Kitabı oku: «Ведро», sayfa 2

Девочка вцепилась в ручку кабинки туалета, побелевшие от напряжения пальцы, ногти, впившиеся в плоть, рюкзак, болтающийся во второй руке. Вспомнила, почему она здесь, и твёрдо решила, что к нему, к этому слюнявому ублюдку жить не пойдут, пускай угол в коммуналке, пусть клоповник – это лучше, чем у него. Условия будут не хуже, чем сейчас. Сейчас… Да, сейчас главное то, зачем она пришла.

Щелчок замка, хлопок упавшей крышки сидения и тишина, в школьном туалете она одна. Расслабившись и немного повалившись в сторону, упираясь виском в стену и закрыв глаза, всё так же сдерживая слёзы, она мечтала умереть. В голову пришла странная и глупая мысль, что было бы хорошо, чтобы её вот так и нашли: ни вскрытых вен, ни следов уколов, просто встало сердце. Просто то, что было в её груди, отказывалось верить, отказывалось любить, отказывалось жить. Так она и сидела, секунды растягивались в часы, а минуты пролетали за мгновение ока, она зависла, стараясь пережить.

– Так что, она нас тестировать думает?

В туалете появились голоса, Оксана их не узнавала, она не была знакома с их обладательницами.

– Да пошла она, я вообще клала на эту биологию, батя договорится, меня в универ без конкурса возьмут.

– А экзамены? Тебе батя балл по ЕГЭ тоже нарисует? Или ты в Чечню поедешь сдавать?

Звонкий девичий смех заполнил всё пространство и начал сдавливать его, прессовать воздух вокруг кабинки. Оксана встрепенулась и напряглась, поджала ноги, чтобы её точно не увидели. Шум бегущей воды из крана раздражал, бессмысленный трёп двух девиц бесил, хотелось побыть одной, чтобы больше никто не трогал, не разговаривал, хотелось быть сильной, хотелось просто быть, а не чувствовать себя использованной. Девчонка поджала колени ещё выше, поставив их на самый кончик стульчака, зажала уши руками и зажмурила глаза. Красные полосы сменились равномерной тьмой, но вместе с тем и пришли воспоминания.

Вечер пятницы был создан для удовольствия, подруги смеялись и танцевали. Их было четверо, и весь город лежал у их ног, стелился лоскутной дорожкой из череды кафешек и ресторанов, маленьких танцевальных залов и ночных клубов…

– Нет!!! – едва успев зажать себе рот рукой, крикнула девушка, и её ноги соскользнули с унитаза. Раздались сдавленные звуки и глухой удар подошвы об пол. Оксана прислушалась, тишина медленно восстанавливалась. – Нет, нет, нет. Этого не было, никогда, не со мной, это всё неправда… – продолжила шёпотом она, убеждая своё сознание остановиться, но воспоминания хлынули рекой.

Таня, её весёлая подруга, предложила парное свидание, и Оксана согласилась. Ей давно хотелось показать своего Кирилла, высокого и умного. Она очень гордилась, что он обратил на неё внимание, ухаживает и всячески старается быть милым. Вечер начинался очень хорошо: они пили чай и ели печенье в милом кафе неподалёку от дома. Подруги пообещали забыть на время про школу, особенно из-за того, что парень Таньки не знал, что она ещё несовершеннолетняя. Правда, парням чай казался слишком скучным, и они, быстро поладив, договорились сделать девушкам сюрприз. А какая девушка откажется от сюрприза? Они поехали в клуб. Вот там действительно было по-взрослому: громкая музыка и безлимитный бар, ограничений не было только для девушек, парни платили за себя сами. Быстро опьянев, подруги ушли в отрыв, именно там и были сделаны первые запоминающиеся шаги по бархатной дорожке, ведущей в кабинку школьного туалета. Оксана не помнила, как они покинули тот клуб, память услужливо показывала дорогой автомобиль, как её рвало на какое-то здание, столик в маленькой кофейне, где она ест то ли бургер, то ли хот-дог. Потом опять небольшой рейв, и она, сдерживая смех, закрывает своей спиной Таню, которой показалась хорошей идея помочиться в углу танцевального зала. Потом их выгоняют, и парни везут их в другое место, вроде бы там было тише и спокойнее, но Оксане очень хотелось целоваться, и борода Кирилла так приятно щекотала, а его волосы, в которые она запускала пальцы, так податливо расчёсывалась. Он рассказывал о средневековых воинах, когда они проезжали мимо музея, а её руки тянулись к его промежности. Она была так горяча и страстна, и казалось, что по сравнению с ней он отстранённо смотрит в окно и больше увлечён своей историей, чем пылкой спутницей.