Kitabı oku: «Жизненный цикл Евроазиатской цивилизации – России. Том 1», sayfa 53
Сохранились свидетельства путешественников, еще в XVI веке видевших эти нетленные мощи. Посланник римского императора Рудольфа II Эрих Лассота, побывавший в Киеве в 1594 году, оставил описание своего путешествия к запорожским казакам. Рассказывая о достопримечательностях киевского Софийского собора, он сообщает о гробницах княгини Ольги и князя Ярослава Мудрого, а затем добавляет: «В другом приделе церкви была гробница Ильи Муромца, знаменитого героя или богатыря, о котором рассказывают много басен. Гробница его разрушена, но в этом же приделе сохранилась гробница его товарища».
Когда в 1661 году в Киеве готовилось первое печатное издание патерика, оно было иллюстрировано печерским черноризцем Илией. В это же время была вырезана иконная гравюра – образ его небесного покровителя, преподобного Илии Муромца. У другого печерского монаха – Афанасия Кальнофойского, соратника киевского митрополита Петра Могилы, в книге «Иератургим» – ее он написал в 1638 году – указано, что преподобный Илия Муромец жил за 450 лет до того.
Настоятель собора Василия Блаженного отец Иоанн Лукьянов, посетив Киев проездом на пути в Иерусалим в 1701 году, так описывает мощи преподобного: «Видехом храброго воина Илию Муромца в нетлении под покровом златым, ростом яко нынешних крупных людей; рука у него левая пробита копием; язва вся знать на руке; а правая его рука изображена крестное знамение…».
В статье «Илья Муромец» и комментарии к изданию «Илья Муромец», в серии «Литературные памятники» (1958), А.М. Астахова отмечает, – это образ огромной, осознающей себя, разумно, целесообразно направленной силы. Многочисленные подвиги Ильи Муромца, описанные в былинах, всегда связаны исключительно с задачей служения народу, он изображен в русском эпосе, прежде всего, как оберегатель родины. Илья Муромец борется с иноземными захватчиками, спасает родную землю от вражеских полчищ, побеждает чужеземных богатырей, приезжающих на Русь с враждебными намерениями. Ему также приписываются подвиги в борьбе с насильниками внутри страны, с разбойниками, от которых он очищает прямоезжие дороги, охраняя мирный труд и благосостояние народа.
Искренним, живым и глубоким благочестием проникнуто большинство былин. Это интимное, внутреннее чувство человеческого сердца невозможно подделать. И когда переживает это чувство весь народ, он оставляет неизгладимые следы своих переживаний на всем, к чему прикасается в жизни и творчестве.
44.4. Княжеская власть – мирское служение Богу. Княжеские Жития
Политическая деятельность князя изначально рассматривалась, как духовно-нравственное служение. Христианское мировоззрение призывает к тому, что государственная служба во всех ее проявлениях, и на всех уровнях властной пирамиды – и правление государя и служба государю, должны рассматриваться как исполнение долга, стоящего выше личных интересов, устремлений и амбиций. Исполнение служебного долга должно возвышаться и возрастать до духовно-нравственного державного служения. Князь, как имеющий власть от Бога, должен будет ответить за то, как он ее использовал – во благо ли? Власть есть лишь особое служение, источник дополнительных нравственных обязанностей.
Осмысление религиозного содержания власти стало одной из первоочередных забот Руси после крещения. Этой теме посвящено уже «Слово о вере христианской и латинской» преподобного Феодосия Киево-Печерского, написанное в промежутке между 1069 и 1074 годами как поучение великому князю Изяславу Ярославичу, которого послы папы римского пытались склонить к католичеству. В «Слове» на первый план выдвигаются вопросы о долге власти защищать истинную веру и об обязанностях князя-христианина, в частности. Показательно, какое трепетное отношение вызывает вопрос чистоты православного вероисповедания. Католики в «Слове» не называются христианами, латинская вера противопоставляется христианской, как тьма – свету.
«Княже боголюбивый, – начинает поучение святой подвижник, подчеркивая, что обращается к князю как к ревностному христианину, предлагая ему задуматься об обязанностях, налагаемых достоинством властителя. – Нет другой веры лучше нашей – такой, как наша чистая и святая вера православная… Не следует, чадо, хвалить чужую веру! Если кто хвалит чужую веру, тем самым он свою хулит… Если тебе скажет спорящий: «И ту, и эту веру Бог дал», – то отвечай ему так: «Ты, кривоверный, считаешь и Бога за двоеверца. Так не слышал ли ты, окаянный, развращенный злой верой, что говорится в Писании: един Бог, едина вера, едино крещение!».
Князь распорядится властью достойно, богоугодно, если употребит ее на защиту веры и помощь нуждающимся, – таков, вкратце, вывод преподобного Феодосия. Его поучение стоит первым в длинном ряду древнерусских литературных памятников, сохранивших для нас многочисленные наставления на эту тему. Настаивая на самой жесткой позиции там, где дело идет о защите веры, преподобный Феодосий не менее строго внушал князю мысль о необходимости милосердия и любви в вопросах гражданских. «Подавай милостыню не только единоверцам, но и чужим. Если увидишь раздетого или голодного, или больного лихорадкой, или одержимого какой-либо другой бедой, даже если это будет иудей… – всякого помилуй и от беды избавь, если можешь, и не оставит тебя Бог без вознаграждения».
Государь и его подданные должны в своем служении следовать за Христом, идти по пути указанному Им. Многие русские князья являли пример такого служения. Жития повествуют об их жизненном пути и духовно-нравственном служении. К числу наиболее значимых произведений, которые относились как к церковным, так и к княжеским Житиям, следует отнести «Память и похвалу Владимира» Иакова Мниха (XI век), «Житие княгини Ольги» (XI век), «Повесть об ослеплении князя Василька Ростиславича Теребовльского» (XI век), автором которой был священник Василий. «Житие Мстислава Великого» (XII век). Два выдающихся произведения известного монаха Киево-Печерского монастыря Нестора: «Чтение о житии и о погублении блаженную страстотерпцу Бориса и Глеба», специально написанное для богослужебных целей, и «Житие Феодосия Печерского», которое было посвящено основателю и игумену Киево-Печерского монастыря преподобному старцу Феодосию. А. Шахматов датирует время его создания 1088 годом, а историк А. Кузьмин – началом XII века.
«Сказания о Борисе и Глебе». Первоначально Житие Бориса и Глеба появилось в форме летописной записи под 1015 годом, когда братья христиане были убиты в ходе кровавой междоусобной войны сыновей Владимира Святого. Затем эта и другие летописные записи стали основой создания нового литературного произведения – «Сказания о Борисе и Глебе», которое возникло, вероятнее всего, в 1060–1120-х годах. Отличительными особенностями этого «Сказания» были историческая конкретность всего повествования, что выгодно отличало его от всех византийских мартирий, а также отсутствие традиционной композиционной схемы, присущей агиографическому жанру. Обычно все Жития святых описывали жизнь христианского подвижника – от его рождения до смерти. Но в данном случае был отображен лишь один эпизод из жизни братьев мучеников – их злодейское убийство сводным братом Святополком Окаянным.
«Поучение Владимира Мономаха». Этот выдающийся памятник русской общественной мысли и публицистики сохранился только в составе Лаврентьевской летописи в статье, датированной 1096 годом. Однако многие историки считают, что это «Поучение» было создано гораздо позже указанной даты.
«Поучение Владимира Мономаха» состоит из трех частей, а именно «Поучения детям», «Книги путей», т. е. личных мемуаров автора, повествующих о событиях 1066–1117 годов, и «Письма черниговскому князю Олегу Святославичу».
Первая часть «Поучения» представляет собой дидактические наставления своим чадам. В этом разделе великий киевский князь на примере богатого жизненного опыта и своих жизненных принципов призывает собственных детей к прекращению братоубийственных войн и единству всех князей «Рюрикова дома» к неукоснительному соблюдению правопорядка, закрепленного на княжеских съездах, строгого соблюдения всех клятв и подписанных договоров.
ПВЛ: «И потом выбрал слова эти любезные, расположил их по порядку и написал. Если вам последние не нравятся, то примите первые. «Почему печальна ты, душа моя, почему смущаешь меня? Уповай на Бога, ибо я все открою Ему». «Не ревнуй злодеям, не завидуй творящим беззаконие, ибо злодействующие истребятся, уповающие же на Господа наследуют землю. Еще немного, и не станет нечестивого, будешь искать его место – и не найдешь его. Кроткие же унаследуют землю и насладятся богатством мира. Нечестивый выслеживает праведного и скрежещет на него зубами своими. Господь же посмеивается над ним и предвидит, что день его придет. Извлекая оружие, нечестивые натягивают лук свой, чтобы стрелять нищих и убогих, поразить правых сердцем. Оружие же их поразит их же сердца, и луки их сломаются. Малое у праведника лучше, чем великие богатства нечестивых. Ибо мышцы нечестивых сокрушатся, а праведных укрепляет Господь. И так нечестивые погибнут, праведных же милуя, Он им даст».
В этой части «Поучения» Владимир Мономах обращал особое внимание на образ самого князя, который должен быть мужественным, мудрым и неутомимым правителем, для которого интересы государства и Православной Церкви должны быть выше личных интересов и помыслов. Христианский долг, вытекающий из личных отношений человека с Богом, есть основа всей жизни – такова главная мысль Мономаха.
Владимир Мономах призывал: «Научись, верующий человек, быть творцом благочестия, научись, по евангельскому слову, «иметь очам управление, языку воздержанность, уму смирение, телу порабощенье, гневу погибель, блюсти чистоту мысли, побуждая себя к добрым делам ради Господа. Будучи лишаем – не мсти, ненавидим – люби, гоним – терпи, хулим – моли, умертви грех. Избавьте обижаемого, дайте суд сироте, оправдайте вдовицу, придите соединиться, говорит Господь. Если будут грехи ваши как багряные, обелю их как снег», и прочее. «Воссияет весна воздержания и цветок покаяния, очистим себя, братья, от всякой крови телесной и духовной. Взывая к Светодавцу, скажем: «Слава Тебе, Человеколюбец!».
Вообще, все поучение его пронизано верой столь живой и полной, что местами напоминает не послание властителя, а рассуждения просветленного инока. Заканчивается первая часть «Поучения» словами: «Если начнете забывать это, то чаще перечитывайте: и мне не будет стыдно, и вам хорошо. Что умеете доброго, то не забывайте, а чего не умеете, тому учитесь, как отец мой, дома сидя, научился пяти языкам, что вызывает почет от других стран. Ибо леность мать всех пороков: что кто умеет, то забудет, а чего не умеет, тому не учится. Творя добро, не ленитесь ни в чем добром. Прежде всего – к церкви: пусть не застанет вас солнце в постели. Так поступал отец мой блаженный и все добрые мужи, исполненные достоинств. Воздав на заутрени Богу хвалу, потом на восходе солнца и увидев солнце, надлежит прославить Бога с радостью, говоря: "Просвети очи мои, Христе Боже, давший мне свет Свой красный"».
Вторая часть «Поучения» начинается словами: «А теперь поведаю вам, дети мои, о делах своих, как трудился я в походах и на охотах с 13 лет». В этой части содержится автобиография Владимира Мономаха, в которой он повествовал о своих многочисленных походах на вятичей, половцев и булгар, заключенных мирных договорах, а также курьезных и опасных случаях на охоте.
Обозрев свой жизненный путь Владимир заключает: «Что надлежало делать отроку моему, я делал сам – на войне и на охотах, ночью и днем, в зной и стужу, не давая себе покоя. Не полагаясь ни на посадников, ни на биричей, сам делал, что требовалось: весь наряд и в дому своем вел сам. И распорядок для ловчих и конюхов, о соколах и ястребах – определял сам.
Также и простого смерда и убогую вдовицу не давал я в обиду сильным, и за церковным распорядком и за службой следил сам.
Не упрекайте, дети мои, или иной кто, это прочитав: не хвалю я ни себя, ни своей смелости, но хвалю Бога и прославляю милость Его за то, что он меня, грешного и худого, столько лет сохранял от смертного часа и не ленивым меня, худого, создал, а пригодным для всяких человеческих дел».
Третья часть «Поучения» представляла собой личное послание Владимира Мономаха своему брату черниговскому князю Олегу Святославичу, ставшему зачинщиком новой княжеской усобицы и гибели его сына, князя Изяслава Муромского. В своем послании, преодолев неутешное личное горе, Владимир Мономах призвал кузена не губить Русскую землю усобицами и враждой, не проливать понапрасну христианскую кровь, а объединить усилия в борьбе с внешним врагом.
Князь Владимир говорит: «Хотя Олег обещал пойти к брату своему Давыду в Смоленск и прийти с братом своим в Киев и урядиться, Олег не захотел этого сделать, но, придя в Смоленск и захватив воинов, пошел к Мурому, где находился тогда Изяслав Владимирович».
С прискорбием князь Владимир говорит: «И послал Олег послов своих к Изяславу со словами: «Иди в волость отца своего Ростов, а это – волость отца моего. Да хочу я, сев здесь, урядиться с отцом твоим. Ибо он меня выгнал из города отца моего. Или и ты здесь мне моего же хлеба не хочешь дать?» И не послушал Изяслав слов этих, надеясь на множество воинов. Олег же надеялся на правду свою, так как прав был в этом, и пошел к городу с воинами. Изяслав же исполчился перед городом на поле. Олег пошел на него полком, и сошлись обе стороны, и была битва лютая. И убили Изяслава Владимировича, внука Всеволодова, 6 сентября; прочие же воины его побежали, одни через лес, другие в город. Олег же вступил в город, и приняли его горожане. Изяслава же взяли и положили в монастыре святого Спаса, оттуда же перенесли его в Новгород и положили в церкви святой Софии на левой стороне».
Князь Мстислав Новгородский одолел Олега и принудил его к заключению мирного договора. «И послал к Олегу со словами: «Не бегай никуда, но пошли к братии своей с мольбою не лишать тебя Русской земли. И я пошлю к отцу просить за тебя».
В «Поучении Владимира Мономаха», как и на всем пространстве литературных памятников Руси – почти неправдоподобное для нас, сухих и бесплодных рационалистов, обилие личного религиозного опыта, кипение благодати Божией, без меры, изливавшейся в души князей и монахов, воинов и крестьян.
«Слово о полку Игореве». Исторической основой, на фоне которой в летописи утверждается понятие о религиозно-нравственной обусловленности русской жизни, становятся события, связанные с изменчивым военным счастьем, о чем повествует «Слово о полку Игореве». В 1183 году великий киевский князь Святослав Всеволодович (1176–1194), возглавив коалицию южнорусских князей, совершил удачный поход против половцев, в ходе которого нанес сокрушительное поражение кочевникам и взял в плен хана Кобяка, которого затем обезглавили в Киеве. В этом походе должны были принять участие и новгород-северские князья во главе с Игорем Святославичем (1151–1202), однако из-за страшной гололедицы его дружины не успели влиться в ряды этой коалиции. И тогда, на следующий год после удачного похода на половцев, совершенного объединенными силами князей, князь Новгород-Северский Игорь Святославич организовывает самостоятельный набег на половцев. Он выступил в новый поход во главе соединенных дружин курского князя Всеволода, путивльского князя Владимира и рыльского князя Святослава, которые приходились ему, соответственно, младшим братом, старшим сыном и родным племянником.
ПВЛ так свидетельствует об этом походе: «Того же лета надумали внуки Ольговичи пойти на половцев, поскольку не ходили в предшествующее лето со всеми князьями, но пошли сами по себе, говоря: «Разве мы не князья? Пойдем и себе также славы добудем». И собрались у Переяславля Игорь с двумя сыновьями из Новгорода Северского, Всеволод брат его из Трубчевска, Святослав Ольгович из Рыльска, и черниговская помощь, и вошли в землю их».
Этот поход не только закончился грандиозным поражением русских дружин на реке Каяле, но и пленением всех оставшихся в живых русских князей. «Слово о полку Игореве» дает исключительное по красоте и лиричности описание этого похода. В летописи о походе Игоря Святославича сохранились два рассказа. Один, более обширный и подробный, в Ипатьевском своде. Другой, покороче – в Лаврентьевском. Но даже его сжатое повествование достаточно ярко отражает воззрение летописца на свободу человеческой воли как на силу, наравне с недомыслимым промышлением Божиим определяющую ход истории.
Игорь и Всеволод Святославичи мечтают о личной доблести и о славе, которая ждет их, когда они прогонят поганых к самому морю: «Теперь же пойдем за ними за Дон и до конца изобьем их, и если здесь с нами будет победа, то пойдем и далее за ними в луку моря, куда не ходили и деды наши, и возьмем до конца свою славу и честь».
Говорили они так, не ведая «Божьего же промысла», предназначившего им поражение и плен. Всё провозвещает эти пути, не только исторические события, но и природные явления, особенно необычайные знамения небесные. Летописец сообщает о солнечном затмении: «В лето 6694 (1185), 1 мая, на память святого пророка Иеремии, в среду, к вечеру, было знамение в солнце, и стало так темно, что видны были звезды, а в очах у людей виделось все зеленым, и солнце стало как месяц, из рогов его как горящий уголь излучался; страшно было людям видеть знамение Божие».
На этот раз «побеждени быхом наши гневом Божиим», нашедшим на русские войска «за наше согрешенье». Сознавая неудачу похода как закономерный результат уклонения от своего религиозного долга, «воздыхание и плач распространися» среди русских воинов, вспоминавших, по словам летописца, слова пророка Исайи: «Господи, в печали помянухом Тя… «. Искреннее покаяние было скоро принято милосердным Богом и «по малых днех ускочи князь Игорь у половец» – то есть из плена половецкого – «не оставит бо Господь праведного в руках грешных, очи бо Господни на боящихся Его (взирают), а уши Его в молитву их (к молитвам их благопослушны)». "Се же содеяся грех ради наших, – подводит итог летописец, – зане умножишася греси наши и неправды"».
Не покладая рук трудились над созданием российской державы русские князья. Свидетели тому – многие десятки святых Рюриковичей, прославленных Церковью. Князей строителей и защитников русской православной государственности. Терпеливо и любовно складывали они основание будущего русского православного царства, преодолевая междоусобия, примиряя враждующих, отвергая честолюбивых. С момента раздробления России на множество уделов после смерти Ярослава Мудрого объединительная работа не утихала ни на миг. Ратные подвиги Владимира Мономаха, самодержавные устремления святого Андрея Боголюбского, кропотливый труд московских князей по собиранию Руси – все это лишь этапы становления русской державности. Становление Московского государства завершается двумя царствованиями – Иоанна III и Иоанна IV, утвердившими национальное единство, освященное в своих истоках и целях святынями веры.
44.5. Путь служения хлебороба, хлебопашца
Хлеб – всему голова. Хлеб и раньше, и в нынешние времена остается одним из первостепенных продуктов на столе. И пока это не изменится, профессия хлебороба, хлебопашца не утратит своего величия. Благодаря тяжелому труду на каждом столе появляется свежий, ароматный хлеб, без которого невозможно представить существование человека. Работа хлебороба – это дело тяжелое, ведь, особенно, в период посевной и уборки урожая трудиться приходится от зари до темна. Хлебороб – это великая профессия, благородная и уважаемая. Возделывание земли и выращивание хлеба – это не просто профессия, а это призвание, это образ жизни, трудный, но очень уважаемый путь жизни. Это дело всей жизни человека. Чтобы вырастить хлеб, нужно любить землю всем сердцем и искренне дарить ей частицу своего тепла.
Хлебороб – это очень древняя профессия, тянущаяся своими корнями в самые глубины истории Руси. В давние времена этим словом называли людей, стараниями которых получалось вырастить зерно. Давно отошли в область историографических легенд представления о восточных славянах, как народе полукочевом, занимавшемся преимущественно охотой, рыболовством, бортничеством и другими лесными промыслами. Производственная база восточного славянства и населения Древней Руси основывалась, прежде всего, на земледелии. Более того, переход к земледелию свершился уже у предков славян. Однокоренные слова, связанные с пахотой, мы встречаем у самых разных индоевропейских народов, славянскому «орать» – пахать – соответствуют, например, санскритское «ар», греческое «ароо», латинское «aro», ирландское «araim», готское «arjan», литовское «arti». Это приводит к мысли о праиндоевропейском возникновении пашенного земледелия.
Легенды о пахаре-богатыре, о его ритуальной пахоте присутствуют у многих народов – это широко распространенный мотив у целого ряда индоевропейских народов: италиков, индусов, греков, франков. Именно у славян мотив чудесного пахаря и волшебного плуга распространен наиболее широко. У славянских народов широко распространено предание о создании плуга «Дедом-Господом», то есть верховным богом, или божественным ковалем, фигура которого восходит к одному из старших божеств славянского пантеона – Сварогу. Священный золотой плуг присутствовал, по сообщению Геродота, в обрядах скифов-пахарей, сколотов. Иногда в качестве хлебороба землепашца выступают и исторические лица – русские князья Борис и Глеб, болгарин Кралевич Марко, чаще же эти персонажи неизвестны историографии, что, однако не исключает их реальности.
Былины о пахаре Микуле Селяниновиче несут в себе отголоски самых древних знаний русского народа. Его относят к т. н. Старшим Богатырям. Но по своим возможностям и силе он является самым могущественным. Былин про Микулу Селяниновича сохранилось всего две – «Вольга и Микула Селянинович» и «Святогор и Микула Селянинович».
Микула Селянинович есть олицетворение народа-хлебопашца, крестьянского труда по возделыванию земли. Даже отчество Микулы – Селянинович говорит о том, что он сын крестьянства, сын народа. В то же время, он – носитель сакральных знаний и обладатель магических предметов: сохи и сумы. Оба эти предмета никто не может поднять.
Богатыри из дружины Вольги пытаются выдернуть соху, которую оставил на пашне Микула, но не могут это сделать. А он сам выдергивает её одной рукой.
Перемётная сума Микулы Селяниновича – это самый сакральный образ из его атрибутов. Даже самый могучий из богатырей Святогор не может поднять сумку Микулы. Микула обращается к Святогору:
А хочешь попробовать силу свою,
Так вот подыми-ка котомку мою
И та тебя, витязь, изнудит.
Святогор удивлен и раздосадован: «Эй! парень, ожжешься – не трогай огня, не суйся с пустыми речами».
Но Святогор не совладал с котомкой Микулы:
И всей-то он силой на торбу налег,
Берет его даже досада;
Но как ни трудился, а сдвинуть не мог,
Лишь сам, обессилев, свалился он с ног,
Измучась над ней до упада.
Подняв свою суму одной рукой, Микула Селянинович объясняет Святогору, что в его суме – тяга земная:
Земля ж переможет и милость твою,
Она посильней тебя будет.
Котомка Микулы Селяниновича – это образ плодов крестьянского труда. Это и тяготы труда хлебороба, и его результат – заполненные хлебами закрома:
Затем и котомка моя не пуста
И с ног непривычного косит.
В ней земская, видишь, лежит тягота,
Под ней подломилась твоя могота,
А мать то земля ее сносит….
Необычный для пахаря наряд Микулы и еще более необычный вид его сохи заставляют видеть в нем человека, совершающего обряд. Иными словами, пахота – это обрядовая, священная работа. Близость образа Микулы к природе и к земле, обладание магическими атрибутами более всего сближает его с образом древнерусского бога Рода, о котором мы знаем очень мало, так как он древнее Перуна, Даждьбога и Сварога. Обладание тягой земной означает повелевание над равновесием и тяготением Земли, власть над всей Землёй. При этом Микула Селянинович просто обрабатывает землю – т. е., возделывает своё владение. Микула – не божественный пахарь; но его пахота может иметь отношение именно к божественному, к imitatio dei, подражанию Богам и Предкам – ключевому мотиву любой человеческой деятельности в традиционном обществе.
О жене Микулы мы не знаем ничего, но знаем о том, что у него было две дочери. У Земли в русских поверьях должны быть дочери-роженицы, но не сыны. Его дочери, как и он сам, обладают могуществом, но не применяют свою силу во зло. Такова и сила Рода – творить только благо, родить, а не уничтожать. Обе дочери Микулы Селяниновича – богатырки, и обе они – жены самых славных из богатырей. Василиса Микулишна – жена Ставра Годиновича. Она перевоплощается в мужчину и хитростью вызволяет у князя Владимира своего мужа, которого тот заточил в темницу. Настасья Микулишна – жена Добрыни Никитича. Она побеждает своего будущего мужа, но потом влюбляется в него.
Микула Селянинович – предок народа-землепашца, его судьба – успехи, неудачи, слава, бесславье связанные с земледелием, пашней и хлебом, основа жизни, заключающаяся в развитии ремесел, городов и военного могущества. Это героический предок, в образе которого заложена историческая судьба народа, получившего золотой плуг прямо с неба, как дар, определивший его дальнейшую судьбу. В этом образе прославляется богатырский характер свободного крестьянского труда, красота трудовой жизни, достоинства труженика и превосходство его над князем и его слугами. Сила Микулы Селяниновича направлена только на мирные дела – пахать землю и выращивать хлеб.
Путь служения Микулы Селяниновича – служение хлебороба:
Кормилице нашей – земле я служу.
Ее берегу, обряжаю;
С молитвой за плугом весною хожу,
А по лету с песнею жну, не тужу,
А в зиму голодных питаю.
