Kitabı oku: «Сказание о Садовнике», sayfa 2
Слова Ворона заронили в душе Садовника семя тревоги. Он чувствовал, как оно методично проталкивает себе дорогу наружу, к свету, хочет распуститься и вырасти в целое дерево страха, ужаса и паники. Изо всех сил стараясь не поддаваться этому, Садовник, опустив голову, плёлся обратно на свой участок. Его руки безвольно болтались вдоль тела, а волосы рваными сальными патлами колыхались в такт его шаркающей походки. Из-за нервного перенапряжения в последние дни он уставал настолько, что сил на приведение себя в порядок уже не оставалось.
Теперь же, ко всему прочему, ещё какая-то Хворь. В сознании всплыли слова Ворона: «Хворь это… Она наступает… И лучше бы тебе валить…». Садовник, погружённый в эти мысли, дошёл до калитки, взялся правой рукой за ручку и застыл на месте, устремив глаза вдоль улицы влево.
Соседка, молодая мама с коляской в сопровождении пятилетней дочки на велосипеде, улыбнулась и помахала ему рукой. Садовник машинально натянул на лицо улыбку, кивнул ей и вошёл на участок.
Ворон на самом деле был испуган. Он, конечно, ещё тот идиот и засранец, любитель разыгрывать и издеваться, но в этот раз он был абсолютно серьёзен. В том, что касается стаи, он всегда был абсолютно серьёзен. По этому поводу он никогда не шутил. «Иначе нам всем конец». Так он сказал. Садовник доковылял до веранды, бухнулся в кресло-качалку и, никуда особо не глядя, устремил взгляд перед собой. По этому взгляду было отчётливо видно, что смотрит он внутрь себя.
Хорошо. Значит, что получается? Если Ворон прав, а он, скорее всего, прав, то некая Хворь, чем или кем бы она ни была, идёт прямо сюда. Она уже убивает розы на расстоянии и, получается, когда доберётся сюда, уничтожит вообще все цветы. Садовнику стало жарко. Он сглотнул подступивший к горлу ком, стремительно встал с кресла, спустился с веранды на газон перед домом и устремил взгляд на Восток, где далеко-далеко, на самой границе горизонта собирались чёрные тучи.
Сплошную чёрную громаду рассекло вспышкой молнии и спустя пару секунд до Садовника докатился хмурый раскат грома. В воображении мгновенно всплыли картины погибших цветов. Весь участок был усеян мёртвыми стеблями с отвалившимися бутонами. По телу пробежала волна всепоглощающего ужаса. Садовник передёрнул плечами и несколько раз отчаянно моргнул. Этого нельзя допустить… Тряхнув головой и зажмурившись, он резко открыл глаза и решительно выдохнул.
– Этого нельзя допустить, – твёрдо сказал он.
Но как её остановить? И на кого оставить сад? Может, попросить сестру, чтобы приезжала и… На лице Садовника появилась печальная улыбка. Он вспомнил, как его сестра довольно специфично относилась к его занятию. Да, но нет. Такова была её позиция, которую, в целом, разделяли все его родственники. Так что, просить кого-то из них, чтобы они приезжали из города, оставляли там свою сладкую комфортную жизнь… Садовник тяжело вздохнул и, махнув рукой, отвернулся к дому.
Придётся попросить соседей. Садовник поморщился. Ни с кем из них он никогда не был в ссоре, но и в особо дружеских отношениях тоже. По крайней мере, не в таких, чтобы вот так запросто взять, зайти по-соседски и попросить последить за садом, пока его не будет. Дело-то, вообще, не лёгкое. Хотя, очевидно, других вариантов нет. Да им и самим это на пользу. Ведь, если не остановить эту дрянь, то она и их участки испоганит.
Вспомнилась молодая соседка с коляской и пятилетней дочкой на велосипеде. Садовник решительно вздохнул и направился к калитке. А что делать с этой Хворью по дороге станет ясно. Сначала нужно её вообще увидеть. Садовник открыл калитку и вышел на тротуар.
Чёрные громадные тучи на Востоке что-то угрожающе проворчали.
На следующее утро Садовник взял с собой в дорогу быстрорастущие семена яблок, бананов, мандаринов и маракуйи, которые подарил ему Ворон в прошлом году, принеся их откуда-то из заморских стран, небольшую коробку-картотеку на случай, если найдётся какой-нибудь интересный цветок, мачете, самораскладывающуюся палатку и отправился в путь.
Прежде, чем взять мачете, он долго думал, ходил вокруг него, рассматривал. Нужно ли оно ему вообще? Он-то человек мирный, неконфликтный. Всегда лучше искать пути сотрудничества и взаимопомощи, чем вражды и соперничества. Такова была его позиция в отношениях со всеми.
Мачете же лежало у него без дела ещё с тех пор, как он воевал с Вороном. Однажды этот засранец так его достал, что Садовник не выдержал и купил. Потом, правда, никогда не доставал. Так оно и лежало у него в кладовке.
В конце концов, Садовник решил, что нужно, потому что дорога может выйти длинная и неизвестная. Вдруг понадобиться прорубаться сквозь бурелом? Сорвав бумажную упаковку, он вставил мачете в ножны, просунул в них ремень и повесил на пояс.
Соседка оказалась, на удивление, очень отзывчивой. Несмотря на то, что у неё было двое маленьких детей, она с радостью и готовностью согласилась поухаживать за садом. Особенно, когда узнала, что Садовник идёт искать лекарство для спасения роз.
– Боже, какие они у вас были красивые в прошлом году! С ума сойти! – воскликнула она, закатив глаза вверх.
Да, что правда, то правда. Только от этой правды у Садовника болело сердце.
– Вот именно, что «были». Поэтому мне и надо идти, – ответил он.
И пошёл. Вдоль ручья на Восток, где собирались чёрные дремучие тучи.
Первые сутки Садовник шёл по полю. Погода благоприятствовала. Солнце, ласковое дуновение ветра, стрекозы и пчёлы, щебетание птиц. Дорога казалась лёгкой и благодушной, как беседа с хорошим другом за чашкой вечернего чая с вишнёвыми пирожками. Садовник, ладонями держась за лямки рюкзака, улыбался, бодро переставлял ноги в высокой траве и, несмотря на то, что не был бегуном-марафонцем, к вечеру добрался до опушки сосново-берёзового леса. Здесь он решил сделать привал на ночлег, а утром двинуться дальше.
Достав из рюкзака тёмно-синюю палатку, он вытащил её из чехла, подбросил и, как и было обещано в рекламе, она сама автоматически раскрылась и упала на землю уже в готовом виде. Оставалось только забить колышки, чтобы её не снесло ветром.
Семена быстрорастущих бананов оказались и правда быстрорастущими. Через минуту после того, как Садовник положил несколько штук в ямку и прикопал сверху землёй, перед ним возвышалось дерево, обвешанное бананами, как ёлка игрушками в новый год. Такого эффекта Садовник не ожидал. Глядя на дерево с отвисшей челюстью, он стоял и не мог пошевелиться. Вот это… Моргнув несколько раз, он посмотрел по сторонам и улыбнулся. Да, Ворон не соврал. Когда он только принёс их и рассказал, как они растут, Садовник ему не поверил. Думал, очередной розыгрыш, поэтому даже не стал проверять. Да и зачем? У него полный сад цветов, а тут ещё и за фруктами ухаживать? Нет, столько сил и времени у него точно нет. Поэтому семена пылились в упаковке на полке. Садовник повернулся на Запад, туда, куда улетел Ворон, и посмотрел в небо.
– Благодарю, – сказал он с улыбкой, кивнул и сорвал один из самых крупных ярко-жёлтых плодов.
Вкус оказался ошеломительным!
– М-м-м! – затянул Садовник, смакуя каждый кусочек и закрыв глаза. – Великолепно… – пробубнил он с набитым ртом.
Съев ещё два банана, он сорвал третий и оставил его для чая.
Сочное оранжевое солнце медленно опускалось за горизонт слева от того места, где сидел Садовник. Его последние в этот день лучи отражались от речки и освещали берег, деревья и самого Садовника оранжевыми бликами. В траве пели сверчки, неподалёку о чём-то переговаривались лягушки. Периодически на поверхности речки плескались рыбы в попытках поймать низко летающих насекомых. Садовник сидел почти возле самой воды, сжимал обеими руками алюминиевую кружку с горячим чаем, источающим аромат бергамота, и улыбался. Ему было хорошо, спокойно. Думать ни о чём не хотелось. Он просто наслаждался миром. Прекрасный был вечер.
Последний из таких благодушных вечеров.
Следующим утром Садовник вступил в лес. Он хоть и жил на окраине города и в целом вёл жизнь сельского жителя, но частым гостем леса никогда не был. Ему хватало своего сада. К тому же лес располагался так далеко от дома, что добираться до него пешком была весьма обременительная задача, а машины у Садовника не было. Поэтому он был в нём раз или два несколько лет назад и по его воспоминаниям это был прекраснейший лес.
Чистый, светлый, спокойный и дружелюбный. Таким он запомнился Садовнику. Мягкий мох под ногами. Шуршание ветра в верхушках деревьев. Простор и свежесть благодаря малочисленным веткам внизу. И пение птиц. Боже, какие рулады они выводили! Когда Садовник упоминал об этом в разговоре с Вороном, тот всегда презрительно отфыркивался и бубнили что-то типа «да что они могут». Завидовал, по всему было видно. Оно и понятно. Вряд ли какой-либо из воронов с их каркающим гортанным пением мог бы так же повлиять на человека.
Нынешний лес отличался от того, каким его запомнил Садовник. Значительно. Если на опушке деревья выглядели ещё достаточно бодро и свежо и даже пахли приятно, то метров через пять-десять в глубине… Сперва Садовнику даже захотелось развернуться и уйти, так неуютно ему стало. Поёжившись и подтянув рюкзак на спине, он глубоко вдохнул и медленно выдохнул. Надо идти дальше. Надо. Просто надо…
Мох под ногами выглядел скукоженным и высохшим. Когда Садовник делал очередной шаг, из-под его ботинок вылетали чёрные клубки пыли. В некоторых местах мох был пропитан той же чёрной жижой, что и розы в саду. Садовник наступил на одно такое пятно и жижа брызнула в разные стороны с мерзким чавкающим звуком.
Смотреть наверх Садовник боялся. Глянув туда один раз мельком, он понял, что дальше лучше идти, твёрдо глядя только перед собой. Или под ноги. Верхушки деревьев буквально утопали в чёрном месиве, которое медленно стекало по стволам вниз и уходило под землю. От ветки к ветке, от дерева к дереву тянулись соплеобразные нити, образующие что-то наподобие 3D-паутины, с которой постоянно капали ошмётки жижи. Поневоле в воображении возникал чёрный притаившийся паук, ждущий, когда жертва вляпается в липкую жилу-ловушку. А запах…
Сначала Садовник не обращал на него внимания. Он не показался ему каким-то особенным. Но спустя десять минут гнилостный дух словно окутал его с ног до головы, забрался в нос и обустроил себе там место постоянного проживания. Ни платок, ни рукав, ни зажатые ноздри – ничего не спасало от его постоянного присутствия. Оставалось либо развернуться и уйти, либо смириться и двигаться вперёд.
В какой-то момент Садовник даже остановился. С ума сойти, как ему хотелось повернуть назад! Куда угодно, лишь бы избавиться от этого тяжёлого трупного запаха! Садовник даже повернул ноги на пару сантиметров в обратном направлении. Но, осмотревшись вокруг и взглянув вверх на долю секунды, ему стало понятно, почему Ворон и его стая скоропостижно оставили место своего обитания.
Смерть. Всепоглощающая, неотвратимая, неумолимая и безжалостная смерть надвигалась на сад, посёлок, город и вообще на всё живое, что стояло у неё на пути. И даже хуже, чем смерть – вечные муки и страдания, вот что это было. Это была Хворь. И ей было абсолютно плевать что или кого поглощать. Садовник разжал ноздри. От хлынувшего в нос запаха из глаз вырвались слёзы. Садовник вытер их, резко выдохнул и двинулся вперёд.
По мере продвижения вглубь леса река, вдоль которой по-прежнему шёл Садовник, становилась всё шире и шире. И с каждым метром всё более тёмной и тёмной. Чёрная жижа поселилась и в ней. У Садовника саднило в груди. Он знал, что река питает цветы в его саду и видеть то, чем именно она их питает, было невыносимо.
Погода портилась. Если утром, когда Садовник только вошёл в лес, между деревьями ещё проглядывало солнце, даже там, где они были полностью опутаны хворью, то к концу дня небо заволокло облаками, похожими на дым от горящих покрышек. Однако, Садовник радовался, что хотя бы не шёл дождь. Перспектива оказаться вымоченным хворью его не радовала.
Часы показывали 9 вечера. Мышцы ныли. Дышать с каждым шагом удавалось всё тяжелее. Садовник остановился, глубоко вдохнул и осмотрел близлежащий берег. В пяти метрах перед ним располагался пологий довольно просторный берег, чтобы можно было расположиться на ночлег. Садовник спустился, притоптал почерневшую траву и развернул палатку. Со вчерашнего урожая у него оставалось ещё два банана. Они-то и составили его ужин. Выращивать что-либо ещё в этой земле ему не хотелось. Он, конечно, понимал, что однажды, завтра, ему придётся это сделать, но, если есть возможность оттянуть этот момент, лучше его оттянуть.
Забравшись внутрь палатки, он долго не мог определиться, закрывать в неё вход или лучше оставить открытым. С одной стороны, спать с открытой дверью в заражённой хворью местности было как-то не по себе. Вдруг, кто-нибудь залезет? С другой, если понадобится срочно выскакивать, то секунды промедления, необходимые на открытие двери могут стоить жизни. В итоге он застегнул замок наполовину, свернулся калачиком и машинально подложил под голову мачете, даже не задумавшись о том, что делает.
В нормальном лесу, на берегу нормальной реки даже ночью всегда слышно, что всё вокруг живёт. В тишине, которая плотным слоем легла в местности, зачумлённой хворью, всё было мертво. И от этого становилось жутко. Садовник долго не мог уснуть. Уши инстинктивно искали в этой тишине хоть какие-нибудь звуки, а сердце одновременно и боялось их услышать, и жаждало. Боялось, потому что не факт, что то, что издаст эту звуки, будет дружелюбным. Жаждало, потому что оставаться одному в этой беспросветной тьме, было до слёз грустно. Раздираемый этими устремлениями, Садовник, в конце концов, закрыл глаза, задремал и уснул чутким беспокойным сном…
– Ж-ж-ж… Ж-ж-ж…
Садовник вздрогнул во сне и нащупал пальцами рукоять мачете. Было видно, как под его закрытыми веками крутятся в разные стороны глаза. Он перевернулся на спину и вяло что-то промямлил губами.
– Ж-ж-ж… Ж-ж-ж…
Садовник приоткрыл глаза, облизал пересохшие губы и, проглотив слюну, перевернулся на бок. Через секунду он уже снова спал.
– Ж-ж-ж-ж-ж! Ж-ж-ж-ж-ж!
Глаза Садовника резко распахнулись. В них читался отчаянный ужас. Резко перевернувшись на спину, он нащупал правой рукой мачете и медленно подтащил его к груди. Стараясь не производить больше никаких резких движений, он глубоко вдохнул, замер и стал слушать.
– Ж-ж…
По телу разлилась жгучая кислота страха. Значит, не приснилось. Садовник крепко сжал рукоять мачете, медленно поднялся и, подтянув под себя ноги, замер. Стал слушать.
– Ж-ж… Ж-ж…
Где-то снаружи палатки, совсем рядом, что-то гудело. Вяло, лихорадочно, не системно и истерично. Садовник сглотнул подступивший к горлу ком, медленно подкрался к выходу из палатки и осторожно одними глазами выглянул наружу.
В этой местности и днём-то освещение из-за чёрных облаков было не очень, а ночью так и вообще стояла непроглядная тьма. Еле уловимыми набросками в ней угадывались очертания реки и берега. Садовнику показалось, что он смотрит на картину, сплошь измазанную углём. Вода выглядела, как колыхающаяся смола. И в этой темноте рядом с палаткой что-то гудело. Или кто-то. От этой мысли сердце Садовника забухало, как копёр, забивающий сваи. Он судорожно передёрнул плечами, стиснул в правой руке мачете и, несколько раз глубоко вдохнув, резко выскочил из палатки.
Выставив перед собой мачете, он на полусогнутых ногах несколько раз осмотрелся вокруг. Ничего. Никого. Только барахтающаяся по берегу вода. Напряжение в теле резко спало. Садовник с шумом вытолкнул воздух из лёгких и, опустив руки, слегка согнулся. Однако, по-прежнему крепко сжимал мачете в правой руке.
– Ж-ж-ж-помо-ги-те… Ж… – раздался чей-то тихий голос.
Садовник резко выпрямился и отвёл руку с мачете назад, изготовился. Покрутив головой по сторонам, он заметил, что возле самой воды неестественно склонённый к земле дрожит одуванчик. Именно от него и исходил звук.
– Ж-ж… Ж-по-мо-гите-ж-ж…
Садовник сощурил глаза, осмотрел местность вокруг одуванчика, вдруг засада, но ничего подозрительного не увидел. Так, по крайней мере, он себе сказал, потому что увидеть что-либо конкретное в этой темноте представлялось весьма сложной задачей. Медленно подойдя к одуванчику, по-прежнему держа руку с мачете на изготовку, Садовник присел рядом и вгляделся в него.
Большой, можно даже сказать, громадный Шмель, прикованный извилистыми полосками чёрной хвори к одуванчику, лежал на земле. Жёлтые полоски на его теле, судя по их виду, давным-давно перестали быть жёлтыми. Сейчас они походили на шерсть уличной собаки, вымокшей под дождём. По вялым движениям крыльев становилось понятно, что Шмель находится на грани смерти.
– Ж-ж-по-мо-гите-ж-ж, – протянул он снова, пытаясь поднять на Садовника глаза.
В первые несколько секунд Садовник смотрел на это зрелище ошеломлённым взглядом. Смерть живого существа от рук хвори выглядела ужасающе. Наконец, спохватившись и взяв себя в руки, Садовник отложил мачете в сторону, взял Шмеля за лапки и потянул на себя.
– Да, сейчас, – проговорил он.
Чёрные нити, которыми Шмель был прикован к одуванчику, со скрипом и хрустом натянулись. С них на землю начали падать склизкие капли. Где-то вдали, за лесом, раздался гром, в котором отчётливо проступили шипящие озлобленные нотки. Вода в реке забурлила. Нити же как будто затвердели и стали тянуть Шмеля обратно. На лице Садовника отразилось изумление. На долю секунды он даже ослабил хватку и на пару сантиметров Шмеля затянуло обратно. Однако, тут же собравшись с духом, Садовник упёрся ногами в землю и потянул снова.
Поднялся ветер и погнал с реки на берег громадные волны. Деревья закачались с такой силой, что некоторые их ветки стали хлестать Садовника по рукам, плечам, голове и всему, куда дотягивались. Очередная громадная волна окатила Садовника с головы до ног и держать Шмеля за лапки стало гораздо труднее. Они выскальзывали. Садовник крепче сжал ладони, переступил с ноги на ногу, нашёл самое удачное положение и почти улёгся на спину, вытягивая Шмеля на себя.
Но не тут-то было! Резким движением хворь дёрнула его в свою сторону. Шмель выскользнул из рук, но уцепился лапками за ногу Садовника. И хворь потащила уже их обоих. В воду. Сознание Садовника захлестнул ужас. Он перевернулся на живот и попытался вцепиться руками в землю, но она оказалась слишком мокрой и проскользнула сквозь пальцы, как сквозь решето.
Очередным резким движением хворь дёрнула обоих пленников на себя. В этот момент под руку Садовника попалось мачете. Сжав его изо всех сил, он резко оттолкнулся от земли, перевернулся и рубанул по нитям, сковывающим Шмеля.
