Kitabı oku: «Школа богатырей. Возвращение Полуночи», sayfa 6

Сказ 7 – Вий заключает контракт

Тук-тук-тук. Кованые каблуки тукали о корни деревьев. Человек в плаще уверенно пробирался меж чудовищных стволов.

– Нет! Хозяин! Я не хочу возвращаться туда! – визгливый плачущий голос.

– Цыц. Тебя никто не спрашивает, – отвечал ему ледяной и твёрдый.

Капюшон – как всегда – надвинут до самого носа, вострого, как кончик секиры, бросает тень на узкое бледное лицо и большие неестественно распахнутые глаза.

– Мы потерпели поражение. Любим вывернулся и сумел сохранить силу перводемона, – говорил путник ледяным голосом. – Теперь у нас нет выбора. Нужно снова уходить в глубину палат ума, чтобы накопить сил.

– Но хозяин! Может быть, есть какой-то другой способ?! – он отвечал сам себе визгливо и жалобно, почти плача.

– Предлагай, – ледяной голос делается насмешливым. – Если ты знаешь такой, я вознагражу тебя свободой на целый день.

– Воля?! На целый день?! – путник сбился с шага. – Хозяин! Я придумаю! Я… Да! Да! – Какое-то время человек брёл молча, потом вновь зазвучал визгливый голос: – Может быть, найдём союзников? Полуночники могли бы…

По тому, как тряхнуло их общее тело, Харламп тут же понял, что сказал глупость.

– Если ещё раз услышу от тебя об отряде Полуночи, – жёстко молвил демон, – возьму полный контроль над телом!

Человека в капюшоне вновь тряхнуло.

– Нет! Нет! Простите! Хозяин! Я обещаю!..

Какое-то время в лесу воцарилась тишина, нарушаемая только – тук-тук-тук – стуком каблуков.

Так прошёл день: путник неутомимо передвигал ноги, визгливый голос предлагал глупые планы, холодный отвергал. Они забредали все глубже и глубже в Запредельный лес. Порой Вий резко менял направление движения, словно обходил нечто невидимое. Два раза загонял человека вглубь, не давая ему шуметь.

А потом подлесок впереди вдруг зашевелился и заворчал.

– Что?! Почему кусты бурые?! – визгнул Харламп.

– Это не кусты! – ответил Вий.

– Р-р-р-ра-а-а!

Перед ними явилась распахнутая пасть с алым зевом. Огромный медведь: в холке – до середины сосны. Уши прижаты, пасть оскалена, каждый зуб величиной с руку путника.

– Одержимый бер! – закричал жалобный голос.

– Как не ко времени, – отозвался холодный. – У нас так мало сил…

Бледные ладони откинули капюшон. Огромные глаза уставились на бера. Тот угрюмо поглядел в них своими большими карими глазками, потом разинул пасть.

– Ра-ар-р!

Путник оказался в эпицентре настоящей бури. Полы плаща рвало и плескало потоками воздуха. Ему пришлось наклониться вперёд, чтобы не упасть. Вокруг одержимника появилась тонкая зеленоватая дымка.

– Оставь нас в покое!

Зелёные глаза изломались и пропали. Вместо них открылись две бездонные тёмные бездны.

– Р-р-р-р-рау! – бер вздыбился на задние лапы, разом заслонив собой весь мир.

– Нам конец! – завизжал Харламп.

Вий ничего не ответил. Зелёная оболочка мигнула и пропала. Сил поддерживать Зелёный Сглаз и Зелёный Щит одновременно не было.

– Р-р-р-р-ру-у-у… – рычание изменило тон и потихоньку сошло на нет. Бер медленно, словно во сне, опустился на все четыре лапы и замер. Глаза превратились в две мутные стекляшки. Застыло и лицо Вия. На виске набухла и потекла вниз крупная капля пота.

– Хозяин!.. – в визгливом голосе слышался восторг. – Он… Он слушает нас! Вы околдовали его!

– Не я, – холодно отозвался Вий и взмахнул рукой.

Медведь послушно посторонился, глядя помутневшими глазами.

– Не вы? – воскликнул Харламп. – Тогда кто?! Здесь только мы и он?!

Вий напряжённо всматривался в бера. На бледном лбу выступили крупные капли пота.

– Есть в мире силы, для которых демоны низшего порядка покорные слуги. Один из этих низших демонов сейчас в этом звере.

– А где тогда эти силы?! Неужели они могут управлять бером, находясь за многие версты отсюда?!

– Утихни! – резко бросил демон. Человек пикнул и пропал. Глаза Вия уставились на бера. Тот невозмутимо ждал. – Я не звал тебя, – проговорил Вий, глядя на зверя. – Я отказался от твоей помощи. Я жаждал все сделать сам…

Бер молчал, словно и правда слушал. Или кто-то другой слушал его ушами.

– …Тебя не разгневал отказ. Ты выказал равнодушие. Будто забыл про меня. Теперь я понимаю. Ты терпеливо ждал. Ждал, пока я проиграю. И дождался!..

В голосе Вия плеснулась горечь.

– …И ты снова делаешь мне предложение?! – вскричал он. – Ты снова готов помогать мне?..

Бер остался недвижим. Вий успокоился и задумчиво заговорил:

– …Раньше, одержимые звери держали нейтралитет. Они не подчинялись даже перводемону. Из его отряда Полуночи кое-как повлиять на них мог один Лютик. Даже для богатырей чудовищные звери – головная боль…

Он протянул руку и коснулся пасти бера. Тот оскалился, словно демонстрируя клыки длинною в руку.

– …Теперь ты решил изменить правила игры? Неужели отдашь мне всех одержимых зверей?..

– Р-рыа! – тихонько отозвался бер. Огромная башка немного приподнялась и тут же опустилась. Некто заставил кивнуть огромного зверя.

– …Если у тебя есть сила управлять одержимыми зверями, отчего ты сам до сих пор не захватил мир? – проговорил Вий.

– Рррррррррррррр! – яростно взревел бер и вздыбился на задние лапы.

Он с яростью глядел на запад. Передние лапы грозно били по воздуху. Несколько деревьев с ужасным хрустом разлетелись в щепки. Зверь даже не заметил этого.

Вий недобро усмехнулся.

– Я понял. Тебе мешают богатыри. Земная тяга стоит, как кость в горле… Если бы не она, тебе не потребовался бы ни Мрак, ни я?..

Вий задумался. До дрожи не хотелось становиться в подчинённое положение. Не для того устраивал бунт против перводемона, чтобы попасть под власть нового хозяина…

Одно дело – перводемон, и совсем другое – этот новый хозяин. Это совсем разные уровни владычества. Может статься, что он ничего не потеряет, а наоборот – приобретёт. К тому же выбора всё равно нет. Вий чувствовал, что на сей раз предлагающий помощь отказа ему не простит. Просто освободит сознание одержимого бера и станет наблюдать, как тот пожирает крохотную человечью фигурку. Демону это не повредит, но без носителя ему придётся вернуться в преисподнюю. Но даже это не так страшно. Страшнее потерять Харлампа. Без его зелёных глаз Вию нечего и думать справиться с Мраком и его подручными. А уж они припомнят ему предательство…

Бер глядел с ожиданием.

– …Хорошо, – сказал Вий. – Если все одержимые звери запределья станут слушаться моего Зелёного Сглаза, я готов убрать для вас эту преграду. Клянусь, я уберу для вас богатырей!

Глаза бера сверкнули дьявольским блеском. Вий ощутил, как внутри него что-то меняется. Нет, не в жалком человечьем теле, а в самой демонической субстанции. Только что он произнёс клятву, и теперь уже не сможет нарушить её без фатальных последствий.

– А это мы ещё посмотрим, – эту мысль постарался утаить даже от себя, дабы могущественный владелец беров и прочих одержимых зверей не сумел прочитать и… наказать. Да, теперь он имеет такую возможность.

Бер замер. Чужая воля усмирила и покинула его. Теперь зверь, как хорошо вышколенный конь, ждущий приказа хозяина. В глазах его плыл туман. Приоткрытая пасть клокотала утробным рыком.

По губам Вия, словно змея, скользнула улыбка: «Чудовище полностью в моей власти. И я могу приказать ему все что угодно».

Он глянул беру в глаза.

– Для начала отвлечём богатырей от погони, – он возвысил голос. – Я вложу в твою голову маршрут, позволяющий миновать все богатырские посты. В мире лишь мои глаза способны заметить их все, и я поделюсь знанием с тобой. Где нужно, ты пойдёшь очень быстро, в других же местах проберёшься тихо и незаметно. Не отвлечёшься на добычу, будешь действовать умно и тонко. Так, как никогда не действуют одержимые звери. Богатыри не ждут такого коварства от простого зверя – это станет моим преимуществом.

Он не сумел удержать холодный смех.

– Ступай и разрушь Мокеевку. А потом иди на запад. Круши! Рви! Убивай! Пусть знают, что Вий вернулся…

Бер разинул пасть и яростно зарычал. Вия обдало потоком горячего вонючего воздуха, полы плаща хлопали, как крылья огромной птицы.

– …Вперёд! Ступай!..

Чудище медленно развернулось и двинулось, роняя деревья.

– …Молодец, – сказал Вий, глядя вслед. – Хороший мальчик.

Сам отвернулся и побрёл в другую сторону. Тук-тук-тук – стучали каблуки. Капюшон закрывал бледное лицо, оставляя открытым только скошенный, словно срубленный ударом топора, подбородок. По тонким губам змеилась улыбка.

***

Прутик сидел на краю деревни и недоумевал: «Что со мной? Что случилось, сталось, произошло? Отчего-почему-зачем такой туман в голове? Пелена, муть, мрак?!»

Он потряс головой. Не помогло. Прутик не помнил, как оказался на краю деревни, он не понимал, отчего Тишка так напуган. Посмотрел вокруг. По небу плыли облака, ветер с шелестом играл травой. Лес тих и беззаботен, совсем не похож на место, откуда все ждут появления страшных чудищ и неведомого лиха. Мальчик задрал голову. Гоп, как и положено, бдит на вышке: вострый нос, как клюв птахи, повернут к лесу.

Вострый нос… Голову стрельнуло болью, словно крохотная молния проскочила. Прутик потёр виски. Отчего мысли так путаются?

Он ещё раз поглядел на вышку. Случись опасное, Гоп давно бы поднял тревогу. Не зря же у него под рукой большой звонкий колокол.

Дин-дон! Дин-дон! Дин-дон! – заголосил колокол. Мальчик вздрогнул и закрутил головой. Не сразу понял, что звучит не башенный, а соборный колокол. Тот, что висит на главной площади близь крыльца большака.

Опасность! Тревога! Общий сбор!

Рядом с воротами тут же выросла пара дюжих гридней.

– Заходи, парень. Тревога.

Но мальчику не нужно было напоминать, он и сам уже подхватил Тишку и забежал под защиту стен.

Скри-ип! Бам! Толстые створки закрылись. Целое бревно легло в петли в качестве засова.

– Что случилось, дядька Войт? – спросил Прутик.

– Пока не знаю, – отозвался гридень. – Идём к храму…

На деревенской площади в окружении нескольких гридней вертелся странный человек. Был он лохмат, потрёпан и оборван. Лицо его скалилось по-звериному, сам то и дело норовил опуститься на четвереньки и тут же поднимался обратно, словно не мог определить, как удобнее.

– Кто таков будешь? – вперёд выступил Костяй – дежурный богатырь. Деревенские мужики во главе с большаком Карпеем жались к домам, наблюдая за происходящим издали.

– Р-р-рау! Сы-сы-сиу!

Звероватый огрызнулся и отскочил. Повадками он полностью копировал зверя, хотя обликом был человеческим.

– Откуда он явился? – крикнул Костяй, глянув на вышку.

– В том и странность, – крикнул с вышки Гоп. – Он явился с запада, по главному тракту.

– Весьма странно, – богатырь почесал затылок. – Не видать, что парень способен на самостоятельные решения. Да и демоны низшие обычно не могут повредить человеку. Разве что в Запредельном лесу…

– А ему и не надобно принимать решения. Я принимаю их за него, – раздался громкий голос.

Зих-зих-зих. Звук таков, словно воздух рубят крылья гигантского насекомого. Прутик подался вперёд – вот это да! Чудо чудное, диво дивное, тайна за семью печатями, загадка без ответа.

Над крайней к площади избой поднялся и завис человек. Над головой бешено вращаются две штуковины, так быстро, что не разберёшь, что это такое.

Зих-зих-зихя – звучит вспарываемый воздух. Незнакомец медленно опустился рядом с одержимым человеком. Гридни подались в стороны, но кольца не разомкнули.

Бешеное вращение прекратилось, Прутик увидел два меча, формой похожие на стрекозиные крылья. Человек оказался маленьким, узким в кости, на вид очень лёгким. Темно-зелёный кафтан, на ногах – сандалии, волосы обриты, лишь топорщится крохотная чёлка над самым лбом.

– Меня зовут Шустр, – сказал человечек. – А это мой питомец. Не троньте его.

Незнакомец говорил высокомерно, мечи держал в опущенных руках.

– Вы пришли с запада. Значит, служите князю московскому? – Костяй сурово сдвинул брови. – Меня не предупреждали…

– Князю? – Шустр улыбнулся. – Не-ет. Шустр всегда служит самому сильному хозяину. Увы, князь Александр не дотягивает до уровня своего братца. Поэтому я нашёл себе нового вождя.

Он поглядел на звероватого. Тот в очередной раз опустился на четвереньки, из полураскрытого рта вырвался обиженный рык, парень снова выпрямился.

– А за него простите. Приказал ему бежать прямо на восток, да отвлёкся. Деревня на пути, вот сдуру и заскочил.

Костяй пустил по лбу глубокие морщины, которые медленно перекатывались, как волны. Широкая ладонь вновь потёрла затылок.

– Чево тут думать! – крикнул Прутик. – Надобно его задержать, заключить, засадить! Для выяснения, так сказать, кто таковой и зачем…

Шлёп! Ай! Тяжёлая оплеуха заставила Прутика замолчать. Обиженно оглянулся и увидел Корчагу – старшего сына большака.

– Молчи, малец! Не наше то дело!

– А чево он так долго думает, мозгами шевелит, мысли путает?

Богатырь нахмурился ещё больше. Малец дело говорит, но ведь князь послал их сюда для того, чтобы беречь деревню от того, что идёт из леса, а не для того, чтобы удерживать тех, кто в лес стремится.

Корчага пережал воротом горло, едва можно вздохнуть, но мальчик все равно зашипел:

– Неужели мы без богатырей да гридней не значим ничаво?! Даже совета сваво не дадим, не предложим, не вставим?

– Наше дело маленькое, – отрезал большак – старик только что появился из общинной избы. – Пущай сами разбираются.

Он поглядел на других жителей деревни. Мужики одобрительно загудели, а баб да детишек и вовсе не видно – не положено им выходить, когда незнакомцы в деревне. Один Прутик своего места не знает.

– Наверное, и правда придётся вас задержать… – решился, наконец, Костяй.

– Задержать? – оскалил мелкие зубы человечек. – Не думаю.

Шух-шух-шух! Мечи исчезли, загудел воздух. Прутик глазом не успел моргнуть, а маленький парень очутился перед гриднями. Зих-хрясь-крау-бац! Мечи столкнулись с мечами, брызнули искры. Мальчик глазам не поверил: дюжих гридней раскидало, как щенят.

– Пошёл-пошёл-пошёл! На восто-о-ок! – завопил маленький мечник.

Зверочеловек оживился, рыкнул и вдруг сорвался с места. Скорость была чудовищной. По пути он задел край дома. Бах! Грохнуло, словно в избу влетел валун. Угол разнесло в щепу, а странный парень даже не изменил траектории.

– Ха-ха-ха! Вперёд, мой крол! В Запредельные леса! – хохотал Шустр.

Звероватый исчез. Костяй угрожающе шагнул к Шустру.

– Можете нас преследовать, я не против, – сказал маленький див. – За нами и так погоня, вряд ли ещё один богатырь что-то изменит.

Он вскинул мечи над головой и раскрутил. Зих-зих-зих! – зазвенели они по воздуху.

– Прощайте! – крикнул крохотный див и начал взлетать. – Передавайте привет Харитону-у…

Его крик затих в вышине.

– Скорее! К воротам, – скомандовал Костяй. Гридни побежали гурьбой.

Прутик ускользнул из рук сына большака и очутился у ворот вместе с витязями. Засов переломлен, ворота распахнуты, створка покосилась, повиснув на одной петле.

– Видишь, – на плечо легла тяжёлая лапища старосты. Прутик с удивлением оглянулся, как это старый Карпей явился к воротам так быстро. – Гляди внимательно, – сипло произнёс старик. – Это совсем иной уровень. Тут даже гридни не сдюжат. – Прутик хотел вывернуться, но рука держала крепко. – Наше дело – хлебушек растить, скот кормить. А за чудо-юдами да всякими странными людями богатыри присмотрят – запомни раз и навсегда.

Прутик опустил глаза и упрямо сжал зубы. Все равно спасу деревню! Вот увидите! Потом в голове что-то сместилось, перед глазами поплыло.

Тук-тук-тук – донеслось приглушённо, словно через вату. «Здравствуй, мальчик», – прозвучало прямо в голове. Прутик вздрогнул и оглянулся. Реальный мир отступил. На передний план поднялось нечто тёмное и устрашающее.

«Хозяин! Давай вытрясем из него сведения вместе с душой!»

«Хорошо! Очень хорошо!»

«Хозяин?! А как же мальчонка?! Он нас видел!»

«Неужели ты думаешь, что я не позаботился о нём?»

Последние слова будто бы зацепились за сознание. «Не позаботился о нём? Неужели… Ты думаешь… Не позаботился!»

ПРОКЛЯТИЕ ЗАБВЕНИЯ!

Прутик безвольно развернулся и пошёл.

– Прутик! Ты куда? – разинул рот большак.

ТЯГА ПОСЛЕДНЕГО ВЗДОХА!

Сознание качнулось и погасло. Ноги продолжали нести обезволевшее тело все дальше и все скорее.

ТЯГА ПОСЛЕДНЕГО ВЗДОХА! ПОСЛЕДНЕГО ВЗДОХА!.. ВЗДОХА!..

Большак зло глядел вслед бегущему мальчику.

– Совсем от рук отбился. Вернётся – велю розг всыпать…

Сказал и отвернулся. Предстояло много дел. Надобно срочно восстановить ворота и понять, не грозит ли деревне новая опасность.

Сказ 8 – Последний вздох Прутика

Сойка догнала их только к вечеру, молчаливая и непривычно тихая. Лагерь был уже разбит, когда девица вышла из леса и, ни на кого не глядя, направилась к женскому шалашу. Любимка хотел заговорить с ней, но Сойка так злобно на него зыркнула, что он сразу отскочил, а Болтя завистливо прищёлкнул зубами.

Поужинали хлебом и холодным мясом. Снедь принёс молчаливый богатырь, который исчез, даже не перемолвившись словом с наставником.

Ночь прошла спокойно. Погода была тёплая, Любимка завалился прямо на траву, закинув за голову руки. Сверху на него глядело бездонное небо, звезды мерцали ровным холодным светом, даже не верилось, что это далёкие небесные костры, у которых сидят герои древности.

– Небось, заждались уже, когда я пройду испытания и смогу, наконец, совершать настоящие подвиги…

Где-то там находится и потухший костёр, который облюбовал поверженный перводемон Мрак, чья тёмная сила теперь внутри Любимки. Этот наверняка глядит со злобой. Тянет свои когтистые лапки и истекает бессильной злобой.

«Ничего, – подумал отрок. – Стану усердно тренироваться, и когда Мрак вернётся, сумею загнать его назад. Уже навсегда».

На этой мысли он и уснул.

***

– Общий сбор, – скомандовал Стоян на следующий день, едва они успели позавтракать. Когда все тягатели собрались вокруг костра, он объявил: – Отсюда до Мокеевки примерно два дня пути. Пока мы находимся на обжитых безопасных землях, вы пройдёте ещё одно испытание.

Тягатели сразу подобрались – хорошо помнили, как быстро умеет исчезать наставник и на какие пакости способна его изобретательная натура.

– Испытание это – древнее. Ещё прародитель Святогор практиковал его в Запредельном лесу. Вы пока не святогоры, поэтому сделаем это здесь, на землях княжества…

Любимка не знал радоваться ему или огорчатся. С одной стороны – Святогор и все, что касалось прародителя рода русского, было ему до безумия интересно. Но с другой стороны, безопасность – это скукотища ещё та.

– …Испытание зовётся – испытание волей. Оно позволит выяснить нам кто есть кто.

Тягатели притихли.

– Чего это? – недоуменно вертел головой Любимка.

– Дело в том, что мы хотим увидеть вас такими, какие вы есть на самом деле, без прикрас и наносного украшательства. В школе богатырей при наставниках это просто невозможно. Испытание волей как нельзя лучше для этого подходит.

Тягатели переглянулись.

– Волю я люблю, – радостно потёр руки Остап.

– Где подвох? – насторожился Ярополк. – Больно просто звучит.

– Ёшки-матрёшки! Как здорово! Воля! А что это?!

Ярополк фыркнул, пробормотав что-то о холопстве.

– Именно, – обрадовался Стоян. – Все вы так или иначе с самого детства подчинялись каким-то законам. Над всеми довлели правила и приказы. Для кого-то это были законы клана или семьи, для кого-то нужда или жизненная необходимость. Когда вы попали в школу богатырей, все вы старались показать себя, заработать авторитет в моих глазах и в глазах друг друга. Это не позволяло вам до конца быть самими собой…

Тягатели стояли и кивали. Любимка вертел головой.

– Я не понимаю, – сказал он. – Как это можно – не быть самим собой? Это вы нас, чего же, лицедеями какими держите? Думаете, мы врём?!

Он нахмурился. Наставник вздохнул.

– Вот ты, например, прихвастнуть любишь, – сказал он. Все засмеялись, а Любимка покраснел. – Любишь, но постоянно себя одёргиваешь. Это и есть – не быть собой.

– Чево?! – так и взвился Любим. – Вы наставник, а не понимаете! Моя хвастливость – это, наоборот, как кандалы на ногах. Когда я от неё избавлюсь, вот тогда я сделаюсь вольным!

Тягатели смотрели на него, как на юродивого. Ярополк покрутил пальцем у виска, Сойка что-то шепнула Настеньке, та хихикнула.

– Ладно, некогда мне тебя убеждать, – отмахнулся Стоян. – Итак. Испытание волей. У вас есть три дня. За это время вы вольны делать все, что пожелаете. Идите куда хотите. Делайте, что душа попросит.

– А как же испытание тягателей? – спросил Шестерён.

– Через три дня я буду ждать вас в лагере, разбитом у пограничной деревни Мокеевка. До того времени вы полностью предоставлены самим себе.

Повисла тишина. Наум передёрнул плечами, даже Остап выглядел ошеломлённым. Любимка ощутил холодок.

– Как это? Предоставлен только себе?

– А вот так. Идите, куда хотите, делайте, что пожелаете, и пожинайте плоды своих решений так, как заслужили. Мы станем только наблюдать. За эти три дня вы наверняка покажите своё истинное лицо.

– Эй, так не честно, – заволновался Матфей. – Дайте нам гривен тогда. Какая же это воля, без гривен? Это издевательство какое-то!

– Воля без гривен – это истинная воля, – улыбнулся Стоян. – Как сказал Любим? Воля – это не когда хвастаешь, если тебя на это тянет. Воля тогда, когда тебя тянет, а ты сказал «нет» и не хвастаешь.

– Значит, гривен не дадите, – скривился новгородский тягатель.

– Это часть испытания. Мы должны – в том числе – убедиться, что вы подготовлены к настоящей воле. Кому для ощущения свободы нужны гривны, должен сам их заработать. Это тоже часть воли. Но хватит. Теперь я покажу вам карту, и можете приступать.

Он вынул карту, долго объяснял, где что, показывал разные пути и тропы. Любимка мало чего понял – ещё в приюте был слаб в картографии, которую, помимо прочего, преподавал им братец Иоанн.

– Нет вопросов? – спросил Стоян и обвёл их строгим взглядом.

По его виду выходило, что вопросов быть не должно. Любимка раскрыл рот, чтобы выдать ворох недоумений, но наткнулся на ехидный взгляд Ярополка.

– Холопский неуч, – прошептал сын воеводы одними губами. Благородный нос гордо задрался к небесам.

Любимка вспыхнул и промолчал.

– Нет вопросов, – констатировал первый наставник и свернул карту в трубочку. – Добро. Я буду ждать вас в Мокеевке через три дня. Думаю, трёх дней хватит даже самым нерасторопным. А кому не хватит, можете и не приходить вовсе.

Тягатели примолкли, переваривая сказанное. Наставник продолжил.

– За мной можете не следить, я знаю в Муроме один хороший постоялый двор, думаю зайти туда и хорошенько отдохнуть. На вашем месте я бы отправился одним из тех путей, которые я вам обрисовал. Близь Мокеевки вас будет ждать лагерь со всем необходимым. Там меня и ждите. Ну, это относится к тем, для кого ориентирование в лесу не помеха.

– А как же покушать? – спросил Конопат – кто о чем, а здоровяк всегда о еде.

– В лагере еды полно. А по пути можете заходить в крупные города и деревни. Наместники и большаки с радостью приветят вас. Если выполните их небольшие поручения, конечно. А не выполните, так можно и поголодать. Пара дней без еды еще никого не убила.

Глаза здоровяка округлились. По его вытянувшемуся лицу все поняли, что он вполне способен стать первым, кого погубит даже день без пищи.

– Да не беспокойся ты. Грузы перенесть в любом граде надобность имеется. Без еды не останешься, – хлопнул его по плечу Шестерён. – Как и я не останусь без работ мастеровых и починочных.

Он похлопал себя по широкому поясу, в который был вделан небольшой набор инструментов – Шестерён никогда не расставался с ним, даже в баню с собой брал.

– Ха-ха, – Ярополк был несказанно рад. – Кто со мной к Владимирскому посаднику?

И с ухмылкой глянул на Любимку, мол, зри, какой я продуманный. Благородные мне подчиняются, а не княжичу. Любимка фыркнул и отвернулся. Вот ещё, всяким лентяям станем завидовать. Держи карман шире.

Димитрий о чем-то быстро говорил Остапу, тот кивал, показал большой палец и снова кивал. Лексий был задумчив, Сойка молчалива. Настенька привычно уже придвинулась к Науму. Клоп и Неждан – к Несмеяне. Любимка с удивлением наткнулся взглядом на серого неприметного парня в кожаных ботинках. Неклюд настолько нелюдим, что все постоянно забывают о его существовании. Вот и теперь парень выдохнул с облегчением, поняв, что дальше можно будет топать в одиночестве.

Матфей проверил небольшие походные гусли. Он тоже не потеряет от испытания волей, а, пожалуй, даже приобретёт.

– Ну, все, – сказал Стоян. – Я вас покидаю. На всякий случай к каждому будет прикреплён любимец. Так что ничего не бойтесь и не дурите. Помните, что вы – тягатели, а это обязывает. Пока!

Пуф! Он исчез.

– Да! Вперёд! Мечи-калачи! Испытание волей! Я буду первым! – заорал Любимка и рванул в лес.

Остальные тягатели переглянулись.

– По-моему, наш Любим не совсем понял суть испытания, – проговорила Сойка.

– Я б даже сказал, что совсем не понял, – загоготал Ярополк. – Одно слово – холоп!

– На то она и воля, – сказал Шестерён. – Каждый поступает, как знает…

***

Любимка уверенно вбежал в лес, сперва потопал по одной тропке, потом по другой. Наткнулся на ручей, чтобы не намочить ноги, повернул назад, но запутался и окончательно потерялся. С размаху выскочил на полянку, потом снова в лесок, пересёк неглубокий овраг, едва не запутался в кустах. Когда выбрался в более-менее свободное пространство, где по крайне мере ветви за шиворот не лезли на каждом шагу, вдруг понял, что не знает, куда идти.

– Эй! Кто-нибудь! – закричал и осёкся – обидно признавать, что заблудился. – Это так и задумано, – сказал сам себе. – Это я сам так решил, да. Это моё проявление воли!

Ему вдруг самому стало смешно: «Один посреди леса – перед кем красуешься?» Он огляделся.

Вокруг девственный лес. Деревья стоят с ровными стволами, покрытые мхом. Лапы раскидистые, пушистые, под ними целые лабиринты – заблудиться можно. Ровно в сказку попал. Того и гляди леший покажется или Баба Яга.

«Три дня – это бездна времени, – подумал он. – И никого кругом. Это же… это… Скукотища какая!»

Ни разу в жизни не оставался один. Все время рядом кто-то был. Ребятня из приюта, братцы – монахи, настоятель. Когда выбирался в город по поручениям батеньки и вовсе попадал в настоящую круговерть народа.

И вот он в лесу один. Прислушался к себе. Очень странное ощущение. Немного жутковатое, но и приятное. Будто открыл для себя нечто новое, доселе неизведанное, и это нечто может помочь ему стать сильнее и чище.

Из леса донёсся шорох, как будто его кто-то преследовал.

– Кто здесь?

Любимка принял боевую стойку.

– Хи-хи, – из-за ветвей вышла Настенька. За плечами удобно сидел плотно набитый, пахнущий травами мешок размером едва ли не крупнее самой девушки. – Ох, городские жители. Как же можно в лесу заплутать?

– Ничаво я не заплутал! – покраснел Любимка. – Я это… просто прогуливаюсь. – Он растопырил руки и важно прошёлся по лесу. – Воздухом дышу. Воздух чистай, он, знаешь, как полезен. Ух, просто!

– Будто мы все эти дни не дышали!

Настенька звонко рассмеялась. Любимка заслушался – впервые её голос звучал в полный рост, не приглушенный застенчивостью. Девушка взяла его за руку и подвела к ближайшей ели.

– Ты ходишь кругами. Почти вернулся к тому месту, где мы начинали. Вот, гляди. Ветка сломлена, слом свежий. Значит, здесь недавно был кто-то из наших.

Любимка поглядел на ветку, потом на Настю.

– А может, это зверь какой?

Девушка опять засмеялась. Любимке была приятны её звонкие колокольчики.

– Следов шерсти нет, значит, шёл не зверь, а человек. А вот сюда взгляни. Вот отметины от сапогов Лексия, я их запомнила, ещё когда за ним шла. А вот Сойка – она немного носки внутрь ставит, и сапожки у неё махонькие, аккуратные. Это вот ножищи Остапа – он как лось ломился. А вот Димитрий – у него сапоги дорогие, подкованные серебряными гвоздиками. А это уже Наум… – девушка встревоженно осмотрела следы, потом глянула туда, куда они идут. – Опять не туда свернул. А ведь я ему указала путь…

– Мечи-калачи! Ну ты, Наська, и даёшь! И это все ты видишь прямо здесь?! Я в жисть того не увижу!

Девушка так и зарделась, позабыв о Науме.

– Нечего тут такого нет! – раздался грубый голос. – Девка всю жизнь в лесу провела, пням молилась, в ручьях мылась. Она просто обязана в этом разбираться и нам помочь. Ведь мы соратники, товарищи и всякая прочая – так князь говорил. Показывай, куда топать!

Из леса вышел Ярополк, весь оцарапанный и в хвое. Настенька сразу сжалась и замолчала, опять превратившись в тихую и неприметную девчушку.

– Мечи-калачи! Ничего она тебе не должна! – набычился Любимка. – А ты чево не со своими бла-агородными?! Никак бросили тебя?

Сын воеводы поморщился.

– Остапа потянуло на соревнования. Сказал – кто скорее до Владимира доберётся, тот молодец, и был таков. Но если Наська мне покажет, я ещё и первым стану! Так что, девка, давай! Помоги мне!

Ярополк радостно потёр ладони. Настенька сразу поникла и сжалась. Любимка нахмурился, глубокие морщины легли на гладкий лоб.

– Мечи-калачи! Дядька Стоян чётко сказал – испытание волей! Понял, дурья твоя башка? Не станет тебе Настя помогать! Нет на то её воли! Понял?

Ярополк не успел рта раскрыть, а он уже повернулся к маленькой травнице.

– Наська, ступай. А мы как-нибудь сами.

Девушка недоверчиво вскинула глаза.

– А как же ты?

– Ступай-ступай, – грубовато оттолкнул её отрок. – Нечаво нас жалеть. У нас ещё целых три дня!

– Что?! Нет! – заволновался сын воеводы. – Я с этими лесами не знаком, я заблудиться могу, Настя!

Любимка заступил ему дорогу.

– Не заслужили мы её помощь. – Настенька улыбнулась, кивнула и исчезла в лесу. Ярополок попытался обойти Любимку, но тот вцепился в него, как клещ. – Неча за ней идти. Сам дорогу ищи!

– Дурень! Трудности на свою голову ищешь.

– Нечаво на чужом горбу ездить! – отбивался отрок. – Свой заимей и ездий.

Он отпустил сына воеводы. Тот кинулся в лес туда, где исчезла травница.

– Наська! Ты где! Ух, получишь у меня!

Девушка, конечно же, не отозвалась. Княжич зло сплюнул.

– Дурило! Не ходи за мной!

И скрылся в лесу.

– Вот ещё, – буркнул Любимка. – Побежал! – Шаги сына воеводы затихли, а Любимка вновь остался один. – Ну что, поглядим, куда меня выведет… моя воля!

И он уверенно зашагал по лесу в противоположную сторону.

***

На Мокеевку ровными рядами шагали пёсиглавцы. Их мускулистые тела топорщились клочьями рыжеватой шерсти, поблёскивали злые собачьи глаза, влажные клыки белели в оскаленных пастях.

Прутик стоял на деревянной стене и сжимал рукоять настоящего боевого меча.

– Ничего, Тишка. Отстоим деревню. Защитим. Обороним.

Пса видно не было, но отчего-то мальчик ощущал его присутствие.

– Рау-рау-ра! Рау-рау-ра! – порыкивали пёсиглавцы. Они высыпали из леса двумя рыжими потоками, стремительно затопили свободное пространство у ворот деревни.