Заклятие стиха

Заклятие стиха

Алексей Талызин

© Алексей Талызин, 2018

ISBN 978-5-4493-4418-2

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

«Как на иконах Феофана…»

Стоит ли жизнь того, чтобы жить?

Альбер Камю

Как на иконах Феофана

Светонесущиеся блики

Легли непостижимо, странно

На экстатические лики,

Вдруг вырывая на мгновенье

Из мрачной тьмы от раза к разу

Черты сурового моленья,

Восторг высокого экстаза,

Их озаряя блеском линий,

Прикосновеньем кисти дивной,

Преобразует в цвет невольно

Псалмов божественные гимны.

Так в памяти порой виденья

Вдруг осветят непостижимо

Из дней промчавшихся мгновенья,

Которые и стоят жизни.

Заклятие стиха

Заклинать – умолять и принуждать одновременно.

О. Шпенглер

Inepem me copia facit

1

1

  Богатство делает меня нищим (лат.).

.

Лейбниц

Заклятие стиха – восторг самозакланья,

Мгновений, замерших рядами странных слов,

Застывших на обрыве умолканья

В магическом узоре боли, страсти, снов.

Заклятие стиха как вечное проклятье,

Как паранойя образов, мятущихся вокруг,

Не убежать от них – ты сам идешь в объятья,

Нет сил сопротивляться им, пощады нет, и вдруг,

Вдруг пропадают… Но за ними следом

Другие громоздятся тут и там,

И мысль живет «необходимым бредом»,

Как глубоко заметил Осип Мандельштам.

Чудовищ – да! – сон разума рождает —

Франсиско Гойя прав, но лишь не ведал он,

В век триллеров обратное бывает —

Чудовища рождают чувств и мыслей сон.

Но тут совсем не то – здесь образов сплетенье

В причудливо-изысканную вязь

Ложится, обрываясь на мгновенье,

То плача, то надеясь, то смеясь.

То парадоксом неожиданным подразнят,

То силуэты женщин властно вырвут стих,

И мальчик, невзрослеющий проказник,

Смеясь, из лука всех перестреляет их.

«Веками строили поэты…»

Рассказывают, что при раскопках древней

Помпеи обнаружили тела мужчины и

женщины, встретивших смерть

в объятиях друг друга

во время извержения Везувия.

Веками строили поэты

Любви непостижимый мир,

Пока Ромео и Джульеттой

Не увенчал его Шекспир.

Шли годы… Древняя Помпея

От пепла освобождена,

Свои жестокие трофеи

На свет представила она,

И среди жертв слепого вала

Стихий, промчавшихся вокруг,

Из пепла, как из покрывала,

Два тела показались вдруг,

И перед взором изумленным

Явились к нам из тьмы веков

Два тела, навсегда сплетенных

Кольцом изысканных оков.

Нет, звал их не инстинкт животный —

Он бы заставил их бежать

В слепой толпе бесповоротно,

Искать спасенья!.. Искать!..

Но принудить Любовь их сдаться

Стихий попытки не смогли,

Их не заставили расстаться

Ни силы неба, ни – земли!

Объятий их не разомкнули

Ни гнев вулкана, ни века,

Они – счастливые! – уснули,

В его руке ее рука.

Очи сердечные

В Древней Руси считали, что в человеке

существует особый орган некоего

внутреннего видения, который

называли «очами сердечными».

На все, что связано с нашими встречами

И касались руки твои,

Я гляжу очами сердечными,

Я гляжу очами любви

И другими смотреть не умею,

Чтобы в трудный час устоять —

Ими я постоянно с нею,

Ими молодость длится моя.

«Услышав SOS, десятки кораблей…»

Услышав SOS, десятки кораблей

Послушны лишь одному закону,

Меняют курс, что был им всех нужней,

На курс, что стал еще нужней другому.

И латаные, жалкие суда,

И лайнеры свои меняют галсы,

Как равные, кривя свой путь туда,

Откуда крик о помощи раздался.

И в дрожи изнывающих машин,

Вдали от цели, не достигнув суши,

Движимы доблестью своей морской души

Туда, где гибнут страждущие души.

«О Спарты гордое величие…»

Все греки знают правила приличия,

но только спартанцы умеют ими пользоваться.

Из истории Олимпийских игр древности

О Спарты гордое величие,

Я слышу фразы лаконичные,

Я вижу сдержанное мужество —

Ни слова и ни жеста лишнего,

Глаза, не знающие ужаса,

И торсы крепкие коричневые!

Нет, вы не культуристы древности

С накачанной мускулатурою —

Герои в нимбе человечности

И с человеческой культурою.

Простые парни загорелые,

Без всякой лихости, улыбочек,

Всегда вы знали то, что делали,

И каждый шаг ваш не был вымучен.

Никто от вас не слышал жалобы,

Каприза и малейшей пошлости,

Не афиняне вы, и стало быть,

Чужда вам неги фальшь роскошная.

Вы не хватались зря за острое —

Так воспитали вас обычаи,

И лучше всех на полуострове

Вы знали правила приличия.

Афины славились ораторами,

Вы это делать не умели,

Но там, где требовалась храбрость,

Там были вы всегда при деле…

Спокойные и яснолицие,

Умели быть вы беспощадными,

Но и с коварнейшими гадами

Вели себя вы как патриции…

Песня о бывшем автогонщике

Морщины как маршруты сотен трасс,

Забытых или памятных в деталях,

Глубокий шрам туда, где был когда-то глаз,

И след ожога, словно тень медали…

Пивная пена, матерная брань,

Один рукав пустой, в карман неловко вдетый,

И взгляд, презрительно сощуренный на пьянь,

Знакомый каждому когда-то по портретам…

Тебе бы трассы хмель и скорости безумь

В оковах мощного холодного рассудка,

Но вместо гула переполненных трибун

Ты слышишь пьяный бред какого-то ублюдка.

Ты помнишь рев моторов, словно рев быков,

И рот механика, как пасть, раскрытый в крике,

И запах славы в пряном запахе венков,

И на медалях солнечные блики.

Болельщики, газеты и кино,

Машины яркие, опасней, чем гранаты,

И риск, пьянящий словно старое вино,

И смелые, как дьяволы, ребята.

Ушли навек железные друзья.

Живем, бывавшие в аду и даже дальше,

Сейчас тебе бы вместо пьяных обезьян

Увидеть тех парней, веселых и отважных!..

Законы физики острее, чем клинки,

Ты – спятивший факир – плясал у них на гранях,

Ты помнишь, парень, где остался без руки

И чем ты запл