Валиева заученным движением сменила обойму в черном пистолете, с невозмутимой улыбкой глядя на Плашкина с Куликом. Хотя даже Тонова мутило от недавно пережитого. А что творилось с более мягкими душой господами газетчиками трудно передать словами.
– Если господа хотят обосраться прямо в штаны от страха, я их не буду винить, – сказала Валиева. – Не каждый раз к вам психи с ружбайками вламываются. Так, раз в полгода…
– Там еще кто-то идет, – пискнул Плашкин и пополз под стол, прямо в ноги Кулику. К счастью, новый гость угрозы не представлял. Быстрые семенящие шаги, оханье, затем женский крик:
– Марааат! Марааатик!
Это была Красавина.
Она бухнулась на колени перед убитым, зарыдала. Валиева смотрела на нее сверху вниз, что при ее росте вообще происходило довольно редко.
– Господи, как все просто, – разочарованно произнесла наконец помощник прокурора города. – Мой брат писал крутые статьи, разгромные расследования делал, нажимал на хвост мафии, мэрии… А заказала его вот эта безграмотная шлюха, возревновавшая к настоящему таланту. Заказала своему тупому ебарю-таксисту… Как несправедлив мир!
– Санька, ты, главное, ее не грохни, а то даже статус прокурорши не поможет, – взволнованно посоветовал Тонов. Его подруга лишь помахала ладошкой, призывая не беспокоиться:
– Она уже наказана. И в тюрягу полетит на все свои сладкие года, гарантирую.
Александра повернулась к Кулику и вылезшему, но еще трясущемуся Плашкину и улыбнулась им:
– Ладно, дяденьки, стрельба стрельбой, а номер сдавать надо. Пойдемте проводить планерку!
КОНЕЦ