Kitabı oku: «Сердце когда-нибудь победит»

Побег.

Надоело. "Как же всё надоело!" – с этой мыслью сорокалетний мужчина открыл глаза. Он проснулся из-за мощного храпа жены. В темноте Сергей злобно взглянул на неё. Сначала муж подумал толкнуть супругу в бок, но, взглянув на часы, махнул рукой. Сергей тяжело поднялся с огромной кровати и, совершенно разбитый, поплёлся в душ. Проходя мимо комнаты десятилетнего сына, он позавидовал, что тот спит отдельно.

Стоя в душе под тёплыми струями воды, мужчина прокручивал в голове весь дальнейший сценарий этого дня и настроение его ухудшалось. "Как же достало одно и то же, изо дня в день! Чёртова рутина! Меня уже ничего не радует…" – думал он.

После душа Сергей пошёл по чёткой утренней схеме: разбудить домочадцев, приготовить завтрак (жена Светлана всегда долго собиралась на работу, очень много времени уходило на макияж, поэтому жарить яичницу ей было некогда), вынести мусор, погулять с собакой, погладить одежду, собраться на работу. Мужчина безрадостно проделал эти операции одну за другой. Сын-двоечник Данил разделял настроение отца: ему ужасно не хотелось в школу. В их семье лишь Светлана не поддавалась осенней депрессии. Для этой женщины самым важным в жизни был порядок: если всё текло как надо, было разложено по полочкам, она ощущала внутреннюю гармонию и счастье. А на сегодняшний день в её мирке всё именно так и происходило – тикало как механические часы, и их маховики срабатывали вовремя, согласно выверенному алгоритму. Мужчинам же всегда хочется чего-то большего. Мужчины – мечтатели, и обычный ход вещей их не устраивает.

Позавтракав и собравшись, семья отправилась в кипящую жизнь большого города. Светлана поехала на метро в институт, где работала библиотекарем. Сергей на своей старенькой "тойоте" отвёз сына в школу и лениво покатил на завод. Не торопясь, будто отсрочивая встречу с нелюбимой работой. Сергей Манохин трудился столяром на фрезерном станке.

Осенний полумрак и слякоть на дороге располагали к меланхолическому настроению. Мужчина, застряв в автомобильной пробке, включил одну из своих любимых музыкальных групп – "Наутилус Помпилиус". Из ветхих хриплых динамиков зазвучала песня "Последний человек на Земле":

"…Сойдёмся на месте, где был его дом,

Где трава высока над древесным углём.

Манохин не особо разбирался в смысле этой песни, но ему казалось, что она про него. Сергей жалел себя. Понимал, что это плохо, но ничего не мог с собой поделать. "Чёрт знает что! У тебя всё есть: любимая жена, родной сын, прекрасная двухкомнатная квартира (правда, в ипотеку), работа, которую умеешь делать с закрытыми глазами, какой-никакой автомобиль… А ты всё недоволен, всему не рад! Ну что тебе нужно?! Звезду с неба? Эх, бросить бы всё, уйти куда-нибудь в дремучий лес…" – размышлял он. Его грустные мысли прервал хам на дороге. Огромный чёрный джип, не включая указателя поворота, запрыгнул перед носом "тойоты" Сергея в его ряд. Манохин чуть не врезался в него, разразился матом и надавил на клаксон. От хама никакой реакции не последовало: ни сожалений, ни извинений. "Как же вы все достали! Как всё надоело! Все эти твари изо дня в день! Вы хоть знаете, уроды, как вы все мне мешаете жить?!" – внутренне возмущался Сергей.

Через десять минут мытарств в пробке у старенькой машины задребезжал двигатель. Манохин смотрел в окно на свежие автомобили других людей и расстраивался ещё сильнее оттого, что не мог позволить себе купить новую машину.

Заводской цех настроения ему не добавил. Одна и та же грязь, пыль, замызганные робы, ненавистные станки, надоевшие коллеги. Те же самые погонажные изделия, опостылевшая спешка. В обед – вызывающие тошноту, постоянные "Доширак" и беляш.

Добил Манохина подошедший к нему после обеда начальник цеха Лаптев. Грузный мужчина лет шестидесяти с поседевшими волосами и большим животом властно положил руку на плечо Сергея:

– Серёжа, надо повечерить… Заказ сегодня отправить. Машина в ночь пойдёт в Казахстан…

Злоба, казалось, сейчас потечёт прямо из глаз Манохина. В первые секунды он был готов убить эту жирную сволочь. Но вовремя включил голову, вспомнил об ипотеке и молча кивнул. Довольный Лаптев отвалил. Сергею же пришлось ускориться и к семи часам вечера он, слава богу, доделал заказ.

В раздевалке Манохин бросил скомканную робу так, будто не собирался завтра сюда возвращаться. Рассерженно хлопнув дверцей, он выскочил из цеха на улицу.

Дома Сергей очутился в восемь. И радости от этого не испытал. Вот вроде бы только что он мчался домой, предвкушая отдых и что-то необычное. На что он рассчитывал?! В приевшейся квартире его встретила та же картина: жена смотрела сериал и вязала мужской свитер (такого дурацкого фиолетового цвета, что Манохин бы его в жизни не надел); сын играл на компьютере, уткнувшись в монитор.

Сергей устало бросил на пол сумку. Светлана продекламировала, не отрываясь от пряжи: "Ужин на плите". Мужчина прошёл на кухню, поднял крышку сковородки. На него смотрели обрыдлые макароны. "Господи, ты хоть что-нибудь, кроме этой вонючей лапшы, умеешь готовить?!" – разочарованно молча прокричал Сергей. Он закрыл сковороду, открыл холодильник. В дверце спиртного не оказалось. Лишь с издёвкой стояло несвежее молоко. Мужчина отрезал кусок колбасы, положил на хлеб.

Жуя бутерброд, он встал на пороге комнаты, где сидела жена и принялся её рассматривать. Светлана уже давно не была мечтой. Тайны её муж изучил вдоль и поперёк за долгие годы совместной жизни. К тому же за это время супруга попрощалась со своей привлекательностью. Женщина сильно раздобрела, стала носить большие очки в некрасивой оправе. Дома она надевала старенький застиранный халат. Да, для любимого мужа она теперь не наряжалась и не красилась – только для похода на работу. Попробовав испытать сексуальное влечение к объекту изучения, Сергей быстро капитулировал. Его либидо ехидно посмеялось над ним. Манохин чувствовал, что по-прежнему любит эту женщину, но любовь эта стала другой. Наверное, как любишь близкого родственника. Но не станешь ведь спать с родной сестрой!

Убедившись дома в отсутствии новых впечатлений, унылый Сергей отправился за пивом в магазин. Часы показывали половину девятого, и мужчина успел бы уговорить дома пару бутылочек за просмотром в смартфоне любимого блогера. Манохин потеплее оделся и вышел на улицу.

На спальный район обрушилась метель. Мужчина настойчиво прорывался сквозь стену снегопада, истерично смеясь над порывами ветра. В голове у него крутилась песенка "Наутилуса" "Музыка на песке":

"У зелёной воды, у запаха тины,

Наблюдая восхищённо полёт паутины,

Пурга усилилась. Уже толком и дороги было не разобрать. Сергей сражался со стихией и вдруг остановился. Он повернул голову влево и увидел тёмный угол между домами. Чёрт его знает почему, но мужчине со страшной силой захотелось укрыться там. Когда Манохин зашёл в черноту каменной ниши, ему неожиданно стало тепло. Метель стихла, её вой и шум города исчезли. Сергей почувствовал, что он выскочил из своей жизни, словно сошёл с лыжни в сторону. От этого счастливого ощущения он закрыл глаза. А когда через несколько минут открыл их, широко улыбнулся.

Свет ярких разноцветных огней отразился на лице Сергея. Он очутился перед небольшим домом невиданной формы, украшенным многочисленными гирляндами. Над тёмной таинственной дырой входа висела огромная пылающая неоновыми огнями вывеска: "Аттракцион: ПОБЕГ". Мужчина осмотрелся – вокруг стояла непроглядная тьма. Кроме загадочного ярмарочного строения не существовало больше ничего. Манохин почувствовал непреодолимую тягу нырнуть в магическую темноту аттракциона и не стал ей сопротивляться.

Войдя туда, Сергей оказался в большом зале, залитом ярким светом. Стены помещения были стеклянными и светились всеми цветами радуги. С удивлением и радостным смехом мужчина обнаружил, что его старое пальто и серые брюки сменились лёгким пляжным нарядом: пёстрой рубашкой с коротким рукавом, соломенной шляпкой, модными шортами и удобными шлёпанцами. Манохину стало легко и радостно.

Посреди зала в воздухе висели четыре объёмные голографические кнопки с надписями, светившимися нежным розовым светом. Расположены они были горизонтально. Слева направо читались так: "ОТОМСТИ ВРАГАМ"; "ПОЖИВИ ЧУЖОЙ ЖИЗНЬЮ"; "ОКАЖИСЬ ТАМ, ГДЕ НИКОГДА НЕ БЫЛ"; "ИСПЫТАЙ НОВУЮ ЛЮБОВЬ". Пока Сергей размышлял, с чего начать, прямо перед ним материализовался поднос с бокалом ледяного пива и красными раками. Манохин рассмеялся, затем взял бокал и немного отпил. Пиво оказалось просто божественным – такого мужчина в жизни не пробовал. Сергей отщипнул немного мяса. Оно растаяло во рту. Счастливый мужчина в истерике захохотал.

После недолгих раздумий Сергей решил участвовать в аттракционах по порядку. Он нажал на кнопку "ОТОМСТИ ВРАГАМ". Подул сильный тёплый ветер, декорации зала поплыли перед глазами мужчины.

В мгновение ока он перенёсся на автодром. Манохин стоял на ровной асфальтированной площадке. Перед ним оказался тот самый чёрный джип, что рано утром подрезал его по дороге на работу. Рядом с машиной сидел привязанный к стулу её хозяин – модно одетый парень со стильной причёской и бородой. Руки хама украшали современные татуировки, отчего всем своим видом он напоминал рэпера Тимати. Дитя большого города подёргивало плечами, пытаясь освободить связанные за спиной руки, но у него ничего не получалось. Поэтому он озлобленно поглядывал на Сергея. Всю эту сцену возмездия окружали многочисленные автомобилисты, жаждущие справедливой расправы. Они сидели в своих тачках, сигналили, кричали в открытые окна: "Давай, покажи ему! За всех нас! Уделай этого козла! Может, их меньше станет на дорогах!"

Перед Манохиным из ниоткуда возник верстак с инструментами. Недолго думая, Сергей схватил плоскую отвёртку и направился к джипу. Автомобиль весь сиял на солнце новизной. "Тимати" несколько раз резко рванулся на своём троне, но вырваться не смог. Тогда он закричал:

– Стой, ублюдок вонючий! Не трогай тачку! Я найду тебя и урою!

Манохин посмотрел ему в глаза, торжествующе улыбнулся. Затем он прижал отвёртку к кузову авто и повёл со скрежетом по горизонтали вокруг всей машины. На джипе осталась длинная белая царапина.

– Ну, сука! Попадёшься ты мне! – не унимался взбесившийся автохам. Сергей удивлённо взглянул на него. Покачал головой с оттопыренной нижней губой и направился к верстаку. Следующим в ход пошло шило. Манохин под улюлюканье публики и бибиканье проколол все колёса джипа. Рэпер продолжал гавкать и брызгать слюной. Дальше Сергей разбил молотком стёкла дорогого авто. Ломом искалечил черный, натёртый воском кузов. Охотничьим ножом порезал сиденья и обивку салона.

Верстак исчез, а вместо него материализовался карьерный грузовик "БелАЗ". Манохин залез в его кабину. Взревел двигатель, и огромная махина, проехав по джипу, расплющила его в лепёшку. Довольный собой Манохин подошёл к связанному врагу. Тот сидел опустив голову, по щекам его катились слёзы.

– Что-то ты не выглядишь крутым, как раньше… – произнёс с улыбкой Сергей.

Снова подул тёплый ветер. Декорации автодрома сменились заводским цехом, где трудился Манохин. К станку, на котором работал Сергей, цепями был прикован начальник цеха Лаптев. Пожилой седоволосый мужчина, размазывая по лицу слёзы и сопли, толкал в станок деревянные заготовки. Было заметно, как ему, физически неподготовленному, тяжело. Огромный живот мешал наклоняться. Лаптев, задыхаясь, кряхтя и пердя, медленно поднимал очередной брус и с грохотом обрушивал на станину. Собравшиеся вокруг станка рабочие цеха потешались над ним. Кто-то из них крикнул:

– Серёга, чего он копошится как червяк в дерьме?! Добавь-ка ему скорости! Вечером машина идёт в Казахстан!

Манохин заметил в своей руке мощный длинный кнут. Первый удар пришёлся на начальскую спину, вспоров по диагонали мокрую от пота белую рубаху, разрезав толстую кабанью кожу. Порез мгновенно обагрился кровью. Лаптев взвыл от удара, выгнулся на мгновение и скорее схватился за работу.

– Это слишком медленно! Так до ночи не поспеть! Шевелись, лапоть дырявый! – заорал Сергей и принялся неистово хлестать каторжника. Свистела нагайка, рассекая воздух, удары с треском обрушивались на старого борова. Истекая потом и кровью, тот пытался первую минуту работать, а затем просто упал на пол и взмолил о пощаде. Манохину вдруг стало противно. Он перестал бить начальника, бросил кнут. Подошёл к нему и процедил сквозь зубы:

– Я не такой, как ты…

Лаптев поскуливал на бетонном полу, побрякивая цепью. Сергей развернулся и вышел в белую дверь. Манохин снова оказался в большом зале. Перед ним светились три неиспользованные кнопки.

Не получив особого удовлетворения от мести, с неприятным осадком в душе Сергей захотел выпить крепкого алкоголя. Тут же перед ним явился поднос со стаканом водки, чёрным хлебом и шматом сала. Мужчина залпом осушил стакан и даже не поморщился. Немало удивившись такой лёгкой, приятной на вкус водке, он всё же с удовольствием закусил. Немного повеселев, Манохин нажал следующую кнопку: "ПОЖИВИ ЧУЖОЙ ЖИЗНЬЮ".

Помещение медленно погрузилось во мрак, а затем перед Сергеем высветились три больших изображения: старая деревенская избушка, многоэтажный городской дом и здоровенный элитный коттедж. Наш герой выбрал третье.

Чёрные кожаные кресла, мультируль с логотипом BMW, мультимедиа и ещё множество разных кнопок с функциями, до которых мозг Сергея ещё не доставал. Но и просто ехать в таком авто было одно удовольствие. "Да, мою машину и автомобилем-то после БМВ не назовёшь…" – усмехнулся Манохин. Вальяжно развалившись на комфортном кресле, он одной рукой рулил, второй курил дорогие сигариллы. Новый Х5 нёсся на огромной скорости по ночным улицам города, световые пятна фонарей пулей пролетали по блестящему чёрному кузову. Вдруг по радио громко заиграла песня "Владимирский централ". Сергей переключил волну на станцию с классической музыкой, но магнитола через пять секунд снова перескочила на Круга. Тогда Манохин попробовал выкрутить на минимум верньер громкости, но через пару секунд проигрыватель сам добавил звук обратно. Мужчина махнул рукой и сдался. Под блатные песни он летел на роскошном авто, обгоняя и подрезая еле плетущиеся "вёдра", и размышлял: "Я только что наказал автохама на дорогой машине. Ненавидел всю жизнь таких богатых уродов. А теперь сам разъезжаю на такой тачке и хулиганю на дороге. Парадокс…"

Биммер подкатил к особняку, окружённому каменной оградой. Кованые чугунные массивные ворота открыл охранник. Он поприветствовал Сергея почтительным поклоном. Автомобиль прокатился по вымощенной булыжником дорожке мимо теннисного корта, пруда с мостиком, многочисленных беседок и наконец остановился у входа в коттедж. Манохин вошёл в дом.

Убранство нового жилища Сергея несложно представить. Мебель ручной работы из дуба, отделка стен позолотой, повсюду антиквариат, белые колонны, фонтан в прихожей, белый рояль у камина в гостиной. От этого огромного неуютного дома у Манохина появилось такое же ощущение, как и от машины: роскошное, но чужое. Отторжение усилилось, когда он увидел домочадцев. Его предполагаемая новая жена сидела в домашнем халате в своей спальне и разговаривала по телефону с подругой. В её тонких пальчиках с длинными ногтями, покрытыми белым лаком, красовался фужер с красным вином. Огромный телевизор на стене показывал канал "МУЗ-ТВ". Внешне новая жена напоминала фотомодель, но, когда Сергей окликнул её, она своим безразличным взглядом окатила его таким холодом, что впору было надевать шубу. Затем женщина отвернулась и продолжила свой трёп по телефону. Манохин попробовал найти детскую комнату, но вдруг вспомнил, что новая жена отказывалась рожать детей, боясь испортить фигуру. А может, не рожала потому, что не любила Сергея… "Абсолютно бесполезная тупая п..да", – подумал озлобленно мужчина.

Он прошёл в свой кабинет, уставленный шкафами с книгами. Сел за большой дубовый стол в мягкое кресло на колёсиках. Из стоявшего на столе графина налил в бокал французского коньяка и залпом выпил. В кармане завибрировал мобильник. Достав его, Сергей обнаружил, что держит в руках последнюю модель айфона. На экране светилась надпись "Секретарь". Манохин нажал на зелёную трубку.

– Алло…

– Сергей Михайлович, добрый вечер… – произнёс взрослый женский голос на том конце спутниковой связи. – Это Анжелика. Я не помешала Вам?

– Нет, нет, говорите…

– Сергей Михайлович, я хотела с Вами скорректировать ваше расписание на завтра. Смотрите, значит, в 8 утра у Вас совещание на Вашем молокозаводе. Там нужно будет решить несколько производственных вопросов…

"Я ни хрена не понимаю в производстве молочки!" – покачал головой Манохин.

– …Далее в 10 утра у Вас завтрак с директором СЭС. Я уже подготовила для неё цветы и конфеты с шампанским. А также конверт с деньгами. Если Ваша встреча с Галиной Андреевной завтра пройдёт успешно, она подпишет нам разрешительное заключение на выпуск молочной продукции. А вообще-то, знаете, Сергей Михайлович, это, конечно, не моё дело, давать советы, но если бы Вы её соблазнили, мы бы сэкономили кучу денег. Я понимаю, что Галине уже за 50 и выглядит она как кашалот, но всё же…

– Я подумаю… – брезгливо ответил Манохин. Он хлопнул ещё стакан коньяка.

– Далее в 12 часов у Вас встреча с губернатором. Я подготовила дорогой виски и чемодан денег. Значит, всё это ему отдаёте и он обеспечивает выход нашей продукции на рынки соседних регионов, а также способствует разным льготам, низким пошлинам, уходу от налогов и прочим радостям. Затем в 14 часов у Вас обед в ресторане с главным вором в законе нашей области "Солёным". Я подготовила кубинские сигары, которые он любит, и пакет с деньгами. Отдаёте это всё ему, и "Соленый" обеспечивает нам защиту от криминальных группировок. Ну и это своего рода благодарность за инвестирование в наш завод бандитских денег в своё время…

Манохин закурил.

– …Сергей Михайлович, Вы слушаете?!

– Да, да, Анжелика… Я здесь…

– Какой-то у Вас голос расстроенный… Да Вы не переживайте, что мы столько вкладываем! Мы с помощью этих людей больше заработаем в разы!

– Да я не из-за этого переживаю…

– А из-за чего?!

– Неважно… Давайте дальше…

– …М-м-м… Ну хорошо… Далее в 17 часов у Вас встреча с ментовским начальством в бане. Я Вам подготовила веник, шапочку, масло пихтовое… Ну и, конечно, заказала бочку пива и проституток. А также для главы МВД элитную водку и мешок денег. Значит, отдадите ему это всё…

– И он нас защитит от наезда преступных группировок? Мы же за это "Соленому" платим!

– Сергей Михайлович, ну Вы как будто первый день живёте! Ментам мы платим за защиту от их же, ментовского, произвола!

– А-а… – Манохин махнул рукой и выпил прямо из горла графина.

– Далее в 21 час у Вас встреча с вашей любовницей Снежаной в гостинице "Адюльтер". Я уже заказала номер. Также заказала шампанское, цветы и чтобы лепестки роз насыпали в ванну, как Снежаночка любит. И ещё я подготовила золотое колечко с бриллиантом и конвертик с деньгами. Отдадите ей это всё…

– Господи! А любимой женщине-то я за что плачу?!

– Ка-а-а-а-а-а-ак?! Вы меня удивляете сегодня, Сергей Михайлович! Мы ей платим за то, чтобы она не рассказала о Вашей связи Вашей жене. И продолжала оставаться в роли любовницы.

– Стоп, стоп… А зачем я жену тогда при себе держу?!

– Ну Вы сегодня прямо как с луны свалились! – засмеялась в трубку секретарь. – Вы на ней женаты, потому что она красивая! Выиграла конкурс "Мисс Вселенная" 5 лет назад…

Манохин закрыл лицо руками.

– У Вас на сегодня всё, Анжелика?

– Да, Сергей Михайлович. Спокойной ночи!

Графин опустел. "Боже, какая грязь! Господи, какая гниль! Какая дрянная жизнь! Богатая дрянная жизнь. Нет, к черту всё!" – Манохин смахнул бокал и графин со стола. Они разбились вдребезги. В стене высветилась белая дверь. Мужчина шагнул в неё.

В темноте за окном прокричал петух. Не успел Манохин разлепить глаза, как получил тумак в бок.

– Эй, какого чёрта!… – прогундел он в полумраке.

– Серёжка, вставай, уже 4 часа! На дойку пора!

Глаза ослепил яркий свет электрической лампочки. Она висела под потолком избы, без люстры, и безжалостно лупила в глаза. Продрав свои ясны очи, Манохин увидел большую грубую женщину. Внешностью и телосложением она напоминала Нонну Мордюкову. "Новая жена", – догадался Сергей и покачал головой.

– Ну, хватит валяться! Быстро одевайся! Бабы ждут же! – глухим голосом скомандовала женщина-танк.

Муж и жена оделись в деревенские рваные фуфайки и латаные штаны. Наскоро выпили крепкий горячий чай с холодными жирными калачами. Хозяйка дома Клавдия ещё и успела на красные угли подбросить в печь дров и угля.

– Варежки возьми! – приказала жена.

– На кой они мне?! Я же за рулём!

– Дурак! Не май месяц! – отрубила Клавдия. Сергей смиренно натянул рваные засаленные рукавицы.

Вышли во двор. В свете луны Манохин заметил бардак. Засыпанные снегом, валялись какие-то колеса, сеялки, веялки, дрова, бочки, сани, металлолом, мотки кабеля и прочий хлам. Посреди этой красоты, словно доисторический реликт, стоял круглый автобус оранжевого цвета. Сергей залез в кабину и, выдыхая клубы пара, содрогаясь всем телом от мороза, закоченевшими пальцами вставил ключ в зажигание и повернул. Стартер лениво покрутил несколько раз и наконец-то завёл двигатель. Манохин сразу включил печь, но она пока что дула холодом. В свете фар женщина-танк разгребла лопатой снег и открыла покосившиеся деревянные ворота. "Да, эта баба кулаком быка зашибёт", – глядя на неё, усмехнулся Манохин.

Через пару минут старый автобус, сильно дымя и постреливая в глушитель, выкатился на тёмную деревенскую улицу, освещённую редкими фонарями. Как оказалось, всё село состояло из двух улиц. Сергей крутил огромную баранку в варежках, радуясь тому, что послушал совет жены. Воздух в салоне автобуса едва ли нагрелся выше нуля.

Собрав по деревне доярок, Манохин повёл машину к полуразрушенным, построенным в советское время корпусам фермы. Женщины по дороге на дойку молчали: кто ото сна, кто от холода. Выгрузив доярок на ферме, Сергей стал ждать их. Чтобы убить время, решил закурить. Полез в карман фуфайки и вытащил оттуда вместе с шелухой от соломы и семечками помятую пачку "Примы" без фильтра. В другом кармане нашлись спички. Тяжелый дым, будто от костра, сковал лёгкие. Манохин закашлялся и с удивлением посмотрел на сигарету.

После дойки женщины немного оживились: видимо, разогрелись от работы и окончательно проснулись. Салон автобуса наконец-то прогрелся, водитель снял рукавицы. Сквозь рёв двигателя и вой печки до Сергея доносились обрывки беседы Клавдии со своей подругой, сидевших позади:

– …твой-то – не мужик, а загляденье… не пьёт… не бьёт…

– …твой?

– …пьёт… бьёт…

Вернувшись домой, муж с женой отправились в хлев кормить и поить скотину. Манохин возил на санках флягу с водой, которую набирал в колонке, одиноко торчавшей на улице посреди сугробов. Клавдия носила вилами огромные копны сена размерами вдвое больше её самой. Сергей ещё раз подивился физической силе этой женщины.

Войдя в избу, Клава разбудила детей. Оказалось, что у Манохина их двое – мальчик и девочка. Мать накормила их завтраком, принялась одевать в школу. Сонные ребятишки клевали носом. Они ушли в школу как зомби, на автопилоте.

Сергей поехал на работу. Он собрал по деревне колхозников и отвёз их по рабочим местам: кого на ток, кого на ферму, кого в столярный цех, кого на машдвор. Затем Манохин забрал от конторы односельчан и отвёз их в райцентр. Вернулся он с ними после обеда. И снова повёз доярок, теперь уже на вечернюю дойку.

Вечером, после работы, снова кормёжка скотины, чистка навоза, растопка печи в доме. Когда стемнело за окном, сели ужинать всей семьёй. Манохину очень не понравилась готовка жены. Непривычная деревенская еда была слишком жирной. В супе плавало сало, калачи были слишком жареные, блины хоть выжимай от растительного масла. Ещё Сергея сильно покоробило, когда Клавдия начала чавкать как собака. К еде он почти не притронулся.

После ужина жена села вязать шерстяные носки, смотря в полглаза "Поле чудес" по телевизору. А заботливый отец принялся помогать детям делать уроки. Ребятишки были хорошие, симпатичные и послушные. И всё же чужие. Сергей заскучал по своему родному сыну.

Когда дети улеглись спать, взрослые отправились в свою спальню. Без нежностей, ласк и поцелуев Клавдия толкнула мужа на кровать, стянула с него штаны, схватила его хозяйство своей могучей рукой. Эта женщина не нравилась Сергею, поэтому он был очень сильно удивлён случившейся эрекции. Жена, всё так же молча, громко сопя, задрала подол ночнушки и села на Манохина. Энергично попрыгав на нём с минуту, она кончила и, не дав этого сделать мужу, так же молча слезла и отправилась на кухню мыться в тазу. Манохин лежал шокированный, спрашивал себя: "Что это было?!" Он не знал, что любовью можно заниматься вот так.

На следующий день была суббота. Несмотря на выходной, с утра у супругов были дела: управу со скотиной никто не отменял, да и утреннюю дойку на колхозной ферме тоже. А вот после утренних дел Манохин откровенно заскучал. Ребятишки отправились играть со сверстниками на улице. Клавдия сидела у окна со своим вязанием и комментировала всех, кто проезжал по улице:

– О, Рудик поехал… О, Коваль поехал… О, Чумакин поехал…

Сергей заходил из угла в угол, стал маяться от безделья. Смартфона и интернета не было. Книг интересных на полке он не нашёл, одно советское старьё. По телевизору крутили одну и ту же надоевшую всем войну. Манохин прошёл к холодильнику, открыл его. Из выпивки был только вонючий самогон. Мужчина налил себе стопку и выпил не закусывая. Вспомнил о "Приме" и вышел на крыльцо покурить. Тяжёлый дым поплыл перед глазами, а когда он рассеялся, Сергей увидел возле сарая светящуюся белую дверь. Не раздумывая, он бросился к ней.

В зале аттракциона Манохин выпил с висящего в воздухе подноса дорогого вина и плотно перекусил нарезками ветчины, буженины, бутербродами с икрой. После этого он нажал на светящуюся картинку многоквартирного дома.

Тихо и загадочно падал снег. На улице стоял тёмный вечер. В окнах многоэтажки горел свет. Сергей вдруг ощутил лёгкость и отсутствие гравитации. Он воспарил в воздухе как воздушный шарик. И стал заглядывать в окна. Манохин всегда мечтал подсмотреть чужую жизнь, но ещё больше желал стать на миг кем-то другим. В поисках счастья он стал пробовать все квартиры подряд.

1. Сергей стал Фёдором. В захламлённой квартире среди пустых бутылок он беспробудно пьянствовал. Через сутки пустое и жалкое существование ему надоело. Фёдор повесился в грязной кухне на проводе от утюга. А Сергей полетел дальше.

2. Сергей стал Апполинарием. В захламлённой квартире академик РАН, доктор наук, великий и гениальный учёный карпел над новой теорией психокинетики леса. Немытый, небритый, голодный, одинокий ботаник изучал тома по биологии и химии, рисовал формулы, делал расчёты. Через час Сергею наскучило витать в облаках науки и он полетел дальше, а Апполинарий сделал очередное величайшее открытие.

3. Сергей стал Сергеем. В квартире помимо него жили жена, тёща и трое детей. Сергей работал на складе, получал смешные деньги. Жена и тёща каждый день пилили его за своё нищее существование. Сергей, может быть, и придумал бы, как зарабатывать больше, если бы сам мечтал об этом. Но он обижался на домочадцев и назло им не желал идти на подработки. Так Сергей и продолжил жить в тупике, а наш герой полетел в следующую жизнь.

4. Сергей стал "Резаным". Вор-рецидивист "Резаный" этим вечером отмечал со своими подельниками в своей квартире удачное ограбление инкассатора. Трое преступников пили водку и закусывали купленной в супермаркете готовой едой. Когда "Резаный" сильно захмелел и утратил бдительность, один из двоих бандитов поднялся и несколько раз ткнул его ножом в грудь. Хозяин квартиры, захрипев, упал под стол, а ушлые ребятки схватили сумку с деньгами и сбежали. Сергей полетел дальше, а "Резаный" воспарил в небо на последний в его жизни суд.

5. Сергей стал Олегом. Одинокий 50-летний мужчина всю жизнь прожил с матерью, которая ревновала его к невестам и не дала сыну жениться. Сейчас Олег ухаживал за больной престарелой матерью и смотрел, как она медленно угасает. Кормить, мыть, помогать справлять нужду старушке было занятием очень тяжелым. Но ещё тяжелее видеть, как мучается единственный родной и любимый человек на земле. "Эта боль и испытание должны быть личными", – подумал Сергей и улетел в форточку.

6. Сергей стал Василием. Молодой человек каждый вечер проводил с новой девушкой. Все деньги, что зарабатывал, тратил на развлечения, женщин, выпивку. Василий ни к чему не стремился, не мечтал о семье, детях, своём доме. Через три дня Сергею надоели бесцельные глупые пляски и он полетел дальше. А Вася растворился в куражах и вечной нирване.

7. Сергей стал Георгием. Уважаемым врачом, живущим в хорошей квартире с новым ремонтом, вместе со своей красавицей женой и двумя дочерьми. И сначала Сергею здесь понравилось. Нормальная цивилизованная жизнь в приличной семье. Но через пару дней муж услышал от жены, как она завидует родной сестре, которой мать подарила часть денег от продажи своего дома в деревне. "Машке этой, дуре, дала, а мне нет! Я что, хуже?! Или я не дочь для своей мамашки?! Ненавижу мать за это! Не буду с ней общаться!" – сокрушалась жена. После этого у Сергея всё упало. Он понял, что не любит эту женщину, что она для него совершенно чужой человек. "Любовь – вот в чём главный ключ к счастью! Всё, хватит этих попыток без любви!" – решил Манохин и шагнул в белую светящуюся дверь.

Зал аттракциона залил розовый цвет. Сергей нажал на голографическую кнопку "ИСПЫТАЙ НОВУЮ ЛЮБОВЬ". Перед глазами поплыли алые сердечки, какая-то неведомая сила подняла Манохина и понесла в тёмный зимний вечер большого города.

Когда Сергей очутился перед аптекой, он сразу всё понял. Пару месяцев назад он встретил там ангела – молодую девушку-фармацевта в белом медицинском костюме. Тонкие черты лица, карие глаза, аккуратные маленькие брови, нежная белая кожа, русые прямые волосы, девичья талия и круглый бюст – всё делало её какой-то чистой, невинной красавицей, дитём дикой природы. Голос её напоминал журчание лесного ручья. Манохин тогда влюбился в эту девушку с первого взгляда. Но он не подал виду, даже наоборот, разговаривал с ней как можно грубее и неприветливее. Сергей сам себя остановил в ту первую встречу, ведь дома его ждала пусть и нелюбимая уже жена, но всё же родной человек, которого не хотелось обижать. Эгоистом Сергей никогда не был, поэтому, подавив внезапно возникшие чувства, развернулся тогда и ушёл домой. Первые несколько дней он мечтал о таинственной красавице, вожделел пережить новый душевный трепет, которого с женой у них давно уже не было. Однако повседневная рутина замылила душу, постепенно начала стирать желанный образ незнакомки из памяти. И Манохин, в общем-то, смирился и успокоился. Но теперь, оказавшись перед заветными дверями аптеки, он не стал сопротивляться и окунулся с головой в любовную пучину.