Kitabı oku: «Тот, для кого живу», sayfa 4

Пока Ксюша все это обдумывала, мужчина уже вытащил ее пакеты из багажника и, все так же молча, стоял снаружи машины в ожидании нее. Долгожданный приезд домой был омрачен. Снова нахлынули смешанные, противоречивые чувства. Недовольство своим нынешним положением, сожаление о невозможности вернуться на несколько месяцев назад и все исправить, неуверенность в собственной готовности принять грядущие изменения в жизни. Господи, ну почему все так сложно у нее?!

Воронов ушел быстро. Проводив ее до квартиры, сослался на неотложные дела и, даже не переступая порога, попрощался. Точно обиделся!

Без особого настроения, неторопливо девушка разобрала пакеты, запустила стирку. Заварив себе чай, бездумно защелкала пультом от телевизора. В мыслях постоянно крутился Воронов, его последние реплики, скомканный, молчаливый уход. Желая отвлечься, избавиться от неприятного ощущения вины, она взяла полотенце, направилась в ванную, надеясь на давно испытанный способ – душ. По определенным причинам вместо любимой пенной ванны ей приходилось довольствоваться стоячим душем – иначе она просто не встанет, живот уже давно стал мешать.

Дождавшись, пока закончится стирка, Ксения сполоснула ванную, встала под теплые струи воды. Закрыла глаза от удовольствия, и ее внезапно осенило. Она же отправила свой ник в скайпе Денису! Действуя под влиянием минутного раздражения и злости, она совершенно не подумала о том, что он обязательно ей позвонит. В этом она была более чем уверена. Чем она вообще думала, успокаивая себя словами «захочет – позвонит»? Да это она сама хочет, чтобы он ей позвонил, потому и повелась на собственную глупость! Чего уж врать самой себе?!

Он обязательно позвонит. Возможно, уже сегодня вечером. А дальше что? Ну, спрячет она от него свой живот, раз, другой, третий, а потом? Ребенка-то так не спрячешь! Не заставишь его молчать и плакать по расписанию! А если Денис вообще скажет, что приедет? На каникулы? В гости к родителям? Захочет с ней увидеться?

Бли-ин, что же она натворила? И что теперь делать? Отказываться от общения? Снова удаляться со всех аккаунтов? Да Денис подумает, что она совсем уже дурочка неадекватная, от которой нужно держаться подальше! А ведь так хочется хотя бы разочек, хотя бы глазком увидеть его вживую! Сейчас это невозможно из-за этой ненужной беременности, потом будет невозможно из-за ребенка. Что за проклятый, заколдованный круг?!

Неожиданно в голове сформулировалась четкая и ясная мысль, пугающая своей внезапностью, холодностью и простотой. А может, ей родить и отказаться от ребенка? Оставить его в больнице?

ГЛАВА 6

Ксения осторожно вытащила только что проснувшуюся Полину из кроватки, бережно прижала к себе теплое со сна тельце. Юля повезла сына к стоматологу, оставив дочь на попечении Ксюши. Уже почти неделя, как девушка ежедневно приходила к Вороновым, стоило только Саше уйти на работу. С утра и до вечера незримой тенью присутствовала рядом, реагируя только на реплики и вопросы Юли или Даньки. Сама больше молчала, предпочитая возиться с Полиной. Юля чувствовала, Ксению что-то гнетет.

– У тебя что-то болит? – не вытерпела наконец жена Саши, несколько минут понаблюдав с порога комнаты за Ксенией, с отсутствующим видом качающую Полю на руках. Она даже не заметила их прихода! Углубилась мыслями в себя, и как будто нет ее здесь. Со стороны это выглядело жутко. Того и гляди, задумается и уронит ребенка. – Беспокоит что-то?

– Нет, – Ксюша выпустила из рук Полину, потянувшуюся к матери, и отвернулась к окну. Пустым взглядом уставилась на белесое, бездонное небо. – Все нормально.

– Ксюш, ну я же вижу, – мягко укорила ее Юля. Та давно уже заметила, что губы Ксении произносят одно, а глаза говорят обратное. На словах все прекрасно, а в глазах – отчаяние. Не зря же после выписки она стала приходить к ним каждый день. Словно помощи искала, а вслух попросить не решалась. – Я думала, мы с тобой уже подруги, – пожурила в шутку.

Ксения бросила на нее мимолетный, наполненный болью взгляд, и тут же отвернулась. Плечи ее поникли. Ладошка смахнула пока еще невидимую слезинку со щеки. Юля поняла, еще чуть-чуть, и та во всем сознается. Главное, не отступить, не дать пошатнувшемуся самообладанию окрепнуть раньше времени. Ну и собственное чувство неловкости загнать куда подальше – все-таки не привыкла Юля лезть к человеку в душу.

– Ксю-юш, – потянув ее за руку, усадила безвольную девушку на кровать, сама села рядом. Участливо заглянула ей в лицо с ободряющей улыбкой. – Ну ты чего?

– Я хочу его оставить, – прошептала Ксения. Лицо ее исказилось, глаза наполнились слезами.

– Кого оставить? – не поняла Юля.

– Ребенка, – первые прозрачные горошины скатились по щеке.

– В смысле «оставить»? – Юля изменилась в лице. Нет, она определенно что-то не так поняла! – Кому? Где?

Полине надоело сидеть в одной позе. Извернувшись, она ухватилась рукой за материнскую блузку, запустила пухлую ладошку ей за пазуху, требуя любимое лакомство. Юля быстрым, заученным движением расстегнула пуговицы, приложила дочь к груди.

– В больнице, – кинув страдальческий взгляд на малышку, Ксения отвернулась.

– В какой больнице? – все еще не верила Юля.

– В роддоме.

– Так, стоп. Это, что, шутка такая? – посуровела «подруга». – Ксения, – позвала обманчиво приветливо, – посмотри-ка на меня.

Первым порывом Юли было, естественно, желание отругать эту дурочку, особо не стесняясь в выражениях. Отчитать так, чтобы больше даже ни одной подобной мысли не лезло в голову. Но, глядя в молящие, полные слез глаза, невольно усмирила свой гнев. Что-то здесь не то! Хотела бы Ксения по-настоящему избавиться от ребенка, скрывала бы свои намерения до последнего. Уехала бы куда-нибудь, родила там втайне от всех, или как-то иначе, но в открытую бы не сознавалась в таком. Прямо крик души!

– Почему? – спросила Юля вкрадчиво.

– Я его не хочу! – слезы закапали из глаз. – Я… я… не знаю, – Ксюша спрятала лицо в ладошках.

Юля вздохнула, как же это знакомо все. Когда-то и она ревела чуть ли не сутки напролет из-за неприятия своей беременности. Впрочем, у нее это прошло относительно быстро – к тому моменту, когда ее состояние стало очевидным для окружающих, она уже успокоилась и смирилась, даже рада была. У Ксении, видимо, этот период затянулся. Зрел, как нарыв, и прорвало только сейчас.

Оглянувшись на дверь и убедившись, что Даниил, занятый игрушками в своей комнате, их не слышит, Юля, склонившись к плечу девушки, негромко произнесла:

– Я, когда на Данечку забеременела, тоже сначала его не хотела, – хоть и тяжело давалось такое некрасивое признание, но Юля продолжила: – Даже аборт собиралась сделать. Уже и анализы все прошла. В самый последний момент отказалась. Так бывает, – она ласково провела рукой по волосам Ксении. – Зато знаешь, как я его сейчас люблю. Дороже моих детей у меня ничего нет. И ты своего малыша больше жизни любить будешь, вот увидишь.

Тихо плачущая Ксения не проронила ни слова. Отвернулась от Юли в сторону, судорожно дыша. Стыдно было в таком признаваться, расписываясь в собственном бессердечии, но и бесконечно вынашивать это внутри себя было неизмеримо больнее. А тут вроде высказалась, и уже чуточку полегчало. И уже думать можно о чем-то еще, кроме засевшей занозой в голове мысли – отказаться.

– Тем более, ты не одна, у тебя Влад есть, – продолжала увещевать Юлька, – а пока мы тебе поможем. Я понимаю, одной тяжело…

Ксюша затрясла головой. Ничего Юля не понимает! Не знает, отчего сердце ее потеряло покой. Она сама себя иногда не понимает! Рвет душу на части тоска, и мысли жуткие, преступные толкают в бездну отчаяния.

– Саша уверен, что Влада выпустят раньше. Лет через пять. А в заботах о малыше годы пролетят быстро, оглянуться не успеешь, – но, к удивлению Юли, слова, которые, по ее мнению, должны были успокоить Ксению, вызвали лишь новый поток слез.

– Я не хочу с Владом, – еле разобрала Юля невнятный шепот. – Я с Денисом хочу!

– С каким Денисом? – опешившая Юля спросила, скорее, по инерции, на автомате. Лишь мгновениями позже до нее дошел смысл сказанного. – Кто такой Денис?!

– Никто, – выдохнула Ксения одними губами, не смея взглянуть в глаза Сашиной жене, уже сожалея о том, что проговорилась. Та обязательно расскажет все мужу, придется отвечать на неудобные, жалящие вопросы. А отвечать-то и нечего!

– Ксюша, скажи мне, кто такой Денис? – мягко, но в то же время настойчиво повторила Юля, усадив дочку на кровать рядом с собой. Сунула той резиновую игрушку, переключила все внимание на Ксению.

– Никто, – на этот раз твердо заявила девушка, утерев слезы. И так сказала больше, чем следовало! Распрямив плечи, она решительно задрала подбородок, отвернулась от Юли в сторону окна. Не скажет больше ни слова!

– Хорошо, – Юля попробовала зайти с другой стороны. – А почему ты с Владом не хочешь? – спросила вкрадчиво.

И снова молчание.

– Разве тебя кто-то заставляет с Владом жить? – не особо ожидая ответа от Ксении, Юля задавала вопросы в надежде, что хоть какой-то из них найдет отклик в душе девушки, пробьет брешь в ее невидимой броне. – Если ты не хочешь, ты всегда можешь развестись. Мы не в Средние века живем. А насчет ребенка, – она запнулась, – зря ты думаешь, что он тебе помешает. И с детьми замуж выходят, и живут потом счастливо. Жизнь на этом не закончится.

Развестись? Сердце Ксении затрепетало. И начать все сначала? Даже с ребенком? Ну, конечно! Ведь ее «папа», тот, кого она привыкла называть «папой», отец Влада, женился на ее маме, когда самой Ксюше было лет пять, и они были счастливы. По крайней мере, воспоминания о том периоде в ее жизни у нее остались самые светлые. Главное, любовь!

– А вообще, Ксюш, мужчин на свете много, а ты у себя одна. И ребенок у тебя один, – заключила в итоге Юля, многозначительно глядя на девушку, задумавшуюся на ее словах. Теперь взгляд Ксении был направлен прямо на Юлю. – Даже если у тебя их десять, каждый ребенок – единственный. И не стоит из-за парня, из-за мужчины коверкать жизнь своему малышу. Ты думаешь, ему хорошо будет в детдоме без мамы?

Ксения нахмурилась.

– Если бы мне пришлось выбирать между мужчиной и ребенком, я бы однозначно выбрала ребенка! – взяв дочь на руки, Юля вышла из комнаты, оставив Ксению в глубоких раздумьях.

Слова Ксении потрясли Юлю неимоверно. Вспомнилась своя первая беременность. Как бы ни было ей тяжело, но у нее никогда даже мысли не возникло о том, чтобы отказаться от ребенка. Аборт – да, но родить и написать «отказную» – нет. Да как вообще можно отказаться от собственной крохи?! А что Саша на это скажет?! А Влад?! Юля даже не представляла, как на такое известие о судьбе сына или дочери мог бы отреагировать Влад. Явно, не обрадовался бы!

Нет! Не может Ксюша всерьез планировать такое. Она любит детей, всегда с удовольствием возилась и с Данькой, и с Полиной, с интересом расспрашивала о предстоящих родах. Не может она быть равнодушной к своему малышу. Возможно, начала потихоньку осознавать, что жизнь теперь изменится, и не совсем готова к этому. Растерялась. Испугалась. Ей просто нужна помощь.

А еще какой-то непонятный Денис…

– Ксюш, а, давай, завтра по магазинам, а? – весело произнесла Юля, вновь входя в комнату, где укрылась Ксения. – Себе что-нибудь купим, ребятишкам, твоему малышу приданое выберем? Что скажешь? – у будущей мамочки жизненно важно было пробудить материнский инстинкт, хотя бы его зачатки, вызвать интерес к жизни. Почему бы не попробовать шопинг? Разве можно сдержать восторг и умиление при виде крошечных пинеток, распашонок, маечек? Да и себе, любимой, покупки никогда не помешают. А там, глядишь, настроение у Ксении поднимется, может, и поделится она секретом о своем таинственном Денисе. Главное, не оставлять ее одну, наедине со своими мыслями, пока она еще чего-нибудь не учудила.

***

Юля знала, куда вести Ксению. Целый этаж торгового дома был отдан под детские отделы. Игрушечные – откуда так сложно было вытянуть Даню, книжные – с яркими корешками книг, фигурными персонажами мультфильмов, расставленных между стеллажами, отделы детской одежды – начиная от новорожденных, отдел для будущих мам – с кучей модной и красивой одежды. Ксения раньше и не догадывалась, что даже будучи в интересном положении, можно одеваться по моде. Вопрос только в деньгах.

При виде ценников Ксения замешкалась. Красота стоила недешево, а она не могла позволить себе спустить все деньги на карточке, ведь это деньги Влада, с его квартиры. Доля от бабушкиной однушки была намного скромнее.

– На цену не смотри, – Юля без труда распознала причину Ксюшиного замешательства. – Во-первых, деньги нам дал Саша, – прошептала она тихо на ухо девушке, пока никого не было поблизости, – во-вторых, у меня есть дисконтная карта, в-третьих, вещи здесь качественные, а в-четвертых, на себе экономить нельзя.

– Нет, Юль, я так не могу, – возразила Ксения. Это что же получается? Она, считай, бесплатно живет у Вороновых, а ежедневные расходы покрывает за счет сдачи квартир внаем. Жила бы у себя, как когда-то хотела, на что бы жила тогда? Сдавала бы квартиру Влада? – Я сама заплачу.

– Саша обидится, – пожала плечами Юля. – Он хочет сделать тебе приятное.

– А она, неблагодарная, этого не ценит, – додумала за нее обескураженная девушка. – А может, таким образом он покупает ее молчание?

– Ты для него как Вика, – серьезно заметила Юля, – как сестра. Знаешь про нее? – Ксюша кивнула. – Не обижай его.

Пришлось Ксении подчиниться.

Из магазина они уходили через четыре часа, сытые, нагруженные пакетами, в которых была одежда для Ксении, включая зимние сапоги и пальто. Себе и детям Юля прикупила кое-что по мелочи, основной упор делался на покупки для Ксюши. Девушка заподозрила, что не без подсказки мужа Юля одела ее с ног до головы. Возникло неприятное ощущение, что она обкрадывает семью Саши – Юля могла бы потратить эти деньги на себя и детей.

– Да не переживай ты так, – засмеялась Юля, когда, после пятой или шестой покупки, Ксения попыталась ее остановить. – У меня все есть, у детей тоже. Сегодня – твой день.

Двоякие чувства испытала Ксения в тот вечер дома, глядя на свои обновки. Приятно, что они есть, но они напоминали ей о Саше, а следом о Владе. И о Денисе, который, пока она зависит от Воронова и «брата», для нее недосягаем.

Как там Юля сказала? Мужчин на свете много, а ты у себя одна и ребенок один. И не факт, что они с Денисом будут вместе, несмотря на их дружбу в сети. Может, это она до сих пор помнит их недолгие встречи, а он уже и думать о них забыл. Возможно, для Дениса она только одна из многих друзей, или он вообще себе девушку нашел и знать не знает, что она по нему страдает. Глупо гнаться за миражами, закрывая глаза на реальность. А ее «реальность» любит бурно выражать протест против долгого сидения в одной позе – сразу же начинает активно пинаться.

Ксения включила ноутбук. Не залезая в соцсети, заглянула в свои сохраненные закладки – форумы будущих мамочек, статьи по уходу за детьми. Юля сегодня не зря старалась – затащив ее в отдел для новорожденных, интересовалась мнением Ксюши по поводу всего, что будет покупаться в первую очередь ближе к родам – расцветки, фасоны, дизайн. Смогла-таки растормошить ее, вновь пробудить внимание к теме материнства без отторжения. Только вот выведать про Дениса у нее ничего не получилось! И не получится! Не хватало еще, чтобы ее муж об этом узнал! Саше важен только Влад, его благополучие. Он не поймет. Или, раз он относится к ней как к сестре, поймет? Неужели бы он заставлял свою Вику ждать того, кого она не любит? Вряд ли… Но и она не Вика…

ГЛАВА 7

Два месяца спустя

Белый пушистый покров укрывал землю. Искрящийся ковер убегал вдаль до самого леса. Ноздри щекотал свежий, морозный воздух. Под тонкую кофточку пробралась ледяная ладонь, невесомо огладила кожу, вызывая мурашки по всему телу.

Ксения вздрогнула. Почему она раздетая в зимнем лесу? И где ее живот? Она уже родила? А где ребенок тогда?

Слишком резко тучи закрыли небосвод, вокруг вмиг потемнело. Снег моментально растаял, обнажив черную, сырую землю. По щекам захлестал дождь, угрожающе зашумели деревья, которых минуту назад тут не было. Ксении стало жутко и страшно.

Сделав шаг назад, она наступила на какой-то холмик и чуть не упала. Порывисто развернувшись, Ксюша уставилась на свежезасыпанную могилу. Это же то место, куда они привезли Марата в ту страшную ночь! Только почему она здесь?! Одна?! Где Влад?! Как он мог бросить ее?!

– Влад! – позвала она сначала тихо, борясь с подступающими слезами, потом громче и громче, пока не сорвалась на визг: – Влад!!! Влад!!!

– Тише, тише, – произнес над ухом незнакомый женский голос, и Ксения попыталась вырваться из кошмара, открыть глаза, но они снова слипались. Она вновь была в лесу.

Поотдаль она заметила еще один холмик, так подозрительно похожий на могилу, рядом с ним – маленькую ямку. Тоже могила? Для кого? И где ее малыш?

Ксения заплакала.

У нее был ребенок. В животе. А сейчас вместо живота – тупая, ноющая боль. Где ее малыш?!

Вокруг ни души. Лишь завывает ветер в кронах деревьев, да с противным звуком секут капли дождя по лицу. И холодно. У нее замерзли ноги. Она босиком, в одной тоненькой ночнушке бродит по темному, жуткому лесу.

– Мама, мамочка, – заплакала Ксения, понимая, что самой ей из этого лабиринта не выбраться. И совсем уже по-детски, непонятно к кому обращаясь: – Я к маме хочу!

– Ну-у, – ласково засмеялась рядом какая-то женщина, – уже сама мамой стала, а к маме хочешь.

Сама мамой стала?!

Ксения с усилием разомкнула веки. Она вновь вернулась в укрытый снегом лес? Почему так ярко вокруг? Больно смотреть!

Над ней появилась какая-то тень, и все тот же голос спросил уже ближе:

– Ксюш, сыночка как назовешь?

– Сыночка? – губы с трудом двигались, горло обдирала боль.

– Ну да, сыночка, – засмеялась медсестра.

Теперь Ксения вспомнила. Она была в операционной, а эта женщина рядом – медсестра Татьяна, она помогала ей укладываться на операционный стол, вводила больнючий катетер.

– Где он? С ним все хорошо? – спросила, почему-то боясь услышать ответ.

– Все прекрасно. Горластый мальчишка. Богатырь, – гордо ответила Татьяна, что-то делая с телом Ксении ниже пояса. – Как назовешь сына?

Все так же не открывая глаз, новоиспеченная мамочка задумалась. Как-то она хотела сына назвать. Такое красивое имя. Короткое и емкое. Мужественное.

– Денис, – наконец определилась.

– Хорошее имя, – похвалила медсестра. – Ты поспи, Ксюш, поспи, – сказала ласково, укрывая ее одеялом. – Наркоз еще не отошел. Поспишь, а потом и сыночка увидишь.

Ксения кивнула и с удовольствием провалилась в сон.

Кажется, проспала совсем недолго. Только-только уснула, но услышав неподалеку осторожные шаги, проснулась. Рядом была все та же Татьяна, крутила колесико «системы», сбегающей к руке Ксении.

– Проснулась уже? – приветливо улыбнулась она юной пациентке. – Как самочувствие?

Та прислушалась к себе. Ныл низ живота. Не так чтобы сильно, но ощутимо.

– Живот болит, – немного поморщилась Ксения.

– Живот и будет болеть. После кесарева-то. Сейчас обезболю, – медсестра расправила одеяло, подойдя к прикроватной тумбочке, выложила из кармана небольшой целлофановый пакетик. – Твои вещи, Ксюш.

Аккуратно подтянувшись на руках, девушка приподнялась чуть повыше. Взяла в руки мешочек, высыпала содержимое на ладонь. Наручные часики, серьги и цепочка – все то, что нужно было снять с себя перед операцией. Часики простенькие, недорогие, под серебро, она покупала их себе сама, а вот цепочка и серьги – подарок на день рождения от Вороновых и Влада. Очень дорогой подарок.

Как объяснила ей Юля, инициатором идеи подарить Ксюше золотые серьги с настоящими бриллиантами выступил Влад, а уж Вороновы потом от себя решили добавить и цепочку с кулоном, чтобы получился полноценный комплект. Несмотря на то что Влад был далеко от нее, он не упускал возможности напомнить о себе, и Ксения не знала, как к этому относиться. Ведь они, вроде как, уже сами по себе. Разве нет? И без таких знаков внимания ей было бы намного проще.

Ксения не сразу приняла подарок, а приняв, спрятала подальше – туда же, к кольцам, и забыла про них благополучно, пока Юлька однажды не спросила про украшения. Чтобы не обижать Вороновых, Ксюша и серьги надела, и цепочку. И в них же и в больницу угодила, когда, придя на обычный осмотр, из-за плохих анализов неожиданно оказалась в стационаре, причем прямо с приема. Непонятно, что там опасного разглядела наблюдающая ее врач помимо главной «особенности» – тазового предлежания плода, о чем Ксения знала давно и читала по этому поводу много. Если честно, даже рада была, когда ей назначили «плановое кесарево». Боли девушка боялась жутко. Лучше уж она заснет, проснется, и все, уже отмучилась! Да еще и покоробили слова заведующей – красивой, но при этом строгой, неулыбчивой женщины:

– В принципе, ты и сама могла бы родить…

– А если он там застрянет?! – на память пришли интернетовские «страшилки».

– Не переживай, беременной ты не останешься, – взмахнув холеной рукой, холодно «успокоила» она Ксению. – Даже если ребенок застрянет, мы его по частям вытащим.

– Я не хочу по частям, – опешила девушка от столь жесткой прямоты. Это у врачей роддома юмор такой? Или она ее специально пугает? Так, она и так согласна под нож лечь, несмотря на все возможные после полостной операции осложнения, только чтобы ребенок родился с наименьшим риском. Недрогнувшей рукой написала расписку, какую потребовали, ступила за порог стерильной, пугающей одним своим названием операционной.

Наконец-то все позади! Интересно, они уже знают? Саша с Юлей?

– Так, девонька, давай-ка мы с тобой встанем, – Татьяна с шумом вошла в палату. Приятной полноты, всегда веселая, она словно заражала всех вокруг активностью. – Лежать вредно, спайки появятся.

Быстро сложив украшения обратно в пакетик, Ксения медленно, с огромным трудом, не без помощи Татьяны смогла сползти с кровати. На секундное прежде дело ушло несколько минут. От напряжения живот разболелся еще больше, зато она почувствовала себя человеком, а не бесформенной амебой, растекшейся по постели.

– Сейчас Дениску твоего принесут, – медсестра помогла пройти круг по палате, проводила в туалет.

– Кого?! – Ксюша недоуменно подняла на нее глаза.

– Дениса… Сына… Ты же сказала, Денисом назовешь, – ни капли не удивляясь, засмеялась Татьяна. Под наркозом женщины, бывает, всю подноготную про себя рассказывают, а потом не помнят ничего. За ее годы работы в реанимации да в послеоперационных палатах она и не такого наслушалась.

– Денис, – протянула тихо молодая мамочка, с улыбкой на лице прислушиваясь к звучанию имени. – Денис, – с этим же именем на устах, превозмогая боль, улеглась обратно в кровать. – Денис.

Сквозь прозрачные до половины двери в палату Ксения увидела, как в конце коридора появилась девушка в форменной сестринской одежде, с маской на лице, с белоснежным свертком в руках. Невольно подавшись всем телом вперед, Ксюша затаила дыхание. Это к ней идут?

Медсестра, подойдя к посту, спросила что-то у Татьяны, и та указала головой в сторону Ксюшиной палаты. Через минуту теплый, живой кулечек лег к Ксении в руки, и время для нее остановилось.

Это ее сын?! Настоящий?! Живой, маленький человечек?! Какой же он…

Мысли спутались. Все вокруг исчезло. Осталось только нежное тепло, греющее ладони сквозь пеленку, приятное чувство тяжести в руках и крошечное личико в светлом чепчике. Господи, ну как?! Как можно быть таким маленьким, таким беззащитным, таким… таким…

Губки ребенка скривились, щечки порозовели, и тонкий, жалобный писк царапнул по сердцу. Ксения испуганно подняла глаза на стоящую у кровати девушку, спросила в панике:

– А почему он плачет?!

– Ребенок должен плакать, – уверенным тоном успокоила ее медсестра. – Покормить ребеночка не хочешь?

– А… чем? Нечем же, – растерялась Ксюша. У нее и молока-то еще нет.

– Главное, к груди приложить, – девушка склонилась над ними, помогла разобраться с бретельками, показала, как правильно держать головку. Понаблюдав недолго за неловкими попытками мамочки заставить ребенка взять грудь, утешила занервничавшую Ксению: – У него рефлекса сосательного пока нет. Не переживай, все обязательно получится, – забрав ребенка из рук, пообещала: – В «детском» его докормят. Попозже еще раз принесут.

Ксюша вновь осталась одна. Бессчетное множество раз вызывала в памяти ощущения, когда ребенок был в руках. Тепло его крошечного тельца, дыхание маленького ротика, округлость и нежность миниатюрной щечки, все это казалось сном. Не верилось, что этот маленький человечек – частичка нее самой. Ее половинка. Ее произведение. И как только могла она всерьез задумываться о том, чтобы оставить его?! Не иначе как помутнение на нее нашло. По-другому не скажешь.

Стало мучительно стыдно перед маленьким, беспомощным созданием за свои черные мысли. Возникла непреодолимая потребность снова увидеть его, почувствовать в своих руках, прижать к себе. Обнять, чтобы он понял, что она его никому не отдаст. Ведь наверняка он все это время знал, что она его по-настоящему не хотела! Потому и заплакал у нее на руках! Так жалобно и грустно, словно сожалея, что именно она его мать!

Звонок Воронова отвлек ее от самобичевания и скатывания в бездну отчаяния от собственных недавних мыслей.

– Поздравляю! – в ровном голосе мужчины отчетливо слышались радостные ноты. Фоном стоял невнятный шум, какие-то звуки. Видимо, не будь Воронов в людном месте, не скрывал бы своих эмоций, поздравил бы Ксюшу от души. – Как ребенок? Сама как? – и, толком даже недослушав ее, выпалил на одном дыхании: – Молодец!

Ксению затопило приятное чувство – отрадно осознавать, что кто-то искренне радуется рождению твоего малыша.

– Имя уже придумала? – Саше не терпелось побыстрее связаться с Владом, обрадовать того счастливой вестью, заодно, испробовать на вкус и звучание имя нового гражданина страны.

Чуть поколебавшись, Ксения все-таки решилась:

– Денис.

– Денис Демидов, – немного нараспев повторил Саша. – Денис Владиславович Демидов. Звучит, – добавил с гордостью. – Я с Владом буду разговаривать, – хоть и нелегкая, но была у него такая возможность. Главное, не злоупотреблять! – Обрадую его. Думаю, он скоро тебе и сам наберет.

Хорошо, что Саша не видел ее лица. Ксюша растерялась, побледнела. Может, зря она такое имя выбрала? Не подумала она о том, как на это имя отреагирует Влад. Она вообще о нем не подумала. А ведь Влад знает, кто такой Денис. Что она ему скажет, если он и вправду позвонит, спросит, почему именно Денис? Лучше бы он не звонил! Может, трубку не брать?

Влад и не позвонил. Ни в этот вечер, ни на следующий, ни через неделю. И через месяц не было от него звонка, чему несказанно удивлялся Воронов. Как так? Ведь радости Влада не было границ, он так хотел услышать голос Ксюши, лично поздравить ее, сказать спасибо за сына.

Саша потом еще долго мучился в раздумьях, несколько раз переспрашивал у нее насчет Влада, а вот она была рада, что разговор не состоялся, и ей не пришлось для этого притворяться, что не слышала звонка. Да ей вообще потом было не до Влада. В мыслях окончательно поселился сын, «ее» Денис.

Первую ночь в послеоперационной палате Ксения пыталась отгонять от себя навязчивые картинки того, как ее малыш плачет в детском отделении, и к нему никто не подходит, но не очень-то успешно. В итоге довела себя до того, что и сама начала утирать незаметно подкравшиеся слезы.

– Отдыхай, пока ребенка рядом нет, – шикнула на нее дежурившая в ночь медсестра. – Завтра в отделение спустят, там начнется.

Как отдыхать, зная, что ее маленький Денис далеко от нее? Без сосательного рефлекса! Голодный! Когда его принесли во второй раз, он неуклюже потыкался носиком ей в грудь, как-то вяло взял в рот сосок и, не открывая глаз, затих. Ксюша подумала, что он заснул, но детская медсестра уверенно заявила, что он бодрствует, просто ленится. Пообещав принести его еще раз, она унесла Дениску прочь.

На следующий день у сыночка проснулся аппетит, но молоко у Ксении так и не появилось, что стало причиной еще больших слез. Даже то, что они теперь были вместе, в одной палате, ее не радовало. Не могло ее сердце спокойно выдержать его ищущий ротик и жалобный плач. Вскоре слезы вызывало буквально все. Это и наконец налившаяся и потяжелевшая грудь, которую малыш еле брал из-за тугих и болезненных сосков. Собственное неумение перепеленать сына так, чтобы он не разматывался. Кусачие уколы, боязнь сходить в туалет, строгий голос неонатолога, объясняющий, как обходиться с ребенком. Дурацкие прививки, из-за которых ей пришлось будить с таким трудом укачанного сына, и от которых он просто зашелся в плаче. Его первая испачканная «по-серьезному» пеленка и отсутствие на посту медсестер в связи с пересменкой. Ребенок лежит грязный, размазывая ножками свои «делишки», и никому до этого нет дела! Кто ей покажет, как его помыть?!

– Господи, да откуда в тебе столько слез? – всплеснула руками постовая Наташа, врываясь к ней в палату с какой-то успокоительной настойкой наперевес. Ксения одна уже успела выпить целый бутылек! – Ну что ж ты ревешь-то? – ласково глядя на «мамочку», она быстро отмерила нужную дозу, ловким движением заставила ее проглотить лекарство. – Сейчас его помоют. Не плачь! Смотри, он вообще спокойно лежит.

Дениска тихо лежал на пеленальном столике, там, где она его оставила, иногда перебирал ножками, шевелил пальчиками, серыми глазками смотрел на окружающий мир, а она плакала. Плакала, потому что ей было его жалко. Его и себя. А отчего, непонятно…