Kitabı oku: «Длань», sayfa 2

День медленно тянулся к своему завершению. Среди сине-алой пелены заката можно было разглядеть первые звёзды.

Желудок ужасно сосал и выл, но никто в карете не придавал этому значения. Танзи боялась сказать о голоде родителям, боялась, что они вновь её не послушают и упрекнут, что она «не верит».

После очередного знака от желудка, когда голодная тошнота стала подступать к горлу, карета остановилась.

Дверь приоткрылась, и девочка увидела пугающие широкие глаза и растянутую на всё лицо улыбку.

– Пора отдыхать, – пропело улыбающееся, напоминающее человека существо и настежь открыло дверь.

И Танзи увидела два небольших деревянных домика. Вдалеке виднелся лесок, а за кронами деревьев возвышались пики горного хребта. Девочка не могла понять, куда их привезли, и даже знания картографии не позволяли ей сориентироваться.

Через три дня они прибыли. Горный привал – небольшая деревушка у подножия гор. Последнее поселение для странников, которые решат испытать себя и взойти к снежным вершинам. Деревушка была безызвестной, здесь мало кто проходил, и она не входила в торговую дорогу в огиб местных гор.

Люди встретили гостей с широко раскрытыми глазами и улыбками, от которых у Танзи кровь стыла в жилах. Сначала к ним навстречу вышел отец и первым делом поблагодарил за то, что те решили приютить их.

Жители продолжали улыбаться и не спешили беседовать. Лишь старик, который представился Главой, неохотно пригласил войти.

В Горном привале было немного домов, и все они полукругом возвышались над небольшой площадью в центре. Почти все дома были деревянные, и казалось, что в них было ужасно холодно из-за соседства со снежными великанами.

– С вами нельзя говорить, – объяснил Глава, пока вёл семью к их домишке, – потому что не знаете правил. Вы не постигли счастья, и потому ваши уста могут вложить в нас ложь, грязь и порок. Мы заговорим с вами, когда вы будете к этому готовы.

– Если таковы ваши правила, мы будем их уважать.

Старик больше ничего не ответил. Он привёл их к старой, покосившейся от времени и сырости хибаре. Дверь едва закрывалась, и от дуновения ветерка петли скрипели протяжным жутким воем. Танзи вжала голову в плечи, понимая, что именно здесь им придётся жить. Старик остановился и показал пальцем на хибару. Мама Танзи, недолго думая, решил возразить, но Лиор её остановил. Ора лишь разочарованно вздохнула и повела дочь внутрь.

Как только дверь за ними закрылась, Глава спешно захромал прочь. Он словно бежал от их дома, и возраст был ему для этого не помехой.

Танзи ожидала, что это будет ужасный, холодный, противный и безжизненный дом, но внутри оказалось довольно уютно. В главной зале из стены выпирал неуместно большой пристроенный самовольно камин, в котором догорали брёвна. Стены, по всей видимости, для утепления, были увешаны разного рода старыми гобеленами, рисунки на которых давно стёрлись во времени и шкурами зверей. Рядом с источником тепла располагался большой стол и несколько прочных деревянных стульев. У обратной стены стоял полупустой книжный шкаф: половина из книг отсырела, некоторые были изорваны и, скорее всего, ранее использовались для растопки камина, но некоторые были в добротном состоянии и ждали момента, когда их откроют. В двух других комнатах, которые считались спальнями, мебель была на удивление новой, словно на днях привезённой из мастерской. Рассматривая убранство дома, Танзи немного успокоилась. Ей нужно было занять себя, чтобы не думать обо всех этих событиях.

Не желая нагонять тревоги в стенах старого дома, девочка решила осмотреть Горный привал и увидеть горы поближе. Открыв дверь, она тихонько вышла и неспешно побрела в сторону площади. Ей было интересно рассматривать новые земли, и так она пыталась полюбить их, усмирить в себе желание вернуться домой и попросить у дедушки Джиллин помощи.

На улицах никого не было, это место казалось давно заброшенным: ни цветов, ни украшений, лишь сорняк и старые деревянные дома. Девочка рассматривала их, пока не увидела в окне человека. Он ужаснулся и выбежал из дома, несясь со всех ног к площади. Танзи замерла, провожая его взглядом до тех пор, пока чужак не скрылся среди домов. И тогда она увидела идущего к ней старика – Главу. На его старом лбу собралось больше, чем обычно, морщин. Глаза скривились от гнева. Он перебирал ногами быстро, скаля зубы. Танзи попятилась назад. Со всех ног она бросилась в дом и скрылась в комнате, которую выбрала для себя. Старик не заставил себя ждать. Бесцеремонно он ворвался в дом и, увидев родителей девочки, подошёл к ним. Его лицо заливалось алым гневом, и он какое-то время обдумывал слова.

– Я говорил, что вы ещё не готовы? Говорил! Вам следует избегать жителей Горного привала! Вы можете навредить им, принести к ним неверие, несчастье! А ваш выродок разносит чернь по улицам!

– Выродок? – скривился в гневе отец. – Следи за словами, старче. Она не выродок, она наша дочь!

И без того алое лицо залилось ещё большим гневом, но продолжать спор старик не решился. Он закашлял, словно долго держал это в себе, затем сгорбился, и, уже устало и едва слышно, заключил:

– Я найду поверенного, который будет носить вам еду и правила. Выучите их и блюдите. Тогда будет разрешено покинуть стены. Если покинете ещё раз без одобрения, вас ждёт кара.

Он ещё раз крякнул и вышел прочь, хлопнув скрипучей дверью.

Танзи, заливаясь слезами, вышла из комнаты. Она ожидала, что родители за сделанное её сильно отругают, и была готова к этому. Танзи подошла к ним и, словно сдавшийся перед хозяином щенок, проскулила:

– Простите.

– Здесь нет твоей вины, – обняла её мать, – и тебе не за что просить прощения. Всё хорошо.

Следующая пара дней прошла ужасно. Как и было обещано Главой, три раза в день мужчина приносил им на небольшом ящике с прикреплёнными к нему колёсами еду и несколько тонких книг, забирал посуду и, ни проронив ни слова, уходил прочь. Танзи умирала со скуки, ей не хотелось находиться ни в этом доме, ни этом поселении, полном странных и опасных людей. Кормили неплохо, но девочка редко прикасалась к еде. Ей было страшно получать что-то от людей из поселения. Она прочитала несколько книг из шкафа и пыталась изучить правила, которые приносил вместе с едой мужчина, но они были написаны небрежно и сложно, так что девочка бросила попытки что-то понять. Родители тоже не испытывали радости, хотя старались этого и не показывать.

Вскоре отец не выдержал. Он не мог видеть, как над его семьёй издеваются, и потому, нарушив запрет, вышел из дома. Танзи хотела его остановить, но не решилась. Единственное, что она смогла придумать, – это проследить, чтобы с ним ничего не случилось. Выйдя из дома так, что дверь почти не проскрипела, она шмыгнула в заросли и пошла через брошенные огороды. Она старалась не терять отца из виду, но и следила за домами: нет ли в них жителя, который опять заметит их и побежит прочь, и не выскочит ли из ниоткуда тот старик с багровым лицом. Но, вместе с тем, она не знала, чем ещё может закончиться разговор отца с поселенцами.

Вскоре он вышел почти к главной площади в центре деревни и осмотрелся. На улицах никого не было, и он был в замешательстве: куда идти дальше, он не имел ни малейшего понятия.

Танзи сидела в высоких зарослях, издалека смотря за отцом. Она видела, как к нему навстречу вышел старик Глава, как они о чём-то тихо говорили и как к ним вышли ещё несколько человек. Она видела, как жители деревни набросились на отца, повалили на землю и начали избивать руками и ногами; кто-то подбирал палки и камни и продолжал бить уже ими. Страх подступил к груди, заболело под ложечкой. Пустой желудок собрался выпустить что-то, таящееся внутри на волю. Сквозь заросли она ринулась обратно в дом искать спасения у матери.

***

«Дедушка, а что делает Длань?» – Танзи любила задавать этот вопрос Джиллину и слушать, как он надолго затягивает историю об ордене, его подвигах, целях и том, как он верой и правдой служит Королевству.

Но однажды старик решил рассказать ей о ритуале, что проводят новобранцы ордена. Взяв девочку с собой, он несколько раз взял с неё клятву молчать о том, что она увидит. Девочка согласилась.

Джиллин привёл её в одно из убежищ, где должен был пройти обряд принятия новых членов. «Назад дороги не будет» – предупредил всех собравшихся в небольшой комнатке старик. Перед ним стояли семеро парней и девушка, а за его спиной в огромных тёмно-красных доспехах за ритуалом наблюдали четверо воинов и Танзи.