Kitabı oku: «Добрая сказка», sayfa 4
Папа всегда просил у Артура помощи. Как у взрослого, как у маленького мужчины. И Артур нес с ним вместе елку с базара. А потом стоял в стороне и смотрел, как Ли и Лу валяются в снегу и хохочут. А они с папой в это время придумывали, как особенно удивить и порадовать маму. Однажды они разбудили ее утром в эльфовских колпачках и ушах, с полным подносом имбирного печенья и свежим какао. А в прошлом году они слепили с десяток маленьких смешных снеговиков, посадили их в цветочные ящики за окном, и каждому вручили по витой полосатой конфете. Они всегда старались сделать для нее что-то необыкновенное, ведь папа говорил, что задача мужчины – превратить жизнь женщины в сказку! А кто сегодня будет сочинять для мамы сказку, если он уехал?…
Что-то тихо шлепнулось на одеяло у мальчика в ногах. Он протер уставшие глаза, встал, раздвинул шторы и взглянул на постель. Это был его любимый альбом, куда он вклеивал только семейные фотокарточки. Артур протянул к нему ладонь – по обложке скользнуло несколько солнечных бликов.
Вот они с папой и мамой в парке. Ему всего три года, он сидит у отца на плечах и лопает шоколадное мороженое. А у мамы в руках огромная связка воздушных шаров-сердечек.
А это их зимние каникулы на даче. Папа рубит дрова для камина, а он, как неуклюжий медвежонок в пухлой куртке, улыбается от уха до уха, упираясь ладошками в огромный снежный ком.
На этой фотографии первый Новый год с близнецами. У обоих круглые, ошалелые глаза: вместо папы их пытается поцеловать толстый старик с длиннющей седой бородой, в нелепой шапке – красной, спортивной, но с самодельным белым помпоном на макушке, а мама хохочет! Как долго они тогда привязывали папе подушку под красный банный халат, а шапку делали в последний момент, вот так Дед Мороз у них вышел, ха-ха…
Артур поймал у себя на лице теплую улыбку. Папа каждый год так старался сделать для них волшебный праздник. Но если он – маленький мужчина, то в этот раз должен взять чудо «в свои руки». А иначе какой же из него помощник, если он сам ничего не может?…
Мальчишка вскочил, глаза его засверкали. Времени мало, мало времени! Что мама просила?… Гирлянду! Он вышел из комнаты и увидел на кухне Ли и Лу. Неразлучная парочка старательно складывала из праздничных салфеток толи лебедей, толи куриц, и размещала эти тряпичные комочки на разномастных тарелках.
Брат крепко обнял малышей, поцеловал обоих в курчавые макушки и побежал на балкон. Ящик с игрушками был открыт и распотрошен. На елке невпопад висело все, что близнецы нашли в кладовке, даже маленькие плюшевые мышки, бычки и обезьянки – символы прошлых лет.
Артур встал на табуретку, старательно развесил по елочным лапкам цветные фонарики, повесил часть игрушек туда, где не дотянулись детские ручки. Эх! Только макушки на елочке не было… Драгоценная, стеклянная сосулька, сине-серебристая, со звездами и луной – лежала у мамы в шкафу, вместе с другими хрупкими шариками и фигурками из ее детства. Макушку всегда вносил и ставил папа, как завершающий штрих. Без него ставить макушку нельзя.
Мальчик вернулся на кухню и на правах старшего отправил Ли и Лу убрать ящик из-под украшений в кладовку и разложить свои игрушки по местам. Перед Новым годом всегда была уборка! А сам устроился на кухне, поджал губы от напряжения – и принялся заклеивать брошенную книгу. Глянцевая обложка лопнула на сгибе и перекосилась, ее нужно было подтянуть на место и аккуратно заклеить разрыв. Когда пальцы уже побелели и онемели от напряжения, сжимая корешок книги (чтобы клей лучше засох), в коридоре зазвенели бубенчики.
Из гостиной кубарем вывалились малыши, старший брат нагнал их в коридоре – и маму дети встретили все вместе, а главное – с улыбками на лицах. Она удивленно перевела взгляд с сына на младших, потом обратно – и облегченно вздохнула с широкой улыбкой.
– Ну слава богу… Артур, помоги сумки разобрать. А я пока отнесу Арину досыпать на балкон…
Тихонько переступив через пакеты, мама отправилась со спящей девочкой в гостиную. А вышла из нее с влажными ресницами, но с легким сердцем.
– Это самая красивая елка, что я только видела в жизни! – проговорила она, и крепко обняла всех троих. Ли и Лу задорно подмигнули друг другу из-за ее плеча.
Папа зашел в вагон, убрал чемодан на полку и устроился на сиденье. За окном тяжелые тучи разносили по улицам то дождь, то снег, но однозначно что-то противное и мрачное. Напротив папы пристроился его Начальник, достал из дипломата бумаги и затеял долгий и серьезный разговор о предстоящих делах и встречах. А папа думал только о том, что дома остались обиженные дети, и он никак не сможет отсюда, из холодного железного вагона, протянуть к ним ладони и помириться.
Уже давно стемнело. Тяжело стучали колеса, тяжело шлепались о стекло мокрые комья, тяжело дышал Начальник, пытаясь разобраться в цифрах и графиках. Проводница принесла пассажирам чай, не то чтобы вкусный, но хотя бы горячий. Папа осторожно проглатывал обжигающий напиток, а Начальник так бы и забыл о своей чашке, если бы поезд вдруг не задумал остановиться.
Чашка дернулась, чай в ней тоже, и на стопке очень-ценных-бумаг образовалась безобразная бурая клякса.
Папа торопливо достал чемодан, открыл его и вынул несколько чистых носовых платков, протянул их Начальнику. Так Ирма и Иржи и оказались в кармане чужого пиджака. Они уже давно пожалели, что залезли в чемодан, а не в пальто – ну что оттуда можно сделать, что разглядеть? В нем даже не нашлось замочной скважины, какие были в старых чемоданах, чтобы выбраться наружу. Но теперь они притаились в складках платка и навострили ушки.
