Kitabı oku: «Оборотень», sayfa 6
– Как знаешь! – буркнул брюнет и выскочил из кафе.
Села и снова откинула голову на спинку, закрывая глаза. С каждой минутой я приближалась к дому, и становилось невыносимо больно. Предали меня родные родители, самые близкие люди, а я переживаю, как смотреть им в глаза? Что им сказать и как вести себя? И почему-то после их предательства стыдно мне смотреть им в глаза.
– Эмили, всё хорошо? – Джексон неожиданно поинтересовался мной.
– Ага, – кивнула головой, не смотря на него. Зачем его грузить не нужными переживаниями, тем более моими.
Он не стал допытываться, как это делал в больнице. Может, это тогда было связано с профессиональной деятельностью? Теперь-то все по другому или ему просто все равно.
– Тогда погнали дальше, – выжал педаль газа, снова понеслись на скорости.
Целых полчаса гнал машину, как сумасшедший, словно мы участвуем в заезде. Сижу напряженно, не могу расслабиться. Упираюсь плотно в спинку сиденья и не могу расслабиться. И в чем тут наслаждение гнать по дороге, как сумасшедший? Понимаю, как хорошо, что большую часть времени в дороге я спала. На каждом повороте кажется, что сейчас слетим с дороги в пропасть. Дыхание замирает, сердце стучит, как бешеное. Когда же мы уже доедем?
Неожиданно сбавляет скорость и съезжает с дороги. Останавливается у подножья скалы. Зачем? Солнце почти село, но ещё светло. Сумеречно.
– Эмили, скорее! – быстро глушит мотор и выходит из машины.
– Что? Куда? – послушно быстро выхожу из машины.
Смотрю на его возбужденный вид, холодок в душе. Остановился у какой-то горы, ни одной души вокруг и темнеет. Что происходит? Куда это он?
– Увидишь! – схватил за руку и потащил наверх по дороге. Холодок в душе. Я его реально побаиваюсь.
Ведет быстро по какой-то каменистой тропинке выше и выше. Спотыкаюсь, еле успеваю за ним. Становится дышать тяжело, давно столько не ходила и так быстро. Вот что значит целый год проваляться в больнице на успокоительных.
– Куда мы идем? – задыхаясь. – Я больше не могу! – но шагаю не хочу выглядеть слабой в его глазах и так не идеальная.
– Имей терпение! – прибавляет шаг. – Почти дошли, – тянет сильнее.
Крутая дорожка вверх, обросшая невысокими деревьями и кустарниками. Ничего другого не вижу, кроме спины Джексона и собственных ног. Еще каких-то шагов сто и мы на вершине.
– Дошли! – довольно улыбнулся, поворачиваясь ко мне. – Успели!
Из темноты выходит на свет, на вершину какой-то горы. Солнце ещё не село за горизонт, освещает вершины холмов, лес и пригородный поселок, в котором я живу. Я почти дома. Отсюда можно разглядеть знакомые постройки.
– Иди сюда, – тянет меня за руку к краю.
– Серьезно? – боязно.
Медленно шагаю к нему и не могу оторвать глаза с заката, а ноги подкашиваются от забега на вершину. Представляю, как завтра утром будут мышцы ныть. Солнце медленно садиться за горизонт, небо переливается желтым и оранжевым. Красиво ничего не скажешь.
Джексон садиться на край и тянет меня за руку сесть тоже. В душе холодок, высоко и крутой обрыв. Он сверхъестественный ему не страшно, но я-то человек.
– Не бойся, я не дам упасть! – смеется. Без слов понимает мое состояние, иногда это так приятно.
– Легко сказать, – усмехаюсь.
Аккуратно сажусь на край и спускаю ноги, ветерок продувает меня насквозь. Джексон отпускает руку и садиться сзади меня, что меня немного взволновало. Слишком уж тесно вторгается в личное пространство, хотя сама обнимала его ночью, когда было страшно. Сама дала повод, теперь не знаю, как на это реагировать?
– Замерзла? – шепчет на ухо. И мурашки бегут табуном по телу не понятно от чего. Прижимается сзади, скрещивая руки на моем животе. Так плотно, так тесно и так тепло. Неловко.
– Есть немного, – тихо ответила. – Так красиво, впервые вижу такой закат, – делаю вид, что не обращаю внимания на его наглость и наслаждаюсь природным явлением.
– Я знал, что тебе понравится, – его шепот щекочет ухо. Странное ощущение, но такое притягательное.
– А мы никуда не опоздаем? – поднимаю голову, чтоб взглянуть на него.
– Уже нет, – усмехается. Мне показалось или мы торопились именно проводить закат?
– А как же собрание? – не могу угомониться.
– Собрание перенесли на завтра, так что можно спокойно сидеть и наслаждаться моментом, – горячо дышит мне в затылок.
– Когда ещё такое увижу? – вздыхаю и откидываю голову на него, облокачиваясь. Начинаю нежно потераться о его щетину, закрывая глаза и уже пьяно открывая их.
– Весной самые красивые закаты и рассветы…
– Весна сама по себе прекрасное время года, – перебиваю, смеясь, поднимая глаза на него. Ведем себя так, будто целый год встречались тайно. А теперь такие свободные и такие счастливые. Сидим и наслаждаемся подвернувшимся моментом.
Джексон старше меня на десяток лет с лишним, наверно, даже больше, но рядом с ним я этого не чувствую. Сейчас не чувствую. В его объятьях наступает некое спокойствие и уверенность, он словно та самая родная душа, которая греет, поддерживает и оберегает. Уверенность в нем и уверенность в себе.
– Я тоже люблю весну, – сжимает меня крепче в объятиях. Но руки никуда не тянет, как были скрещены на животе, так и стались там.
Так хорошо с ним, люблю, когда он такой нежный. Иногда кажется, что я ему нравлюсь, так хочется тянуть эти секунды, тормозя стрелки на циферблате. Но если бы это только помогло! Временами он невыносим: груб, раздражителен и просто холоден, как лед.
– Ага, – утыкаюсь носом в его шею и вдыхаю аромат его одеколона, пользуясь моментом. Хотела бы укусить нежно, но так боюсь его реакции. Боюсь спугнуть, вдруг он не хочет этого?
– Эмили, – тихо шепчет, задевая мой затылок губами, словно целует.
– М-м-м… – сижу и наблюдаю за розовой полосой, оставшейся за горизонтом после заката.
– Какие планы на будущее? – с чего вдруг такой вопрос? Может у нас все только начинается?
– Сдам экзамены, которые не успела в прошлом году, потом в колледж. А ты?
– А что я? – смеется. – Я уже своё от тарабанил!
– А профессию ты сам себе выбирал?
– Если честно, долго не знал, чего я хочу? Что больше мне подойдет? Кто лучше из меня получится? Первым шагом было помогать людям – медицина, а потом понял, что психология одна из самых интересных и не изученных до конца наук. Дальше – больше, и вот теперь я психиатр. А потом стал часто встречать таких, как ты.
– Как я?
– Ну, почти как ты! Не многие держались, чаще сходили с ума.
– Как?
– На такие вызовы стараюсь первым реагировать, чтоб здраво оценить состояние пациента. Те, кто становился свидетелем таких, как я, ну и того, кого ты видела. Испуг и страх очень сильно рушат психику, доводя до реального безумия. Ведь не всем везло, как тебе, заводить дружбу. Бывало и похуже…
– Похуже? – что он имеет виду?
– Не будем об этом! Не важно!
– Ну пожалуйста! Ты же уже начал говорить! – опять он что-то не договаривает!
– Эмили, не надо!
– Вот ты, как всегда! – отталкиваю его от себя и встаю. – Никогда ничего не договариваешь! Ты… Ты… – не могу говорить, комок встает в горле. Я снова себе нафантазировала, что мы только что раскрылись друг другу.
– Что я? – взгляд изменился.
Та нежность в глазах, те карие глаза залились темной ночью, сменились на злость. Как же у него это быстро и просто. Щелкнул переключателем и злой как демон, потом снова щелчок и опять пушистый кролик.
– Разве я тебе когда-нибудь что-то обещал? Давал повод?
– Повод? – а что это было сейчас?
Обидненько стало. Я его совсем не понимаю, ни его слов, ни его действий. В чем-то он прав, но в тоже время совершенно не прав. Может, ничего он не обещал, а как же его внимание и откровенные объятья? Что это, разве не повод?
Смотрю ему в глаза, так хочется кричать во всё горло, но могу только разреветься, как малое дитя. Так хочется зарыться в его объятья и уткнуться в его сильную грудь. Сказать, что бояться нечего и некого, что я тоже чувствую то притяжение, которое постоянно возникает между нами. Почему бы и нет? Но он разве примет мое предложение, мое желание общаться и дальше с ним?
Чтоб не разреветься, молча обхожу его и направляюсь к машине. Быстрыми шагами спускаюсь по темной тропике, не обращая внимание на камни под ногами и сучки, о которые могу навернуться. Я не смогла сказать, то о чем думала. Да вот такая я слабая и не уверенная ни в себе, ни в нем.
– Эмили, не беги так! – дышит мне в затылок. – Здесь недолго шею свернуть!
– Поделом мне будет! – огрызаюсь.
Разрази меня гром! Чтоб я ещё раз шагнула ему навстречу! Теперь я понимаю, что ощутила та девушка в его кабинете. Он вообще хоть кого-нибудь когда-нибудь любил? Привык со своей смазливой мордой, что бабы вешаются на него, но со мной этот номер не пройдет!
– Ну что, едем? – сажусь в машину, даже не смотрю в его сторону.
Спускаться оказалось намного быстрее, не смотря на темноту и плохую тропинку. К моему счастью я не полетела носом вниз, а благополучно стояла раньше него в машины.
– Спешишь? – недовольно одарил взглядом.
– Устала, – смотрю в окно. – Дорога длинная и утомительная.
– Как скажешь, – буркнул под нос и надавил на газ.
Едем по дороге и молчим. Он смотрит на дорогу, а я нет-нет, да всё же поворачиваюсь в его сторону. И что вот в нем такого, что не дает на него злиться больше пяти минут? Только что билась в гневе, а сейчас с такой нежностью подглядываю за ним.
Нравиться ли он мне до безумия? Да вроде, нет! А что тогда? Может я просто привыкла быть под его крылом? Привыкла, что всегда рядом, и что это – единственный человек за последний год, который был хорошим другом? Ну или показывал, что был другом.
– Вот и твой дом, – аккуратно припарковал машину на лужайке.
– Ага, – кивнула ему в ответ, а сама смотрю на дом, который давно не видела. И почему меня сейчас больше волнует Джексон, а не мои родители? – Совсем ничего не изменилось, – вздохнула. – Словно вчера ещё была дома.
– Если хочешь, могу зайти с тобой? – снова заботливый голос, которому начинаю доверять больше, чем самой себе.
– Нет, не нужно! – игнорирую и открываю дверь, чтобы выйти.
– Эмили, – следом вышел из машины, – подожди!
– Правда, Джексон, не нужно! Я справлюсь! – поворачиваюсь к нему. А у самой комок в горле, что он сейчас уедет.
– Эмили, – тянет за руку и прижимает к себе, будто прощается навсегда. Пытаюсь не расплакаться. Только не сейчас и только не при нем.
– Джексон, не нужно! – стою и не реагирую на его ещё одну спонтанную нежность. Что он хочет этим сказать? Кем он хочет мне показаться?
– Вообще-то, друзья зовут меня Джеки! – смеется, хотя слышу в голосе далеко не смех.
– Джеки? Классно! – тоже смеюсь. – Да только друзья. Я ценю твою предложение дружбы, – теперь я могу звать его Джеки. Вот только что мне это дает? – Береги себя, Джэки, – тихо шепчу, а имя словно не его. Не могу звать его так! Не идет ему это имя или я просто не привыкла?
– Конечно! – глубоко вздохнул и обхватил мое лицо ладонями. – Эмили, рад был с тобой познакомиться, – тихо шепчет.
– Ага, я тоже, – смотрю в его блестящее глаза.
Если бы я его не знала, то подумала, что это слезы, но это же Джексон!
– Обещай, что больше в лес ни ногой, – взгляд падает на мои губы.
– Обещаю, – тихо шепнула и затаила дыхание.
– Не нужен он тебе, поверь, – шепчет у губ.
Он наклоняется, я закрываю глаза в ожидании. Всё внутри меня замерло, сердце бьется через раз. Медленно тяну руки и обнимаю за мужскую сильную талию. Кто не нужен? Зачем не нужен? Неважно! Стоит ему ко мне прикоснуться, я начинаю таить в его объятьях. Что со мной не так? Наконец он меня обнимает ни как Эмили Браун. Никак пациентку, которая умалишенная. А как мужчина, которые дышит нервно у моих у губ. А я жадно вдыхаю его горячий воздух.
– Будь осторожна! – неожиданно целует в лоб и отстраняется. – Прощай, Эмили! – быстрыми шагами направляется к машине, словно бежит от меня.
Садиться за руль и со свистом покрышек отъезжает, даже не взглянув в последний раз. Внутри меня всё болью опускается, сердце больно забилось в груди. Ненавижу! И на что я надеялась? Он взрослый мужчина, ему нужна зрелая серьезная женщина. Наверно, такая, как он – волчица? А я кто? Я всего лишь глупая девчонка, которую он всерьез не воспринимает.
– Прощай, Джексон, – смотрю на красные задние фары его машины, которые пропадают в дали и чуть ли не плачу. Если уж так, то он прав, нам лучше больше не видеться!
– Эмили! – мамин голос сзади… а вот он и дом родной.
Шопинг
– Эмили! – мамин голос сзади. – Эмили, девочка моя! – быстро спускается по лесенкам. Такая вся возбужденная, а у меня холодок.
– Мам, – смотрю на неё, а мысли совсем о другом. Меня всё ещё волнует холодное прощание Джексона. Я бы все-таки хотела поцелуй, хоть будь он первый и последний.
Мама подбегает ко мне со слезами на глазах и обнимает. Прижимает крепко и всхлипывает мне в ухо. Крепко жмется ко мне, и я слышу, как она пытается подавить свою истерику.
– Мам, ты чего? – не могу ответить ей взаимностью.
Но и черствой быть не хочется – мне ее страдания не в радость. Она всё ещё себя винит за то, что со мной произошло. Стою, не шевелюсь, руки не поднимаются прижать её. Терпеливо жду, когда она отпустит. Я тоже хочу вернуть все обратно и чтобы ничего такого не происходило, но сделанное сделано и не желаемое произошло.
– Что мы здесь стоим? Пойдем в дом! – берет меня за руку и ведет, словно маленькую девочку.
Давно не видела её, не чувствовала такой заботы и любви. Как бы больно и обидно не было, я все равно тосковала по ней, по её ласке. Я целый год нуждалась в ней, в её заботе. Но упорно это не показываю – не могу переступить через обиду, которая преследовала меня все то время, что я отсутствовала.
Переступаю порог родительского дома, холодок пробежался по телу. Ничего не изменилось, всё по-прежнему: родной запах дома, от которого я уже успела отвыкнуть, та же обстановка, мебель по своим местам, как в день моего отъезда, словно это было вчера. Год отсутствия, будто мгновенно стал таким далеким и даже не реальным. Я все помню, но в тоже время будто и не со мной.
– Здравствуй, дочь, – дрожащий голос отца.
Стоит в центре гостиной и смотрит на меня виноватым взглядом. Последний раз, когда с ним разговаривала, я кричала и просила о помощи, чтоб меня не забирали, чтоб он помог мне, а он…
– Здравствуй, – тихо шепнула в ответ и отвела взгляд, словно ищу спасения от этих тосковавших глаз.
Самой тошно от всей этой ситуации. Нам нужно время, чтобы восстановить то, что потеряли в тот день, когда меня забрал Джексон. И только сейчас воспоминаю, какой же был в тот день красивый Джексон.
Мама грустно посмотрела на нас обоих, неловкая ситуация продолжалась. Они молчали, глядя на меня, а я на них. Мне может было, что сказать им, но язык намертво прилип к небу. Да и не думаю, что будет к месту начать разбираться прям с порога, кто прав, а кто виноват?
– Ты голодная? – мама разрывает тишину, в которой застыли все.
– Нет, – мотнула головой в ответ, Джексон позаботился об этом. Лучше бы я осталась с ним, хоть он непонятный какой-то, зато стал роднее, чем они оба. Или просто он мне очень понравился? Или понравился тот факт, что он тоже волк? Неужели меня теперь могут привлекать только оборотни?
Стук в дверь. Сердце забилось нервно. Кто же это может быть? Первое, что в голову пришло, Джексон вернулся и решил зайти? Как было бы здорово, не хочу расставаться с ним!
– А вот и Катрина пришла! – папа оживился в лице.
– Катрина? – что? Они позвали мою подругу, с которой не разрешали общаться! Родители пересмотрели свое отношение ко мне и к моим окружающим? Будет полным сюрпризом, если ещё волчонка позовут на ужин. Но… не буду забегать в заоблачную фантазию – этому никогда не бывать.
– «Это не Джексон!» – предательски вздохнуло второе Я и заныло сердце.
Даже не знаю, расстраиваться или радоваться? В любом случае я бы его на порог дома не пустила после всех его выходок – выгибонов, как он выразился. Хотя легко судить, когда знаешь наверняка, что это не он, а внутри всё кричит об обратном.
– Я подумал, будет правильно, если мы пригласим к нам на ужин Катрину, – папа быстро подошел и открыл входную дверь. – Добро пожаловать, – мило улыбнулся. Я всё ещё стою на том же месте, как вошла. Я как гость, который растерялся и не знает, что делать или куда ему деться в чужом доме?
Смотрю на своих родителей, это на них совсем не похожи! Какие-то другие, ведут себя очень странно – не такой встречу я себе представляла! Я вообще её никакой не представляла.
– Эмили! – улыбка от уха до уха. – Не верю своим глазам! – подскакивает ко мне и обнимает Катрина. Вот кто совсем не изменился, так это моя подруга.
– Я сама ещё ничему не верю! – отвечаю взаимностью, обнимаю её, крепче, чем кого-то из них.
Кого-кого, а её я рада видеть. Конечно, раньше было обидно, что она не навещает. Могла бы сбежать хоть разок ко мне, ведь она тоже причастна к тому, что я оказалась в клинике. Я же к ней на день рождения шла в ту ночь! Хотя какая теперь разница? Все это причины, чтобы было кого винить во всех несчастьях. Это было год назад, хоть и кажется, прошла целая вечность.
– Ты вернулась, – сдавленным голосом шепнула на ухо.
– Да, я вернулась, – у самой слезы навернулись, но я держусь.
– Ну всё! – радостно воскликнула мама. – Пойдемте девочки, за стол! – обняла нас обеих и быстро побежала на кухню.
– Наверно, я помогу маме, – папа быстрыми шагами поспешил следом за ней.
Он словно бежит от меня, боится остаться наедине. Хотя я тоже не особо-то жалую его присутствия. И задаюсь вопросом, как жить дальше с ними? Как вообще жить? Что делать дальше? Смотрю на подругу она полна жизни и энергии. У нее планы, цели и мечты. А для меня мир обрел черно белое очертание. Нет. Я не завидую ей, я так просто не смогу так как она. И если честно не хочу.
С Катриной перекинулись пару словами, а потом и между нами повисла тишина. Мы слишком долго не виделись, чтоб начать болтать, как раньше. Но мама снова сыграла свою роль и позвала нас к столу. Мы сели, а они с папой что-то еще делали на кухне.
– Ты изменилась, – я первая решилась разорвать неловкую тишину. – Повзрослела, похорошела.
– А ты совсем нет, – грустно шепнула в ответ. – Всё ещё та пацанка – Эмили.
– Не думаю, что у меня была возможность меняться там, где я была… – пожимаю плечами. – Не будем об этом.
– Знаешь, Эмили, меня не просто так к тебе не пускали… – начала отводя грустный взгляд.
– Я всё понимаю! – перебиваю. – Не нужно! – не хочу слышать никаких оправданий. Их за последнее время было столько.
– Нет, не понимаешь! Нужно! – тут же наперерез. Может ей нужно выговориться?
– Родителей можно понять, они переживают!
– Да, переживают! Потому что я была в лесу, как ты и просила меня тогда, – вот это был действительно неожиданно.
– Что? – она и правда ходила в лес? Снова этот проклятый лес!
– Эмили, я тебе поверила! Я пошла в лес к полуночи, когда все мои уснули… – шепчет, как можно тише.
– И что? – сердце забилось бешено от волнения.
– На какое-то мгновение мне показалось, что я кого-то увидела за деревьями! Это был точно зверь. Или может быть человек… неважно! Я хотела предупредить его о тебе, но, пока я добежала, его уже не было! Эмили, мне показаться не могло. Что-то огромное, черное. Сверкнуло что-то ярко голубое, как ты и говорила, но тут же исчезло, – рассказывает выпучив испуганно глаза.
– Забудь! Это уже не важно, – беру ее за руку, пытаюсь дать понять, что об это больше не стоит заморачиваться.
– Блин, прости! Я тебя подвела! – слышу боль в её словах. – Я однозначно кого-то видела!
– Он был там, – тихо шепнула. – Он всё-таки ждал меня, – отчаянно выдыхаю, вспоминая наши прогулки с волком.
– Но когда заявила, что ты не сумасшедшая, что там и правда кто-то есть, они просто обезумели! Заперли меня дома, пригрозив, что лишат меня всего, – всплеснула руками возмущенно. – Ничем не лучше твоих! – обернулась по сторонам, чтобы никого не оказалось рядом.
На душе скребутся кошки – он ждал меня. Готова провалиться сквозь землю, понимая, что ничего нельзя изменить. Как я могла себя так глупо и не осторожно вести? Как я могла попасться? Верни всё обратно, нужно было в окно бежать из дома! Бежать до того, как явиться Джексон. Хотя теперь это уже не важно! В душе бушует буря. Хочется снова кричать! Зачем она мне все об этом напомнила?!
– Родители испугались за тебя, – смотрю в её глаза, не хочу, чтоб она не чувствовала себя виноватой передо мной. – Всё, что было, оставим позади. Мы же умеем это делать? – а сама готова прям сейчас выходит и бродить по лесу до рассвета в поисках волчонка.
– Конечно, – всхлипнула, роняя слезы.
– Наш девиз?
– Живем здесь и сейчас! – смеется сквозь слезы.
– И не оглядываемся назад! – тоже улыбаюсь в ответ.
– Это что-то новенькое!
– Ага, – закатывается смехом, беззаботно, как раньше. По край ней мере я так стараюсь.
– Но! – строго повела указательным пальцем. – В твой день рождение мы закатим большой праздник… И это не обсуждается! – Катрина состряпала важную гримасу.
– Эх, Катрина, – откидываюсь на спинку стула. – Когда я тебе умела возражать?
– О чем речь? – мама входит с блюдом в руках.
– Да вот… – смотрю на маму и не могу ничего путного придумать.
– Я вот Эмили говорю, что нужно сдать экзамены и поступать к нам в колледж. Будем жить в одной общаге, даже если год разница, на заселение это не влияет! – круто она выкрутилась. Умеет. – Зато снова вместе…
– Катрина, между прочим, права! Тебе нужно сдавать экзамены и поступать учиться дальше! – ставит блюдо на стол.
Ароматный запах мясного блюда сводит скулы, хотя совсем не голодная. Мама всегда умела удивить чем-нибудь вкусненьким – она на кухне царь!
– Как вкусно пахнет, – довольно улыбается папа, не кидая на нас взгляд. – Ну что, налетаем? – сел во главе стола и схватился за приборы…
Ужин длился недолго, наверно, потому, что стояла неловкая тишина. Папа ел, не поднимая на меня взгляда, мама почти не ела, виновато строила глазки. Я вижу, как Катрине неловко в нашем обществе, почти не ест и чуть ли не ерзает на стуле. Наверно уже пожалела, что пришла?
Никто не решился первым заговорить, и о чем можно было поговорить или спросить? Либо я повзрослела, либо мои родители решили просто нам не докучать, сразу удалились после трапезы. Катрина ещё немного посидела и тоже ушла, давая мне свои указания:
– Всё! Жизнь начинаем с чистого листа! Вот сдам зачеты и сразу к тебе!
– Ага, – устало киваю ей.
Что-то этот вечер меня вымотал не на шутку. Наверно, так худо бы себя не чувствовала, если бы пробежала несколько кругов стадиона. Самая худшая усталость – это моральная.
– Эмили, – мамин голос сзади.
Прохожу молча, игнорирую. Не думаю, что хочу с ними общаться. Мне бы сейчас лечь на кровать и закрыть глаза. Ничего не хочу, все стало настолько неинтересным. Никогда не думала, что придет момент, когда я потеряю вкус к жизни, возненавижу своих родителей, и не буду знать, как дальше жить?
– Эмили, ты куда? – назойливый голос матери.
– К себе, – тихо шепнула и иду дальше.
– Может останешься, поговорим? – неуверенно спросила.
– О чем? – поворачиваюсь к ним.
Родители сидят на диване и смотрят на меня. Не могу разглядеть в их взгляде ничего особенного, если только неуверенность у мамы и холодное безразличие у папы. Хотя кто бы мог сомневаться? Вот это как раз таки и ожидала я в них.
– Ну… – затянула нотку снова.
– О волках в лесу? – отцовское безразличие меня выводит из себя. – Или может о том, что у меня все ещё едет крыша? А не хотите поболтать, как меня пичкали успокоительными?! Шепча мне в ухо, что я двинутая малолетка! И все ради чего? Или из-за чего?
– Пусть идет, – папа одернул мать за руку. – Ей не понять!
– Да, мне-то и не понять! Я упустила год жизни из-за вас! Я должна сейчас учиться в колледже, а где я нахожусь и что я делаю?! И ты мне ещё что-то говоришь о понимании?! – нагло тыкнула отцу, на что раньше у меня духу не хватало. А что теперь терять? Куда уже хуже?
– Не разговаривай с отцом в таком тоне! – одергивает мама.
– Ты тоже хороша! Упекла своего ребенка в психушку! Я у тебя всего лишь просила веры… а ты…
– Твой дед… он погиб… – нервно запинаясь со слезами на глазах. – Его загрыз волк, на глазах у ребенка – твоего отца. – Вот это новость! Но что она сейчас меняет?
– Это стало поводом портить мне жизнь? – еле перевожу дыхание. – Вы отняли год жизни у меня!
Деда по отцовской линии никогда не знала, он умер, когда папа был маленьким – погиб в автокатастрофе, так мне рассказывали родные. Может, поэтому не испытаю жалости к нему, а может за этот год стала черствой и жестокой?
– Я пытался тебя уберечь от него! – соскочил с места отец.
– Уберечь от чего? – смотрю на него, хочу хоть как-то понять, но это не в моих силах. – Он меня не трогал…
– Этот зверь… – еще немного и в глазах начнут сверкать молнии. – Он…
– Он убил деда? – спрашиваю напрямую, чтоб тот перестал заикаться.
– Не знаю! Я был тогда совсем ребенком, мы с отцом жили за холмами. Как сейчас помню тот день, среди белого дня белый волк появился, словно из ниоткуда. Огромный зверь просто разорвал отца на части… – тон голоса снизился, слова выговаривает быстро, тратя последний воздух в легких.
Смотрю на него и не знаю, что из всего сказанного – правда, а что нет? Если все было настолько серьезно, почему год назад они мне не рассказали об этом? Почему только сейчас?
– Не нужно прикрываться гибелью деда! В лесу был черный волк! А ты сказал, что деда убил белый! – и почему мне кажется, что он просто выкручивается из ситуации. – И волк не собирался причинять мне…
– Эмили, это звери! – криком перебивает.
– Это ты – зверь! – уже нет сил слушать его бредни. – Так, как ты поступил со мной…
– Я не хотел… Я думал, что просто напугаю и всё! Хотел уберечь тебя от зверя!
– Напугаю и всё?! Ты мог хоть раз прошение написать моему врачу?! Но ты и этого не сделал, – комок подкатил, перекрывая воздух. Если бы ты ещё знал, кем был мой врач! – Ты хотел, чтоб я там сидела, – сдавленным голосом, еле ловлю воздух.
– Да! – злобно прошипел сквозь зубы.
Смотрю на отца и теряю дар речи. Он только что признался, что желал моего заключения в психушке, зная, что я совершенно нормальный человек.
– Благодаря мне ты теперь свободна! – свободна от чего? Что он несет? – Ты можешь жить нормальной жизнью, без зверя!
– Если я свободна, как ты говоришь, так отвяжись уже от меня со своими принципами. Можно прожить эту жизнь так, как я этого хочу! – слезы хлынули из глаз.
– Прекратите оба! – тут вторглась мама. – Довольно уже!
– Не я это начала! – срываюсь и бегу в свою комнату.
Забегаю и хлопаю за собой дверью. Прижимаюсь к ней и медленно сажусь на пол. Он думал, что он избавил меня от зверя. Вот только сменил шило на мыло.
– Пока ты живешь в моей доме, ты будешь жить так, как я скажу! – слышу, как папа разрывается внизу. А вот теперь я его узнаю.
Родители давят и разбивают меня. За что такое наказание? За что судьба так не справедлива ко мне? Где та милая и чуткая мама? А папа, с которым мы в детстве были лучшими друзьями? Вот и задаюсь вопросом, где мне лучше было?
– Эмили, – мамин голос за дверью. – Открой дверь, – тихо, словно скрывается.
Поднимаюсь с пола, чтоб та открыла дверь.
– Ты что, все это время на полу сидела? – аккуратно входит в комнату.
Смотрю на неё и не желаю разговаривать. Она всегда пытается сыграть две роли, но со мной этот номер не пройдет. Я уже не та наивная Эмили!
– Мы здесь ничего не меняли, после твоего отъезда, – медленно закрывает дверь. – Иногда только убиралась тут, чтоб все паутиной не заросло.
Обхожу её и сажусь на кровать, она тут же села рядом. Все пытается войти в доверие ко мне.
– Я не знаю, как быть с вами обоими, – глубоко вздохнула. – У него своя правда, у тебя своя.
– Какая ещё правда? Ты про деда? Он же погиб в автокатастрофе? – смотрю на неё и снова злость кипит.
– Я сама случайно узнала, от твоей бабки по отцовской линии. Она перед смертью шепнула мне, что его волк задрал. Я сразу подумала, что у неё просто старческий маразм был. Но затем стала замечать за твоим отцом, что каждое полнолуние он запирал все двери и окна. Вот потом попросила его объясниться.
– И что он тебе ответил?
– Ну, поначалу он отрицал все мои догадки, пока не сказала, что бабка сама все рассказала.
– И…
– Он рассказал то, что сказал внизу тебе. Ты пойми, Эмили… Для него это психологическая травма с детства! Он потерял отца, ещё и при таких обстоятельствах. Он долго не мог придти в себя, пока они с матерью не переехали.
– А причем тут я?
– Ты не причем! Он боится за тебя и пытается сберечь.
– Сам чуть не двинулся и меня чуть…
– Эмили…
– Да, мам, это бред какой-то! – хотелось бы сказать, что меня лечил оборотень, но думаю, лучше умолчать. – С чего вдруг волку понадобилось убивать деда? Ещё и на глазах у его ребенка? Мам они разумные существа!
– Отец же сказал, что они звери, – обнимает меня.
– Мам, они такие же разумные существа! Ты не думаешь, что папа мог просто все придумать. Своего рода оправдаться за свое поведение? – у неё получается войти в мое доверие снова.
– Не думаю, что он врет. Я это узнала, когда ты была совсем ребенком.
– Что-то мне мало вериться, – убираю ее руки от себя.
– Может, вы просто перестанете спорить и задевать больную тему? – мама, как всегда, пытается выйти на мировую, – Тебе нужно думать о себе, а не о той правде, которую ты пытаешься ему доказать.
– Я ничего не пытаюсь ему доказать!
– Эмили…
– Скажу так. Если вы снова попытаетесь мне испортить жизнь, я просто уйду!
– Куда ты пойдешь?
– Не важно! Живут люди как-то, и я проживу!
– Тише! – снова обхватила меня и прижала к себе. – У тебя вся жизнь впереди. Всё у тебя еще будет.
Мы ещё долго так сидели, мама что-то причитала. Как бы она не хотела наладить отношения со мной, но я чувствовала, что она остается на стороне отца. Или так сильно любит его, или же жалеет и не хочет рушить семью.
***
Шли дни, я почти не выходила из комнаты. Лежала на кровати большую часть дня и не желала жить дальше. Наверное, привыкла к такой пассивной жизни, что на активность организм просто не выделял сил.
Мама сама сходила в школу и договорилась о сдаче последних экзаменов, до которых оставался месяц. Я пыталась открывать учебники и что-то повторять и учить, но не особо получалось. Мысли сводили с ума, не давая оставить всю эту ситуацию и начать жить заново.
Катрина предательски не звонила и не заходила. Скорее всего, ей не до меня, учеба, новые друзья и вечеринки. Может быть, так и должно быть – это я отстала от жизни моих ровесников. Лежу на кровати и анализирую посеревший потолок.
– Эмили, – мама сбивает с накручивающих мыслей. – Возьми трубку, Катрина звонит! – ого, только её вспоминала и бранила.
