Kitabı oku: «Записки дауншифтера. Из серых петербургских будней в страну драконов и фей – Вьетнам», sayfa 2
Луна наоборот
11 ноября 2012 года
Дочку хозяев гестхауса, который я снимаю, зовут Лили, и она немного говорит по-английски. Родители же не понимают ни слова. Тем не менее это не мешает нам мило общаться на пальцах, улыбаясь друг другу. Хозяйка часто приносит мне связку бананов или половинку арбуза, мякоть которого я выковыриваю украденной из кафе ложкой: у меня нет посуды. Стены комнаты окрашены в приятный зеленый цвет, а окна закрываются ставнями: в деревянных рамах нет стекол.
Мои немногочисленные вещи уже разложены по полочкам. Полугодовой запас краски для блондинок, пара русских книжек и блокнот с записями отправились в тумбочку. Там же нашлось место пакетику с русскими лекарствами – активированным углем, цитрамоном, колдрексом и другими таблетками, которых здесь не найти. Платья, майки и шорты висят в шкафу. Из посуды я взяла с собой лишь любимую оранжевую кружку с синим цветком, которую мне подарила подруга на 19-летие. Это самый родной и привычный мне предмет в комнате. Кружка прямо-таки контрастирует со всем остальным, абсолютно новым для меня миром. Когда я пью из нее чай, на меня накатывает чувство, которое, скорее всего, можно назвать ностальгией. Из новых вещей у меня появилась маска, которую надевают на лицо при поездках на байке. Вьетнамцы носят их вовсе не из-за эпидемии неведомой болезни, как предполагают некоторые туристы. Маска защищает от солнца и пыли. По причине здешней высокой солнечной активности на полке с косметикой у меня стоит три вида кремов для загара. А еще кокосовое масло – самое популярное средство по уходу за кожей и волосами. Им здесь мажутся с ног до головы.
Дом хозяев устроен так, что сначала идут два гестхауса. Они зеркально повторяют друг друга, и оба были свободны. Я выбрала тот, стена которого украшена наклейками с забавными силуэтами котов. Дальше вглубь уходит длинный узкий хозяйский дом, но я заходила только в переднюю комнату с алтарем, посвященным умершим родственникам. На нем рядом с пожелтевшими фотографиями пожилых людей стоит фотка мальчика лет тринадцати. Из-за этого алтарь вызывает особенные эмоции грусти и тревоги от, по всей видимости, недавнего несчастья.
Лили убегает по утрам в школу, когда я еще сплю. А ее родителей я часто вижу дома. Чем они занимаются, кроме сдачи в аренду жилья, мне неизвестно. По субботам ранним утром хозяйка будит меня настойчивым стуком в дверь и, невзирая на мое сонное лицо, вручает мне миску с фруктами, заносит в комнату охапку веников и швабр и начинает мыть полы.
Кстати, типичные для вьетнамского дома полы выложены плиткой. И на них ни в коем случае нельзя ничего ронять, так как экраны телефонов, посуда и другие хрупкие предметы разлетаются от удара о пол вдребезги, даже упав с относительно небольшой высоты. Я уже успела уронить на плитку пузырек с ярко-оранжевым лаком для ногтей и потратила полночи, чтобы отмыть стены и пол. Кафель – это единственный материал, который не могут победить влажность и плесень, поэтому его используют при отделке домов очень часто.
За ставнями моего окна теперь бушуют пальмовые заросли. Когда я впервые попала на море, первое, что я хотела увидеть, были пальмы! Отлично помню свой восторг от этих чудо-деревьев, и как мы с подружкой фотографировались с ними рядышком. Сейчас пальмы растут буквально в двух метрах от моего окошка. Это ли не чудо?
Я узнаю, что кокосы с верхушек пальм снимают специальные люди. Они забираются по стволу, как обезьяны, без какого-либо специального снаряжения. Я видела таких парней, все они мускулистые и ловкие. Владельцам отелей и ресторанов, в садах которых растут пальмы, приходится нанимать за деньги людей для сбора кокосов. Спелые кокосовые орехи, если их вовремя не снять, падают на землю, а весят они по нескольку килограммов. Это даже одна из причин смертности населения в странах, где растут пальмы. По статистике, которую я нашла в интернете, от падения кокосов погибает больше людей, чем от нападения акул или собак. Забавно, ведь собак и акул боятся многие. А кто всерьез опасается кокосовых пальм?
А еще луна на небе смотрит совсем в другую сторону. Я никогда раньше не задумывалась о том, какой видят луну люди на другой стороне планеты.
Часто я просыпаюсь от лая собак, криков петухов или визга свиней, что после городской жизни немного странно. Я закрываюсь подушками, чтобы не слышать, как визжат поросята. Думаю, что такие пронзительные звуки они способны издавать, только когда их режут. Но Стас смеется и говорит, что это их таскают за уши, когда перевозят с места на место. Я очень стараюсь ему поверить.
Во Вьетнаме мои биологические часы совершенно изменили свой ритм. Если в Питере я просыпалась раньше половины девятого, то ненавидела весь мир. Ни в коем случае не следовало пытаться беседовать со мной ранним утром. Это могло привести к плачевным последствиям. Стоило мне отпустить ситуацию и позволить себе спать сколько угодно времени, я начинала просыпаться в половине первого дня. Здесь же в семь утра я могу запросто подскочить без будильника, при этом благодаря Вселенную за новый чудесный день и обожая каждого встреченного на моем пути! Утро стало для меня самым счастливым и оптимистичным временем суток! Кто бы мог подумать!
Проснувшись, перво-наперво я открываю ставни и впускаю в комнату солнце. Потом беру свою тетрадь с записями и фломастер, возвращаюсь в постель и, удобно устроившись на подушках, проставляю на чистой странице цифры от одного до десяти. Рядом с цифрами я пишу десять благодарностей Вселенной. Список получается примерно таким:
1. Благодарю за то, что я сегодня выспалась.
2. Благодарю за то, что я чудесно себя чувствую.
3. Благодарю за то, что я могу наслаждаться теплом, морем и солнцем. Хоть сейчас на календаре ноябрь.
4. Благодарю за то, что с моими близкими все в порядке.
5. А еще за скайп, который может связывать нас каждый день!
И так далее… Каждый день благодарности получаются разными, ведь в жизни есть столько удивительных моментов, которые стоит ценить! Может быть, это маленькое упражнение и настраивает меня утром на столь позитивный лад. И я знаю, что оно притягивает в мою жизнь еще больше хороших событий, которые, я в этом уверена, должны случиться очень скоро!
В целом для меня пока все жутко непривычно, особенно еда. Никакой тебе вкусной картошечки с котлетками или борща, один сплошной рис. С этим мне сложнее всего справиться. Оказывается, я жутко зависима от пищи и не могу жить без сыра и шоколада.
Зато экзотики здесь хоть отбавляй. Я попробовала удивительные плоды фрукта с красивым названием «сердце дракона», медовые сахарные яблоки, желтые арбузы и невероятно вкусную маракуйю, которая стала моим любимым местным фруктом. А вчера мне встретился сосед, который стоял чуть в стороне от дорожки и разделывал змею себе на обед. На голову змеи он надел маленький мешочек. Считается, что змея не должна видеть своего убийцу, иначе она может волшебным образом передать информацию об обидчике своим сородичам. И они придут, чтобы отомстить.
Бытует мнение, что азиаты едят все, что движется, в том числе насекомых и личинок. Последние действительно продаются в супермаркете, но я ни разу не видела, чтобы их кто-то покупал. В повседневной жизни вьетнамцы едят рис с курицей или свининой или фо – суп с лапшой.
Стас рассказывает мне о типичном для вьетнамской хозяйки наборе продуктов. В первую очередь она покупает рис. Это основной компонент вьетнамской кухни. Рис закупают не пачками, а сразу большими мешками, ведь едят его каждый день. Еще из риса вьетнамцы готовят пирог-рулет бань чынг со свининой в банановых или марантовых листьях, лепешки с кунжутом и воздушные хлебцы. Из риса делают съедобную рисовую бумагу для спринг-роллов. Рисовую муку используют для выпечки пирожков бань бао с мясом и вареным перепелиным яйцом внутри. В общем, блюд из риса очень много, всех не перечислишь!
Второй по популярности ингредиент, используемый для приготовления вьетнамских блюд, – рисовая лапша. В магазине можно купить не только обычную сухую лапшу, но и готовую в пакетике. Такую лапшу нужно просто залить бульоном, добавить зелени, и получится суп.
Набор овощей схож с нашим. Из того, чего нет в России, можно выделить горький огурец. Его тушат или фаршируют, как перец. И он действительно горький. Но считается очень полезным.
А вот набор фруктов в корзине вьетнамки будет значительно отличаться. Яблоки здесь импортные и дорогие, а желтых лимонов нет совсем. Зато маракуйя, папайя, ананасы, джекфруты4 и бананы разных сортов продаются круглый год.
Хорошая хозяйка никогда не забудет о перчике чили. Как без него? Просто невозможно взять и не купить чили!
Кроме курицы, свинины и говядины на вьетнамских прилавках можно увидеть мясо буйвола или лягушек, которых тушат или готовят на решетке.
В больших количествах закупается зелень. Базилик, кинза, лемонграсс, листья салата обязательно должны присутствовать на столе.
А вот хлеб – это нетрадиционный для вьетнамцев продукт. При выборе в хлебном отделе хозяйка отдаст предпочтение хрустящему багету. Тут постарались колонизаторы-французы.
Рыбный соус должен быть в каждом доме. Он отличается резким и специфическим запахом и насыщенным рыбным вкусом.
А еще вьетнамцы любят пиво и покупают его ящиками. При этом предпочитают банки, а не бутылки.
Бойкая девчонка из ближайшей фруктовой лавки учит меня есть папайю и зеленые манго с солью и перцем. Я сначала удивляюсь, но потом пробую, и мне нравится! Вообще вьетнамцы любят странные для нас сочетания продуктов. Как вам, например, понравится томатный сок с молоком и сахаром? Я вот не смогла оценить!
Большое количество разных новых эмоций отвлекают меня от душевных переживаний. Я прекрасно сплю на новом месте и быстро адаптируюсь к другому часовому поясу. По утрам я хожу в ближайшее кафе, заказываю там яичницу с хрустящим багетом и безумно вкусный вьетнамский кофе. А потом иду на море и пытаюсь загореть. С моей светлой кожей сделать это невероятно сложно. Даже если она краснеет от солнца, на следующий день эффект улетучивается. И я остаюсь белой, как и прежде.
Загар – это эталон красоты в Европе. В Азии же все наоборот. Вьетнамки тщательно скрываются от солнышка. Даже в самые жаркие дни они ходят в брюках и кофтах, лицо закрывают маской, а кисти рук – перчатками.
Непонятно, кто скрывается за всеми этими одежками. Интересно, вьетнамцы знают, что такое солярий? Наверное, в их представлении – это кабинка смерти.
А вообще, вьетнамки красивые – маленькие, стройные, с тяжелыми блестящими черными волосами. Все юркие и смешливые. Мною сразу было замечено, что если относиться к вьетнамцам хорошо, то они тебе отплатят той же монетой. Причем сделают это в двойном размере.
Место, где я живу, бывшая рыбацкая деревня, которая благодаря своему удачному расположению превратилась в курорт. По сути, это одна длинная улица вдоль моря. На первой линии здесь построены отели с большими зелеными территориями, а на второй – магазины, рестораны, спа-салоны, небольшие гостиницы и гестхаусы. Несмотря на развитие туристической инфраструктуры, рыбаки здесь по-прежнему занимаются своим промыслом. Они плавают на смешных, похожих на тазики, лодках. Такие лодки-корзины можно увидеть на вьетнамских открытках и рекламных постерах, призывающих отдыхать в этой стране. Их делают из бамбука, обмазанного смолой. Однажды я плыла в такой лодке до катера. Сильные волны раскачивают суденышко в разные стороны, практически опрокидывая его. Удержать равновесие в лодке очень сложно.
Иногда я приезжаю на велосипеде на городскую набережную, где стоит множество таких лодочек, а волны бьются у берега о живописные камни. Там я читаю, периодически отвлекаясь, чтобы насладиться окружающим пейзажем.
Вот и сегодня я сижу на песке чуть в стороне от каменного пирса у серферского спота и смотрю, как спортивные и загорелые парни пытаются поймать волну. А что, если бы один из них стал моим мужем? Я представляю, как мы бы вместе путешествовали по свету, гоняясь за самыми опасными волнами. И в моей голове рождаются яркие образы.
Вот мы на райском острове. И на закате я жду, когда он выйдет из воды. И мы будем вместе смотреть, как красное солнце уходит за границу моря, чтобы вернуться к нам на следующий день.
Я верю в визуализацию и знаю, что если представить, что те вещи или ощущения, которые хочется испытать больше всего на свете, уже есть, они обязательно очень скоро действительно появятся в жизни. А сейчас мне хочется взаимной любви и понимания с человеком, с которым нас не будут разделять никакие преграды. И в моей голове явственно рождаются строчки, адресованные тому вымышленному, но уже почти реальному мужчине, которого я встречу в ближайшем будущем:
Если бы не было рядом тебя, я б вставала с утра.
Делала кофе и собственным снам удивлялась.
Шла бы на море, боялась бы волн, как всегда,
Встречала друзей и приветственно им улыбалась.
Я бы сидела на пирсе, писала стихи,
Думала бы о том, что все в жизни сложилось.
Что мои будни не так уж скучны и плохи,
И что желала я, в мире моем появилось.
Только не знала б о том я, как вкусен с утра
Кофе, который всегда ты готовишь с любовью.
Как замечательно выпить его не спеша
И обсудить то, что ночью приснилось, с тобою.
Я бы не знала, что волны не так уж плохи,
Если ты знаешь, как нужно вести себя с ними.
И не смогла бы прочесть тебе эти стихи
Были они бы тогда совершенно другими…
Я мысленно оказываюсь в светлом доме за чашкой кофе с тем, кого мне еще предстоит узнать. Его внешний образ скрыт за дымкой еще не произошедших событий, но я все равно вижу главные качества этого человека. Он надежный, но в то же время непредсказуемый и с ним интересно каждую минуту. Он любит познавать новое и делится со мной своими открытиями. Он может оградить меня от внешних забот, но вместе с тем не мешает моему самовыражению и одобряет мои сумасшедшие поступки. Я вглядываюсь в плавающих в морской пене смелых парней, тела которых бронзовыми бликами сверкают в лучах солнца, но пока не вижу его. Того, к кому я обращаюсь в своих стихах.
Страна Бесколготия
15 ноября 2012 года
Я решила не откладывать поиск работы и сегодня уже провела первый день на новом месте. Да уж, «пожить по-другому» мне действительно удастся. Я устроилась в торговый центр, где буду продавать жемчуг и шелк. То, что до этого я совершенно ничего не смыслила в этих вещах, вовсе не испугало хозяек магазина. У них возник лишь один вопрос:
– А ты сможешь проработать до апреля, пока здесь сезон туристов?
– Без проблем, – согласилась я и приступила к своим обязанностям.
Хозяйки магазина, две сестры-вьетнамки, отлично говорят по-русски. Почти как мы. Они, даже ударившись об угол стола, матерятся не по-вьетнамски, а по-русски. Дело в том, что сестры какое-то время жили и учились по обмену в России. Старшая сестра Шона – спокойная, разговаривает медленно и ведет все дела размеренно. А младшая Динь, напротив, громко тараторит, запросто может вспылить и все воспринимает в штыки.
В первый же мой рабочий день мы сидим с Шоной за обеденным столом в конце торгового зала. Здесь девчонки, торгующие чаем и кофе, усаживают туристов и проводят для них дегустацию напитков. Кроме чая желающие могут отведать настойку на рисовой водке. Она желтеет в огромной как минимум пятилитровой бутылке. Внутри сосуда плавают довольно подозрительные коренья, травы и трупики морских коньков и гекконов. Такие настойки, согласно традиционной для вьетнамцев и нетрадиционной для нас медицине, поддерживают иммунитет и положительно влияют на мужскую силу. Туристы, узнав об этом, дегустируют настойку с большим удовольствием.
Шона рассказывает мне о том, что в русской школе Динь дразнили из-за недопонимания или просто потому, что она была не такая, как все.
– С тех пор Динь всегда настороже и нападает первая, чтобы ее никто не обидел, – делится со мной Шона. – Мне тоже приходилось трудно в университете. Когда я приехала в Россию, мой уровень русского языка был совсем низкий. Преподаватели ругались из-за того, что я не записываю лекции. А я не могла записывать!
Объяснить это ей не позволяли неуверенность и застенчивость. Тогда Шона пролила немало слез, но преодолела все трудности и сейчас, вернувшись во Вьетнам, она запросто работает с русским персоналом и туристами, говоря с ними на одном языке.
Еще Шона рассказывает мне про семейный бизнес. Главным у них считается отец. Он принимает все важные решения, но по факту управляют делами Шона и ее брат Рома. Девушка занимается магазинами, а парень турагентствами.
– Честно, хочу бросить все, – говорит Шона, – семью хочу и детей. Но родители не отпускают. Говорят, что пока дела важнее.
Шона замужем за высоким худым парнем с впалыми щеками и отросшими до мочек ушей прямыми черными волосами. Его зовут Чан. Уже давно к нему приклеилась кличка Джеки Чан, поэтому на одном из магазинов, принадлежащих семье, вечерами горит вывеска «У Джеки Чана. Мы сносно говорим по-русски».
После моей привычной работы в рекламном агентстве день прошел не просто тяжело. Это было убийственно – провести восемь часов на ногах. Физически трудная работа – это отличный способ избавиться от всех ненужных мыслей. Перед отъездом я посмотрела фильм о девушке, которая, чтобы забыть о своей несчастной любви, решила отправиться в другой город и устроилась там официанткой в две смены – ночную и дневную. Ей и спать-то было некогда, не то что вспоминать о неудавшемся романе. Мне, чтобы не думать ни о чем, оказалось достаточно восьми рабочих часов в магазине шелка и украшений. Ноги гудят, голова идет кругом от бесконечных вопросов туристов. Теперь я знаю, что жемчуг во Вьетнаме искусственно выращенный, то есть его действительно создает моллюск, но песчинку в раковину подкидывает человек, а держат моллюсков на специальных фермах. Поэтому купить во Вьетнаме жемчуг можно недорого. А вот настоящие жемчужины, появившиеся в диких условиях, за которыми ныряют ловцы, стоят огромных денег.
Я уже поняла кое-что о вьетнамцах. И вот мои наблюдения:
♦ Наблюдение первое. Даже если вас не понимают, с вами все равно согласятся. Поэтому так опасно спрашивать у вьетнамцев дорогу, они запросто укажут вам путь, совершенно не представляя, куда вам надо. Недавно мы со Стасом отправились в магазин хозяйственных товаров, чтобы купить ему велосипедный замок. Владельцы магазина, муж и жена, не говорили по-английски, поэтому нам пришлось разыграть несколько сценок с участием велосипеда и воображаемого Али-Бабы, который хочет его украсть. После каждого представления вьетнамцы хором говорили: «Аааааа!» – и в их глазах читалась искра понимания. После этого они приносили нам тройник, металлический кран или шланг для поливки растений. Но они не сказали, что нужной нам вещи в магазине нет и до последнего пытались продать свой товар.
А вот продавцы на рынках из-за большого количества русских туристов уже были вынуждены выучить важные русские слова. Наши люди считают, что понимать их должны в любой точке мира и знать английский необязательно. Поэтому они настойчиво беседуют с вьетнамцами по-русски, думая при этом, что чем медленнее они скажут русское слово, тем проще вьетнамцу будет их понять. А если говорить громко и по слогам, то уж точно все должно стать ясно, как день. Поэтому частенько можно услышать, как кто-то из русских кричит вьетнамочкам: «Цееее-нааа?» или «Скоооль-кооо стоооо-ииит?» или даже «С-Ч-Ё-Т!» Но, как я уже говорила ранее, многие продавцы не теряются и бойко кричат: «Двадцать! Вкусно! Давай-давай!» Что ожидают услышать наши женщины, вопрошающие: «Деточка, скажи, а хурма вяжет?» – мне совершенно неясно. Даже если бы каким-то чудом вьетнамки знали каждое из этих слов, их мозг закипел бы от представления вяжущего спицами или крючком фрукта. Я понимаю, что многие люди, в особенности представители старшего поколения, не имевшие возможности практиковать язык и выезжать за границу, действительно не виноваты в том, что не знают английский. Но все же можно ограничиться простыми английскими словами или языком жестов, а не пытаться изъясняться длинными предложениями на великом и могучем.
♦ Наблюдение второе. Если вьетнамец хочет выразить непонимание или отрицание (обычно это происходит тогда, когда ему лень с тобой связываться, потому что он лежит в гамаке, и ничто не может потревожить его сиесту), то он совершает характерный жест руками, который мы называем «крутить фонарики». Теперь я активно пользуюсь этим жестом, когда хочу отвязаться от вездесущих торговок кокосами на пляже. Кстати, про гамаки. Азиаты очень их любят. И я, разделяя эту любовь, тоже завела себе гамак. Очень приятно лежать с книжкой и качаться в этом нехитром приспособлении. Во Вьетнаме есть даже помещения с рядами гамаков, где во время поездки по шоссе можно остановиться и передохнуть. И вообще с гамаком можно устроить сиесту в любом месте, где есть две пальмы!
♦ Наблюдение третье. Часто вьетнамцев называют именем, которое является порядковым номером. Например, недавно я познакомилась с девчушкой Ба (тройка), а обедаю в кафе, хозяина которого зовут Там (восьмой).
♦ Наблюдение четвертое. Иногда на улицах можно увидеть вьетнамок в их традиционных костюмах – аозай. Это рубаха-платье с большим вырезом по бокам, которая надевается поверх брюк. Такие наряды обычно шьются из красивых тканей, а иногда украшаются вышивкой. Аозай надевают в школу старшеклассницы. Можно увидеть в таких национальных костюмах работниц банков или гостиниц. Мне нравится, когда женщины поддерживают традиции своего народа в одежде, например, потрясающе выглядят индианки в их ярких сари. В России девушку в сарафане можно встретить разве что в составе народного ансамбля, а во Вьетнаме национальный наряд до сих пор украшает женщин в повседневной жизни. К тому же аозай стройнит и очень удобен. Благодаря широким разрезам платья и наличию брюк он позволяет с легкостью водить байк.
♦ Наблюдение пятое. Вьетнамцы обожают петь под караоке. После работы они ходят в караоке-клубы, а многие имеют аппаратуру дома и начинают петь прямо с шести утра. Свадьба без караоке – это вообще провал! Надо сказать, что поют вьетнамцы не всегда хорошо, но обязательно громко! Поэтому, если вашими соседями оказались любители караоке (а шансы того, что они таковыми окажутся, очень велики), запасайтесь берушами или просыпайтесь вместе с поющими с первыми лучами солнца. Под караоке вьетнамцы поют не только дома, но и в клубах. Это очень популярное развлечение. Каждая компания снимает в таком заведении отдельную комнату. Поэтому можно петь и не стесняться. Хотя обычно вьетнамцы и не стесняются! Мы пару раз ходили в караоке (в некоторых местах есть возможность петь не только по-вьетнамски или по-английски, но и по-русски). Вьетнамцы всегда выбирали из списка душевные и мелодичные песни, впрочем, других у них и нет.
♦ Наблюдение шестое. Вьетнамцы могут что угодно перевозить на своих мотобайках. Вот, например, нужно вьетнамцу перевезти десяток ящиков пива из магазина в кафе. Думаете, он будет ездить в три приема? Нет, и еще раз нет! Он соорудит пирамиду из десяти ящиков, каким-то чудесным образом закрепит эти ящики на пассажирском сиденье и поедет с этакой пивной башней! Даже доставка холодильников и двуспальных матрасов осуществляется на мотобайке. Я уже не говорю об огромном количестве пакетов с товаром, который везут на рынок. Водителя и вовсе не видно за этими тюками. А однажды я видела, как на байке везли… другой байк. Да-да, примотали веревками и везли. Наверное, в ремонт. Здесь же хочу вспомнить сцену, увиденную мной буквально пару дней назад. Вечером я шла домой и встретила по пути нескольких мужчин, один из которых был пьян вдрызг. Ехать даже в качестве пассажира он не мог, просто потому что засыпал через секунду после того, как его приводили в чувство товарищи. Но ребята не растерялись. Пьяного попросту привязали веревками к водителю байка. И такси не нужно вызывать!
♦ Наблюдение седьмое касается представительниц прекрасного пола. Вьетнамские женщины питают слабость к стразам и пайеткам, поэтому здесь сложно выбирать одежду и особенно обувь. Мало того что у миниатюрных вьетнамок маленький размер ноги, их туфли и босоножки часто украшаются немыслимыми стразами и разноцветными камушками, поэтому купить приличную обувь здесь довольно сложно. Особенно если у тебя 39-й размер ноги!
Заметила я еще одну странную особенность. Надо мне, к примеру, узнать для своих друзей, будут ли свободные номера в гестхаусе с такого-то по такое-то число и сколько они будут стоить в сутки. Я формулирую вопрос в одном предложении и задаю его Лили, которая понимает по-английски. После этого она примерно пять минут передает мою фразу родителям, а потом они начинают задавать ей вопросы, на которые Лили долго отвечает, без моего участия. Затем меня просят повторить вопрос, и все это действо происходит по второму кругу. Почему вьетнамских слов для формулирования проблемы нужно как минимум в 50 раз больше, чем английских, мне пока непонятно, но факт остается фактом.
А в целом вьетнамцы мне нравятся. Это простые и улыбчивые люди, которые всегда придут на помощь незнакомцу в трудной ситуации.
Они очень трудолюбивы, а многие работают без выходных. В то же время жители Вьетнама умеют веселиться и наслаждаться минутами сладостного безделья, валяясь в гамаках с гитарой в тени. За последним занятием я частенько застаю вьетнамца Тама, хозяина маленького магазинчика, расположенного недалеко от моего дома. Ранним утром он ходит ловить рыбу, а потом целыми днями валяется под развесистым деревом, напевая песни под гитару или слушая диск группы «Машина времени», подаренный ему кем-то из русских ребят. Я ни разу не видела, чтобы Там был нервным, грустным или уж тем более злым. Этот человек всегда спокоен и улыбчив. И от него исходят лишь доброта и гармония. Многим неуравновешенным карьеристам из современных мегаполисов стоит поучиться у Тама его спокойствию и миролюбию.
На входе в магазинчик красуется вывеска на русском: «Бухло и вкусняшки у Тама». Должно быть, постарались ребята, вручившие вьетнамцу кассету с песнями Макаревича. Только у Тама можно купить сушеную рыбку, похожую на ту, что делают в России. Вьетнамцы любят добавлять к рыбе сладкие специи, а мы к такому не привыкли. Несмотря на то что Там заготавливает рыбку для себя, он всегда с радостью делится с нами своими запасами.
Иногда я захожу в магазинчик во время сиесты, чтобы купить какую-нибудь мелочь. Там в это время спит в гамаке, а его жена на крыльце прямо на полу. Я тихонько беру нужные вещи, а деньги кладу под сахарницу, чтобы не тревожить сон хозяев.
Я уже умею считать по-вьетнамски и знаю названия некоторых блюд. С остальным пока сложно. Тональности языка не позволяют мне быть понятой местными жителями. А их речь для меня слышится то пением с абсолютным отсутствием согласных звуков, когда мамы ласково воркуют со своими малышами, то кудахтаньем, когда бабули собираются вместе и обсуждают текущие дела, а то и вовсе резкими петушиными криками, когда я слышу недовольные возгласы на повышенных тонах.
На работе веселая девушка с труднопроизносимым вьетнамским именем называет себя по-русски Ниной Кукурузой и учит меня новым вьетнамским словам. Русское имя Нина девушка выбрала, потому что ее вьетнамское имя начинается с той же буквы, а фамилия ее в переводе на русский означает «кукуруза». Кстати, Нине повезло, 40 процентов вьетнамцев носят фамилию Нгуен. А ей досталась другая. Впрочем, я не уточняла, быть может, во Вьетнаме до сих пор престижно носить фамилию последней императорской династии Вьетнама Нгуен.
У вьетнамцев вообще немного фамилий. Почему так произошло? Когда территория Вьетнама находилась под гнетом китайцев, появилась необходимость собирать с населения налоги. А фамилий у вьетнамцев не было. Вот чиновники и раздали фамилии – кому популярные китайские, кому – по названию местности, а кому – в честь самого чиновника, ведущего перепись. Вот и получилось полтора десятка фамилий.
Китайская фамилия Жуань со временем трансформировалась в Нгуен. Видимо, чиновнику с этой фамилией достался самый большой округ для переписи. Поэтому Нгуенов получилось больше всего. После того как Вьетнам перестал находиться под влиянием Китая, многие китайцы, проживающие на вьетнамской территории, стали брать фамилию Нгуен, опасаясь преследований. Вьетнамцы с типичными китайскими фамилиями тоже брали фамилию Нгуен. А позже, во времена правления династии Нгуен, стало престижно брать фамилию правящей элиты. Так фамилия Нгуен и стала самой распространенной во Вьетнаме.
Но хватит исторических справок. Давайте вернемся к моей замечательной коллеге Нине Кукурузе. Нина – маленькая и худенькая девчонка, ее смешная челка все время падает на глаза. Она приезжает с соседнего города на байке, как и другие вьетнамки, одетая в джинсы и толстовку, несмотря на тридцатиградусную жару.
Нине двадцать четыре года, она разговаривает на трех языках и выглядит, как школьница. Кто-то из ребят даже спросил ее однажды:
– Нина, ты все время на работе, а в школу-то ты когда ходишь?
Девушка обиженно объяснила, что она уже окончила университет. Скоро Нина должна будет выйти замуж и уехать на север Вьетнама, но пока она трудится без выходных на складе в торговом центре, принимая товар и распределяя его по магазинам.
Сесть за байк я не решаюсь. У меня был опыт вождения, но в азиатских условиях мне боязно выезжать на дорогу на мопеде. Я выбираю более безопасный транспорт – велосипед. Изучив объявления, размещенные русскоязычными экспатами в социальных сетях, я покупаю себе подержанный, но весьма приличный ярко-голубой велик с синей корзинкой, в которую складываю покупки. Далеко на моем двухколесном транспорте не уедешь, слишком он игрушечный. Но в Муйне все рядышком, поэтому я могу добраться до любой нужной мне точки. Аккуратно двигаясь по краю дороги, я никак не могу привыкнуть к людям, которые едут по обочине мне навстречу. А здесь это нормальное явление, когда водитель хочет выехать из поворота в другой ряд.
Жизнь действительно кардинально изменилась: надо мной нет серого нависшего неба, в которое упираются такие же серые многоэтажки, нет утомительных пробок и ранних подъемов.
Чтобы дойти до работы, мне требуется примерно две минуты. Я забываю о том, что такое колготки. Шорты и майка становятся моим удобным ежедневным нарядом.
Говорят, что люди, которые давно живут на море, перестают ходить на море. Я не знаю, произойдет ли со мной это когда-нибудь, но сейчас я дышу и наслаждаюсь морем! Каждый день я иду на пляж, правда, море не всегда благосклонно ко мне. Иногда огромные волны не дают погрузиться в соленую воду. Тогда я гуляю по берегу, глядя, как бочком бегут от меня крохотные крабы, которым я помешала рыть свои норки в песке.
