Kitabı oku: «Где ты, Потомуч?», sayfa 2
– Надеюсь, вам все ясно? Вопросы?
Владимир Сергеевич некоторое время сомневался, но, все же решился:
– У меня есть два вопроса, Потомуч.
– Я вас слушаю.
– Вопрос первый. Немного деликатный. Боюсь, как бы вас не обидеть…
– Меня вы не обидите. Вы же не обижаетесь на тараканов.
– Да-да, конечно… Скажите, Потомуч, вы на самом деле – кот?
Потомуч уже стал подремывать, но этот вопрос был таким неожиданным, что он с грохотом упал с кресла.
– Боже мой! А я еще сравнил вас с тараканами – самыми сообразительными созданиями. Да, солнышко мое, я – кот! Самый несчастный кот в мире, раз кто-то сомневается в моей природе.
– Извините, – смутился Владимир Сергеевич, просто мы не привыкли, что коты… такие.
– Да вы даже умываться после обеда не привыкли, – ворчал Потомуч, гнездясь в кресле. – Ваш второй вопрос, надеюсь будет не хуже первого.
Владимир Сергеевич долго собирался с духом, прежде чем задал свой второй вопрос:
– Потомуч, почему вы пришли именно к нам?
– Опять безграмотность. В науке не принято спрашивать «почему?». Принято спрашивать «как?» А на вопрос «как я пришел к вам?» ответ простой – я пришел на своих ногах.
Потомуч отвернулся к спинке кресла и захрапел.
Пришлось и Коське с папой укладываться спать. Они уже знали, что если не лечь в постель, то от волшебного храпа кота можно было заснуть сидя, и, даже, стоя.
Глава 3
Коська, как вы уже поняли, не был отличником и вовсе не был пай-мальчиком. Нет, большую часть времени он рос вполне законопослушным гражданином. Но иногда, толи после провальных контрольных и диктантов, толи после очередной конфронтации с папой, он позволял себе разные шалости. Так, мелочи. Проказить как следует, с вдохновением у него не получалось. Ну, кнопку подложить на стул Раисе Ивановне, доску мылом натереть, ну, там географическую карту за шнурок подвязать – вот и всё. Подойдёт Раиса Ивановна к карте – прицелится в неё указкой, Коська – дёрг за шнурок – карта под потолком, а у Раисы Ивановны лёгкий испуг. И всё.
В прочем нет не всё. Один раз с проказа получилось довольно громкой. Не очень результативной, но громкой.
За четвертную контрольную по математике пол класса получили двойки. Не –из-за мести, а просто чтобы снять стресс, одноклассники обратились к Коське: «Давай что-нибудь отчебучим».
И отчебучили.
Коська достал из портфеля отвёртку (в коськином портфеле можно было найти не только отвёртку, но и всё что угодно – вплоть до атомного коллайдера) и пока Раисы Ивановны не было в кабинете, открутил винтики из ножек её стула. А в место винтиков вставил спички. Стул стоит как настоящий, а сядет Раиса Ивановна – бац – стресса у коськиных одноклассников как не бывало.
Но всё пошло не по задуманному плану.
Прозвенел звонок. В кабинет вошла классная руководительница. Начался урок.
Раиса Ивановна долго не могла взять в толк – почему это такая необыкновенно железная дисциплина. Просто не дисциплина, а сверхпрочный ферросплав. Ей и в голову не приходило, что весь класс, затаив дыхание, ждёт, когда она сядет на стул.
Но, видимо, не зря Раиса Ивановна проработала в школе тридцать лет. Почувствовала она неладное и не села на стул. Десять минут проходит – шагает Раиса Ивановна между парт. Двадцать минут проходит – не садится Раиса Ивановна. Тридцать минут истекло – уже терпение учеников на пределе. Тишина просто звенит. Меряет Раиса Ивановна свой кабинет своими учительскими шагами. Уже звонок вот-вот прозвенит. Последний урок. Все уйдут домой. И стресс не будет снят.
Но тут, то ли на счастье, то ли на беду в класс вошел директор – Игорь Филиппович.
– Здравствуйте, ребята. Я ненадолго. Сидите-сидите. Да и я, пожалуй, присяду.
И прямиком к злополучному стулу.
Даже мухи на потолке притаились. Даже ветер за окном утих.
– Хочу я вам, ребята, показать одну вещицу, – произнес Игорь Филиппович, метясь на стул.
Примерился, как следует. И как сядет со всей директорской меткостью в это прокрустово ложе.
Ветер забушевал за окном. Мухи прикрыли головы лапками. Тридцать ученических сердец разом ёкнули. Нет больше стресса от двоек за контрольную.
Лежит Игорь Филиппович на полу и мух на потолке рассматривает.
Никто в мире так и не узнает, какую вещицу хотел показать ученикам директор школы.
Но не будем смаковать курьезную ситуацию, в которую попали приличные люди. Учитель – это святое (директор – тоже). Неприлично смеяться над учителями (еще неприличнее – над директорами). Это, обычно, очень плохо заканчивается.
Вот и на этот раз все закончилось очень плохо. Для Коськи.
Был созван педсовет. Коська краснел и молчал. Игорь Филиппович потирал ушибленное место.
Был вызван в школу папа. Папа краснел и молчал. Игорь Филиппович потирал ушибленное место.
Но все это ерунда. Цветочки. Ягодки для Коськи созрели дома.
Дома папа не молчал, а совсем наоборот. Папа пользовался непедагогическими средствами. При использовании этих непедагогических средств Коська тоже не молчал, а совсем наоборот. Потом Коська долго потирал одно место. Кстати, то же самое, что и Игорь Филиппович.
Об этой истории Коська рассказал Потомучу.
– Боже мой, как низко вы пали, Константин, – сказал Потомуч, – уронить прилюдно честь и всё, так сказать, достоинство руководителя образовательного учреждения! Это возмутительно, Константин! Это никуда не годится.
– Но, у нас была глубочайшая депрессия после контрольной! Надо было что-то делать.
– Согласен, депрессию надо лечить. Но не такими же варварскими средствами!
– А какими средствами надо лечить депрессию? – задал провокационный вопрос Коська.
–А ты научи меня, неграмотного, Потомуч.
После небольшой паузы Потомуч согласился:
– Подвернётся подходящий случай – научу.
И ведь подходящий случай подвернулся.
Нет-нет, Коська не рассказывал на уроке окружающего мира теорию эволюции Потомуча. Двойку он получил честно. Совсем неумышленно. Он честно пересчитывал ворон за окном и честно прослушал вопрос Раисы Ивановны. В результате он был приглашён исправлять двойку после уроков.
Настроение Коськи честно испортилось.
– Между прочим, я в это время природой интересовался, – объяснял он Потомучу. – А она: «В чём особенность строения крестоцветных?» У меня до рекорда двух ворон не хватает, а она – «крестоцветные». Несправедливо.
– Да, это несправедливо. Вороны куда важней редьки и капусты.
– Потомуч, ты согласен, что эта двойка – несправедливая? – радостно воскликнул Коська.
– Согласен.
– Ты мне поможешь снять стресс?
– Помогу.
И Потомуч отправился исправлять оценку по окружающему миру вместе с Константином.
В школе, кроме вахтёра, Раисы Ивановны и директора уже никого не было. Впрочем, директор сидел где-то в глубине своего кабинета и не кому не мешал.
Коська постучал в дверь своего класса, приоткрыл её и, поздоровавшись, зашёл. Потомуч незаметно и бесшумно прошмыгнул в класс и спрятался где-то в районе последних парт.
– А-а, Ромашкин! Заходи-заходи. Давно тебя жду, – сказала Раиса Ивановна, отодвигая стопку проверенных тетрадей. – Садись, открывай учебник и читай параграф про крестоцветных.
Коська так и поступил.
Опять в классе повисла тишина. Слышно только, как скрипит по страницам ученических тетрадей красная ручка Раисы Ивановны.
«Ну где там Потомуч? Будет он мне помогать или нет? – думал Коська. – У меня от этих крестоцветных уже все мозги крест-накрест перекрестились».
И Потомуч не подвёл.
Вы уже знаете, что Потомуч обладал необычным засыпательным голосом. У этого голоса были ещё две особенности – он мог меняться как угодно по желанию хозяина. И мог звучать непонятно с какой стороны.
И вот, значит, Раиса Ивановна ставит очередную оценку в тетрадь очередного школьника, как на весь кабинет раздаётся громкий, профессионально поставленный голос:
– Здравствуйте, уважаемые телезрители! В студии эн-тэ-вэ вас приветствует Василий Хвостов. Сегодня в программе – вести с полей, новые инициативы депутатов, последствия финансового кризиса и очередной триумф российских футболистов. Итак, подробнее…
При первых звуках голоса диктора телевидения Раиса Ивановна подняла голову и посмотрела на Коську (он, разумеется, понял откуда ветер дует и сидел как ни в чём не бывало – будто – никакого дикторского голоса в классе нет).
– Что, это, Ромашкин – встревожилась Раиса Ивановна – ты что, телевизор в класс притащил?
– Какой телевизор, Раиса Ивановна? Что вы! Я крестоцветных изучаю.
– Да-да, в самом деле. Нет в классе никакого телевизора. Все нормально. Все нормально. Я спокойна. Я спокойна.
Какое там спокойствие! Глаза у классной руководительницы вот-вот на стол от непонимания текущего момента выпадут. А «Василий Хвостов» продолжает:
– Невиданных успехов добились российские овощеводы. На полях колхоза имени Макаренко с помощью учеников местной школы сельчане вырастили двести огурцов по три тонны каждый. Немало тракторов застряло в бороздах, вытаскивая эти огурцы.
Немало трактористов не вернулось домой, ремонтируя искалеченную технику. Немало старушек расстроились, не зная, где взять посуду для засолки таких чудо-богатырей…
– Ромашкин, Ромашкин! Ты что-нибудь слышишь? – задрожал голос Раисы Ивановны.
– А? Что, Раиса Ивановна?
– Я говорю… То есть это не я говорю… То есть я тебе говорю – «ты что-нибудь слышишь?
Я только вас слышу, Раиса Ивановна.
– А диктора Василия Хвостова?
– Какого Хвостова, Раиса Ивановна? Что с вами?
– Нет-нет, Ромашкин, все нормально. Все нормально.
Если считать, что полностью распрямившаяся химическая завивка на голове Раисы Ивановны – это нормально, то, конечно, все нормально.
«Василий Хвостов» продолжает репортаж:
– Депутаты Государственной Думы приняли ряд важных постановлений: с сегодняшнего дня отменяются все ЕГЭ, все неЕГЭ, все контрольные, диктанты и самостоятельные. Учителя школ обязаны за «пятерки» отмечать школьников конфетами, а за «двойки» – шоколадками. Летние каникулы продлеваются до апреля, а весенние – до декабря. Уроки сокращаются до трех минут, включая пятиминутную физкультминутку. Особый закон касается учительниц, которых зовут Раисы Ивановны: – не запрещайте детям пересчитывать ворон за окном. Дети проводят серьезный мониторинг окружающей среды, а вы, Раисы Ивановны, понимаете ли, за это – «пару» в дневник! Нехорошо, Раисы Ивановны, нехорошо.
Распрямившиеся, было, волосы на голове Раисы Ивановны опять завились. Еще пуще прежнего. Она выбежала на коридор и оглушительно закричала:
– Игорь Филиппович! Спасите!
Школьное эхо – по коридорам, по коридорам – и прямо в глубину директорского кабинета.
Не прошло и минуты, как в классе материализовался сам Игорь Филиппович.
– Что случилось, Раиса Ивановна? На вас лица нет. Опять что-нибудь Ромашкин натворил?
– Нет-нет, не Ромашкин. Он у меня умница. Про крестоцветных читает, мониторингом ворон занимается. Тут другое. Тут совсем другое.
– Что – «другое»?
Тут как тут зазвучал Потомуч:
– Продолжаем выпуск новостей. Наш специальный корреспондент в Японии господин Камутуга сообщает: «Японское правительство решило оказать гуманитарную помощь российским школам, попавшим из-за глубокого финансового кризиса в глубокий финансовый кризис. Каждой школе будет выделено по сто миллионов евро, подарен пассажирский самолет «Боинг – 747» для подвоза детей и кулер для чистой питьевой воды.
– Ура! Ура! – закричал Игорь Филиппович, запрыгнул на парту и заплясал на ней как сумасшедший. – Я знал, я знал, что нас не бросят на произвол судьбы. Я давно мечтал о кулере!
Раиса Ивановна окончательно растерялась. С одной стороны – слуховые галлюцинации, с другой – пляшущий на парте директор. Как реагировать на это? Радоваться или наоборот?
А тут еще за спиной Игоря Филипповича на заднюю парту запрыгнул непонятно откуда взявшийся кот огромных размеров. Встал на задние лапы, заразительно улыбнулся и тоже начал танцевать не то гопак, не то краковяк.
«Ну вот, теперь еще и зрительные галлюцинации, – подумала Раиса Ивановна, – говорили мне, что пора на пенсию, а я не верила».
А голос диктора Василия Хвостова продолжает:
– Наконец-то сбылась мечта миллионов наших болельщиков. Футбольная сборная России стала чемпионом мира. В финальном матче они наголову разгромили хваленых бразильцев – десять: ноль.
Игорь Филиппович немного приутих:
– Ну, это ты, братец, загнул. Это ты врешь, поди. Надеюсь, про кулер ты не соврал?
– Про кулер, Боинг, и сто миллионов евро – чистая правда, – отозвался Потомуч.
– Ну, тогда, ладно. Раиса Ивановна, такая радость, такая радость. Скоро вся школа будет чистую воду из кулера пить. Домой нас Боинг будет развозить. А на сто миллионов мы такой ремонтик завернем! Пойдемте ко мне в кабинет, обзвоним всех коллег – расскажем о новостях от японского правительства.
– Да – да, пойдемте – пойдемте. Такая радость, такая радость, – попыталась поддакнуть Раиса Ивановна. Только выражение лица у нее было какое – то странное – то улыбка, то испуг, то улыбка, то испуг.
Директор с классным руководителем ушли, забыв про Коську.
А через десять минут к крыльцу школы подъехала машина «скорой помощи». Видимо, не все коллеги поверили новостям от японского правительства.
– Ну, как там ваш директор с Раисой Ивановной? – спросил Коську через пару дней Потомуч.
– Все нормально. Ходят, улыбаются. Все говорят, что переутомились на работе. Приезжал директор департамента и за интенсивную работу вручил им по грамоте и зарплату в два раза увеличил.
