Kitabı oku: «#Мой малой. Как не потерять связь с детьми, когда они взрослеют», sayfa 5

Глава 4
Когда подростки становятся невыносимыми: факторы, усугубляющие течение подросткового кризиса

Смачно хлопнула входная дверь. Удар сумки о пол. Возня в коридоре.

– Мне сегодня звонила Маргарита Павловна, – Лариса медленно вышла в коридор, оглядев дочь неодобрительным взглядом.

– Я счастлива, – буркнула Ира, продолжая копошиться с обувью.

Она хотела быстро проскочить в комнату, но мать скрестила руки на груди, это означало, что она собралась разговаривать. Ира выпрямилась и выжидательно на нее уставилась: «Ну, что еще?»

– Она сказала, что тебе светит тройка по геометрии в четверти. А еще, что тебя библиотекарши видели в курилке с каким-то мальчиком. И что ты, скорее всего, куришь.

Ира продолжала молчать, в упор и как-то враждебно глядя на мать.

– Ничего не хочешь мне сказать?

– Нет.

Ира резким движением схватила пакет с учебниками и направилась в комнату. «Господи боже, ну что им все неймется! Курю, я не курю – какая кому разница?» Ира отставила стул и демонстративно уселась, доставая учебники и делая вид, что собирается заниматься.

Мать встала в дверном проеме, не размыкая скрещенных на груди рук.

– Так и что с тройкой-то будем делать, я не поняла?

– Не знаю, – сквозь зубы процедила Ира.

– Тебе нужно репетитора нанять. Мне сказали, что у тебя и по физике проблемы.

– Хорошо, мам, возьмем репетиторов. Это все? – Ира часто заморгала, и вся ее лоза говорила: уйди отсюда, оставь меня в покое, не лезь, отстань, я не хочу с тобой говорить, выйди.

Лариса набрала в грудь воздуха.

– Да что с тобой происходит?! Что я тебе – враг, что ли? Тебе слова не скажи. Ты вся как колючий ежик! Я слышала про переходный возраст, но у тебя он что-то затянулся! Ты куришь?

– Нет.

– А что за мальчик?

– Обычный мальчик.

– Это тот Витя?

– Да какая тебе разница, кто это? Хоть Витя, хоть Петя! Почему бы не оставить меня в покое?

– Да кто тебя трогает! – Лариса злилась. – Можно подумать! Трогают ее! Делаешь что хочешь! Готовить тебя никто не заставляет, полы моешь раз в неделю, и то с пятнадцатью напоминаниями! Тебе на все наплевать! Что в доме происходит, что со мной, есть ли что пожрать! И работать никто не заставляет. Гулять – пожалуйста! Кто трогает-то тебя? Достали бедную! Только о себе и думаешь!

Ира чувствовала, что свирепеет, жилы на висках начали стучать, и потемнело в глазах.

– Да я вечно у тебя не такая! Все не то! Ну, раз если я все равно не такая, – оставь меня в покое! – закричала она.

Повисла тишина. Ира даже испугалась. Опять она слишком бурно среагировала.

– Да откуда ты это взяла, что ты не такая? Я тебя люблю, а ты постоянно обороняешься от меня! Ты же была такой хорошей девочкой! Такой лапушкой. Что случилось с тобой? – мать смотрела растерянно.

Ира почувствовала, как подкатывают слезы. Она не знала, что случилось с ней. Только постоянно все заканчивалось одинаково. Сначала Ире рассказывали, что она неправа, Ира злилась и сопротивлялась, но потом сдавалась, ревела и шла мириться. Вот и сейчас вся злость куда-то делась. Она смотрела на мать и понимала, что постоянно незаслуженно обижает ее. Что у нее отвратительный характер, и непонятно, что с этим делать.

Ира подошла и обняла маму.

– Мам, прости меня, пожалуйста.

Лариса махнула рукой, погладила ее по голове и вышла:

– Пойду борщ готовить.

Наконец-то дверь закрыта.

Ира чувствовала себя так, словно ее отпинали ногами. «Надо покурить», – сразу пришло в голову. Ее взгляд упал на учебник по геометрии. Неужели ей когда-нибудь понадобится эта геометрия?

– Да ну ее в задницу.

Ира набрала номер телефона подруги.

– Привет, ты дома? Я через пять минут приду.

Она нашла в сумке пятьдесят рублей. «Живем! Скинемся на винище. А Оля шоколадку принесет».

– Мам! Мне Насте надо помочь. Я пошла!

Обычный скандал в семье, причем не самый сильный и ужасный. Без оскорблений, побоев, уходов из дома, угроз и так далее. Спецэффекты у каждого свои. Нам же важно отследить структуру.

Дверь подростка с приколоченной к ней надписью «Не входить» стала уже притчей во языцех. К этому еще иногда добавляется одежда мрачных тонов, цепи, белила на лице. Иногда – нет. И при этом давайте разберемся, что же происходит в этот момент в семье.

Прежде всего надо понять, что транслирует своим поведением «трудный ребенок». Если вы чувствуете от него неуважение к себе, это означает лишь то, что вы сами его не уважаете. Дети нас моделируют, зеркалят – помните? Они возвращают нам все то, что мы им даем. Не только плохое, но и хорошее. Именно поэтому кризис подросткового возраста встречается не в каждой семье. И не в каждой семье превращается в ад.

Если отношения построены на доверии, уважении, свободе и равенстве, то ребенок будет транслировать в мир эти модели и жить в соответствии с ними. Если ребенок понимает, что его мнение двадцатое, сам он никчемный и ненужный – именно так он будет себя чувствовать и это же будет стремиться передать окружающим. Кроме того, это еще и обидно, поэтому на сцену обязательно выйдет такой компонент, как озлобленность. Маньяком от хорошей жизни еще никто не стал.

Здесь важно не задавить ребенка своим авторитетом: «Я же мать!», «Я твой отец!» (поэтому слушайся меня!), «Сказала, что люблю – значит люблю, и не перечь!» Это не получится ни у кого. Нужно именно понять, где вы своим поведением, метасообщением (невербальным) выказываете пренебрежение, признать это, честно извиниться и постараться больше никогда так не делать.

Если вы чувствуете, что ребенок хочет защититься от вас, – подумайте, где вы наносите ему вред. Дыма без огня не бывает. Скорее всего, сами вы считаете, что без вашей опеки школу он не закончит, на работу не устроится, а значит, и денег потом не заработает, то есть станет полным неудачником. Может быть, боитесь, что станет наркоманом или преступником, или гулящей девкой, проституткой. Здесь открывается следующий интересный момент. Заключается он в пресуппозиции.

Пресуппозицией называется некое априорное утверждение, уверенность, что дело обстоит так или иначе. Вот представьте, что к вам приставлен надсмотрщик. И приставлен он конкретно для того, чтобы следить за тем, чтобы вы не стали наркоманом. И вот он ходит за вами и наблюдает. А вы только удивленно на него смотрите и спрашиваете: «С чего ты взял, что я решил становиться наркоманом? У меня ничего такого и в мыслях не было!» На что он понимающе улыбается, кивает и продолжает за вами наблюдать. Пресуппозиция такого поведения: ты станешь наркоманом, если я за тобой не буду смотреть. Если заглянуть глубже, то это означает: ты глупый, сам ничего не понимаешь, за тобой нужен глаз да глаз, и вообще ты бедовый человек, и слава богу, что есть кому за тобой присмотреть. Будь благодарен! Странная ситуация, не так ли?

Это именно так и работает. Ребенок всегда говорит родителям: «Да»! И сначала родитель транслирует свое опасение, взявшееся обычно из каких-то надуманных страхов, а потом ребенок понимает, каким его видят, и начинается бой с тенью. Всеобщий. Конечно, реакция на это будет однозначной – злость, непонимание, недоверие к родителю и желание, чтобы он все-таки перестал играть роль надсмотрщика.

Другой почвой для конфликтов является конкретное родительское видение того, кем ребенку быть, каким ему быть. Если родитель не устанавливает четкое правило: «Я тебе доверяю, я уверен, что в любой жизненной ситуации ты справишься», – значит, он автоматически начинает операцию спасения. «Будешь писателем – никогда не заработаешь денег», «Актрисой стать в наше время почти не возможно», «Чтобы выучиться на врача, надо быть очень умным, давай смотреть правде в лицо». Вот и реакция соответствующая. В ребенка не верят, его не поддерживают самые близкие люди. Те, на которых он привык равняться, кому привык доверять. Часто дело кончается тем, что ребята послушно идут учиться на юриста или экономиста (именно поэтому выпускников этих профессий в 10 раз больше, чем нужно), заканчивают вуз и работают где-то совсем в другом месте, сами уже не помня, кем они хотели быть. А если все-таки настаивают и идут по своему пути, часто голос на задворках сознания твердит им: этим денег не заработаешь, ты не справишься, ты недостаточно умный, – это фактически самосбывающиеся прогнозы, и, чтобы им противостоять, нужно прикладывать очень много усилий.

Сюда же относится попытка родителя навязать собственные нереализованные желания. «Мне кажется, ты станешь отличным футболистом». И вот ребенок уже понимает, чего от него хотят. А маму с папой надо радовать – это каждый знает. Так начинается внутренний конфликт: собственное желание – и желание родителя. Поэтому очень важно не заниматься проекцией собственных мечтаний, а именно дать человеку широкую рамку – помните? «Я уверен, что в любой жизненной ситуации ты справишься. Ты сильный, умный, расчетливый, талантливый, поэтому у тебя все прекрасно получится». Ребенок на это так же скажет: «Да»! Только уже без конфликта, потому что каждый человек сильный, умный и способный.

Так же важно, чтобы то, что вы говорите вслух, не противоречило тому, что вы думаете про себя, так как ваши мысли отражаются на лице. Помните, как мама Лариса из примера поняла, что дочь хочет, чтоб она вышла? Хотя та и слова об этом не сказала. Вот так же все мы прекрасно понимаем, что о нас думают на самом деле, даже если слышим обратное.