Kitabı oku: «Офирий», sayfa 2

– Где твой Петр, может он и не вернётся вовсе, тогда сама прибежишь ко мне.

Услышавшая этот разговор Алина бросилась на него с кулачками и закричала, что её папа, когда приедет, прибьёт его.

Жрец лишь презрительно оттолкнул девочку и та упав ссадила коленку, я почувствовал её боль как свою, ощутил беспомощность и горечь обиды.

Рядом на солнышке грелся Рыжик, моими стараниями он впился в лицо наглецу, едва не выцарапав ему глаза, Рыжика сменил петух, погнав этого проходимца по улице, а потом вернувшись, спокойно пошел в курятник. Я был доволен, Алина смеялась в голос, а я купался в её эмоциях, мне нравилось когда она радовалась.

Февра испуганно сказала, – Алиночка, это ведь не твоих рук дело? Ведь этот гад станет распускать слухи, что ты ведьма.

– Нет мама, это Офирий его прогнал, я же тебе рассказывала, он хороший.

Февра осмотрелась по сторонам и тихим голосом сказала:

– Офирий, если ты меня слышишь, прошу тебя, постарайся не делать ничего необычного, по крайней мере, если что-то хочешь сделать – делай так, чтобы никто кроме меня и Алины этого не видел. Если понял, дай какой-нибудь знак.

– Ну если вы так хотите, – подумал я и вселился в небольшую пичугу, прилетел и зарылся в волосы Февры чирикая и перелетая с плеча на плечо. Алина засмеялась и выставила маленькую ладошку на которую я уселся звонко чирикая. Глаза Февры сделались большими.

– Ну, как я понимаю, он меня понял, – сказала она и пошла в дом.

Несколько раз, я замечал того самого жреца неподалёку от дома Алины, но ближе чем за два дома он не подходил, особенно после того, как "случайно" растревожил осиное гнездо.

Дни бежали один за другим, и когда они стали жарче и длинней к дому подъехал воин, слез с лошади и подошел к Февре. Короткий разговор закончился истошным криком женщины, которая рыдала, повиснув на руках воина, он аккуратно усадил её на лавку и сказал:

– Февра, его последним желанием было чтобы я позаботился о вас. Так что осенью я заберу тебя и Алину в столицу, а пока постарайся пережить эту боль.

Из дома вышла встревоженная криком матери Алина.

– Дядя Олег, радостно подбежала она к воину, а где папа? – и удивлённо взглянула на Февру, которая пуще прежнего разрыдалась.

Воин отвел глаза, не находя сил что-либо ответить. Алина продолжала тормошить воина, требуя ответа.

– Его больше нет, Алина, – раздался тихий мужской голос.

Истерика Алины затмила собой страдания Февры, даже мать отвлеклась от своей боли, дабы успокоить дочь.

В последующие дни я был погружён в такой океан боли и страданий, который ранее себе представить не мог. Почти всё время я находился в Рыжике, поскольку заметил, что он хорошо успокаивает плачущих мать и дочь. Я засыпал с ними тихонько урча, запрыгивал им на колени сразу же, как только слёзы начинали течь у Алины или Февры. Мне трудно было понять их эмоции, но я старался им помочь, унять их боль. Февра и Алина теперь часто говорили с Рыжиком, даже когда я не был в нём, они рассказывали о своей жизни, мечтах и боли. Они словно стали частью меня, ища утешения у маленького зверька.

Они нашли благодарного слушателя, который и сам не знал кто, или что он такое, но сопереживал им всем своим естеством. Теперь я чувствовал эмоции Февры и Алины на расстоянии.

Я впервые узнал, что есть мечты, дружба, любовь, узнать то узнал, а вот понять, увы, пока не смог.

С каждым днём, обследуя окресности, я улетал немного дальше. Я повстречал много разных людей, от каждого из них веяло различными эмоциями, но ни у одного они не были столь чисты как у Алины и Февры. Алина и её мать если радовались, то искренне, если грустили, то до болезненных рыданий, а у остальных жителей этого посёлка всегда была смесь эмоций, словно несколько существ поместили в одно тело.

Больше всего мне нравилось познавать разумных, наверное потому, что это было сложнее всего. Что они чувствуют я мог понять, а вот узнать, что вызвало те или иные переживания было много труднее.

Познавать я старался через призму эмоций Февры и Алины, и чем больше я получал знаний, тем больше становилось моё тело, ранее я кружил вокруг Алины невидимым сгустком живой тьмы, величиной с голубя, а сейчас я стал размерами с Рыжика и впервые научился взаимодействовать с неживыми предметами, смог менять их свойства и структуру, сначала медленно и неуверенно.

Дни бежали чередой. Несколько раз я пресекал попытки жреца навредить моим подопечным, я стал так называть Февру и Алину, поняв, что хочу их защитить от новой боли и подобных жрецу существ. Жрец вызывал во мне смутные чувства, смесь осторожности, брезгливости и злости.

Вскоре приехал дядя Олег, Февра с Алиной продали скотину и погрузив вещи на телегу, уехали с ним. Олег был другом отца Алины и искренне заботился о семье погибшего друга. Рыжика Алина взяла с собой, и я довольный, по прежнему блаженствовал, получая ласки от моих подопечных.

Среди провожающих я увидел противное лицо жреца и отправил напоследок к нему всех блох, что нашлись на ближайших котах, собаках, мышах и крысах. Услышав крик жреца я опять вселился в Рыжика и замурлыкал на коленях Февры. Та погладила меня и тихонько сказала, – ну ты и проказник Офирий, – на лице её сверкнула довольная улыбка.

Путешествие мне очень понравилось, я увидел и изучил множество новых живых существ. Мы ехали через густые леса, полные растений и живности. Связь с Алиной укреплялась, теперь я чувствовал её на большом расстоянии и она всегда понимала когда я вселялся в кота.

По дороге за нами увязалась стая волков, Алина очень испугалась и попросила помочь:

– Офирий, помоги, я боюсь.

Вселившись в вожака я увёл стаю, но остался с ними, мне понравилось эти существа. Продолжая незаметно следить за моими подопечными, я исследовал лес. Я научился посылать своим волкам образы, в которых пытался объяснить им, что нужно делать. Поскольку я чувствовал животных на большом расстоянии моя стая всегда была сыта. В один из дней, когда мои волки доедали оленя, пришёл зов от Алины, в нём чувствовался страх и просьба о помощи.

Волки послушно пошли за своим вожаком, благо мы были недалеко. Когда мы бесшумно вышли на дорогу, мне открылась странная картина: – телегу окружили интересные создания в зелёной броне, они были похожи на людей, но имелся и ряд существенных отличий – более высокий рост, абсолютное отсутствие волос, серая, лоснящаяся кожа, раскосые глаза и удлиннённые заостренные уши. Удивили их огромные рты, наполненые острыми зубами. На руках у этих существ было по четыре пальца.

Олег стоял с обнажённым мечом, а рядом с ним лежали три трупа этих существ, человек был уже ранен. Алина с матерью прижавшись друг к другу сидели на телеге. Послав волкам мысль, что серокожие враги, а люди – друзья, я приказал напасть. Волки бесшумными молниями рванули в атаку. Из моей стаи погибло три волка, восемь серокожих лежали с разорванными глотками.

Пять минут спустя волки бесшумно исчезли в лесу, а я ненадолго задержался.

Олег настороженно смотрел на огромного вожака. Я почувствовал поток облегчения и радости от Алины, она соскочила с повозки и побежала ко мне, Февра испуганно вскрикнула, она не успела задержать дочь, которая уже вовсю тискала огромного волка.

– Спасибо Офирий, я знала, что ты нам поможешь, – щебетала она тягая меня за уши и трогала белоснежные клыки, – если бы не ты, мадяты убили бы дядю Олега, а потом и нас с мамой. Ты теперь такой большой и красивый. Не пропадай надолго, хорошо?

Я лизнул девочку в лицо и пока она со смехом вытиралась убежал в лес, я впервые ощутил в себе чувства, не чужие, а свои, они нравились мне и пугали меня одновременно, мне нужно было с этим разобраться. От Алины исходил такой поток ярких эмоций, что я боялся в них раствориться. Я теперь ощущал её так, словно вселился в неё, и чувствовал, что она может точно указать в какой я стороне нахожусь.