Kitabı oku: «Записки из тёмного района», sayfa 6

Диалог-2

– Дайте, пожалуйста, водку, вон ту, – мальчишка лет тринадцати ткнул в бутылку на витрине.

– «Кристалл» которая? – поинтересовалась необъятная продавщица лет сорока.

– Ага, – неокрепший малец положил денежную купюру на прилавок.

– Какой объём нужен? Ноль пять, ноль семь? – уточнила продавщица небольшого ночного магазина, где продавали в основном алкоголь, табак и разные закуски.

– Э-э-э, ноль семь, наверное, – неуверенно пожал плечами юноша.

– Да бери литр, чтоб не бегать лишний раз! – посоветовала продавщица и широко улыбнулась.

– Ну-у-у, давайте тогда литр, – согласился малолетний покупатель.

– Ещё тридцать рублей тогда надо, – продавщица посмотрела на одинокую купюру.

– Э-э-э, сейчас посмотрю, – мальчуган полез в карман шорт и извлёк оттуда тяжёлую кучу монет разного размера, – пять, семь…

– Давай помогу, – объёмная продавщица заглянула в ладонь малолетнего клиента и начала доставать нужные монеты сама, – девять, десять, пятнадцать, двадцать, двадцать пять, тридцать. Всё. Пакет нужен?

– Ну да, наверное, – снова пожал плечами неуверенный отпрыск.

– Тогда ещё пять рублей, – пухлая ладонь женщины раскрылась перед подростком.

В неё упала пятирублёвая монета «орлом» вверх, и через мгновение деньги исчезли в открытой кассе. Вместо них на прилавке появилась прозрачная литровая бутылка сорокаградусной и чёрный пакет с рисунком.

– Спасибо! – засовывая литр водки в пакет, воскликнул паренёк.

– Пейте на здоровье! – с неподдельной искренностью пожелала продавщица в ответ.

Мальчуган вышел из магазина с пакетом в руках и пошёл домой. Дома с покупкой ждал отец.

14.11.2021

А время не подскажете?

Подростки шли мимо девятиэтажного дома. Перед ними раскинулся знакомый двор, где среди старых яблонь и берёз играли дети. По соседству на самодельной деревянной лавочке сидели местные мужики и пили пиво. Район жил «днём сурка». Общая картина здесь менялась редко. Всё те же лица, всё те же занятия.

День выдался жарким. Солнце вгоняло в пот. Но тень от высокого дома приятно холодила три юных тела, что бесцельно шатались по району. Под их ногами был выложен год основания дома: 1984. Число представляло собой камни, застывшие в асфальте. Беззаботно хохоча над чем-то, ребята свернули за дом.

– Ноги шире, б…ь! – раздался чей-то грубый возглас.

Смех подростков затих. Они внимательно смотрели прямо перед собой. В торце дома, куда они только что свернули, стояла легковая машина. На её багажник был завален мужчина, руки которого были заведены за спину. Его туловище лежало на капоте, а ноги стояли на земле. То есть в таком положении он представлял собой букву «Г». Сразу за ним стоял пухлый мужчина в серых шортах и майке. В нём трое подростков узнали Воробья. Тот известный всем местным наркоманам оперуполномоченный, что любил проводить подъездные рейды. Целью данных мероприятий являлся отлов «кайфующих» с последующей экзекуцией.

И вот сейчас среди бела дня он грубо заламывал какого-то доходягу в порванной зелёной футболке, синих шортах и коричневых сандалиях.

– Ноги развёл шире, кому сказано! – глухой удар сделал свое дело, и левая нога доходяги уехала влево.

– Вторую шире поставь, б…ь! – властный и грубый голос Воробья снова донёсся до ушей школоты. После этой фразы последовал удар по правой ноге.

Рядом стоял второй мужик, одетый в джинсы и футболку. По всей видимости, он тоже являлся сотрудником органов. Облокотившись на край капота, мужик с усмешкой наблюдал за действиями увлечённого Воробья.

Трое подростков поравнялись с машиной. Озабоченные заломом доходяги милиционеры не обратили на них никакого внимания. Три юнца могли бы молча пройти мимо, но в поисках адреналина один из них зачем-то обратился к Воробью:

– А время не подскажете?

Короткостриженая голова оперуполномоченного повернулась в их сторону. По его широкому лбу текли многочисленные струйки пота. Крепко сжимая руки брыкающегося худого типа, он в недоумении посмотрел на подростка.

– Время подсказать? – переспросил он.

– Ну да, – кивнул подросток.

Убрав левую руку от скрещенных рук задержанного, Воробей поднёс наручные часы к лицу и, прищурившись, посмотрел на них.

– Без пятнадцати четыре, ребят, – спокойно ответил он.

– Спасибо! – кивнул задавший вопрос подросток.

– Пожалуйста! – вежливо ответил Воробей и, снова переключившись на ёрзавшего по капоту доходягу, незамедлительно произнёс: – Не дёргайся, сука! Ноги развёл, б…ь!

Подростки зашагали в направлении парка, а Воробей защёлкивал наручники на руках лежавшего на капоте человека.

Жаркий летний день был в самом разгаре.

27.06.2021

Володя Каменный

Безлюдный пустырь, заботливо спрятанный за густой растительностью и проржавевшими стенами гаражей, был пристанищем для своих постоянных посетителей. Старая садовая яблоня прохладной тенью укрывала сидящих полукругом подростков. Кроме них в загаражье не заходил практически никто. Это была их территория, свободная от посторонних глаз и всевидящего ока родителей.

Возле кучи переломанных досок по-пацански сидя на корточках, курили трое: Гоша Скейтер, Костя Писк и Саня Малой. У каждого в руке было по целой сигарете марки Bond. В стороне от них обделённый куревом и уважением сидел Вася Горелый. Он был самым слабым звеном компании.

Переломанные доски, из которых местами торчали гвозди, недавно являлись полноценным сараем для тусовок. Пьяные «старшаки» разломали его пару дней назад. Теперь парням придётся искать новое место для строительства «убежища», а пока приходится просто сидеть на корточках между стенами гаражей и деревьями пустыря.

– Слышь, Горелый, – обратился к единственному не курившему среди них человеку Гоша Скейтер.

– Ну, – отозвался Вася.

– Чего ты нукаешь? Надо отвечать: «Да, сэр!».

Горелый промолчал и опустил голову.

– Повторяй: «Да, сэр!», а то встану и всеку! – повысил тон Скейтер.

– Да, сэр! – решив не испытывать судьбу, пробубнил себе под нос Горелый.

– Чего ты там верещишь, а? Громче надо говорить! – вставил свои пять копеек Костя Писк.

– Да, сэр! – недовольно, но заметно громче ответил Горелый.

– То-то же! – удовлетворённо произнёс Писк, подмигнув Скейтеру.

Скейтер в ответ глубоко затянулся и, скосив довольную улыбку, выпустил дым в окружающее пространство.

Так как на Горелого обратили внимание, то был велик шанс, что моральная, а возможно и физическая экзекуция слабого духом незамедлительно продолжится.

– Горелый! – снова обратился к нему Гоша, делая глубокую затяжку.

– Да – пробубнил тот.

– Да он издевается – в предвкушении «веселья» Костя резко встал с места и сделал шаг в сторону Горелого.

– Да, сэр! – моментально исправился последний, но было поздно: резкий шлепок ладони по затылку звонким эхом отразился в пространстве.

– Ай, – получив «леща», вскрикнул Горелый.

– От меня ему ещё добавь, а то вставать неохота, – лениво произнёс Гоша, не меняя позы.

Костя обошел Горелого сзади и с размаху влепил ему бронебойного пинка. Жертва подростковой забавы тут же вскочила на ноги и ухватилась за пятую точку обеими руками. К чириканью птиц на ветках добавился новый жалобный крик: «Ай бл…».

– Такой ты дурак, Горелый. Не можешь запомнить, как отвечать надо? – вмешался в ситуацию Малой, до этого молча куривший рядом со Скейтером.

Горелый стоял молча, закрывая руками пострадавшее седалище. На его лице отображались смешанные чувства: жалость к себе и ненависть к окружающим. Но сказать что-то поперёк он не решался. Костик снова поднял правую ладонь для удара по затылку, но его опередил взволнованный голос Горелого:

– Понял я, понял. Надо отвечать: «Да, сэр!».

– Какой молодец! – издевательски выдавил Костик и зарядил ему ещё один звонкий подзатыльник. После резкого удара Горелый оторвал руки от пятой точки и схватился за голову.

Все, кроме угнетённого малолетнего неудачника, дружно расхохотались. Костик, выплюнув докуренную сигарету на землю, вернулся в круг равных и сел на корточки. Горелый, не убирая рук от головы и жалобно всхлипывая, тоже медленно вернулся в сидячее положение.

– Короче, Горелый, плохие новости для тебя, – снова подал голос Гоша Скейтер.

– Какие? – сквозь всхлипы обиды, отозвался слабый духом.

– Тут пацаны сказали, что тебя ищет один авторитетный человек, – Володя Каменный.

– Кто это? – спросил недоумевающий и жалко выглядевший персонаж.

– О-о-о, это серьёзный дядя. Весь город держит, на площади возле ДК тусуется. С ним лучше вообще не шутить! – максимально серьёзно и настороженно проговорил Гоша.

– А что я ему сделал? – снова всхлипнув и убрав руки от головы, пробубнил Горелый.

– Не скинул в общак! Все должны скидывать, а ты не скинул, поэтому он не доволен и ищет тебя, дурачок, – покрутил пальцем у виска Саня Малой, – если он тебя найдёт, то удары Костяна покажутся тебе цветочками. Понимаешь?

Горелый забыл про недавнее унижение и, вытаращив глаза, покорно кивнул.

– Всё так! – поддержал Малого Гоша, – но выход есть! Хочешь узнать какой?

– Да.

– Опять неправильно ответил! – подорвался Костя Писк, но Гоша остановил его жестом.

– Выход прост. Завтра к девяти утра под этой деревяшкой должно лежать двести рублей, – Гоша указал на сырую от недавнего дождя доску, из которой торчал гнутый гвоздь.

– Триста! – тут же вмешался Малой – передали, что триста!

– Триста значит триста! – не стал возражать Гоша.

– Мы передадим через пацанов Володе Каменному, он в девять придёт и заберёт. И не дай бог не положишь! Тут уже никто тебя не спасёт! – продолжил общую мысль Костя Писк – он знает, где ты живёшь.

– Тебе понятно? – подытожил Гоша.

– Да. В смысле да, сэр, – еле слышно пробурчал Горелый.

– Красавчик! – довольный Гоша сложил губы кругом и умело выпустил в воздух дымовое кольцо, – ладно, Горелый, так и быть, оставлю тебе пару затяжек…

* * *

Солнечные лучи привычно легли на зелёные листья растений, запустив извечный процесс фотосинтеза. Над водоёмами ещё не рассеялся утренний туман, а по росе уже рассекали коричневые сандалии в белых носках. Озираясь по сторонам и стараясь идти незаметно, Горелый юркнул в щель между двумя металлическими гаражами. Через мгновение он оказался на привычном пустыре посреди переломанных досок. Из кармана зелёных шорт он достал нужную сумму.

Горелый аккуратно приподнял верхнюю доску с гвоздём и, положив под неё три купюры по сто рублей, вернул её на место. Чтобы вдруг не встретиться с опасным и авторитетным Каменным Володей, он пришёл без пятнадцати восемь.

Выполнив условие своей безопасности, Василий стремительно покинул загаражье и направился в сторону дома.

* * *

Площадь у ДК была полна народу. Под высокой стелой горел «Вечный Огонь». Молодые мамы с колясками и любовные пары беспечно гуляли вокруг него. Толпа энергичных, неусидчивых детей пяти-шести лет носилась неподалеку. Раскалённый от солнца асфальт рассекали колёса роликов и велосипедов. На бордюрах, надувая пузыри из жвачки, сидели подростковые компании. Около набережной громко храпел какой-то нетрезвый организм, растянувшись по всей длине лавки. Жаркий летний день был пропитан жизнью и движением.

И лишь Володя Каменный неподвижно возвышался над площадью. Он не обращал внимания на окружающие его события, щедро подставив свою твёрдую лысину под голубиный помёт. Он не был знаком ни с какими пацанами и не догадывался о существовании Горелого. Уже который год, застыв в безмолвии, Володя Каменный смотрел куда-то вдаль. Его правая рука указывала в направлении так и не наступившего светлого будущего.

15.06.2021

Зацеп

Одним из популярных развлечений девяностых-нулевых среди уличной юности был зацеп. Видов такого экстрима было несколько, но классикой являлся железнодорожный вариант. «Погнали на зацепе» – устойчивое выражение тех лет.

Суть данной затеи заключалась в перемещении на пригородных электричках не внутри, а снаружи. Кабины старых электропоездов были оборудованы ручками, которые предназначались для мытья лобовых стёкол. Там же, на внешней стороне кабин, имелись выступы, на которых можно было стоять. Именно благодаря этим незамысловатым приспособлениям, орды малолетних романтиков бросали вызов судьбе.

Для обывателей было нормой видеть «внешних» пассажиров в хвосте железнодорожных составов. Причём количество таких «неформалов» могло доходить до двузначных чисел. Зацеп был не просто баловством, это была практически субкультура. Езда снаружи являлась достойной альтернативой внутренней трясучке.

Плюсов было несколько. Во-первых, это бодрящий адреналин, без которого не могли обойтись экстремальные уличные юнцы. Во-вторых, это ощутимый комфорт, по сравнению со сплющенными пассажирами внутри – можно сказать, бизнес-класс. В-третьих, отсутствие контролёров, которые создавали дополнительные хлопоты идейным безбилетникам.

Из минусов стоит отметить следующее: возможность остаться инвалидом, нечаянно сорвавшись с несущейся железной махины, и быть пойманным милицией.

Но это жизнь, в которой всегда присутствуют две стороны медали. Улицы постсоветского пространства были наполнены всевозможными рисками. А пресловутый зацеп – всего лишь один из них.

Основу «зацеперов» составлял безбашенный молодняк восьми-шестнадцати лет, ищущий острых ощущений. Но, бывало, таким образом перемещались вполне сформировавшиеся личности возрастной категории от двадцати до бесконечности.

Взрослые любители экстрима гоняли на зацепе по большей части летом, из-за невыносимых условий проезда внутри. Когда атмосферой овладевал испепеляющий летний зной, перемещение в сплющенном состоянии было равносильно пытке. В забитых до отказа вагонах и тамбурах приходилось ехать от двадцати минут до нескольких часов. При высоких температурах в длинной консервной банке под названием «электричка» вся кожа превращалась в текущую липкую массу.

Кондиционеры? Таких слов тогда никто не знал. А если и знал, то только понаслышке. Нередко люди падали в обморок в сдавленном тамбуре или вагоне. Точнее, пытались упасть, но будучи зажатыми со всех сторон такими же потными телами, зависали в воздухе, немощно обмякнув. Бесчеловечные условия проезда в транспорте, можно сказать, породили эту экстремальную альтернативу.

Человек, который решался ехать на зацепе, уже качественно выделялся из общей массы тамбурных терпил. Он уже проявил некую креативность, уйдя от общепринятых правил. Поэтому фантазия таких людей никогда не стояла на месте.

Ездили на разной высоте торца кабины, висели на боковых зеркалах, забирались на крышу электрички. Бывали случаи, когда «зацепер» умудрялся провозить с собой велосипед, зацепив его тросом за ручку кабины!

Ограниченность пространства ничуть не смущала любителей экстремальной езды. Казалось бы, ну куда ты лезешь, дружище? Народу уже через край! А он, тем временем, втиснется в какой-нибудь уголок сверху или снизу, сядет или встанет на выступ кабины, а возможно скажет: «Пусти, на крышу пролезу». Так и гоняли.

Обдуваемые ветром, сквозь снегопады, дожди и ослепляющее солнце, носились в хвостах электричек бравые «зацеперы». В молодую непокорную кровь ярым напором влетали дозы адреналина. Однотонное железнодорожное полотно, уходящее вдаль через леса, поля, заборы, строения и остановочные пункты, помнит те отчаянные времена.

Такие развлечения сопровождалось постоянными нападками электората. От крутящих у виска прохожих, которые кидались нелестными комментариями, до бегающих с битами машинистов и милицейских облав. Одно время на кабинах электричек даже срезали ручки, чтобы не за что было держаться при езде. В общем, борьба с опасным досугом шла по всем фронтам.

На зацепе царила своя атмосфера: отъезжая от очередной станции, участники обычно расслаблялись и начинали беззаботно общаться, стрелять друг у друга сигареты или молча наслаждаться меняющими пейзажами.

Но как только электричка начинала тормозить перед следующей платформой, начиналась напряжённая активность. Те, кто ехали сбоку, с опаской выглядывали из-за угла кабины для оценки обстановки: нет ли на платформе милиции или сотрудников РЖД. Люди стягивались вниз, ближе к рельсам, для того, чтобы успеть спрыгнуть и убежать в случае возможного «шухера» на остановке. Те же отчаянные «хлопцы», которые сидели на крыше, ложились и отползали от края, дабы не быть замеченными.

Одним словом, при езде сзади риском было наполнено каждое мгновение. Отмороженная молодость, созревшая в хаосе девяностых и ещё не вкусившая виртуальной реальности в нулевых годах, развлекалась под стать своему времени: слабоумно и отважно.

24–25.11.2021

Зацеп. Часть 2

Железнодорожный зацеп, как уже было сказано, являлся классикой жанра. Он был доступен всесезонно и для всех желающих. Но помимо «мейнстрима», существовал более узкоспециализированный сезонный вариант. Так сказать, для истинных фанатов. В этом случае всё было сложнее, ведь зацеп, о котором пойдёт речь, мог получиться только зимой и только при определённой сноровке.

Для его реализации были необходимы два главных условия: наличие заснеженной дороги, желательно со льдом, и машина, предпочтительно грузовая. Цель: зацепиться за задний бампер грузовика и, сидя на корточках, скользить по льду. При этом надо было умудриться оставаться незамеченным для водителя, ведь мало кто был рад такому «прицепу».

С заснеженными дорогами на зимних поселковых улицах проблем не было, а вот на машины велась настоящая охота. Это не электрички, что ходят по расписанию. Здесь нужно было поймать момент.

Единственный грузовик, который можно было подловить в более-менее определённое время в определённом месте, – это ГАЗ с надписью «Хлеб». Он регулярно курсировал до местного магазина и обратно. Но поймать его можно было лишь на выходных и каникулах, так как приезжал он преимущественно утром. В будни застать его мешала школа.

Также охота на грузовики шла тёмными зимними вечерами у ворот завода, на котором им ставили кузова. Данное предприятие располагалось на окраине района.

Иногда подворачивались «буханки» разных служб, по типу газовой или аварийной. Порой оголтелая юность не брезговала и мусоровозами. Ну и скорая помощь – она чем хуже? Про скорую ходила злая шутка: мол, заедут ноги под колесо, и ждать никого не надо, скорая уже здесь.

«Ноги под колесо» – главная фобия автомобильного зацепа. Шанс имелся. Но тут, как и в случае с ЖД-зацепом: кто не рискует, тот не катается. Точка.

Найти стоящий на месте грузовик, что планировал сорваться с места, было несомненной удачей. Цепляться за машину на ходу было неудобно и травмоопасно. Это практически гарантированный провал операции. А вот стартующий с места объект – дело совсем иное. Оставалось лишь незаметно пристроиться сзади и, схватившись за бампер, ожидать, когда аттракцион запустится. Обычно сигналом к запуску был повернутый ключ зажигания и характерный шум мотора.

Как и в случае с поездами, нужно было быть начеку. Бывало, водитель замечал «лишний груз» в зеркало заднего вида и стремительно выскакивал на смешанный с копотью снег, сопровождая свои действия матом и угрозами. Тут срабатывала реакция и инстинкт самосохранения. За доли секунды, рассекая морозный воздух, бригада «авто-зацеперов» отбегала на безопасное расстояние и покрывала водителя ответным шквалом мата.

Но если водила был не особо внимательным и машина трогалась, начинались секунды восторга. Почему секунды? Потому что автомобильный зацеп длился намного меньше железнодорожного, где можно было долго мчаться от станции к станции, зависнув на выступах кабины.

Здесь же всё зависело от скорости, наличия снега/льда под ногами и расстояния до трассы, к которой примыкал населённый пункт. Бывали места, где из-за проложенных труб снег отсутствовал, и ехать по асфальту не представлялось возможным, нужно было срочно отцепляться. Очень сильный разгон сулил вышеупомянутой угрозой – заехать ногами под колёса. А если удавалось домчаться до выезда на трассу, тут и дураку понятно, нужен был срочный отцеп. Существовал риск залететь в открытый канализационный люк или под колёса едущей следом машины.

В общем, развлечение то ещё. Но кипящая молодая кровь не искала уюта и спокойствия, она требовала адреналина. И она его получала. Кто не рискует, тот не катается. Точка.

26.11.2021

Бизнес

Слово «бизнес» всегда ассоциировалось с серьёзными дядьками в пиджаках, кейсами для денег, дорогими тачками и прочими атрибутами навалившегося на постсоветскую Россию капитализма. В девяностые, по понятным причинам, в умах обывателей между «бизнесменами» и «бандитами» ставился знак равенства.

Но предпринимательская деятельность была присуща не только сформировавшимся мужчинам в пиджаках. Её зачатки проявлялись и у совсем не сформировавшихся юнцов в футболках и шортах, которые были далеки от серьёзных финансовых оборотов, но, тем не менее, стремились добыть себе денег на карманные расходы. Потребности беззаботного малолетства были минимальными, поэтому получение любой, даже самой незначительной суммы было за радость. Бьющая через край энергия молодости хваталась за скромные возможности постсоветской эпохи и брала своё.

При правильном взгляде на ситуацию заваленные мусором родные улицы превращались в «остров сокровищ». Для кого-то стеклянная бутылка в кустах – это бесполезный мусор, а для юного «бизнесмена» – это целый рубль в пункте приёма тары. Для кого-то скрюченная железяка на свалке – это просто скрюченная железяка, а для юного «бизнесмена» – это ресурс, сулящий «подъём» в пункте приёма металлолома.

Шумная трасса с бесконечным потоком машин на окраине посёлка – это практически готовая автомойка. Осталось только вынести из дома пару вёдер и несколько губок, набрать ледяной воды из колонки и написать маркером на куске картона: «мойка машин». Небольшой состав «корешей» и обочина трассы запускают незамысловатые бизнес-процессы со смешными, с точки зрения «дядек в пиджаках», финансовыми оборотами. Но каждый заработанный самостоятельно «полтос» подобен триумфу.

Добыча «полезных ископаемых» и оказание услуг – это базовый уровень малолетнего предпринимательства. Вишенкой на торте являлась торговля. Торговать можно было всем, что попадалось под руку: семечками, жвачками, ветками цветущей сирени, значками и всякой всячиной. Людное место и прилавок в виде какого-нибудь ящика – всё, что было нужно для запуска «торговой точки».

Гонения со стороны взрослых конкурентов и милиции разбавляли молодую кровь бодрящим адреналином. Взгляд на мир через призму подросткового пофигизма – лучшее лекарство от царившей вокруг безнадёги. Когда очередная напасть – это новый повод поржать, жизнь кажется бесконечно весёлой игрой.

Неугасаемая энергия молодости всегда подталкивала к совершенствованию и новым горизонтам. Топом малолетней торговли стала продажа варёной кукурузы. В лучших традициях Никиты Хрущёва.

* * *

– Вы чего, кукурузу продаёте? – парень лет двадцати пяти, в белой майке и серых джинсах встал перед ватагой подростков.

Незрелые продавцы в составе шести человек сидели рядом с термосумкой. Кто-то из них восседал на деревянных ящиках, кто-то на корточках. В руках двоих из них дымили прикуренные сигареты. На стенке клетчатой сумки был приклеен белый лист бумаги. На нём виднелась уточняющая надпись: «горячая кукуруза». Написана она была от руки чёрным маркером и довольно криво. Такой дизайн совсем не способствовал привлечению внимания, поэтому спускавшиеся с железнодорожной платформы люди в большинстве своём проходили мимо. Так как парень был одним из немногих, кто остановился у самопальной торговой точки, юные продавцы заметно оживились.

– Да, кукуруза свежая, горячая, вкусная – берите! – ответил короткостриженый паренёк с закрученной чёлкой в районе лба.

– И почём она? – покупатель обвёл компанию взглядом, который выражал смесь недоверия и насмешки.

– Десять рублей! – ответил паренёк с чёлкой, – вам с солью или без?

– А соль-то где? – удивился «клиент», ища глазами обещанную приправу.

– Костян, дай соль, – кинул малолетний продавец сидящему сзади товарищу.

Костян с наполовину скуренной сигаретой в руке поднял с земли прозрачную банку с солью и передал «коллеге»:

– На, Сань!

Саня же тем временем расстегнул большую клетчатую сумку, что стояла на потрескавшемся асфальте у лестницы железнодорожной платформы. Из неё в тёплый летний воздух вырывался горячий пар. В правой руке Сани появилось несколько салфеток. Лёгким движением руки он вытащил красивый жёлтый початок из горячей сумки и тут же застегнул её левой рукой, дабы не выпускать тепло. В следующий момент Саня протянул испускающую пар кукурузу парню правой рукой, в левой он уже держал банку с солью.

– Ну вы, конечно, даёте огня, ребятки! – с усмешкой в голосе проговорил редкий покупатель, посыпая горячий початок солью.

Подростки переглянулись и вопросительно уставились на «клиента». Отряхнув руку от соли, «клиент» полез в карман штанов и вытащил оттуда десятирублёвую купюру.

– Где кукурузу-то берёте, если не секрет? – продолжил расспрос странный покупатель, протягивая купюру Саньку.

– Да это… – начал Санёк, – у меня тётка на продовольственном складе работает, она и приносит, а мамка варит.

– Семейный бизнес, короче, – ухмыльнулся покупатель и снова обвёл задорным взглядом сидевшую перед ним «бригаду» торговцев.

– Ну типа того, – поддержал Санёк.

– В общем, пацаны, совет, – единственный за последнее время покупатель не спешил уходить и пытался продолжить диалог, – не сидите толпой, иначе покупателей вам не видать!

– Это почему это? – подал голос худой блондин, что сидел на корточках справа от Санька.

– Потому что вы выглядите отталкивающе. Вот поставьте себя на место покупателя – вы бы сами к себе подошли? – парень с горячей кукурузой в руке пустился в рассуждения, – сидит шпана на «кортанах», с сигаретами и дерзостью во взгляде, таких хочется обойти. Не, ребят, без обид…

– Ну вы же подошли, – возразил Костян, который подавал соль.

– Подошёл, спору нет. А кроме меня много народу подходит? Ну вот честно… – гнул свою линию покупатель.

Подростки замолчали и начали переглядываться, загадочно улыбаясь.

– По лицам вижу, что нет. Потому что стрёмно к вам подходить! Люди сторонятся. Я подошёл чисто ради интереса, сам просто по малолетке жвачки продавал, знаю, о чём говорю… – подытожил парень.

– Блин, как всё сложно-то, – вздохнул блондин.

– Да, дружище. Жизнь – де. мо, все бабы – бл. и, а солнце – ё. ый фонарь, остановите землю, я сойду, – сказал как отрезал нетипичный прохожий.

Торговцы громко рассмеялись.

– И ещё совет: пишите цену. Вот у вас тут написано: «горячая кукуруза», а сколько стоит? Как это понять? Никак. И подходить спрашивать лишний раз не хочется, – «гуру» торговли продолжал давать советы.

– Ясно, – односложно ответил Санёк.

– Короче, делайте так: пишите цену и сидите по одному, максимум вдвоём. Остальные пусть где-нибудь в сторонке кучкуются. И попробуйте притусоваться к каким-нибудь торговым рядам поближе, где люди привыкли, что торгуют. Так больше доверия будет к вам, – судя по всему «советчик» выходил на финишную прямую.

– Ага, – ответил Санёк, всем своим видом показывая, что с советами пора закругляться.

Парень наконец-то впился зубами в жёлтый, уже слегка остывший початок и перед тем, как уйти, вынес свой вердикт:

– А кукуруза, кстати, вкусная!

* * *

– Это ещё кто тут у нас? – худой милиционер кинул взгляд на двух пацанов, лет четырнадцати, что сидели на железнодорожном мосту станции М. с клетчатой термосумкой.

К сумке был приклеен белый лист бумаги. На нём красовалась надпись: «Горячая кукуруза. 10 рублей». На длинном железнодорожном мосту, помимо этих двоих, сидело ещё несколько торговцев, преимущественно бабушки. Кто-то торговал платками, кто-то семечками, кто-то укропом и петрушкой. Торговали прямо на ящиках, расположившись по краям оживлённого моста, где проходили толпы прохожих.

– Не знаю, первый раз их вижу, – ответил его напарник. Он был низкого роста, пухлой комплекции и с чёрными, аккуратно стриженными усами.

Двое молодчиков смотрели на подошедших стражей порядка снизу вверх растерянным взглядом. Это был новый неприятный сюрприз в их не успевшем начаться бизнесе.

– Кто вам тут торговать разрешил? – худой представитель правоохранительных структур властно повысил голос.

– Э-э-э, а чего тут нельзя торговать? – короткостриженый паренёк с закрученной чёлкой у лба ответил вопросом на вопрос.

– Можно, но нужно получить моё согласие! – ответил худой милиционер с дерзким видом хозяина положения.

– А чтобы получить согласие, нужно платить, – добавил его пухлый коллега.

– Понятно. Мы не знали, – пожал плечами малолетний торговец.

– Теперь узнали. В общем, пятихат давайте и можете сегодня здесь сидеть, если денег нет – валите отсюда, – снова включился в разговор худой.

– Нет денег, – вздохнув, ответил паренёк с чёлкой у лба.

– Тогда чтобы вас тут больше не было! Ещё раз увижу, заберу в отделение, – хладнокровно подытожил худой и насупил брови для убедительности.

Через несколько минут на месте спонтанной торговой точки было пусто.

* * *

– Короче, торговля – хрень полная, пацантрэ, – пережёвывая посыпанные солью зёрна кукурузы, сказал светловолосый Андрей Тамбовец.

– Ну да, шляпа, – поддержал Саня Малой, держа в руках испускающий пар сочный початок.

Шестеро подростков сидели на сваленном бревне за гаражами. Каждый держал в руках по кукурузе. Рядом стояла клетчатая термосумка.

– Я уже обожрался, если честно, – лениво содрав с обглоданной кукурузы очередную порцию зёрен, высказался Лёня Тихий.

– Да я тоже, – Костя Писк кинул недоеденный початок в кусты, – уже третью подряд грызу.

– Да тут полсумки ещё, жрать и жрать, – пнул её ногой Ваня Длинный.

– Всё не схавать, домой отнесу обратно, – Саня тоже выкинул недоеденный початок в кусты, словно зажравшийся буржуй.

– На хрена там эти бабки целыми днями сидят, не понимаю? Ни о чём, – включился в разговор доселе молчавший Ильяс.

– Ну да, легче настрелять или нахлобучить кого-нибудь, – продолжил мысль Тамбовец, – сейчас дохаваем и можно к Горелому зайти. Давно он не делился с братвой…

9–18.04.2022