Kitabı oku: «40 дней до и после безмятежности. Загадочные страницы жизни майора Дроздова», sayfa 4

Часть вторая. Причины и следствия

17 сентября, понедельник

Северная столица встретила Дроздова на удивление солнечной и непривычной для этого времени года теплой погодой. Трехдневный марафон семинара начинался только со вторника, и он без особых раздумий принял решение первым делом отправиться в обитель Сан Саныча. Тем более, что Юленька наверняка уже приготовила свой фирменный борщ со сметаной и ждет гостя. А там, глядишь, составит компанию для традиционной прогулки по достопримечательностям Петрограда.

Резиденция четы Драгуновых, представляющая собой двухэтажный особняк, располагалась в историческом во всех отношениях районе – Купчино. И хотя путь предстоял неблизкий, сегодня спешить было некуда. В метро Сергей в очередной раз отметил для себя, насколько разительно отличаются повадки обитателей метрополитенов двух столиц. Здесь все настолько спокойнее и размереннее, что за время, которое требуется на поездку до заветного блюда, вполне можно сочинить книгу.

Когда он добрался до места, хозяйка скромного жилища уже ждала его во дворе, играя с малолетним сыном Кириллом и заметно подросшим с их последней встречи бульдогом Максом. Завидев приближающегося Сергея, все трое, обрадовавшись, выбежали его встречать.

С Юленькой, он познакомился на последнем курсе института, когда состоялась ее свадьба с Сан Санычем. В течение двух лет они активно общались, и Дроздов, будучи другом семьи Драгуновых, стал для них практически родственником. Увлечения, интересы и схожие взгляды на жизнь настолько сильно сблизили эту троицу, что после того, как «рептилоиды» – так Сергей в шутку называл их из-за фамилии, пытаясь убедить, что она происходит от слова «драгон», и правильнее звучала бы как Драконовы, окончательно обосновались в Питере, каждый из них что-то потерял.

Но, как говорится: где-то теряешь, а где-то находишь. Не стало частых встреч, долгих приятных минут совместного времяпрепровождения, зато у них настоящая семья, а теперь уже подрастает второй сынишка. Первого ребенка, который, как ни странно, приходился Дроздову тезкой, они отдали в Суворовское училище, очень смышленый и подающий надежды парень.

Сергей был очень рад за своих друзей, что все у них в жизни вышло так удачно. Живут душа в душу, обустраивают свой очаг, как могут, без оглядки на других. В общем, вполне здоровая семья, во многом, даже показательная. И только у него все как-то наперекосяк и, если бы не Катя, кто знает, как дальше могло обернуться.

После лучшего в мире борща, они отправились бороздить питерские окрестности и закоулки. В этот раз Сергею удалось-таки посетить Петергоф, прошлый визит в русскую Венецию такой возможности не представил. А речная прогулка на теплоходе окончательно убедила его в следующий раз совершить самый важный поступок в его жизни именно на просторах Невы. Только для этого необходимы два условия: Катя и кольцо.

Еще до прогулки было условлено, что Сан Саныч после работы подберет всех где-нибудь в районе Невского проспекта. Там же было выполнено и одно из условий, Юленька оказалась весьма искушенной дамой в подобных вопросах, настолько умело она сторговалась на нужную цену. Сан Саныч подоспел как раз вовремя, чтобы бросить подколку.

– Сергей Андреевич, я смотрю, ты времени зря не теряешь. Не успел приехать, а уже такие подарки моей жене делаешь. А ты, Юля, как это называется? Я же тебе говорил, не принимать дорогие вещи от посторонних мужчин. Потом ведь придется платить непростую цену. А мне как с этим жить?

Закончив смеяться, старые друзья обнялись по-братски и поехали отмечать долгожданную встречу. Им предстояло о многом поговорить.

***

Расположившись в просторной столовой роскошного особняка Драгуновых, Сергей в который раз порадовался за своих товарищей, а когда узнал, что недавно они отпраздновали свою пятнадцатилетнюю годовщину, произнес тост: «За вас, друзья, и за ваш семейный уют! Пускай и впредь вам удается сохранять то, что вы за эти годы создали!».

А создали они немало. Юлия Петровна, будучи по образованию архитектором-проектировщиком, менее чем за десять лет работы по профессии, сумела добиться значительных высот: от начальника отдела до директора в собственной компании. Все материальные изыски, которыми располагали Драгуновы, по большей части, являлись заслугой именно Юленьки. Но это нисколько не влияло на их семейную идиллию, которая только крепла с каждым днем их совместной жизни.

Прозвучавший тост зажег улыбки на лицах семейной пары, после чего они поцеловались со всей страстью, на какую были способны. Сергею, по непонятной для него причине, от этого стало неловко, на минуту он почувствовал себя лишним. Подобная неловкость не осталась незамеченной, и они все вместе обнялись.

– Как же я рад, что ты приехал, брат. Сколько мы не виделись, лет пять?

– Три с половиной.

– Немалый срок. Ну, давай, за долгожданную встречу.

– Не возражаю.

Давние приятели подкрепили слова делом и, как водится, следующий тост не заставил себя ждать. Выпили за ушедших товарищей, помолчали немного. Заметив, что вечер уверенно развивается в направлении к разговору по душам, Юленька не стала мешать мужчинам и оставила их вдвоем.

– Слышал про Морозова, Сереж. Сожалею. Знаю, ты не увольнялся больше из-за него. Ну, а теперь, может к нам? Местечко мы тебе подыщем – у нас все же поспокойнее, не девяностые, в самом деле. А в «престольной» всегда так будет. Что скажешь?

– Время покажет, но спасибо за предложение. Разрешу одно дело и обязательно подумаю.

– Тогда выкладывай, что там у тебя за дело. Я еще по телефону понял, что все у тебя не просто.

– Да уж, как-то так. Если вкратце: нарисовался у нас один сильно отмороженный «серийник».

– А когда они были другими, Сереж? Давай еще по одной, и перейдем к деталям.

Спустя час с небольшим предметного обсуждения обстоятельств приезда, к делу решено было вернуться утром на свежую голову. А дальнейший разговор был продолжен уже, как это бывает в таких случаях, в виде светской беседы двух давних товарищей.

– Жениться тебе надо, Андреич, жизнь ведь проходит. Вон у Юленьки моей сестренка как подросла, двадцать восемь годиков. Может сосватать?

– Покорнейше благодарю батюшка, но увольте. У меня уже все свое есть.

– Как так? Когда это ты успел, и ничего не сказал? Ах ты, негодник, я требую подробностей!

– Ну, какие подробности, Сан Саныч. Все как-то само собой вышло.

– Кто такая? Не томи, выкладывай. Фото что ли покажи.

– Веришь, но нет фотки. Последняя неделя как в тумане. Не успел.

– Не серьезный ты человек, Дрозд. Наливай штрафную, и хотя бы в двух словах, как звать-то ее?

– Катенька, стажерка моя.

– Это не Арзамасова часом, племянница Морозова?

– Она самая. Откуда такая осведомленность?

– Ну, ты, в самом деле, ей богу. При Морозове к вам на службу абы кто не попадал. А с другой стороны, кто это еще мог быть, зная тебя. К тому же вполне в твоем вкусе и девчонка исключительно порядочная. Одобряю!

– Да я о другом. Откуда знаешь, что она племянница?

– Да, брат, скучный ты человек все-таки. Никакой широты взглядов. Это на вашем уровне там никто ничего ни о ком ведать не ведает. Теперь понятно?

– Теперь да.

– Ну, тогда ты знаешь, что надо делать.

Снова выпили, снова закусили.

– Да ладно, Сереж, не обижайся. Что я не понимаю, что ты сейчас просто не в состоянии мгновенно просчитывать варианты, как нас учили. Я так понимаю, это ее Данилов в подъезде?

– Да. Представь, я думал, с ума сойду.

– Отставить! Думай теперь, голова, где ты Данилову дорогу перешел. Не знаю, какую игру он с тобой затеял, но, надеюсь, ты понимаешь, что это был удар по тебе. Кроме того, ему известно, кто она такая. Вопрос: откуда? А, к черту, давай о другом. На свадьбу-то позовешь?

– А то, как же, свидетелем пойдешь?

– Вот, наконец, разговор не мальчика, но мужа.

18 сентября, вторник

(ночь)

Было уже далеко за полночь, когда застолье достигло своего пика. Старые друзья перебрались в «святая святых» загородной резиденции Драгуновых, право на посещение которого, по умолчанию, имели только особи мужского пола. В подвальном помещении было все, что надо для особого рода разговоров: бар с элитными сортами горячительного, холодильник, кальян, бильярдная и небольшой бассейн. Но основная ценность этой первобытной пещеры была в ее «стерильности».

Сан Саныч отнюдь не являлся параноиком, но и будучи человеком системы, не питал иллюзий на счет свободы слова. А потому, считал своим законным правом быть защищенным хотя бы в своих мыслях. В их службе хватало предательств и всякого рода грязи, так зачем кому-то давать шанс заработать звезды на погоны, путем лишения этих самых звезд кого-то другого. С ним такое не пройдет.

Конечно, как и любое должностное лицо, получившее возможность влиять на некоторые события своей (и не только) жизни, Александр Драгунов имел за пазухой несколько различного значения камушков. Но вместе с тем, ему каким-то чудом удалось освободиться от влияния поступков, которые начинали перерастать в нечто большее и могли стать угрозой его спокойному существованию.

С высоты своих прожитых лет, он при этом не мог окончательно определить, что же все-таки сыграло ключевую роль в преодолении тяги к денежному потоку, в смысле известном каждому чиновнику. Сила воли или ярко выраженный инстинкт самосохранения? Но в одном он был уверен наверняка: интуиция его редко подводила и, когда на самом деле запахло жаренным, он в одночасье прекратил эти опасные игры.

Это был очень полезный опыт, о котором он, по понятным причинам, предпочитал не распространяться даже в обозначенной тайной комнате. Однако, сегодня случай особый. Сергей, не смотря на некоторые обстоятельства, был ему все еще дорог, и находился на том жизненном этапе, когда мог свернуть не туда. И хоть Дроздов был не из тех, кто способен на необдуманные поступки, Драгунов знал силу искушения, и вынужден был предупредить товарища. А может просто совесть потребовала исповедаться…

– Сереж, мы с тобой не первый день знакомы, и я знаю тебя, как облупленного. Но я также знаю цену карьерному росту, а потому считаю необходимым поговорить с тобой на эту тему.

– Сан Саныч, ты серьезно? Это за этим ты меня сюда притащил?

– Успокойся, брат. Это достаточно серьезно.

– Какая к хренам серьезность?

Сергей начинал закипать, отказываясь понимать душевных порывов своего товарища, и искренне полагая, что тот уже под мухой. Он догадывался, что последует дальше, ведь такое случалось неоднократно. Когда Драгунов превышал дозу выпитого, его частенько заносило в высшие сферы. Он превращался в законченного моралиста и порой нес откровенную околесицу.

Сергей же очень не любил, когда его учили жить. Потому, желая принять предупредительные меры, пока атмосфера не наполнилась неудержимым потоком мыслей Драгунова, он отрезал:

– Не желаю я слушать твою дребедень, дружище. Ты перебрал. А потому давай-ка чайку и о земном.

– Так я и так о земном, земнее некуда.

– Ни хрена! Я тебя знаю. Стоп, задний ход.

– Послушай, ты знаешь мои правила. Так что, будь любезен их соблюдать.

Правила действительно имели место быть, и всем посвященным в этот странный параноидальный клуб они были известны. Определяющим фактором здесь являлось то, что разговор строился на строгом соблюдении очередности права голоса, перебивать категорически воспрещалось. Любые привилегии, такие как право решающего голоса, имел только хозяин сей обители. Ни о каком равноправии здесь не могло идти и речи.

Сергею, как и многим другим, резко не нравилось, когда посиделки у Драгунова доходили до этой стадии. Но, в отличие от остальных, он покорно принимал такое развитие. В то время, как у большинства посетителей, подобная перспектива вызывала нестерпимую боль, они мгновенно трезвели, а у некоторых сразу возникали важные дела. Хотя чего-то действительно невыносимого в этой игре Сан Саныча не было. В конце концов, эта мальчишеская прихоть – усладить свое эго иногда приносила свои достаточно интересные результаты. Но не сегодня.

Во-первых, сказывалась усталость, события последней недели дались непросто. А во-вторых, что имело первостепенное значение, тема разговора была действительно неприятна Сергею. Увидев, насколько изменилась атмосфера, он заведомо осудил товарища, чего не позволял себе никогда.

Дело было в следующем. Благополучие семейства Драгуновых всегда, как полагал Сергей, являлось преимущественно заслугой Юленьки. Правда, в этом вопросе имелась небольшая оговорка. Все, что происходило в подвальном помещении, ложилось на плечи Сан Саныча. Юленька позволяла ему эти забавы, зная его неспокойную работу и четко понимала, что мужу нужна отдушина. На самом деле выбор был предельно прост, по принципу «выбора из двух зол»: пусть лучше дома, чем неизвестно где.

Поэтому, когда Сергей увидел апгрейд упомянутого «злачного» места, он понял, что на «скромную» зарплату начальника полиции, сделать такое не под силу. Здесь ощущался финансовый приток со стороны. Особенно его удивили эксклюзивные (коллекционные) предметы интерьера, чего не наблюдалось в самом жилище этой во всем показательной семьи.

Сергей попытался в последний раз разрядить обстановку, дав понять, что все понимает, и что товарищ не обязан перед ним отчитываться.

– Саныч, ну ты мажор! А я-то думал, когда же это все твое рептильное естество проявится, а оно вон оно как вышло. С другой стороны, кто я такой, чтобы осуждать. Но, давай, все же не будем об этом.

– Сереж, ты можешь замолчать? Не так ты меня понял, я о другом хотел. Думаешь, я не знаю, что ты за фрукт и способен сложить дважды два? Но и открыться я тебе обязан, чтобы предупредить: не совершать тех же ошибок. Ты же, как брат мне, Серег. Душу излить хотел, ну и малость понравоучительствовать, конечно.

Дроздову стало немного стыдно, что он сначала осудил товарища, а затем не захотел его слушать, не дав возможности объясниться. Ошибки совершают все, но не каждый в состоянии их признать. А он, поддавшись врожденному стадному чувству, готов клеймить почем зря за одно только осознание проступка. Поэтому, дальше он просто молча слушал.

– Сереж, наша работа сама порой подталкивает нас на необдуманные решения, а иногда нас вынуждают обстоятельства, которые играют на наших слабостях и, по сути, выбора у тебя не остается. Знаю, ты возразишь. Но подожди немного и, возможно, посмотришь на это с другой стороны.

Сейчас у тебя уже есть Катя, а потом пойдут дети и все, брат, ты пропал. И это все скотская наша служба, власть, система. Что тут скажешь – селяви.

Понимаешь, какое дело, все это не просто. Это как продать душу, а потом назад не повернуть. Однажды, поступив не по-совести, ты уже в этой игре и ситуация будет прогрессировать, подкидывая тебе очередные искушения. Затем ты уже перестаешь ставить себя перед выбором и плывешь в этом водовороте, выбраться из которого, не разбившись о скалы, не получится. Однако, шанс есть всегда, но каждому ли хватит духа?

В какой-то момент приходит понимание, что такое вращение твоей жизни может отразиться на твоих близких и изранить их судьбы, возникает мысль соскочить. Но тебя просто так не отпустят, будет смоделирована еще более сложная ситуация. И спасти тебя может только интуиция и умение ее слушать. Иметь в подручных такого партнера особенно важно.

С этого момента начинается самое сложное. Первое, что надо сделать – порвать все связи. Но как отказать людям, с которыми ты уже имел дело, ведь сдадут на раз-два. Однако, и здесь есть хитрость – начать оказывать услуги бесплатно и постепенно свести деятельность на нет. Другое дело – занос. В этом случае надо включать дурака и бить тревогу. И тут главное, не скатиться в паранойю, когда ты видишь вокруг себя то, чего нет на самом деле (или есть), думаешь, что тебя ведут, что каждый твой шаг на виду. Исход прост: либо сходишь с ума, либо учишься жить по-другому, чтоб не подкопались. Но прежним ты уже не будешь никогда.

Это очень болезненный опыт, но, если хватит воли – иммунитет пожизненный. Происходит переоценка всех ценностей, и ты меняешься с каждым днем, где каждый новый день есть новый урок. У тебя, Сереж, соблазн сделать неверный шаг еще впереди. И, поверь, даже не смотря на твои принципы, о которых мне известно, он очень реален. Так что, брат, не повторяй таких ошибок…

Дальнейшая исповедь длилась не менее часа, а когда Драгунов иссяк, единственное, что Сергей спросил, было:

– Юля в курсе?

– А как ты думаешь, я с этим всем справился? И у тебя, как я понимаю, теперь есть такая женщина, поэтому держись ее.

Сергей и сам прекрасно понимал, что Катя единственный существующий маяк и пристань его жизни, и оттого в груди предательски защемило тоской, что срочно пришлось выпить.

***

(день)

Наутро предметно поговорить не удалось. После душевных посиделок голова болела нещадно, а Сергею надо было еще отметиться на семинаре. Сан Саныч же был как огурчик и, поправившись рассольчиком, отправился на службу раздавать указания своим подопечным. Условились до обеда завершить всю необходимую рутину и сразу приступить к разработке плана действий. Но, как говорится, человек только предполагает, а потому еще до полудня все пошло наперекосяк.

В одиннадцать-сорок позвонил Драгунов, сказал срочно бросать все и ждать возле лектория, машину он направил, намекнув, что есть зацепка, и все объяснит по дороге. Сергей, сидя на семинаре, начинал скучать, вдруг моментально оживился и, извинившись, мол, важный звонок, неотложное дело, не терпящее отлагательств, и прочее, с радостью покинул это сборище зажравшихся толстосумов.

Сергей встретил Сан Саныча уже на выезде из города, пересел в его машину, и они покатили на опознание. Как оказалось, придя на работу, Драгунов первым делом отдал распоряжение «пробить» Данилова. Результаты последовали практически сразу, поскольку выяснилось, что этот персонаж ему очень хорошо знаком.

Последние полгода Вениамин находился в разработке по одному делу, правда, по сводкам проходил под фамилией Гоголев. В процессе удалось установить, что у данного товарища было два паспорта, один из которых на девичью фамилию матери. Данный факт ни у кого не вызвал удивления – это был скорее рядовой случай, в их работе всяких хитрецов хватало.

Узнав это, появилась реальная возможность закрыть Вениамина, в связи с чем было решено брать его, не раздумывая. Однако, все вышло несколько иначе. На месте оказалось, что Веня принял волевое решение прервать свой земной путь, запутавшись в шелковой петле. И хотя это было достаточно странно, не из таких был этот душегуб, осознание случившегося предательски наполняло чувством облегчения, вместе с которым пришло ощущение опустошения. Сергей не мог поверить, что все так быстро закончится, подсознательно он понимал, что здесь что-то не так. Но это еще только предстояло проверить.

Обстановка соответствовала классической ситуации самосуда. Более того, все было настолько идеально, что поневоле закрадывалась мысль об инсценировке, которая крепла с каждой минутой, а к окончанию осмотра переросла в убежденность, что Данилов/Гоголев не мог самостоятельно так гладко все провернуть. Это было просто абсурдом. Ни один человек, задумавший покончить с собой, не в состоянии сделать все настолько безупречно. Хотя бы потому что в последний момент всегда срабатывает инстинкт самосохранения и остаются следы. Так что по пути домой сомнений уже не оставалось.

– Что думаешь, – спросил Сан Саныч?

– Да что тут думать, все и так ясно: «грохнули» его. А, значит, он был пешкой, и за ним кто-то стоял. Но боюсь, что мы этого теперь не узнаем. К тому же, по-видимому, здесь нечто большее, чем ритуальные убийства, секта и прочая «галиматья».

– Но ведь плюсы в таком развитии ситуации тоже имеются, согласись. Похоже, теперь за Катю можно больше не переживать. Какой из этого вывод? А вывод очень простой: Катя оказалась случайностью и не была в списке жертв, за что, собственно говоря, Веню и наказали.

– Может ты и прав, но ведь какая штука – я не верю в случайности, и интуиция кричит, что здесь нечто большее. Ты меня знаешь, я ж теперь пуще прежнего копать буду.

– Да брось ты, ей богу. Интуиция твоя, конечно, это сила и мощь, но по мне так она впервые ошиблась. Выдыхай, приятель, все позади. Да и вряд ли тут что можно нарыть.

– Посмотрим.

– Ну, ты упертый…

Вечером того же дня, расположившись у Драгуновых дома на веранде, Сергей все не мог успокоиться, и продолжал в том же духе:

– Ну, хорошо, зачем тогда надо было убивать тех девчонок? Если Веня слетел с катушек – это я еще могу понять, но это не вписывается в логику поступков. Все говорит о том, что их убийство было совершено не просто так, а это, в свою очередь, не отменяет его страсти убивать. Что мне видится далее, так это то, что Белозерова была показательной жертвой, истинные причины устранения которой мы пока не знаем, да и вряд ли узнаем. Жданова – жертва необходимая, она определенно многое знала и могла разболтать. Ну, и наконец, готов допустить, что Катя оказалась случайной жертвой и к тому же ошибкой Вени. Эх, если бы не это, мы бы его подцепили.

Как раз в эту минуту из комнаты донесся телефонный звонок, это был мобильник Сергея. Звонил Климов, которому Дроздов перед отъездом давал задание покрутить Пальцеву Василису, подругу Ждановой, на предмет возможных деталей. Совпадение?

– Алло, Андрей. Слушаю тебя.

– Сергей Андреевич, готов доложить по Ждановой.

– Докладывай.

– Мне несколько неприятно об этом говорить, но это Жданова убила Алексея Николаевича. Она приходила к Василисе перед смертью и во всем созналась. Василиса не сказала, потому…

– Я понимаю почему, еще что-нибудь? – от подобного поворота Сергея зашатало, дело принимало еще более крутое развитие.

– Да, в общем-то, все.

– Надеюсь, показания оформил, как следует?

– Обижаешь, начальник!

– Тогда отбой!

– Что случилось? – Сан Саныч по лицу товарища понял, что новость не из приятных.

– Климов накопал информацию об убийстве Морозова.

– Ну, и?

– Это была Жданова.

– Вот это номер! Дело и впрямь все больше закручивается. Выходит, ты был прав: все не так просто.

– Да, нет. Теперь-то как раз попроще.

– Это еще почему?

– Сейчас, малость поостыну, и объясню. Наливай!

После того, как было выпито по две стопки и выкурено по сигарете, разговор был продолжен. Обдумав, поступившую информацию, Сан Саныч заявил:

– Оперируя твоей терминологией, Морозов, стало быть, жертва вынужденная?

– Не исключено. Вполне возможно, что он знал несколько больше, чем рассказывал. Интересно другое: какая в этом всем роль у Петровского? Как думаешь, он не может быть тем самым кукловодом? Связей у него, сам знаешь.

– Несмотря на то, что такое предположение в достаточной степени безумно, я не стал бы исключать подобной возможности. Его я знаю только с плохой стороны. Пожалуй, стоит отработать эту версию, только очень аккуратно.

– Саныч, это уже моя забота. Личное, понимаешь?

– Понимаю. Ты главное дров не наломай.

– Уж постараюсь. Спасибо тебе, дружище. Послушай, раз так все сложилось, давай тогда мы с тобой сегодня посидим, как следует, а завтра мне будет нужна твоя помощь.

– Чем смогу, брат. О чем разговор.

19 сентября, среда

Утром следующего дня, сидя за чашечкой кофе, Сергей изложил товарищу суть своего замысла, который оказался вполне логичным. Прежде всего, ему нужен был транспорт, который доставит его домой – продолжать питерские каникулы не имело смысла. Задача Сан Саныча заключалась в поддержании уверенности пребывания Сергея на конференции. Это было необходимо для того, чтобы Петровский продолжал думать, что Дроздов вернется только к выходным. Сергей же, тем временем, получал два-три дополнительных дня на раскрутку версии с Петровским.

Сама идея была в достаточной степени рискованной, поскольку, в случае неудачи, грозила потерей не только средств на существование, но и звания. В том, что Петровский не станет его физически уничтожать, Сергей был почему-то уверен, а увольнение его не сильно заботило, хотя он к этому уже не стремился как раньше.

Дорога домой оказалась не такой радостной, как ожидалось, даже мысль о скорой встрече с Катей нисколько не смягчало тех мрачных мыслей, в которые был погружен Дроздов. Ему многое пришлось обдумать, а это изрядно выматывает, в особенности, когда не знаешь, с чего начать. Как и в самом начале всей этой истории не за что было зацепиться, поэтому приходилось просчитывать больше надуманные варианты.

Учитывая, что светиться было нельзя, первым делом Сергей решил отправиться к Климову. Из всего его окружения, Андрей остался единственным, кому он мог доверять, к Кате ехать было пока нельзя. Но предупреждать о своем визите он не стал – решил понаблюдать, как тот поведет себя, увидев его на пороге. Эффект неожиданности оставался приоритетным элементом его работы и, часто приводил к достаточно прогрессивным результатам.

Неподготовленные люди редко спокойно реагируют на стремительные действия со стороны других, а Климова не мешало бы растормошить. Дроздов видел в нем потенциал, но он требовал раскачки, что в сложившихся условиях было просто необходимо. Время играло не на их стороне, до конца недели нужно было совершить невозможное, а именно: вырвать инициативу в свои руки. Правда, пока еще сложно было себе представить, как этого добиться…

Когда Сергей добрался до заветного жилища Климова, уже начинало вечереть. Поднимаясь по лестничному пролету, он полагал, что его визит вызовет приятное удивление, но просчитался даже в этой мелочи. Что было говорить о его стремлении переиграть Петровского, если оказался не способен на простое предположение, что вечером после работы Андрей может быть не один…

Дроздов постучал в дверь, звонка обнаружить не удалось. Через пару минут (слишком долго) хозяин жилища отворил и предстал перед ним в домашнем халате.

– Сергей Андреич?.., – сказав это, Климов на мгновение замялся, было заметно его смущение. Сергей сразу отметил, что реакция несколько отличается от той, что он себе представлял. Что-то тут было не так. – А что вы тут делаете?

– Я тоже рад тебя видеть, Андрюша. Не пригласишь на чаек?

– Д-да, конечно, – Климов продолжал мяться, провожая своего начальника в кухню. Дроздов уже начинал понимать, что нанес визит не вовремя, как из спальни долетел женский голос.

– Мой лев, ты скоро?

Повисла неловкая пауза, Дроздов улыбнулся – теперь все было понятно. Но идти ему было некуда, а потому он решил играть до конца.

– Ну что же ты растерялся, лев? Беги уже к своей львице, а я пока подожду. Только недолго, есть разговор.

– Вы что уже все знаете?

Климов неверно расценил иронию майора полиции и понес какую-то невообразимую чушь, какую обычно начинают распылять люди, если им есть, что скрывать. Ситуация становилась интереснее и напоминала бородатый анекдот. Теперь Дроздов уже не мог отказать себе в удовольствии поиздеваться над младшим товарищем.

– А как ты думал, Андрюша? Начальник всегда осведомлен о связях своих подчиненных.

– Прошу прощения, не успел сказать. Сам не знаю, как это получилось. Но это же ничего не меняет, правда?

– Как раз наоборот – это меняет все! Да, Андрюша, удивил ты меня. Не ожидал. Думаю, ты знаешь, что должен теперь сделать.

– Удостоверение на стол?

Дроздов не выдержал и расхохотался, давно он так не веселился. Климов тоже хорош – насмотрелся голливудских фильмов. Видать, совсем размок от частых постельных приключений. Другого объяснения происходящему не было, идиотом он не являлся. Кто бы мог подумать, что он окажется таким героем-любовником: сначала Леночка, теперь эта, действительно, а кто же там. Стало любопытно. Успокоившись, Сергей, уже заметно мягче, продолжил:

– Ну, ты даешь, Андрей. Что ты, в самом деле? Если бы каждый из нас сдавал удостоверение после каждого подобного случая, то я даже не знаю. Это просто абсурд. И вообще я понятия не имею, кто там у тебя. Но видел бы ты свое лицо! Ладно, извини, что ворвался. Просто мне сейчас некуда пойти. Давай успокоимся, выпьем, если есть что, познакомишь меня со своей дамой, и мы все обсудим.

– Так Вы не в курсе? Я подумал, что Вы приехали убедиться, что это правда.

– Во-первых, я уже говорил, что мы на «ты». А, во-вторых, в чем я должен убедиться?

На шум, не выдержав томительного ожидания, а может из любопытства, вышла молодая особа, смутно знакомая Дроздову. Андрей не замедлил представить их друг другу. Своей спутнице: «Дроздов Сергей Андреевич, мой начальник. Я тебе о нем рассказывал», а затем Сергею: «Пальцева Василиса Семеновна», и несколько тише: «подруга Ждановой».

Несмотря на то, что подобное развитие было вполне закономерным, Сергей отметил для себя, к каким интересным поворотам порой приводят вполне обычные стечения обстоятельств. Чтобы скрыть некоторое удивление, он просто шире улыбнулся, а затем поздоровался и приготовился слушать, благо информация оказалась довольно интересной. Пока Андрей начал рассказывать, Василиса на скорую руку организовала легкую закуску к оперативно возникшим на столе пол-литра белого.

– Сергей Андреич, ты не ругайся, что сразу не сказал о нашей связи. Честно, просто побоялся. Да и рассказывать тогда было особо нечего.

– Забей! Работа у нас такая. Я тебя не виню ни разу. Я лучше, что ли поступил? Знаю, что за моей спиной кости мне мыли по поводу Кати. Не отрицай! Так что, порядок. Ты, давай, по существу.

– По существу лучше поведает Василиса, мне она не сразу все открыла, а только когда убедилась, что я не специально копаю. Надо же нам было о чем-то разговаривать. А скрытность ее понять можно, опасалась за свою жизнь. Но бегать от проблем не привыкла, вот где таких делают?

– Это потом. Слушаю тебя, Василиса. Расскажи мне про свою подругу.

К этому моменту все, наконец, расслабились, Василиса чувствовала себя непринужденно. Андрей тоже успел подготовить ее к неприятному разговору с его начальником, который произвел на нее довольно хорошее впечатление. Так что особых проблем с решительностью у нее не возникло. К тому же всегда спокойнее давать показания в неофициальной обстановке, а молчать смысла не было никакого.

– Маринка была той еще стервой, но нас многое связывало. Как это часто бывает, противоположности притягиваются. Так было и у нас, в женскую дружбу я не верю. Наверное, все дело в том, что она была для меня неким щитом, закрывающим от грязи, а я была ее совестью. На том и сошлись. Я всегда была в ее тени, мужики постоянно на нее западали, а я часто комплексовала – так воспитана. Хотя это не важно.

Сколько себя помню, я всегда тянулась к созданию семьи, только мужики попадались не те. Когда я поняла, что это прилетает ко мне по касательной от Маринкиных беспорядочных связей, даже хотела с ней расстаться. Но куда там. Силу привычки никто не отменял, да и не могла я ее винить за это. Но один случай стал тем звоночком, когда понимаешь, что пора что-то менять или быть беде. Это было как раз, когда она познакомилась с Вениамином.