Kitabı oku: «Суд присяжных: последний шанс Фемиды. Адвокат в процессе с присяжными: стратегия и тактика защиты», sayfa 49
19.5.7 Юридические термины в частных вопросах
Впрочем, адвокатам не следует сваливать все свои неудачи исключительно на недобросовестность судей. Так Кассационным определением ВС РФ от 3 октября 2006 г. №5-006-119СП установлено, что предложенные защитой дополнительные вопросы, в части установления присяжными наличия или отсутствия умысла на убийство, обстоятельств, исключающих ответственность за убийство – без приведения конкретных данных, требовали от присяжных собственно юридической оценки при вынесении вердикта, а разрешение таких вопросов, согласно ст.339 ч.3 УПК РФ в компетенцию коллегии не входит. То есть, если исходить из указанного Определения, защита допустила грубейшую ошибку в постановке вопросов (в данном случае – частного вопроса), чем лишила подсудимого надежды на переквалификацию умысла…
Глава 20. Напутственное слово председательствующего
Перед смертью не надышишься.
Студенческая мудрость
Произнесение напутственного слова председательствующего к присяжным, уходящим на вынесение вердикта – это последняя стадия судебного разбирательства, которая происходит непосредственно перед отправлением коллегии заседателей в совещательную комнату для вынесения ответов на вопросный лист. Что интересно, это излюбленная цель для апелляционного обжалования приговора и одна из наиболее освещенных и проработанных исследователями тем при изучении судопроизводства с участием присяжных заседателей.
К числу наиболее свежих и полных работ, рассматривающих особенности произнесения напутственного слова председательствующего, да еще и в аспекте соблюдения закона и защиты прав подсудимых, можно отметить исследования Н.А.Развейкиной – как ее диссертацию, так и отдельные статьи и, прежде всего, «Напутственное слово председательствующего как средство неправомерного воздействия на присяжных заседателей» (https://cyberleninka.ru/article/n/naputstvennoe-slovo-predsedatelstvuyuschego-kak-sredstvo-nepravomernogo-vozdeystviya-na-prisyazhnyh-zasedateley).
Честное слово, мало что можно добавить к работам Надежды Развейкиной, однако определенный вывод в практическую плоскость из ознакомления с ними все-таки имеет смысл сделать. Можно с высокой степенью достоверности констатировать, что к настоящему времени суды первых и апелляционных инстанций достигли консенсуса во взгляде на напутственное слово председательствующего, ибо свежих примеров отмены приговора по причине некорректно произнесенного напутственного слова председательствующего в практике фактически не встречается. Нет, адвокаты все также продолжают уличать судей первой инстанции в проявлениях тенденциозности и обвинительном уклоне в произнесенном перед присяжными напутственном слове, некорректности цитирования доказательств, «выпадения» из их перечня доказательств защиты, применении формулировок цель которых так или иначе склонить присяжных заседателей к вынесению обвинительного вердикта, но… Апелляционная инстанция уже выработала единые шаблоны ответов на такие шаблонные жалобы защиты. Хотя и суды первой инстанции уже не допускают тех феноменальных нарушений при произнесении напутственного слова, которые имели место в период становления института суда присяжных заседателей в РФ и которые описаны у Развейкиной Н. А.
Впрочем, одно относительно свежее судебное решение по отмене приговора именно из-за нарушений, допущенных председательствующим в ходе произнесения напутственного слова, я все-таки смог отыскать. Правда, пойдет ли оно на пользу адвокатам? Вот Кассационное определение ВС РФ от 3 февраля 2011 г. №4-О11—2СП:
«Кроме того, после произнесения председательствующим напутственного слова государственный обвинитель в соответствии с ч.6 ст.340 УПК РФ высказал возражения в связи с его содержанием и просил председательствующего разъяснить присяжным заседателям, что при вынесении вердикта им не следует принимать во внимание высказывания подсудимых и защитников относительно сомнений в допустимости доказательств, фальсификации уголовного дела и других обстоятельств, выходящих за рамки сведений, подлежащих исследованию с участием присяжных заседателей, однако возражения государственного обвинителя остались без внимания, и никаких разъяснений присяжным заседателям председательствующим сделано не было».
Нет, я не в коем случае не отговариваю защитников от фиксации нарушений при произнесении напутственного слова, ибо судебная практика, как мы знаем, это штука непредсказуемая как погода в приморском городе. Как знать, может быть именно «ваше» нарушение ВС РФ сочтет достаточным для отмены несправедливого приговора, ну или изберет в качестве формального повода для отмены, чтобы не пришлось признавать более серьезных нарушений…
Потому давайте немного подробнее про «магию» напутственного слова. Итак, часть напутственного слова председательствующего носит универсальный и всеобщий характер. Это касается разъяснения норм права и разъяснения технических, организационных моментов при голосовании и заполнении вопросного листа. Как правило, эта часть едина для любого дела и каких-либо серьезных нарушений при ее произнесении председательствующие не допускают.
Основная «химия» начинается потом – при цитировании изученных по делу доказательств. Каковы же основные нарушения имеют место быть?
– Недостоверность цитирования доказательств. Увы, иногда председательствующие идут на изменение содержания цитируемых доказательств и порой это выглядит как откровенный подлог.
– Неполнота цитирования доказательств. Еще один способ придать доказательствам нужную направленность, правда, более деликатный и мягкий в сравнении с предыдущим – председательствующий просто «опускает» из цитируемых доказательств те сведения, которые подтверждают версию стороны защиты. Например, если свидетель или подсудимый давал на следствии и в суде разные показания, то вполне можно процитировать только тот вариант, который выгоден для обвинения, а вариант выгодный для защиты привести буквально в двух словах, мол на суде свидетель/обвиняемый показания изменил и заявил, что ранее данные им показания не соответствуют действительности. Особенно важным это становиться при рассмотрении больших дел с обширной доказательственной базой, которую присяжные не могут в полном объеме ни запомнить, ни записать.
Для тех же несознательных адвокатов и подсудимых, которые думают, что обвинительные и оправдательные доказательства должны цитироваться в равных или хотя бы сопоставимых объемах, привожу типовое решение ВС РФ по данному вопросу. Вот для Апелляционное определение ВС РФ от 16 июня 2015 г. №14-АПУ15—3СП:
«Напутственное слово председательствующего соответствует требованиям ст. 340 УПК РФ.
Вопреки доводам жалобы осужденного, председательствующий, не выражая в какой-либо форме своего мнения по вопросам, поставленным перед коллегией присяжных заседателей, напомнил присяжным заседателям обстоятельства, перечисленные в ч.3 ст.340 УПК РФ.
Напутственное слово не имеет целью повторить в полном объеме все, что присяжные заседатели услышали в ходе судебного следствия и в прениях сторон; отсутствие в напутственном слове указанных в жалобе фактов не повлияло на объективность изложения председательствующим обстоятельств, указанных в ч.3 ст.340 УПК РФ. Негативное отношение осужденного к напутственному слову возникло уже после постановления обвинительного вердикта, в то время как в судебном заседании возражений в связи с содержанием напутственного слова председательствующего по мотивам нарушения им принципа объективности и беспристрастности стороны не заявили».
– Тенденциозность цитирования доказательств. Полномочия судьи вполне допускают специфическую (если не сказать произвольную) группировку перечисляемых в напутствии доказательств, сообщение/не сообщение определенного рода подробностей. Представьте себе, что доказательства, подтверждающие какой-либо нужный для обвинения факт судья цитирует единым блоком, а вот доказательства его опровергающие «размазаны» по всему напутственному слову и перемешаны с откровенно бесполезными сведениями… Еще один прием, применяемый практически повсеместно, это сообщение присяжным о «признательных» показаниях, данных подсудимым в ходе следствия, когда председательствующий в обязательном порядке подчеркивает, что признания были даны в присутствии адвоката, добровольно, без принуждения и что никаких замечаний и возражений подсудимый в протоколе следственного действия не указывал. И хотя эти оговорки носят исключительно процессуальный характер и по закону не могут доводиться до присяжных, но таким маневром председательствующий пытается добавить «признательным» показаниям (от которых подсудимый затем отказался) убедительности.
– Употребление выражений и оборотов речи, направленных на склонение присяжных заседателей к вынесению обвинительного вердикта. Прием самых бестолковых, но в то же время окончательно утвердившихся в собственной безнаказанности судей. Так в одном процессе председательствующий судья заявил, что истинную картину преступления по исследуемому делу видели только подсудимые (т.е. непринужденно дал понять присяжным заседателям, что подсудимые, отрицавшие свою причастность, все-таки были на месте преступления и принимали в нем участие).
– Высказывание председательствующим своего отношения к доказательствам, версиям сторон, предъявленному обвинению и пр. И снова прием для наиболее «оторванной» категории судей. Например, можно заявить, что свидетель обвинения рассказал об обстоятельствах, уличающих подсудимого, а свидетель защиты изложил присяжным лишь свою версию событий; или что подсудимый заявил, что не бил потерпевшего, но его показания были опровергнуты заключением судебно-медицинской экспертизы и т. д.
Так по делу «банды Цапков» (http://pravo.ru/news/view/90539/) председательствующий в напутственном слове сообщил в том числе следующее:
«Прошу не принимать во внимание заявления Сергея Цапка, о том, что на него в ходе следствия оказывалось физическое воздействие», – заявил судья. По его словам, эти утверждения не соответствуют действительности, были проверены и «не нашли своего подтверждения», в том числе по заключению проведенных судебно-медицинских экспертиз».
То есть, по сути, совершенно прозрачно судья намекнул присяжным на то, что подсудимый лжет. Однако если уж говорить о формальном соблюдении объективности, то председательствующий должен был сказать, что вопрос о давлении на Сергея Цапка является (являлся) предметом самостоятельного разбирательства и не подлежит разрешению в настоящем процессе…
Соответственно, у стороны защиты есть необходимость внимательно слушать напутственное слово председательствующего и анализировать его на предмет возможных, в т.ч. вышеуказанных нарушений. Да, скорее всего, апелляционная инстанция нарушений в этом все равно не усмотрит, но во всяком случае у защиты возникнет прекрасная возможность уличить председательствующего в нечистоплотности и незаконных методах ведения процесса – аккурат перед удалением присяжных в совещательную комнату!
Да, сейчас нужно подкорректировать самое начало настоящей главы, в том смысле, что напутственное слово председательствующего – это последняя стадия процесса, но не самое последнее, что слышат присяжные заседатели перед удалением в совещательную комнату. Потому что последнее, согласно закону, это возражения сторон на напутственное слово председательствующего. Действительно, после произнесения напутственного слова, стороны могут принести возражения на напутственное слово судьи, но некоторые, особо креативные служители Фемиды, милостиво наделяют себя правом ответа на принесенные возражения! Однако, как правило, от этого председательствующий по делу судья проигрывает еще больше, поскольку к нормальной полемике – в присутствии объективных арбитров – судья приспособлен еще меньше чем прокурор. Что поделать, дает о себе знать профессиональная деформация личности, в результате которой судья воспринимает себя как Истину в последней инстанции и не считает нужным (да и не всегда умеет) убедительно для посторонних объяснить свою правоту. В итоге все сводится либо к демагогии, либо к апелляции к своему авторитету. И то и другое слишком очевидно для присяжных и… едва ли убедительно.
Как бы то ни было, однако, именно в возражениях на напутственное слово председательствующего у защиты появляется последняя возможность указать присяжным на необъективность и предвзятость суда. Основные нарушения, допускаемые председательствующим при напутствии, изложены выше, соответственно именно они и становятся, как правило, основной темой возражений.
Впрочем, относительно возражений на напутственное слово председательствующего, имеет место одно просто умопомрачительное судебное решение ВС РФ, отменившее оправдательный приговор – Апелляционное определение ВС РФ от 5 февраля 2015 г. №41-АПУ14—54СП:
«После выступления председательствующего с напутственным словом, защитник Лысенко Л. А. заявила свои возражения и допустила некорректные высказывания в адрес председательствующего, заявив, что судья исказил доказательства, изложив их только с позиции обвинения. Затем стала упрекать судью в недостаточном разъяснении присяжным заседателям порядка их совещания при обсуждении вердикта, взяла на себя обязанность по разъяснению присяжным заседателям правильности ответов на поставленные перед ними вопросы, в частности, по вопросу в отношении действий свидетеля М.
При таких данных следует согласиться с доводами государственного обвинителя о том, что допущенные защитой в ходе судебного разбирательства нарушения требований уголовно-процессуального закона повлияли на ответы присяжных заседателей по поставленным перед ними вопросам, и, следовательно, с учетом положений ч.1 ст.38925 УПК РФ, вынесенный на основе оправдательного вердикта приговор признается Судебной коллегией незаконным и подлежащим отмене, а дело – направлению на новое судебное рассмотрение».
Вряд ли к процитированному можно добавить что-то еще – все слишком очевидно. Получается, что Верховный суд РФ вообще не допускает для защиты права быть в чем-либо не согласным с председательствующим. Видимо, в их представлении «возражения» на напутственное слово председательствующего со стороны защиты должны сводиться к выражению решительного одобрения и бурного восторга по поводу прочитанного напутственного слова и ничего более. Кстати, обратите внимание также на то, что ВС РФ не рассматривает по существу возражения защиты. То есть ВС РФ не интересует, насколько справедливы и обоснованы были эти возражения…
Впрочем, данное судебное решение уникальное в своем роде и, надеюсь, не заразное. В остальных, изученных случаях, возражения адвокатов на недостоверность цитирования или обвинительный уклон, произнесенного напутственного слова, основанием для отмены приговоров Верховным судом признаны не были.
Более того, в практике ВС РФ встречается и прямо противоположная позиция. Вот вам Апелляционное определение ВС РФ от 25 марта 2016 г. №4-АПУ16—3СП:
«Напутственное слово председательствующего произнесено в соответствии со ст.340 УПК РФ, с соблюдением принципа беспристрастности и объективности.
При этом, сторона защиты на основании ч.6 ст.340 УПК РФ использовала возможность способствовать вынесению коллегией присяжных заседателей объективного вердикта, заявив в судебном заседании возражения в связи с содержанием напутственного слова председательствующего, которое, по ее мнению, произнесено с нарушением принципа объективности и беспристрастности».
Эта позиция ВС РФ вместе с предыдущей, будучи рассмотрены сразу друг за другом, вызывают у меня скупую мужскую слезу умиления. Почему, полагаю объяснять не надо (см. в интернете «Взаимоисключающие параграфы»).
Конечно, защитники достаточно часто жалуются на нарушение принципа беспристрастности и объективности при произнесении председательствующим напутственного слова. Однако, по моему личному мнению, нарушения судьи на этой стадии уголовного процесса объективно играют уже весьма незначительную роль при вынесении присяжными заседателями вердикта. Да, в ходе напутственного слова председательствующий, как правило, делает основной акцент на доказательства вины, «забывая» огласить или оглашая с существенными изъятиями и искажениями доказательства защиты. Но к стадии произнесения напутственного слова, присяжные заседатели подходят практически с уже сформировавшимся мнением. Те доказательства, которые перечисляет в своей речи председательствующий, присяжные помнят, они их уже проанализировали и оценили. При этом, если в ходе процесса они склонились в пользу защиты, странно было бы думать, что цитирование заставит их изменить мнение. И наоборот. Тем более, что само по себе произнесение напутственного слова производит, обычно, сугубо убаюкивающий эффект, присяжные по большей части на нем дремлют. Ну просто представьте себе сконцентрированный поток доказательств, цитируемых безэмоциональным голосом, стандартной судейской скороговоркой. Сколько минут лично вы смогли бы сохранить внимание?..
Если по небольшим делам напутственное слово еще имеет разумные пределы по размерам, то по большим его читают несколько часов (а то и дней). В свою очередь председательствующий несколько скован рамками закона и излагает только содержание доказательств, в то время как защитник в прениях может не только цитировать доказательства, но давать им свою оценку, показывать их взаимосвязь с другими доказательствами и т. д. Естественно, что в данном случае прения проходят куда острее и интереснее, чем напутственное слово председательствующего.
Хотя, конечно, есть и другое мнение, в частности, у выше упоминавшейся мной Развейкиной Н. А. есть ряд публикаций, в которых она, в том числе, настаивает на том, что нарушения в напутственной речи играют существенную роль при принятии решения присяжными, однако обосновывается этот постулат в основном ссылками на работы иностранных исследователей. Поэтому лично я, по данному вопросу, остаюсь при своем мнении…
Дело в том, что, защищая подсудимого, адвокат практически всегда входит в конфронтацию с председательствующим. И, соответственно, борьба обвинения и защиты, в конечном счете, обретает форму противостояния между адвокатами с одной стороны и прокурорами вместе с судьей – с другой. Таким образом, убедив присяжных в своей правоте, доказав невиновность подзащитного, адвокат тем самым подрывает и судейский авторитет в глазах коллегии. То есть ожидать, что судья, который в глазах присяжных давно превратился в представителя одной из сторон, вдруг в напутственном слове предстанет для них авторитетом извне и склонит их своим авторитетом к какому-либо мнению несколько наивно. Там, где судья над схваткой – может быть, но там, где всем ясно что нет – едва ли.
То есть, по нашему мнению, последний и решительный бой обвинения и защиты – это прения. Напутственное слово – лишь ритуальный танец без какого-либо особого значения и смысла. Однако это лишь мнение, не претендующее на безусловную истину.
Заключение
Вердикт вынесен. Плох он или хорош, обвинительный он или оправдательный, логичный или парадоксальный, но следует понимать, что это последняя стадия процесса с участием присяжных заседателей в которой принимают участие они сами, как коллегия. Затем, в зависимости от вынесенного решения, будет обсуждение последствий вердикта, апелляция, кассация и пр. и пр. Конечно, все эти стадии будут обладать своими определенными специфическими чертами. Однако в них не будет главного, ради чего затевалась эта книга – в них уже не будет работы с присяжными заседателями. Именно поэтому мы сочли возможным поставить точку в книге именно на моменте вынесения вердикта. То, что происходит в деле после него, это уже совсем другая история.
Возможно, уже лет через пять-десять, эта книга в значительной части устареет и будет не актуальна. Что поделать, это закон об отзыве депутатов избирателями наши народные избранники все никак принять не могут, а вот изменения и дополнения в УПК РФ они вносят чуть ли не каждый квартал. Так что нельзя исключать, что проснувшись однажды утром, мы вообще останемся без суда присяжных. А может быть и наоборот – его полномочия будут в значительной мере расширены и введены новые гарантии равенства и состязательности прав сторон (ну, можно же хотя бы помечтать?). В любом случае, чем больше пройдет времени с момента написания и издания этой книги, тем внимательнее нужно относиться к оценке актуальности ее содержания (особенно в тех частях, которые затрагивают вопросы законодательства и судебной практики).
За 20 с лишним лет своего существования суд присяжных в РФ пережил и взлет (когда в его компетенцию были отнесены практически все составы, подлежащие рассмотрению судами субъектов РФ), и падение – когда его компетенцию ограничили чуть ли не одной квалифицированной статьей 105 УК РФ. По состоянию на сейчас – на лето 2017 года – когда пишутся эти строки, маятник законотворческой деятельности вновь грозиться качнуться в правильную сторону, и через год ожидается введение судов присяжных на уровне районных судов. Надеюсь, это все-таки случится и в полном объеме.
Увы, но нет никаких сомнений также и в том, что силовое лобби приложит все усилия к тому, чтобы и в этом случае выхолостить из новой судебной практики всю идею народных судей, подменив их каким-нибудь своим суррогатом. Словом, что из этого всего в итоге получится – пока сказать трудно. Во всяком случае тот факт, что инициатива расширения полномочий суда присяжных исходила от Президента РФ, дает нам некоторую надежду. Ну а многочисленные уголовные дела, которые у нас стали возбуждать в отношении крупных чиновников, включая депутатов, давая им на собственной шкуре ощутить все несовершенство российского правосудия, эту самую надежду усиливают.
В любом случае, хорош ли наш отечественный суд присяжных или плох, ничего другого у нас нет. А альтернативы суду присяжных – в виде рассмотрения дела единолично судьей или тройкой профессиональных судей – альтернативами по сути не являются. Так что нам остается работать и побеждать в тех условиях, что имеем – чего мы Вам, уважаемые читатели, искренне и желаем!
