Kitabı oku: «Мотыльки», sayfa 4
Дежурный направился туда, подняв биту на изготовку, на всякий случай, освещая себе путь фонариком. В его луче было видно, как падал дождь на мокрую, щебеночную землю. Он осторожно обогнул четырехкубовую ржавую цистерну и остановился.
– Кто здесь? – Спросил он негромко. – Рома, ко мне! – Позвал пса, боясь посветить в тупик. Из темноты никто не отозвался, только был слышен едва уловимый шорох. Артем Валерьевич вышел из-за угла цистерны и посветил вовнутрь.
От увиденного он обомлел, волосы на его голове стали дыбом и сердце бешено заколотилось. Луч фонарика высветил из мокрого сумрака, лежавшего на боку пса в луже крови. Задние лапы бессильно дергались в конвульсиях, загребая мелкие камешки. А на нем, размером с кошку, водрузилось Нечто. Оно было абсолютно черным. Казалось, было покрыто сизой дымкой, исходящей от него. Очертаниями и размером, скорее отдаленно напоминало кошку. То, что можно было считать головой, было абсолютно ровным и гладким на нем не было ни глаз, ни рта, ничего! Тело было слегка продолговато с явными выдающимися позвонками на спине. Из позвонков выступали блестящие на свету шипы. Оно было без хвоста, на стоящих согнутых когтистых лапах. Из тела существа местами свисали черные нити и плотно опутывали несчастного пса. В местах, где они впивались в собаку, из-под шерсти сочилась кровь. Пес еле слышно скулил, было видно, что собака теряет последние силы и скоро умрет.
Нечто вырастило тонкий, черный стебелек из спины и направило его в сторону старика, угрожающе покачивая им. Раздалось предупреждающее шипение. Галька возле ног Валерьевича поднялась в воздух, до пояса, в левитации. И закружилась вокруг него, преграждая путь. Старик не мог поверить в происходящее, ему казалось, что это кошмарный сон, и он не может отделаться от него.
Но Валерьевич был из решительных мужчин, не привык отступать, он шагнул сквозь гальку, занеся биту для удара.
Его накрыла обжигающая волна воздуха и словно пули, десятки нитей врага, впились ему в лицо и грудь, причиняя ужасную резкую боль. Он выронил биту и фонарь, отшатнулся, принялся руками отрывать ужасные мерзкие нити от своего тела. На ощупь они напоминали очень тонкую острую струну, покрытую мелкими крючковатыми чешуйками. Там, где рука касалась их, оставался глубокий рваный порез до кости. Но все же нити не выдерживали и обрывались под натиском.
Ценой своих рук, старик освободился из мерзких пут существа. Теперь оно истошно вопило на всю округу. Артем Валерьевич захрипел, он тяжело дышал, не чувствовал своего тела и рваных в крови рук. Луч упавшего фонаря случайно уперся в существо, освещая его. Оно основательно выросло в размере, оставило в покое собаку. Нечто быстро теряло форму, превращаясь в клокочущую черную бесформенную массу. Старик, теряя кровь и сознание, чувствуя всю серьезность своего положения, попятился назад, пытаясь по мере возможности спасти свою жизнь. Существо какое-то время оставалось неподвижным, но, когда расстояние между ними увеличилось, оно молниеносно атаковало Артема Валерьевича, окутав его тело собой. Старик испытал очень сильное жжение и повсеместную невыносимую боль, сердце сжали будто рукой изнутри, пытаясь раздавить. Он не мог даже вдохнуть. Весь мир погрузился в черную липкую тьму. Валерьевич приготовился умереть. На какой-то миг сознание существа коснулось старика, он увидел неистовую злобу, ярость и безмерную тоску по чему-то утраченному, чему-то очень высоко ценимому и важному.
И вдруг, совершенно неожиданно, все резко прекратилось. Все исчезло, словно ничего и не было, он лежал на окровавленной земле, на спине возле цистерны. А на израненное в крови лицо, лишь капали капли прохладного дождя. Валерьевич не мог вдохнуть, ему не хватало воздуха, он лежал и слабо хрипел, зевая ртом как рыба, выброшенная на берег. Сделав над собой усилие, старик перевернулся и попытался ползти к бытовке, там стоял телефон. Но, сделав несколько движений, он замер, оставшись лежать под дождем на мокрой гальке.
Среди сумрака и уютной тишины, совершенно неожиданно и бесцеремонно зазвонил телефон. Андрей повернулся и рукой нащупал беспокойный предмет. Открыв один глаз, нажал пальцем на значок «ответить».
– Алло, слушаю. – Негромко сказал он.
– Алло, Андрей? – Послышалось на том конце. – Это Вас беспокоит Иван Олегович. Вы вчера свою супругу в мое отделение привезли вечером. Я был вместе с Сергеем Николаевичем.
– Да-да слушаю. – Андрей поднялся и сел на край кровати.
– Андрюша, не могли бы Вы к нам подъехать сейчас? Есть разговор. – Серьезно спросил доктор.
– Да, конечно, выезжаю. – Согласился Андрей. – А что с Татьяной? Как она там?
В телефоне повисла минутная пауза. А потом:
– Андрюша, к сожалению, Вашей супруге стало хуже, сейчас она в коме. – Сообщил Иван Олегович. Потом добавил. – Приезжайте, пожалуйста, подробности расскажу на месте, жду вас. – И положил трубку.
Андрей вздохнул, вернул обратно телефон на тумбочку. Посмотрел на часы. Они показывали семь сорок пять. Поднялся, натянул на себя помятую рубаху, надел джинсы и подошел к платяному шкафу, открыл створку, пошарил внутри ящика, достал тонкую пачку долларов. Это были все их совместные сбережения. Положив их в карман, он направился на кухню к холодильнику. В холодильнике было совершенно пусто. Он открыл морозилку и обнаружил там открытую пачку сосисок, среди замотанных в кульки промёрзших кусков мяса. Достав сосиски, он разогрел их в микроволновке, поставил на стол горячую тарелку и принялся их есть, запивая водой из кухонного фильтра.
Через десять минут он уже был возле стоянки. У входа стояли две патрульные машины. В одной из них сидела девушка полицейский в тёмно-синей кепке и что-то писала в бумажном планшете.
Он прошел мимо нее. В открытые ворота стоянки. Возле дежурки стояло еще два парня в форме, а рядом с ними – начальник гаражного кооператива. Они что-то в полголоса обсуждали, один из полицейских записывал. Андрей, стараясь не смотреть на них, и не привлекая их внимания, поторопился к своему автомобилю. Рядом с машиной, спереди, вся земля была щедро засыпана желтым песком из пожарного ящика. Дорожка из песка вела вдоль цистерны за ее обратную сторону. Андрея это слегка удивило, ведь он точно помнил, как сверкала в лучах фар мокрая галька под колесами, и песка точно не было. Он нажал на кнопку и снял с охраны машину, та пикнула три раза вместо дежурных двух. Это означало, что ночью сработала сигнализация. Андрей обошёл машину вокруг, но ничего странного не обнаружил, отнес это к случайному «глюку» электроники. Он было открыл водительскую дверь, чтобы сесть, как вдруг услышал сзади вдалеке:
– Молодой человек, подождите секундочку!
Андрей обернулся. По направлению к нему торопился полицейский, а за ним дежурный стояночник.
– Извините, пожалуйста. Доброе утро! – Поздоровался полицейский. – Можно Ваши документы? – Спросил он.
– Да, конечно, вот, держите. – Андрей достал права и техпаспорт из центрального отсека автомобиля.
Полицейский взял их и внимательно изучил.
Андрей Николаевич, судя по записи с камер наблюдений Вы были последним посетителем стоянки. – Вы, случайно, ничего странного не заметили ночью? – Спросил его парень официально.
И принялся что-то записывать в планшете.
– Да нет, вообще-то, ничего необычного. Приехал я вчера, примерно, во втором часу ночи, у меня с женой плохо, в больницу ее отвозил. Встретил меня дежурный, открыл ворота я припарковал машину на свое место, он даже со своей дежурки не вышел, я все закрыл и ушел домой. – Объяснил Андрей.
– А скажите, сколько, по-вашему, оставались открыты ворота? – Задал вопрос полицейский и опять принялся писать.
– Не знаю, может минут двадцать, пока я ставил машину их не закрывали, щель оставили, чтобы я смог выйти. – Задумчиво вспомнил Андрей. – А что случилось? – Задал он вопрос полицейскому.
Тот ничего не ответил, протянул ему планшет и сказал:
– Вот, тут напишите: «с моих слов записано верно», распишитесь, и поставьте дату. – Он показал место ручкой.
Андрей написал и расписался. И отдал планшет его владельцу. Тот поблагодарил, кивнул головой, развернулся и пошел к своим коллегам.
Андрей остался наедине с невысоким коренастым мужичком с бородой. Когда полицейский отошел на приличное расстояние, Андрей спросил мужика в полголоса:
– Так, что случилось-то?
Тот подошел поближе и оперся о капот «Тойоты».
– Вчера Валерьич дежурил, толковый мужик! – Начал он. – После тебя, как ты ушел домой, на него стая диких собак напала, искусали здорово, могли до смерти загрызть, если бы не наш пес, хана бы ему была. – Закончил он рассказ доверительно. Потом продолжил. – Я его в двух метрах от твоей машины нашел, всего в крови, без сознания, утром в шесть. А пса нашего, Ромыча, – за цистерной, тоже всего в ранах. Кровищи везде навалом было. Видишь, я все песком засыпал уже. Валерьича «скорая» в реанимацию увезла. А собачку наши пацаны на машине в ветеринарку повезли и оставили там на лечение, жалко же такого пса бросать. – Рассказывал он. – Вот что странно, когда я «скорую» вызвал, я с Валерьичем был, он чутка оклемался и принялся мне о каких-то демонах говорить, представляешь? Я его спрашиваю: куда стая делась, а он мне, что, мол, не было ни каких собак, говорит шепотом, нечисть на меня напала, бред какой-то нес, вот загадка?! Просто не выходит из головы. Да, чего только человеку в горячке не привидится! – Многозначительно заключил он. – И, что интересно, после твоего ухода, где-то через минут двадцать, на нашем трансформаторе короткое замыкание случилось. Всю ночь квартал без света сидел. Видно, Валерьич ворота забыл, все-таки закрыть, свет-то вырубили, не доглядел! Вот собачки чужие и заскочили, натворили бед и также выбежали. – Пустился мужик в рассуждения, представляя себя детективом.
Андрей, кивая и поддакивая, сел в машину и завел мотор. Стояночник понял и отошел в сторонку, поднял руку в прощальном жесте. Андрей поблагодарил его и попрощался, шокированный ночным происшествием.
На территорию больницы, на КПП его не пропустили, пришлось парковаться рядом на ближайшей парковке. По пути он позвонил доктору и договорился с ним о встрече в его кабинете.
– Здравствуйте, Иван Олегович! – Андрей подошел к сидящему за столом врачу и протянул ему руку, тот привстал и крепко ее пожал.
Потом жестом показал на легкий стул, свободно стоящий возле стола.
– Садитесь, пожалуйста, – предложил он.
Андрей автоматически повиновался и сел.
– Андрюша, у меня для Вас неутешительные новости, – начал врач. –У Татьяны почечная недостаточность на фоне угнетения печеночных функций. К сожалению, наша терапия к улучшению состояния пациентки не привела. То пятно, которое вы вчера обнаружили у вашей супруги, является инициатором отравления ее организма. Сейчас оно увеличилось в размере и по площади, примерно, с апельсин. Нам не удалось выяснить природу этого образования. Это точно не инфекция и не рана от механического, термического или химического воздействия. Это не укус чего-либо или кого-либо, скорее всего, это не онкологическое новообразование. – Пояснил он. – За такой короткий срок оно не может развиться. Хотя, образцы тканей мы уже отправили для анализа. И я больше чем уверен, – результат будет отрицательным. – Закончил он серьезно.
И ждал реакции Андрея.
Андрей уставился в подоконник за спиной врача и молчал. По белому пластику подоконника одиноко полз муравей.
– Скажите, Иван Олегович, что-то же можно сделать? – Спросил он неожиданно для себя. Потом привстал и достал из кармана пачку с долларами. Положил их на стол перед врачом. Может, что-то есть, что сможет помочь? Этого хватит? – Он указал на деньги. – У меня машина есть, если что, – на крайний случай. Повысил он ставку.
– Что Вы?! Уберите это немедленно! Я совсем другое имел в виду! Вы, Андрюша, меня совсем не так поняли! – Врач отшатнулся от стола с деньгами, отъехал на кресле и встал.
– Сейчас ваша супруга в реанимации на интенсивной терапии, в коме! А причину и свойство болезни мы не знаем, результаты анализов нам ничего не дали. Силы вашей Татьяны и наши ресурсы истощены и при такой динамике она проживет максимум два дня. – Отрезал доктор.
Подошел к шкафу и отвернулся, чтобы не смотреть на Андрея.
– Она умрет? – Спросил Андрей не своим голосом.
– Нет, я этого не сказал! – Иван Олегович развернулся, подошел к креслу, и снова сел. Оперся локтями о стол, и тихо продолжил:
– У меня в практике было несколько таких случаев… необъяснимых. Люди просто таяли на глазах, а я был бессилен. Вот тогда мне наш глав и посоветовал одного человека. Он в тех случаях оказался, скажем, более компетентен, чем я и другие врачи. К счастью, тогда все благополучно разрешилось. Вот и сегодня я его пригласил. Он был с вашей супругой утром. И просил меня, что бы я Вас попросил встретиться с ним.
– Да-да, я готов! – Сразу согласился Андрей. – Когда? Он встал со стула.
– Сейчас! Он ждет Вас в кафе напротив, у главных ворот больницы. Его зовут отец Михаил, – сказал доктор, и добавил, – поторопитесь и деньги заберите, пожалуйста.
– Спасибо, Вам огромное. – Андрей развернулся, вышел из кабинета на ватных ногах.
В кафе он заметил священника сразу. Тот сидел в глубине зала, у дальнего столика у стены. Заведение было небольшое, но уютное. Посетителей в это время в нем было очень мало.
Андрей направился к батюшке. Подошел к нему и протянул руку, чтобы поздороваться. Священник в ответ встал слегка поклонился, и перекрестил Андрея.
– Спаси и сохрани, Господи, раба твоего. – Сказал он не громко, оставив без внимания протянутую руку Андрея. – Отец Михаил, – представился он.
– Андрей! – Представился Андрей.
Священник внимательно смотрел на него, досконально изучая. Смотрел не только на лицо, внешность, но и в душу. В груди что-то зашевелилось, затрепетало в ответ на этот внимательный, добрый, теплый взгляд. Андрей узнал такой взгляд, это то, что давно было утеряно, забыто в суматохе жизненной суеты. Так на него в детстве смотрела мама, а потом ловила в свои объятия и одаривала лаской и теплыми нежными поцелуями. Это то, что помогло Андрею стать взрослым и сильным.
– Садитесь, Андрей, пожалуйста, –предложил отец Михаил и отвел глаза.
Он указал на стул напротив. Андрей сел и внимательно посмотрел на священника.
Михаил был человеком средних лет, на взгляд ему можно было дать лет сорок пять. Батюшка был склонен к полноте, но толстым он не казался. Лицо было волевым, мужественным, на внушительном подбородке водрузилась жиденькая и куцая борода. Лицо выглядело добрым и открытым, его большие карие глаза светились уверенностью и интеллектом. Под его взглядом было приятно и уютно находиться, ощущалась искренняя заинтересованность в помощи Андрею в его беде. Одет отец Михаил был в черную рясу, опоясанную черным матерчатым ремешком. На груди висел на металлической цепочке внушительных размеров деревянный крест. Из-под полы рясы выглядывали носки поношенных, видавших виды туфель. Андрей взглянул на руки священника, они были большими и грубоватыми. Видно было, что когда-то этот человек тяжело работал физически. Вдоль указательного пальца левой руки тянулся глубокий шрам.
– Крещенные? – Спросил отец Михаил.
– Да, – ответил утвердительно Андрей.
– Вы венчались?
– Да нет, как-то не довелось.
– Понятно, во блуде живете, как звери. Когда последний раз причащались? – Задавал вопросы батюшка.
– Никогда. В церкви были года два с половиной назад, тогда еще не женаты были. На похоронах Татьяниного отца. – Рассказал Андрей. – А что, это имеет какое-то отношение к делу? – Поинтересовался он.
Батюшка нарочито не заметил вопрос. Начал говорить:
– Был я у вашей супруги, пытался помочь. Увидеть, и помочь. Молился Господу нашему, чтоб знания ниспослал мне. Спросил, что делать, чтобы помочь рабе Божьей. Ведь видел тьму темную, которая овладела ею. Живет зло за счет нее в мире нашем. В ответ получил, что не мое дело это, чтобы не лез. Первый раз такое почувствовал. – Рассказал Михаил удрученно и сбивчиво, нескладно.
У Андрея чуть челюсть не отвалилась от такого монолога.
– А как Вы это узнаете? Ну, чтобы не вмешиваться, и во что? – Задал он вопрос растерянно.
Священник посмотрел на лицо Андрея, и все понял.
– Сумасшедшим меня считаешь? – Спросил он серьезно. – Три года назад я на стройке работал подсобным рабочим, другим меня не брали, потому что пил. Пропил душу я свою и уверен в этом был. Ночевал в подвале, чтобы мама не видела, не страдала. Однажды шел пьяным к себе, смотрю, в котловане котенок тонет, хотел пройти мимо, но все-таки подошел, лезть в воду лень было, да и страшно, всё же рискнул, разделся, залез, ногу стеклом разрезал. Но котенка вытащил. Потом несколько дней спустя была у меня последняя десятка в кармане, иду за шкаликом, смотрю, – бабушка под магазином конфету потерянную подбирает и так тщательно в платочек ее заворачивает, а сама старая, сгорбленная, в обносках, причитает себе. Ну, я глянул, люди вокруг суетятся, бегут куда-то, а ее не замечают, словно и нет ее вовсе. Я подошел, а у самого сердце щемит, кровью обливается. Про шкалик забыл, отдал ей последние свои деньги. А потом мучился сутки с опохмела, сам чуть не умер. Глаза открылись, с тех пор видеть и сострадать стал. Помогал разным людям, чем мог. Понял, что пить некогда, да и невмоготу больше.
Однажды на работе несу цемент мастерам, а там обычный разговор, мат через мат, смеются, шутят. А меня, как током ударило, уронил ведро на пол, понял я, что у одного из мастеров дочурка серьезно больна и мне срочно к ней надо. Думал, что с катушек слетел, чего только не напредставлял себе. Два дня ходил, боялся к нему подойти. Жгло оно меня словно горящий уголек изнутри. Спустя время все-таки осмелел и подошел, сам горю от стыда, сказал, мол, дочурка больная у тебя, рак крови у нее, как два года уже. Сам не знаю, как сказал диагноз, первое, что на ум пришло. Говорю ему, что мне к ней срочно нужно. А сам зажался, думаю, оплеуху сейчас поймаю. А он стоит, смотрит на меня, а у него слезы в глазах. Говорит: «ты откуда знаешь?»
Пришел я к нему домой, смотрю, лежит на кровати девочка, маленькая, худая, измучанная. Не знаю, что делать, подошел к ней, смотрю. Взял ее руку – теплая, живая, мне палец зажала, смотрит на меня и улыбается. Я чуть не провалился сквозь землю. Такая тоска на меня нахлынула, готов был вместо нее на кровать лечь, сгореть в огне ради этой девочки. Стоял так и держал ее за руку, а она не отпускала, за меня держалась.
Всю ночь я плакал дома, а потом попросил, робко так, за нее, Господа нашего. Чтобы помог, не оставил, так не привычно просил. Потом ходил, может раз десять к ней, может больше, не считал. Бога умолял, чтобы меня покарал за нее. Не знаю, что да как, но рак ушел, как и не было вовсе. Доктора с ума сошли, скачет она теперь, жизни радуется. С тех пор так и помогаю людям, в сане и в святости живу, по-другому для меня никак. Иногда и священников наших спасаю, дарю им свет свой. Чтоб, хоть чуток, светились душой своей. Ну, вот, как-то так. – Закончил свой рассказ отец Михаил.
– Скажи, Андрей, может странность какая-то с вами тогда приключилась? Скажи, я советом помогу. Не ссорились с людьми, не проклинал ли вас кто? Что было в тот день?
Андрей задумался, вспоминая.
– Да, вроде ничего особенного тогда не произошло. – Покачал он головой. – Хотя, когда ехали, остановились у придорожного рыночка. Таня попросила, сказала, что яблок хочет купить. Мы остановились, старуха на нас набросилась с ахинеей какой-то. Говорила, что зло на нас может напасть, что с ним разговаривать нужно, короче бред. Дед тогда нас спас. Начал на нее орать, чтобы нас в покое оставила. Марта, по-моему, ее звать, да-да, точно, Марта. А еще она сказала, что если нам плохо станет, чтобы ее нашли, вроде разобраться пообещала. – Закончил Андрей и пожал плечами.
