Kitabı oku: «Не плачь», sayfa 4
‒ Так-то, Наталья. Чужой крест ты себе самовольно взяла. Не тот, что тебе Господь дал. А в церкви ты что делала? Ох, Натальюшка… Ты ж и не молилась. По сторонам глядела… Свечи ставила, да все собой любовалась, какая ты вся из себя благочестивая… Гордыня это, Натальюшка, ‒ откуда Шурка все это знала, только Богу известно. ‒ И черное с себя сними. Платье нормальное одень, и на исповедь. Детей в церковь приводи. А то и сама не спасешься, и деток загубишь. Понимаешь меня? Господу сердце твое нужно, а ты Ему одежду показываешь. Понимаешь? И четки спрячь, спрячь, не нужны они тебе сейчас. Потом, потом понадобятся…
Иногда Шурка говорила удивительные вещи. И попадала прямо в точку. За что ее и боялись. Если не все, то многие.
Высказав все, что хотела, Шурка потеряла всякий интерес к женщине и снова занялась своими монетками и башенками. А та еще долго стояла рядом, задумчивая и растерянная…
***
Наконец храм опустел, все разошлись. Шурка сидела на ступеньке и о чем-то думала. Иногда вскидывала глаза и смотрела, как по ступеням поднимаются «захожане». Те, которые на службы не ходят, а в церковь заглядывают лишь ради того, чтобы поставить свечи и выпросить что-то у милосердного Бога или Пресвятой Богородицы. Иногда приходили и ставили свечи святым… И ведь бывало так, что получали то, чего хотели! Это Шурка точно знала. Только вот, получив просимое, люди в храм не возвращались и Бога не благодарили. За редким-редким исключением… Тогда Шурка плакала и просила у Господа прощения за всех…
***
Сегодня у Шурки было еще два очень важных дела. Она терпеливо сидела на лестнице и ждала. Вглядывалась вдаль, пытаясь что-то рассмотреть сквозь ажурную церковную ограду.
Наконец радостно заулыбалась, вскочила, словно молодая, и побежала навстречу подъехавшей машине.
‒ Ну слава Богу, приехали! ‒ счастливо проговорила она, наблюдая, как из машины вышел сначала мужчина, потом женщина. Мужчина рукой отстранил жену от распахнутой задней дверцы и достал из машины маленькую девочку. Девочка повисла у него на руках беспомощной тряпичной куколкой.
Шурка немножко отодвинулась, чтобы не мешаться и снова проговорила:
‒ Здравствуйте! Я уж заждалась! Боялась, что не приедете…
Супруги с удивлением посмотрели на нищенку. Потом переглянулись между собой. Мужчина еле заметно пожал плечами и покачал головой. Женщина, поглаживая по спинке лежащую на руках отца дочку, спросила:
‒ Вы нас ждали? Нас? Зачем? Разве мы с вами знакомы?
‒ Ну, знакомы-не знакомы, какая разница. Меня вот Шура зовут. ‒ представилась Шурка. ‒ А вас Елена Петровна и Максим Егорович, правда? И дочечку вашу я знаю, поздненькая она у вас… Вероничкой звать. Бедная Вероничка, настрадалась. ДЦП у нее, верно?
Родители Вероники, люди уже далеко не первой молодости, ошарашенно смотрели на странную страшную горбунью.
‒ А вы идите, идите, свечечку поставьте, да попросите у Матушки нашей Богородицы, чтоб у деток ваших все как надо получилось, чтоб все по воле Божией, ‒ не умолкала Шурка. ‒ А в следующее воскресенье приходите на Литургию, обязательно! Надо вам исповедаться и причаститься. И Веронику причастить.
Максим Егорович крепче прижал к себе больную доченьку, открыл было рот что-то спросить, но передумал. За него это сделала жена.
‒ Откуда Вы все это знаете? ‒ чуть не плача, проговорила она. ‒ И про Вероничку, что поздняя она у нас… Ну поздняя ‒ ладно, по нам догадаться можно. А вот почему вы сказали, чтоб у наших деток все было хорошо? Откуда Вы знаете, что у нас еще Саша есть? Старший наш…
‒ Ох, ‒ вздохнула Шурка. ‒ Откуда… Да вот знаю. А еще знаю, что сейчас ваш Саша в монастыре, к постригу монашескому готовится. Вот как примет он монашеские обеты, так Вероника ваша на ножки и встанет. Только Бога не забывайте, по Его милости это. А спрашивать меня больше ничего не нужно, я вам все сказала.
Шурка перекрестила всех троих, развернулась, и пошла к своей любимой ступеньке. Снова занялась монетными башенками, краем глаза проследив, как немолодая чета с больной девочкой скрылась в дверях церкви.
Еще часа два Шурка ждала последнего нужного ей сегодня человека. Но что такое два часа для нищей бездельницы?
И вот он появился. Старенький, седой, с палочкой.
Шурка, смахнув подолом драного пальто все свои башенки, поспешно встала, но никуда не пошла. Осталась стоять на месте, зорко глядя на старичка.
Тот нерешительно топтался возле калитки, словно решая какой-то мучительный для себя вопрос. Хотя для Шурки этот вопрос секретом не являлся. Она знала, что старичок борется сам с собой, не понимая, правильно ли он поступил, придя сюда? Может, лучше оставить все, как есть, развернуться и пойти домой?
Но вот этого Шурка как раз допустить не могла. Она сняла очки и внимательно смотрела на старичка. Наконец поймала его взгляд и заулыбалась своей жутковатой беззубой улыбкой.
Странно, но на старичка эта улыбка подействовала успокаивающе. Он, прихрамывая и опираясь на свою тросточку, довольно решительно зашагал в сторону церкви. Дошел до Шурки и остановился.
‒ Здравствуйте, уважаемая. Как я понимаю, вы здесь не новенькая. Я бы хотел покреститься. К кому мне обратиться?
Шурка, никогда ничему не удивлявшаяся, на секунду онемела от того, что старичок назвал ее «уважаемой». А старичок ‒ Игорь Валентинович Краснов, шестидесяти пяти лет, рак крови, убежденный коммунист, стоял и терпеливо ждал ответа.
‒ Здравствуйте, Игорь Валентинович, ‒ вежливо поздоровалась Шурка. ‒ Пойдемте, я вас провожу. Батюшка наш, отец Савелий, еще не ушел.
Игорь Валентинович не удивился, лишь слегка прищурился. И стал подниматься за Шуркой по высокой лестнице к храму.
По пути Шурка объяснила ему, что решение он принял правильное, креститься нужно обязательно. Но в этой жизни крещение его не спасет. Он умрет через два месяца. Зато спасет в той, следующей жизни, в вечной Вечности…
Игорь Валентинович слушал спокойно. Шурка проводила его до алтаря, неожиданно зычным голосом вызвала батюшку, развернулась и вышла из церкви. Договорятся без нее.
***
День клонился к закату.
Игоря Валентиновича окрестили, батюшка уехал домой, за ним следом ушла продавщица из церковной лавки. Сторож запер двери храма на большой замок и включил сигнализацию.
Шурка сидела на ступеньке и молча смотрела в быстро темнеющее небо. Уродливые очки она сняла и положила в карман пальто.
Теплый летний ветерок играл в ветвях сирени, окружающей храм. На небе появлялись первые звезды. Шурка дождалась какого-то одной ей понятного знака и встала. Отошла к кустам сирени, подняла глаза на сверкающий в лунном свете крест на куполе храма, трижды перекрестилась и поклонилась до земли.
Миг ‒ и не стало уродливой горбатой тетки в нелепой теплой шапке, страшном зеленом пальто и перекрученных колготках.
Под усыпанным звездами-бриллиантами небом стоял прекрасный ангел в переливающейся накидке и с белоснежными крыльями. В руках он держал крест, в складках одежды виднелась рукоять меча.
Ангел смотрел на одну, самую яркую и близкую звезду.
‒ Господи! Сегодня в храм пришли семнадцать новых человек. Шестеро из них останутся с Тобой навсегда.
Звезда полыхнула золотым огнем, разгорелась ярче, свет ее стал теплым и нежным.
‒ Слава Тебе, Боже наш, слава Тебе!
***
А на следующий день, рано-рано утром, на лестнице, ведущей к храму Святой Троицы, сидела уродливая горбатая нищенка и, как обычно, строила из монеток башенки, при этом зорко поглядывая по сторонам.
