём неведомые растения и «жар-птицу» для чучела.

Неспешно перекусив, Пржевальский с Ягуновым пешком отправились по берегу. Они собирали травы, а казаки на лодке плыли по реке за учёными и удивлялись трудолюбию Пржевальского.

– Наш барин не знает усталости, – говорили они. – Теперя он собирает травы, ловит насекомых, даже листья складывает в папки. А Ягунов-то рисует карты на листочках. Потом на берегу, они складывают их вместе. И так каждый день, одно слово – учёные!

На третий день путешествия река Суйфуну значительно расширилась, и показались заливные луга, переходящие в болотистую низменность, поросшую тростником и осокой. Долину реки обрамляли высокие горы, густо покрытые таёжным лесом. Переплетаясь с диким виноградом, тайга представляла собой непролазную чащу, в которой птиц было множество.

– Вот где раздолье, вот где можно поохотиться! – радовался Пржевальский. – А какие здесь необычные растения! Коля, собирай их и суши на солнце, а я подстрелю каких-нибудь птиц.

Так они шли по берегу, стреляли, собирали цветы, растения, ловили насекомых и радовались своей удаче. Ягунов вырисовывал на карте извилины реки и переживал:

– Николай Михайлович, всё хорошо, но вот бумаги может не хватить.

– Скоро прибудем в Новгородскую гавань, там пополним свои запасы, – ответил Пржевальский, пробираясь через прибрежные заросли, и вдруг заметил дикарей, следивших за ними.

– А ну пойдём, посмотрим, – предложил Пржевальский, и они вышли из-за кустов на песчаный берег и … увидели тростниковые шалаши.

Глава 8. Гольды

Так путешественники нечаянно набрели на стойбище дикарей, которые сразу стали кланяться и зазывать их в свои шалаши. Узкоглазые аборигены были среднего роста, безбородые, с плоскими физиономиями, с приплюснутыми носами и очень скуластые. Они были одеты в длинные синие рубахи, украшенные узорами, в китайских шапочках, а некоторые красовались в шляпах из бересты и все поголовно курили трубки, даже дети.

– Это, кажется орочи, а может гольды, – терялся в догадках Пржевальский, листая толстенную книгу, взятую в экспедицию. – Вот нашёл. Ну да, это гольды – тихий народец.

– Гольды, и вон тот с огромной трубкой в зубах, тоже? – удивился Ягунов. – А по мне так эти дикари все на одно лицо!

– Пойдём, посмотрим на их жилища, – засмеялся Пржевальский, – интересно же, как они живут, что едят?

Осмотрев стойбище гольдов, путешественники вернулись на свою стоянку, а Пржевальский остался поговорить с вождями. Они, удобно разместившись в шалаше, не торопясь, повели разговор. Вернувшись к костру, Пржевальский, прежде чем записывать в дневник, поделился услышанным с Ягуновым:

– Знаешь, гольды добродушный от природы народ. Ведь они основные коренные жители Уссурийского края и проживают в большем количестве, чем пришлые китайцы. Правда, гольды многое переняли от них: одежду, быт и даже постройки своих жилищ. Видишь, их фанзы очень похожие на китайские, но всё-таки есть и отличия. Они свои амбары устраивают на высоких деревянных стойках для защиты от крыс и змей. Мужчины только охотники и рыболовы, а на попечении женщин остаётся фанза, имущество и дети. Гольды в основном промышляют рыбу острогой, но мне они показывали снасть для рыбной ловли. Она состояла из длинной верёвки, к которой на расстоянии двух футов привязаны небольшие верёвочки длиной с аршин с железными крючками на концах. К ним приделаны пробки из коры. Вот и всё. Верёвка лежит на дне реки, а крючки с поплавками поднимаются кверху и привлекают рыбу. Они выменивают у манз не только крючки, но и просо, одежду обувь и всё прочее. В общем, они здорово зависят от пришельцев-китайцев.

– Интересный народец, – подытожил Ягунов.

Пржевальский только покачал головой.

– Я пригласил вождей на ужин, – сказал он. – Да вот, они уже идут к нашему костру.