Kitabı oku: «Br.Dragonfly», sayfa 3
– Я и не сомневался, – сказал Паркер, затем повернулся к водителю и хлопнул его по плечу. – Едем!.. Ах, да, я совсем забыл. Вот ещё… – Достав небольшую барсетку, он пошарился в ней, вынул кусочек белого пластика и протянул мне. Это оказался пропуск, на обороте которого уже была напечатана моя фотография.
– Чёрт возьми… Когда вы успели его сделать?
– Я же говорю, что не сомневался в вашем выборе. Иначе, пришлось бы вас убить.
– Что? – негромко произнёс я в лёгкой растерянности.
– Шутка! Вы совсем шуток не понимаете?
– Очень смешно, мистер Паркер. Чуть со смеху не умер.
– Может, мой юмор для вас и жестковат, но это всё-таки юмор! Привыкайте. – Набирая скорость, автомобиль помчался прочь из города, а затем свернул с трассы на грунтовую дорогу, оставляя за собой поднимающиеся клубы пыли.
Весь оставшийся путь, который длился, по меньшей мере, ещё около часа, никто из нас больше не проронил ни слова. Тихая музыка дуэта скрипки и фортепиано тоскливо завывала из динамиков машины, дополняя тяжёлую, угнетающую атмосферу. Паркер подхватил ритм мелодии и, наслаждаясь каждой нотой, вылетавшей из динамиков, слегка покачивал головой, словно дирижируя на сцене театра.
Автомобиль петлял по извилистому пути. Неожиданно для себя, я увидел, как вдоль обочины дороги неспешно прошли трое человек, одетые в военную форму, с автоматами наперевес, не обратив на машину никакого внимания. Почти сразу после выезда из леса показался небольшой пропускной пункт со шлагбаумом, около которого дежурил постовой. Как оказалось, моё новое место работы больше походило на военную часть, нежели на лабораторию. Толпы людей в форме сновали из стороны в сторону, перенося тяжёлые деревянные ящики с непонятным содержимым. Караул на вышках охранял территорию, а три высоких забора из металлической сетки, обрамлённые колючей проволокой, надёжно ограждали часть от непрошеных гостей.
Я бы нисколько не удивился, узнав, что здесь ещё и минные поля разбросаны по периметру. Проехав внутрь базы, я ничего необычного не заметил. Только позже я понял, что с виду неприметные одинаковые ангары таили свои секреты. Каждый ангар был оборудован лифтовой шахтой, которая вела глубоко вниз, а вся военная часть была пронизана сетью сообщающихся тоннелей. Мы зашли в один из таких ангаров, нас молчаливо встретила охрана и проводила к лифту. Паркер зашёл в лифт последним и, раздражённо ткнув пальцем по своим часам, как мне показалось, занервничал. Было похоже, что он куда-то опаздывает.
– Мистер Бруно, приложите пропуск к считывателю. Вы же наверняка знаете, как им пользоваться?..
– Конечно…
Я неуверенно приложил свой пропуск, лифт дёрнулся, и на небольшом табло загорелось число –21.
– Это что, такая шутка?
– Нет, никакая не шутка. Мы едем на минус двадцать первый этаж.
В этом лифте не было никаких кнопок, и я понял, что на другие этажи просто-напросто не попасть, поэтому приходилось только догадываться, чем они там занимаются. Вероятно, пропуск каждого сотрудника даёт доступ лишь на определённый этаж, и мне лучше не совать свой нос куда не следует. Лифт быстро спускался вниз, уши закладывало от перепада давления. Паркер стоял впереди меня, всем видом стараясь демонстрировать спокойствие и невозмутимость. Постепенно мы начали притормаживать. На табло загорелась надпись «–21-ый этаж», затем послышался звук, похожий на звон колокольчика, и двери распахнулись. Паркер, сделав шаг в сторону, прижался к краю лифта и вежливо указал рукой на выход:
– Пойдёмте. Этот этаж полностью в вашем распоряжении! С немногочисленным персоналом мы вас познакомим позже, а пока я покажу ваше рабочее место.
Около десятка людей в белых халатах бродили по кабинетам. Пройдя несколько длинных коридоров, мы свернули два раза направо и спустились по крутой лестнице туда, где находилось огромное помещение с оборудованием, вывезенным из Стэнфорда. Эту аппаратуру я узнал сразу.
– Теперь ясно, кто стоял за закрытием проекта.
Паркер обернулся и снял свои тёмные очки, при этом не выказывая удивления. По его лицу было понятно, что он мысленно со мной согласился, почти незаметно кивнув головой.
– Знайте, что только благодаря смекалке генерала Гордона, мы смогли сохранить всё в тайне. Вы же сами понимаете, что об этом нельзя никому знать. Попади эта разработка не в те руки, и, одному Богу известно, что может произойти! Представьте на секунду, что технологией завладеют террористы. Вы с лёгкостью переместили бумажник в другой конец комнаты, значит, однажды и они с такой же лёгкостью смогут в любом количестве отправить взрывоопасные вещества на территорию объектов государственного значения. В таком случае, катастрофы не миновать. И, поверьте, сейчас я привёл самый примитивный пример. Может возникнуть ситуация гораздо страшнее, где угрозе подвергнется безопасность всего мира. Поэтому, технология строго засекречена, и вы должны понимать: решившись работать с нами, вы тоже перестаёте быть в безопасности. Заинтересованные люди не дадут вам покоя, и отныне мы будем вынуждены вас охранять. Даже тогда, когда вы находитесь дома. Опасность может поджидать вас повсюду!
– Я всё понял, можете не продолжать. – Сзади послышались приближающиеся шаги, и неожиданно я ощутил резкий хлопок чьей-то ладони по моей спине. Обернувшись, я увидел стоящего напротив меня Ксу Янга. Вот так день сюрпризов сегодня!
– Ксу! Твою мать! Ты как тут очутился?
– Так же, как и ты. Впрочем, я тебя увидел ещё у входа, но ты меня не заметил, хотя находился не так далеко. Твою походку можно узнать за милю!
– Мистер Бруно, мистер Ксу, мне необходимо покинуть вас на некоторое время, а пока осваивайтесь. – После сказанных слов, Паркер молниеносно направился прямиком к лифту.
– И как давно ты тут работаешь?
– Пару недель, не больше. Недавно закончили с расстановкой мебели, а приборы и оборудование завезли на главный склад только вчера. Ты, может, ещё не заметил, но в соседней комнате стоит новый магнитный резонатор, у которого амплитуда и скорость полей гораздо выше, чем у предыдущего агрегата. А, это значит, солитоны могут передавать больше информации, что даст нам новые возможности для исследований.
– Я уже почти забыл, как он устроен! Мне уже не терпится его испытать, правда, сперва я должен адаптироваться тут хоть немного.
– Тебе не о чем переживать. Я тебе тут всё покажу!
– Не сомневаюсь, но дай прийти в себя. Я ещё с утра пиццу развозил, а к вечеру уже в сверхсекретной лаборатории, глубоко под землёй! Для меня это всё слишком неожиданно.
***
Время шло, тестовые работы на совершенно новом аппарате дали, в свою очередь, и новые результаты. Спустя полгода кропотливой работы, мы смогли с гарантированным результатом передавать всевозможные предметы. В ход пошли ручки, фломастеры, сотовые телефоны, чашки с кофе, наушники. В общем, мы стали экспериментировать со всем, что только попадалось под руку. С каждым разом предметы становились всё больше и больше.
Странности возникли позже, когда нам разрешили проводить опыты с живыми объектами. За этим экспериментом наблюдало много людей, в том числе присутствовал наш начальник исследовательского центра мистер Ричард. Он всегда ходил с тростью, так как передвигаться ему было сложно из-за травмы ноги, о которой он никогда не рассказывал. На вид ему было не больше сорока пяти лет. Сколько же было в действительности, не знал никто из нашего подразделения. Он был среднего роста, крепкого телосложения и находился в прекрасной физической форме. Тщательно пряча свою седину, он постоянно подкрашивал волосы и зачёсывал их вперед, маскируя ими ещё и небольшую лысину.
Перед демонстрацией эксперимента мистер Ричард попросил нас в нескольких словах описать принцип работы прибора.
– Этот прибор называется магнитный резонатор. – начал я, немного волнуясь. – Он изменяет амплитуду и скорость полей и передаёт информацию на расстояние с помощью солитонов. Это уединенная волна, структурно устойчивая, она распространяется в нелинейной среде. То есть, говоря понятными словами, магнитный резонатор – это передатчик, солитоны – это волна, как на радиостанциях, и есть ещё приёмник, который собирает всё по кусочкам. При передаче вещества с помощью солитонов, образуется тоннель, точнее – два тоннеля. Один образуется в том месте, где отправляем, а другой – где принимаем. Так вот, сначала мы разбираем предмет на кусочки и передаём его по волнам, где он собирается обратно, как пазл, в приёмнике. Так и происходит телепортация. На деле, конечно, всё немного сложнее…
– Достаточно. Давайте посмотрим, как это работает на деле. – коротко отрезал мистер Ричард и, возглавляя толпу наблюдателей, решительным голосом дал команду «На старт».
Гордо нажав на заветную кнопку запуска, я отправил в неизвестность первое живое существо. Яркая вспышка, и гусеница, по имени Бетти, телепортировалась в соседний аппарат. Достав её оттуда, я с важным видом показал, что она ни чуточки не изменилась, осталась жива и невредима, чему мы были безумно рады.
Так, мы с Ксу вдохновились надеждой, что однажды достигнем грандиозных результатов, когда человек сможет перемещаться в любую точку земли, с помощью нашего устройства. Отпадёт нужда в длинных очередях аэропортов и долгих перелётах. Понадобятся всего лишь доли секунд, чтобы пересечь тысячи миль пути. Возможна будет телепортация на другие планеты…Но, потом что-то пошло не так, эксперимент дал сбой.
После гусеницы Бетти мы решили начать передачу более разумных существ. Первопроходцем стала мышь, по имени Густав. Затем последовали Бонка, Корта, Дейкон и ещё множество грызунов с различными именами. Однако, после каждого перехода через телепортатор, грызуны оказывались мертвы. Мы понимали, что что-то упустили – теплокровные организмы как-то иначе реагировали на телепортацию, но мы никак не могли выяснить причину повторяющихся смертей. После многочисленных неудачных экспериментов мы прекратили давать мышам имена, а стали присваивать им лишь порядковые номера. В тот момент мне казалось это более гуманным.
Работы продолжались, и внезапно мы столкнулись с шокирующим открытием. Более детальный биохимический анализ крови мышей показывал, что смерть наступала ещё за час до их отправления. Вторая немаловажная деталь – у всех подопытных грызунов подтверждалось наличие огромного содержания мышьяка в крови. Теперь мы целыми днями ломали голову, почему здоровые мыши по возвращении оказывались мертвы, и каким образом выделяется смертельный яд?
Возникли гипотезы о том, что где-то между переходами, животные попадают в особую неконтролируемую зону, о которой мы пока ещё совсем ничего не знаем, и именно там у мышей в крови образуется яд. Возможно, в будущем мы столкнёмся с рядом трудностей при телепортации, так как весьма вероятно, что в человеке тоже будет появляться это вещество. Тогда необходимо будет искать нейтрализатор, либо придётся надевать специальный костюм, который будет блокировать поступление в кровь мышьяка.
Чтобы хорошенько обдумать всё происходящее, я решил взять несколько выходных. Необходимо было немного разгрузиться, расслабиться, отвлечься от миллионов атакующих мыслей, безжалостно бомбардирующих мозг.
Медленно прогуливаясь по оживлённым улицам Уиллистона, я рассматривал местные пейзажи, слушал ровный, непрекращающийся шум людских голосов и вдыхал многообразие терпких запахов, нависших над городом. Усевшись на лестничных ступеньках одной из библиотек, я допил свой остывший кофе и стал наблюдать за снующими мимо прохожими. Снова задумавшись о работе, я вспомнил, что гусеница Бетти прошла через портал и была совершенно здорова, в отличие от мышей. Мне было и так понятно, чем грызун отличается от насекомых. Но, какая же ключевая особенность делает гусениц более устойчивыми к выработке в организме мышьяка?
Я перебрал в голове гигантское количество всевозможных исходов событий, но ни один из них не мог дать точное объяснение появлению яда, а вопросов всегда становилось больше, чем ответов.
Просидев в раздумьях примерно пару часов, в какой-то момент я понял, что в голову больше ничего не лезет, а то, что лезет, не имеет совершенно никакого отношения к работе. Толпы людей бродили по тротуарам, каждый шёл по своим делам. Одни неспешно любовались городом, осматривая достопримечательности, другие куда-то спешили, уткнувшись носом в сотовые телефоны.
Спустившись по мраморной лестнице, я поднял голову вверх, подставляя лицо лучам слепящего солнца. Закрыв глаза, я простоял так некоторое время, а, открыв их вновь и резко повернувшись, случайно задел проходившую мимо невысокую девушку. Незнакомка была аж на четверть ниже меня, отчего мне стало жутко неловко. Я хотел было перед ней извиниться, но она, словно лёгкий ветерок, стремительно проплыла мимо, оставив за собой лишь шлейф ароматных духов.
Пройдя несколько шагов, она так же стремительно обернулась и, засмущавшись от встречи взглядами, подарила мне напоследок кроткую, застенчивую улыбку. Я подумал, что ещё каких-то пару минут, и она затеряется в толпе, исчезнув навсегда из моей жизни. В этот момент, она, словно прочитав мои мысли, обернулась ещё раз, суетливо поправляя рукой волосы, а потом, свернув за угол здания библиотеки, скрылась из виду насовсем.
По счастливому стечению обстоятельств, это оказалась не последняя наша встреча. Я увидел её вновь на выставке изобретений, куда меня пригласили в качестве эксперта. Она с трудом протиснулась сквозь толпу и оказалась около одной из самых популярных работ, стоя от меня совсем рядом. Я так близко ощущал уже знакомый волнующий цветочный аромат, исходящий от её волос, что мне захотелось уткнуться в них лицом, чтобы вдыхать его снова и снова.
Покопавшись в сумке, девушка достала фотоаппарат и принялась фотографировать работы студента, так меня и не заметив. Её ярко-синее платье изящно облегало стройную талию и потрясающе сочеталось с волнистыми тёмно-каштановыми волосами. Я замер, как оцепеневший, не в состоянии пошевелиться, хотя понимал, что нужно как-то привлечь к себе внимание или, для начала, попробовать поздороваться. Судьба редко даёт такой шанс дважды, упустить его было бы равносильно признанию себя полным идиотом.
«Так, соберись! Мне нужно ей хоть что-то сказать, иначе она и сегодня просто уйдёт, как в прошлый раз». – Дрожь в теле никак не позволяла мне проявить решительность, от волнения сильно пересохло в горле.
На соседнем столе демонстрировали голограмму, отражённый пучок света попал мне прямо в глаз и, пройдя через очки, доставил неприятные ощущения. Ослеплённый, я машинально зажмурился, повернул голову и от неожиданности громко вскрикнул: «Чёрт!». Открыв глаза, я увидел, что девушка пристально смотрит на меня с приветливой улыбкой на лице.
– Прошу прощения!.. – я немного замялся и улыбнулся в ответ.– Хотел подойти к вам поближе, чтобы поздороваться, но внезапно попал под какой-то световой обстрел.
– Это опять вы! Добрый день! Не заметила вас сразу. Я часто вижу вас около библиотеки. Надеюсь, вы не выслеживаете там кого-то?
– Нет, что вы! Я просто люблю книги, – взволнованно ответил я ей.
– Знаете, в наше время нечасто встретишь человека, который ходит в библиотеку за книгами, поэтому я и обратила на вас внимание. Ещё лет пятнадцать назад в библиотеке было не протолкнуться, а сейчас многие перешли на электронные носители: планшеты, электронные книги, ноутбуки…
– Конечно, я с вами полностью согласен, но мне доставляет куда большее удовольствие листать бумажные экземпляры. По мне, так у каждой книги есть свой неповторимый запах. А у вас, я смотрю, хороший фотоаппарат. Вы, случаем, не фотограф?
– Отчасти, да. Но фотографии нужны мне для газеты. Точнее сказать, я журналист. Вы тут работаете?
– Нет-нет, что вы. Проходил мимо, увидел большую вывеску с надписью «Выставка изобретений и инноваций». Вот и подумал – почему бы не зайти и не посмотреть на достижения техники? Мне нравятся такие выставки. Прошу прощения, я так и не представился. Бруно. Бруно Драгонфлай. Из рода Драгонфлай. Ну, знаете, как Дункан Маклауд из рода Маклаудов. Горец! Такой фильм не помните? Нет? Где он ещё с мечом бегал и убивал всех! «Я, Дункан Маклауд, из клана Маклаудов!» Что, совсем нет?
Она расхохоталась и прикрыла рот белоснежной рукой.
– Нет. Этот фильм я точно не видела! А, если бы смотрела, то ни за что бы его не забыла! Тогда могу сказать, в свою очередь: я Люси Дуглас из рода Дугласов. Друзья меня называют Люсид. – На мгновение Люсид замерла с приятной лёгкой улыбкой, отчего на левой щеке образовалась небольшая ямочка.
– Вы забавный! При моей работе нужно много общаться с людьми и, собственно, дружить. Без этого в наше время, сами понимаете, никак.
– К сожалению, я не могу похвастаться огромным количеством друзей, но один друг у меня всё-таки есть. Что ж, если близкие зовут вас Люсид, то вы можете называть меня Брунод. Хотя, нет! Лучше всё-таки – просто Бруно. Мое имя не такое звучное, как ваше. – «Брунод? Что это за имя? Вот осёл! Как мне вообще такое могло прийти в голову?» Я немного призадумался и понял, что пока наше общение выстраивается довольно хреново, и нужно срочно попытаться всё исправить, пригласив её в более уютное место. «Боже, пусть она даст мне ещё один шанс!»
– Знаю тут одну кафешку неподалёку, могу с уверенностью сказать – место самое лучшее во всём городе. Как вы смотрите на то, чтобы испить ароматного кофе? Если не хотите, то можно и в другой раз – ну или через раз, или даже через два раза. То есть, я хотел сказать, когда вам будет удобно. – «Дурная голова, что ты опять несёшь? Что за чушь льётся из твоего рта? Соберись! Соберись, осёл!»
Она снова засмеялась, прикрыв рукой рот.
– Вы меня рассмешили, простите! Вы правда забавный, хотя и немного странный! А насчёт кофе – я как раз собиралась выпить чашечку, но, если вы знаете тут хорошие места, то… я согласна.
В этот день мы впервые вместе выпили кофе, и, наверное, наша встреча не была похожа на свидание, но за ней последовали другие, новые, всё более яркие и запоминающиеся. С каждым разом, при виде Люсид, чувства накрывали меня всё сильнее и я осознавал, что влюбился в неё до беспамятства, до сладкого и безумного сумасшествия.
Через полгода наших сказочно-счастливых отношений, переполненных нежностью и романтикой, я решил сделать ей предложение. Помню, когда я подарил ей кольцо, Люсид растерянно всплеснула руками и, закрыв лицо, не смогла сдержать слёз радости. Чуть успокоившись, она молча обняла меня так крепко, как только могла. Слова здесь были излишни, мы и без них оба понимали, насколько дороги стали друг для друга.
Вскоре мы сыграли восхитительную свадьбу и укатили на два незабываемых месяца в свадебное путешествие. Вернувшись домой, на следующий же день мы запланировали торжественный ужин вместе с родителями Люсид. Поначалу всё происходило, как обычно – мы много ели, делились впечатлениями от поездки, весело шутили. Признаюсь, я не сразу уловил какую-то особую загадочность в её поведении. Неожиданно для всех Люсид достала из-под стола маленькую коробочку, в которых обычно дарят украшения или мелкие сувениры, и, изрядно волнуясь, протянула её мне.
Взяв коробочку в руки, я немного замешкался, перебирая в уме все дни рождения и памятные даты. Я не приготовил ей ответный подарок и теперь чувствовал за это вину. «О, господи, да что ж сегодня за праздник? Её день рождения только через полтора месяца… Познакомились мы в конце мая, тоже не подходит…»
В полной растерянности встав из-за стола и держа в руках заветную коробочку, я не знал, что ответить или предпринять. Её родители с неподдельным интересом наблюдали за происходящим. Сама же Люсид, прикусив губу, легонько закивала, как бы давая команду открыть её. Я приподнял пальцем крышку и увидел небольшой стальной брелок, в виде круглого зеркальца с выгравированной по контуру надписью: «Здравствуй, папа!».
Сказать, что эмоции меня переполняли – значит, не сказать ничего! На секунду меня словно оглушили, сердце бешено заколотилось, и я смог лишь истошно закричать от дикого восторга! Нет! От непостижимого умом счастья! Ведь, это подарок самой судьбы – осознавать, что уже скоро кто-то будет называть тебя «папа»! Забыв про всё на свете, я бросился изо всех сил обнимать и целовать Люсид. Я подхватил её на руки и стал кружить, как хрупкую Дюймовочку. Мать Люсид, не отрывая от нас взгляда, обняла отца и уже не в силах была сдерживать слёзы радости, то и дело повторяя, что совсем скоро она станет бабушкой…Отец, хоть и старался держаться стойко, тоже время от времени незаметно смахивал слезинки с покрасневших глаз. Казалось, все в этой комнате светились от счастья.
Через некоторое время у нас родилась замечательная дочь, которую я захотел назвать в честь её матери – Люси. Я звал её «моя маленькая Люси»!
Мне хотелось проводить дома как можно больше мгновений, но работа, увы, мне этого не позволяла. Каждый раз я возвращался домой поздней ночью, когда жена и дочь уже спали, а уходил до того, как они проснутся. Я так мало видел свою жену и так редко уделял время малышке Люси, упуская из виду бесценные моменты её детства…
Работа отнимала много сил и времени, но продвижения были настолько незначительными, что проект дважды хотели свернуть. За годы упорного и бессмысленного труда я расплатился потерянными минутами семейного счастья, которых, увы, уже не вернёшь!
Разумеется, семейная жизнь не обходилась без скандалов. Но, каждый раз, когда жена была в ярости и вот-вот готова была метать гром и молнии, я примирительно улыбался, а затем нежно обхватывал её руками, как маленького ребёнка. В моих объятиях она успокаивалась гораздо быстрее.
А я… я просто не мог и не умел сердиться на крохотную девушку, которая во время ссоры, для придания серьёзности моменту, может встать на небольшую детскую табуретку и начать что-то раздражённо выговаривать. Вы когда-нибудь видели девушку на детском стульчике, которая злится? Особенно забавно, когда с её высоты доносится фраза «нам нужно серьёзно поговорить», а сама она, сердито притопнув ножкой, смотрит тебе в глаза. Это невероятное зрелище! Ну, как можно серьёзно разговаривать с человеком, который стоит на детском стульчике?! У меня это всегда вызывало только лишь улыбку. Моя любовь к Люсид безгранична!
Со временем я стал всё больше понимать, что не хочу жертвовать ни единым днём, проведённым с семьёй. Я перестал целиком посвящать себя работе, сбросив на Ксу добрую половину обязанностей и нисколько не винил себя за смену приоритетов. Проводить время в кругу любимых – вот оно истинное счастье!
И я каждый день благодарю Бога за них.
