«Недо» kitabından alıntılar, sayfa 2

Полгода, Толя! – упрекал Грошев. – Полгода я жду этих денег! – Но я же плачу! – В рассрочку, по чуть-чуть, мне едва хватает на жратву и коммуналку! – Все сейчас так живут, Миша. – И ты?

взялся за работу. Необходимые инструменты имелись: стамеска, молоток, отвертка, все было куплено тогда же, в хозяйственном, для будущих работ, к которым он так и не приступил. Он аккуратно выдолбил стамеской углубление в косяке туалета, прикрутил к нему планку, а к двери привинтил задвижку

Грошев увидел, что Сергей Ильич – человек неиссякаемой энергии и планомерной стихии, пусть он и был всего лишь порученцем при тех, кто, в свою очередь, был порученцем при тех, кто был порученцем первых лиц государства, а вернее сказать, одного лица. При этом, мастер переговоров и виртуоз устной речи, он был до смешного письменно безграмотным, не мог запомнить простейших вещей, упорно писал «извените», а злосчастный мягкий знак в глаголах был его мукой, от старательности он начинал вставлять его везде, получалось: «срок подачи начинаеться», «ваш долг обнуляеться», «договоренности подтверждаються» и т. п. Грошев его выручал, составляя письма, содержание которых должны были знать не больше пяти человек в стране. Он

Нарочно буду дразнить. Интеллект. Ксенофобия. Толерантность. Адаптация! Ассоциативный! Гештальт! Бихер… Сейчас… Бихер-ви-о

Недо». И тут же пояснил: – Это название такое. Есть слова – недоесть, недопить, недоумение, недоговоренность. Когда что-то начато и не закончено. Приставка как существительное. Отдельное понятие. Но к нему можно присобачить что угодно. Название – как метафора, образ.

множество запретов при общем закрывании глаз на нарушения. Ибо все люди, все человеки, ты, допустим, командир

А еще он не любил этих выражений – «на Брод», «прошвырнемся», в нем рано было развито чувство слова и отторжение скоропортящегося сленга, в том числе попыток русифицировать английское просторечие. Когда занялся переводами, думал об этом всерьез. Помнится, поучаствовал в споре о новом переводе книги «Над пропастью во ржи». У него было четкое мнение: да, перевод Райт-Ковалевой неточен, он не адекватен стилистике авторской речи, более грубой и жаргонной, зато передано самое важное – образ мыслей героя. Новый же перевод выглядит пародийным из-за слов типа «погань», «всяко-разно», «херня», «не в жилу», «трындеть», и все это – в первом же предложении. Такое ощущение, что переводчик русифицировал не только речь, он самого этого американского подростка сделал реальным русским пацаном, каким-нибудь Коляном или Вованом из хрущевок, и это, конечно, дико. Переводить надо так, был убежден Грошев, чтобы легкий прив

знаю, Есенина не модно сейчас любить, сейчас модно – Бродского, Пастернака, кто там еще? Пробовал, читал – ничего не запоминается! У Есенина все влет с первого раза. Что стоишь, согнувшись, клен заледенелый! Ты жива еще, моя старушка! Шаганэ ты моя, Шаганэ! Прочитал – и все, само в память вошло. Ведь так? – Мнемоническое качество для стихов не самое главное. – Мнемоническое? То есть что они запоминаются? Не скажи. Стихи должны звучать, они ведь сначала устные были, когда бумаги еще не было? Гомер там и… кто еще? – Много кого.

Спасибо, – растрогался Камышев и достал из ящика стола толстый конверт. – Тогда вот. Подъемные, как раньше называли». «Скорее, опускающие. С небес на землю», – грустно сказал Григорий, не зная, что этими словами предвидел будущее – лет через двадцать появится выражение «золотые парашюты». Его парашют был если не золотым, то изрядно позолоченным, а главное, вовремя, потому что в обеих его личных жизнях все разваливалось

Тварь-охранник, гнусь, будь ты проклят, будь прокляты все твои дети и внуки. «Твою погибель, смерть детей с жестокой радостию вижу». А это откуда? С кем-то спорили об этих стихах. Ранний Пушкин, сказал кто-то. Да, это Пушкин. «Лед и пламень» – тоже Пушкин. Лед и пламень, коса и камень. Они сошлись, коса и камень, чего-то дальше, лед и пламень не так… – что не так? Не так не похожи? Неважно, главное – он вспомнил. Нет потери памяти, нет деградации. Но что в этом хорошего? Лучше уж полное беспамятство, вплоть до сумасшествия. Ничего не чувствовать, глупо улыбаться. Желательно сойти с ума быстро и безболезненно. Ослепнуть умом, как ослеп кот из рассказа