Застав его у зеркала, с помадой на губах, Она едва прикрыла улыбкой давний страх И развела руками: «Как будем дальше жить?» А он ей: «Кто безгрешен, как грешных не любить?
Ты думаешь, помада мою закроет боль, С которой исполняю я честно мужа роль? В фантазиях на яркую я сцену выхожу, И только там я счастлив, и там собой горжусь…
Ты можешь мои платья в лоскутья искромсать, На холод ночью выгнать, а можешь и понять… С собой уже смириться и снова оценить Все странности и смыслы и, наконец, решить:
А быть ли с «манекеном», с улыбкой неживой? Сливаться цветом с серою бетонною стеной? И говорить наигранно о страсти и любви, Другой я – этот факт, будь сильной и прими…»
Она не понимала, где проморгала суть, Расплакалась и крикнула: «Меня теперь забудь, Желаешь быть собой? Кто я, чтоб запрещать? Сто лет уж, как остыла наша с тобой кровать».
И тихо вышел из дому он в моросящий дождь, Она… не скоро вынула застрявший в сердце нож, Они однажды встретились, но как-то впопыхах: Спешил куда-то в туфлях он на тонких каблуках…
Не запирайся на замок
Не запирайся на замок: В кармане сто ключей — Не надо медвежатника. Не слышишь, плеер «режет» рок? А я опять ничей — На должности привратника?
Не запирайся на замок: Я доберусь до твоих окон, Изрядно перепив с вампиром… Прошу, не целься серебром в висок, Со лба откидывая локон: Лишь зря испачкаешь квартиру.
Не запирайся на замок: Пообещал мне старый йог Учить ходить сквозь стены! Поверь, и не такое бы я смог, Перешагнул бы твой порог И замер снова посреди арены.
Где был и форменным шутом, И акробатом, и жонглером, И пуделем, и пони, и слоном, Аплодисментами, что грянут скоро. Побыть бы чуточку собой, Но дашь ли обрести душе покой?
Ну а пока, пусть на короткий срок, Не запирайся на замок…
Нате
Ты поступью легкой ходишь В платье воздушном, летящем, С ума меня снова сводишь, В прошлом и настоящем.
С тобой лишь одно мгновенье, Как целой Вселенной подарок, В серьезности и веселье, В прозе и под гитару.
Ты самый надежный друг, Мыслящий, верный, желанный, На север зовешь, на юг, С тобою – в любые страны.
К груди прижимаешь цветы, Всегда аромат их вдыхая, Ты – мой океан Красоты, Любимая вечно, родная.
Чем удивишь меня?
Чем удивишь меня? Закатом в мандаринах, Изогнутой трубой На крыше под луной, Иль песнею душевной, Не утонувшей в винах, По сложности распева Тебе под стать одной.
Чем удивлю тебя? Не дохленьким букетом, Не стареньким пальто, Не шуткой с бородой. Я стану на мгновенье Души твоей рассветом, На утро воскресенья, В час страсти неземной.
Чему дивимся вместе? Возможности быть целым, (При разности ветров И высоты вершин). Созвучию сердец, Прикосновеньям смелым, Сто раз их пережив, Без поводов, причин.
Запрети мне в себя уходить
Запрети мне в себя уходить. Запрети вечерами ругаться. Запрети про обман говорить — Человеком всегда оставаться.
Запрети мне от жизни устать, Не нарезав семье свежий хлеб. Запрети с Судьбой в карты играть, В темноте понимать: «Не ослеп…»
Запрети прикасаться к себе, Когда страстным желаньем томим. Запрети жить дурной голове. Разреши лишь понять, что любим.
Часть 3. Персоны
Странник
Где воскрешение от Чаши Сил? Где смысл всех дорог? И сколько стертых башмаков? Кто знает, где привал? Кто, как Великий, «много смог»? А кто всех торопил И к финишу устал? Кто сам себе солгал? Я этого не знал, Но шел вперед! Другим назло! Где гнали прочь, а где везло, Кто наливал вина И резал свежий сыр, Кто опускал глаза, Отпрянув от окна, Кто двери открывал, Тем приносил я Мир. Однажды мне понравилась Она, И я свернул с Пути! Мне здесь открыли смысл дней: «Любовь-Вселенная важней», Но я недолго пробыл с Ней, И снова шел на Зов Огней. Себя не обойти! Лишь пробовать догнать, Но мудрое в других познать, Как землю, задыхаясь, жрать, И все же – Дело продолжать! Когда-то будет найден мой приют. В него войду Свободным от житейских пут.
Странник-2
Земля отыщет неба край, Затянет ветер в сеть оврагов, Волков раздастся дружный лай, Светает, но в пути бродяга.
Гроза застала на дороге, Помог плащ драный, крыша – мост. Привал надолго – мокры ноги. Сидеть теперь, «поджавши хвост».
Добро и зло – мотив извечный. И видно странствия – стезя. Погреться бы сейчас у печки, Но расслабляться, жаль, нельзя.
Отмерит тысячную милю, Поправит лямку вещмешка, Пока здоровье есть и «в силе», Ступай, куда зовет Судьба.
Скрипач-бедняк
Скрипач-бедняк С одною только скрипкой, И с ветром-другом, И с улыбкой. В его кармане не звенят монеты, Он пуст, и в нем На многое найдут ответы Завистники той славы И судьбы, Которая на долю выпала ему. Но почему? Он отказался от всего И выбрал волю и свободу. Они по жизни так легко Ведут его, Он дарит музыку народу! И кто-нибудь его накормит, На время приютит И даст ночлег. Непонимание коллег Отвергнул он! Его Закон, а изменений в нем не будет: «Служенье Музыке и Людям».
Архитектор лучший самый
Архитектор лучший самый, Фантазер и доброхот, Раз возвел воздушный замок, Но никто в нем не живет.
Долго люди приставали: – Надо замочек обмыть… Чтобы стены крепче стали, Кошку на порог пустить.
– Ты, герой, такое строишь Мановением руки, Свой секрет не приоткроешь? Как не пачкать сапоги?
Архитектор уклонялся: – Потому не переехал, Что тот комплекс создавался Всем совсем не на потеху.
– С виду, – говорил он, – «сахар», И «изюм», и «булочки», Двор и башни – все с размахом, Но пустым быть улочкам.
Пусть и внешне все воздушно, Как перина в сто слоев, Но внутри отмерзнут уши И душа не запоет.
Замок – он напоминанье, И не только самому, Что не все наши желанья Сбудутся по одному.
Чтобы что-нибудь построить, Надо миром впрячься в воз, А не лезть в псевдогерои, Гордо распушая хвост.
Лишь фантазией одною На века град не создать, Пота-крови заготовить, А потом уж обмывать.
Гроссмейстер женских наслаждений
Гроссмейстер женских наслаждений — В два хода – далеко не детский мат Привык он ставить – виртуоз-аббат. Да, в очередь к нему стоят На партию-другую полуночных «бдений» Смакующих вина закат.
Успеха ключ – секрет прикосновений. Волшебной магии трудолюбивых рук, Вращающих порочный круг. Тепло их стоит преступлений, Чтоб в омут броситься греха: Коварна страстная рука.
Коварен, кто Игре обучен. Продуманность – не беглый случай. Плетет гроссмейстер сеть интриг. И нет искусней женщин в них. У многих муженьки в силках, Гроссмейстер – с долей в их делах.
Итог – за сладкое расплата: За негу жаркого заката Теряли золото фигуры Двухцветной шахматной доски. Не помогали – порошки, микстуры, Излеченным аббатом от «тоски».
Госпитальер
На щите – белый крест на красном, На печати – больной под «торшером», Он владел и мечом и лекарством, Звался Рыцарем – Госпитальером.
Пилигримов, от Яффы бредущих, Ко Гробу – в земле Святой, Защищал он – помощи ждущих Средь пустынь и жары немой.
Врачевал – травами, и железом, И молитвой, и шепотом рун, Заживлял души, раны-порезы, Воин-медик, совсем не колдун.
Под Дамаском и Назаретом Был потрепанным сильно Судьбой, Знал он – вечно арабское лето, Но могло и в песок с головой…
Родос, Мальта – там неустанно Среди волн средиземных гула Отражал он атаки османов, Не давал и пиратам разгула.
Где святой Иоанн прикроет, Где Магистр живот сохранит, Врачи-воины – тоже герои, Надежный для страждущих щит.
Иссумбоси
Я плыву в хрупком блюдце по миру, Весла-палочки, шторм, не тряси. Ощущаю себя крошкой сыра, Человечком-Иссумбоси.
Демонов заколю по дороге Швейной маминою иглой, Пусть и маленькие мои ноги — Дружат крепко они с головой!
Я, конечно, однажды достану Тот магический молоток, С его помощью рослым стану И женюсь, только дайте срок…
Я плыву в хрупком блюдце по миру, Весла-палочки, шторм, не тряси, Может мир изменить «крошка сыра», Человечек-Иссумбоси.