Kitabı oku: «Сокровища бродяг», sayfa 6
10
Пол Райнер стоит в скафандре перед шлюзовыми воротами и готовится прочесть послание Сигнала.
Они потратили полтора часа на подготовку и проверили весь инвентарь, который смогли найти на корабле. Им пришлось освободить метровый контейнер из карго-отсека, чтобы уместить туда аппаратуру для необходимых исследований.
Все это время труп в шлюзе не подавал никаких признаков жизни.
– В теории он не может управлять нанитами за пределами корабля, – рассуждала во время подготовки Ингрид. – Но оживлять мертвецов тоже не должен. Так что я буду следить за сенсорами. Если мне хотя бы покажется, что Сигнал пытается управлять этой штукой, ты выходишь.
Но фиксер не опасался Сигнала.
– Он пытается нам что-то показать, – повторял он Ингрид.
Девушка не то чтобы верила, но и не сопротивлялась такому допущению.
– Готов? – спрашивает Амато.
Они физически отключили контрольную панель у ворот шлюза. Теперь им можно было управлять только с мостика.
– Готов. Начинаем.
Двери открываются. Фиксер делает шаг в неизвестность. Двери закрываются.
Пол разглядывает плавающий в воздухе труп. Прыжок через вакуум явно не пошел ему на пользу. Но пока что мертвец не жалуется.
– В норме. Ничего подозрительного.
Райнер проводит досмотр. Вытаскивает все из карманов – обычный набор личных вещей, никакой сложной техники – и помещает в специальный экранированный контейнер. Затем полностью снимает одежду и складывает туда же.
– В норме. Продолжаю. Внешних аномалий нет.
Пол вытаскивает сканер – две разъединенные дуги, вместе образующие кольцо. Им пришлось отсоединить его от складной койки в медотсеке и слегка перепаять, чтобы он нормально работал от внешнего аккумулятора. Фиксер соединяет сканирующие элементы и цепляет их к специальной рельсе, прикрепленной к крышке контейнера.
– Готов к сканированию.
Райнер, помедлив, хватает висящее в воздухе тело и выравнивает его со сканером. Он включает аппаратуру – дальше ему остается только держать мертвеца максимально неподвижно, пока кольцо двигается по рельсе вдоль нижней части трупа.
– Скан-1 готов.
Фиксер толкает тело вдоль рельсы. Теперь кольцо захватывает уже отсканированный участок бедер, но к нему прибавляется часть торса.
– Скан-2 готов.
Теперь в зону рельсы влезает и голова.
– Скан-3 готов. Склейка готова. Идет анализ данных… Построение модели… Готово.
– Что там? – нетерпеливо спрашивает Ингрид.
Коммуникатор – единственный источник связи между шлюзом и мостиком. Всю остальную технику они физически отделили от корабельной сети в целях безопасности.
Пол разглядывает построенную модель.
– Очень много нанитов. В мышцах они формируют будто отдельный слой ткани. Нервная система вся в них, но я не могу опознать спецификации.
Райнер вытаскивает из контейнера дополнительный сканер в форме компактного пистолета с гладким стволом и приставляет его к позвоночнику мертвеца.
– Проверяю спинной мозг. Тут все в железе, но наниты сильно меньше в размерах. Похоже, Сигнал изобрел и научился реплицировать какую-то новую модель. Но я не могу понять, для чего она нужна. Буду пробовать стимуляцию.
– Мы договорились, будь готов уходить.
– Принято.
Пол достает бритву и наспех избавляется от волос на голове покойника. Подсоединяет датчики и электроды.
– Ставлю таймер. Готово.
Фиксер отлетает к внутренним воротам. На случай, если разряд электричества заставит наниты активизироваться.
Разряд. Конечности мертвеца едва заметно дергаются.
– Активности нет… Хм.
– Пол?
– Наниты формируют какую-то конфигурацию электрических связей в мозгу. Но не понимаю, что это значит. Они перенаправили разряд таким образом, чтобы подсветить конкретные участки… Опасности нет. Делаю контрольный скан без таймера… Разряд… Да, результат идентичен.
– Выходи, Пол.
Он не спорит. Сенсоры будут продолжать детальное изучение мозга и без него. Фиксер упаковывает аппаратуру. Контейнер с личными вещами остается в шлюзе. Когда Ингрид закрывает за ним ворота, Райнер испытывает смятение. Паттерн снова ускользает от него.
– Ты идешь?
Райнер снимает шлем и хмурится. Он чувствует неправильность в рисунке волн, но больше не понимает, куда смотреть.
– Мне надо поспать.
11
Спать несколько часов вместо лет – интересное занятие для любого фиксера. Редкое хобби, на которое не всегда находится время.
Пока Райнер отдыхает, Ингрид успевает разобрать данные по трупу и остается караулить мертвеца на мостике. Пол убеждал ее, что в этом нет необходимости, но она предпочитает перестраховаться.
Через пять часов фиксер возвращается, и она сама отправляется спать. А когда просыпается, Райнер шестой час ломает голову над шахматной аналитикой. Ей приходится почти насильно тащить его в камбуз и заставлять поесть.
Затем вновь – клетки, фигуры, ходы.
Она не хочет мешать, поэтому изучает медицинские данные мертвеца. Пол не видит в них никакого значения, и Ингрид это настораживает – для человека, столь помешанного на поиске скрытого смысла, он слишком уж равнодушен к результатам своего маленького исследования.
Хотя интерпретировать их без помощи ИскИна действительно проблематично. Амато пытается соотнести данные с информацией из корабельной энциклопедии, но ощущает острую нехватку научного багажа.
Интуитивно она понимает: единственная ценная зацепка здесь – это скан мозга. Только он содержит какой-то внятный отпечаток действий Сигнала. Ей приходит в голову мысль, которая кажется абсолютно оторванной от цепочки рассуждений, но Ингрид все же решает ее проверить.
Когда она уходит с мостика, Райнер швыряет кофейную кружку в стену. К сожалению, разбиться у нее нет шансов, так что она просто отскакивает от стены и летит обратно.
В его выборке к этому моменту 811 шахматных партий. И самое абсурдное, что Сигнал слишком часто проигрывает. Это явно указывает, что его поведение в игре отличается от нормального, но Пол не может увидеть внятную логику. И при этом четко знает: она там есть.
Сигнал не совершает ошибок. Он просто в случайный момент игры отказывается делать свой ход. Бот «Фукуды» ждет несколько минут и сообщает «Анимусу» о начале новой партии. Единственная закономерность, которую видит Пол: Сигнал за все время ни разу не двигал фигуру короля.
– Я разгадала шараду с мозгами! – врывается Ингрид на мостик.
– Поздравляю. Я не разгадал ничего.
– Вот и отлично. У тебя есть повод отвлечься.
Она садится в свободное кресло и копается в терминале. Выводит на один из главных экранов на стене изображение мозга с подсвеченными зонами активности.
– Узнаешь?
– Я это видел. Дважды.
– Отлично, – кивает Ингрид. – Запомни эту мысль. А теперь посмотри на картинку со сканера.
Она выводит рядом почти идентичное изображение.
– Стоп, – Райнер хмурится. – Вторая картинка со сканера. Тогда откуда первая?
– Из твоего саркофага.
Пол в недоумении пялится на экран. Потом на Ингрид. Потом снова на экран. Девушка позволяет ему догадаться самостоятельно.
– Если ты меня слышишь, подумай о красном, – тихо произносит он. Подсвеченные участки мозга отвечают за восприятие цвета. И являются прямой отсылкой к пробуждению любого фиксера. – Он не пытается понять людей. Он пытается понять нас.
Райнер разворачивается к своему экрану.
– Спящий король.
– Что? – не понимает Ингрид.
– Он никогда не ходит королем. Даже когда это является самым оптимальным решением. Он использует шахматы, чтобы показать метафору.
– Понятнее не стало, но я рада, что ты снова способен умничать.
– Неподвижный король – это спящий король. Популярный мифологический сюжет. По сути, он является фундаментом концепции гиперсна. Того, что отличает нас от других людей. Шахматы и мозги – это все об одном. Ему нужны мы – именно мы.
Пока Пол и Ингрид строят догадки о мотивах Сигнала, количество нанитов в шлюзовом отсеке незаметно увеличивается. Они медленно самокопируются в костной ткани мертвеца, используя отключенных соседей в качестве строительного материала.
Когда их становится достаточно, они задействуют периферическую нервную систему, чтобы скопировать оставленную Сигналом программу…
12
За ужином Пол рассказывает Ингрид про антропный принцип.
– В нашей Вселенной слишком много идеальных физических констант. Как будто она специально настроена таким образом, чтобы в ней появился человек.
Он делает глоток из стакана и с наслаждением закрывает глаза. Райнер потратил двадцать минут, чтобы вычислить, какой сорт красного вина у фабрикатора выходит лучше всего, но сам не ожидал, что получится так хорошо.
– Но намного интереснее, – продолжает он, – рассматривать антропный принцип с точки зрения квантовой механики. Помнишь мысленный эксперимент с котом Шредингера? Пока нет наблюдателя, кот жив и мертв одновременно. Он представляет собой все возможные состояния кота. И тут на сцене появляется так называемый антропный принцип участия, который гласит: чтобы Вселенная стала реальной, в ней должны быть наблюдатели.
– Но Вселенная появилась раньше человека, – возражает Ингрид.
– И в соответствии с антропным принципом она была подобна этому коту – была не конкретной Вселенной, а суммой всех своих возможных вариаций, – объясняет Пол. – Только в одной из них существовала возможность для появления жизни на Земле – и наблюдателей, которые откроют ящик со Вселенной, чтобы она из поля вероятностей превратилась в одну конкретную реальность.
– Если ты умничал, чтобы меня возбудить, то мог остановиться на половине, – улыбается Ингрид. – Иначе я не понимаю, к чему ты ведешь.
– К тому, как мы с тобой воспринимаем действительность. Мы засыпаем, чтобы проснуться в мире, в котором нас может ждать что угодно. В каком-то смысле мы исключаем себя как наблюдателей из реальности и позволяем ей превратиться в облако возможностей для нас. А когда просыпаемся, это облако сжимается до тоненькой каузальной ниточки того, что на самом деле случилось. И пока мы думаем о красном, наш мозг создает Вселенную вокруг нас.
– Но мир ведь не исчезает, когда закрываешь глаза.
– Откуда ты знаешь? Ты ведь не видишь его.
Пол заменяет серьезность улыбкой на своем лице.
– Конечно, не исчезает. Мы же не единственные наблюдатели во Вселенной. Но если когда-нибудь человечество вымрет, то мы, может быть, научимся возвращать реальность в ее первозданное состояние. И действительно будем собирать ее заново, пока думаем о красном.
– Я думаю о красном прямо сейчас. О красном вине, которое закончилось в моем стакане.
Пол демонстративно склоняет голову, берет стакан Ингрид и идет к фабрикатору.
– А ты бы хотел, чтобы это случилось? – спрашивает она его выпрямленную спину. – Чтобы человечество вымерло?
Райнер наполняет стакан и возвращается к столу.
– Нет, не хотел бы. Некому будет попадать в неприятности, чтобы мы проснулись. Но мне интересно размышлять о том, кто мы. Скорее в философском смысле. Я же не физик – скорее фанат самой концептуальной эстетики квантовой механики.
– Или тебе просто нравится думать, что ты можешь обмануть законы Вселенной, – с улыбкой говорит Ингрид и принимает стакан с вином.
– Смотря что ты имеешь ввиду.
– Ну, ты вот говоришь, что мы можем острее, чем другие люди, понимать суть антропного принципа и квантовые эффекты. Но если построить метафору чуть иначе, мы и вовсе все это нарушаем. Смотри. Ты засыпаешь и для тебя начинает действовать мир неопределенности. Вселенная превращается в облако вероятностей до тех пор, пока ты не проснешься. Но ты оставляешь истории. И эти истории повлияют на другого фиксера. А он повлияет на Вселенную. То есть по сути – ты взаимодействуешь и с реальностью, и с вероятностями, даже когда спишь.
– Хм. Об этом я не думал. Далекая от науки метафора, но красивая.
Ингрид демонстративно поднимает стакан над головой.
– Вы посмотрите на это! Пол Райнер оценил что-то за красоту, а не за то, что нашел паттерн. За это надо выпить и переключиться на разговоры попроще.
Пол смеется. Они чокаются и выпивают.
– Но я могу сказать еще что-нибудь умное, если хочешь.
Ингрид делает глубокий медленный вдох.
– Ты сказал достаточно.
Они тянутся друг к другу через стол с резкостью порванной тетивы. Райнер окунается в запахи ее тела, пока девушка расстегивает его комбинезон.
– Закрой глаза. Представь меня обнаженной, – шепчет она, крепко сжимая его руки. – В воздухе перед экраном во всю стену, который так хорошо имитирует огромное окно в космос. Представь мои ступни в двадцати сантиметрах от пола. Вытянутые, напряженные. Оцени игру теней между натянутых сухожилий и сохрани ее на шахматной доске своей памяти.
Она направляет его руки и извивается в невесомости.
– А вот линии бедер. Гибкая лестница позвонков и крылья лопаток. Приглядись к коже в статичном мерцании звезд на экране. Не стесняйся. Чувствуешь, как остаточный пластиковый запах саркофага смешивается с чем-то звериным? Представь, как я смеюсь и танцую, рисую в воздухе линии, а ты пытаешься отгадать паттерн.
Ингрид целует его. Напористо, жадно.
– Видеть красоту намного приятнее, чем видеть паттерн.
Она смеется.
Ночью они разговаривают о планетах и настольных играх. Вспоминают старые фильмы, которые сейчас не назовет никто из людей. Обсуждают десятки малозначительных мелочей и с тихой яростью впитывают каждую деталь, каждый момент.
Все это станет для них сокровищами воспоминаний, которые они унесут с собой в космос, чтобы сохранить в себе что-то настоящее. И может, действительно через тысячу лет проснуться в мире, где они нужны.
