Kitabı oku: «99 глупых вопросов об искусстве и еще один, которые иногда задают экскурсоводу в художественном музее», sayfa 5
14
А правда, что все великие художники спали со своими моделями?
Молодой человек конфиденциальным шепотом, косясь на свою подругу
Конечно нет. Среди них попадались самые разные люди, были и верные мужья, и убежденные холостяки, и представители нетрадиционной сексуальной ориентации, но встречались и откровенные бабники.
Если считать, что самым первым живописцем христианского мира был апостол Лука, то тогда первой моделью в истории оказывается Дева Мария, а итогом их сотрудничества стала самая знаменитая в мире икона, которая, в конце концов, попала на Русь после крещения и получила название «Богоматерь Владимирская». Разумеется, взаимоотношения между первым художником и первой моделью были самыми благочестивыми, овеянными ореолом святости. Но прошли века и даже тысячелетия, и все изменилось. В наши дни разговоры о художниках и их натурщицах зачастую приобретают оттенок скабрезности. И действительно, очень многие живописцы вели себя весьма вольно, если рядом с ними оказывались прекрасные и доступные обнаженные красавицы.
Вероятно, самые ранние истории о художниках и моделях относятся к эпохе Ренессанса. Фра Филиппо Липпи (ок. 1406–1469), как это свидетельствует из его имени, был монахом и одновременно великолепным художником. Особенно прекрасно у него получались образы Богоматери. Он исполнял заказы для многих женских монастырей и всегда просил позировать самую юную и прекрасную послушницу. Шли ли их отношения дальше, по большей части неизвестно, но слухи о любвеобильности фра Филиппо ходили в Италии постоянно. Однажды Липпи по-настоящему влюбился в свою юную модель-монахиню (либо послушницу) Лукрецию Бути. Филиппо, которому в то время уже было около пятидесяти лет, без особых проблем соблазнил девушку и уговорил ее сбежать из монастыря. Через год у невенчанной пары родился сын Филиппино, который потом тоже стал художником. Ситуация, зашедшая в тупик, в конце концов была благополучно разрешена Папой Римским, который дал беглецам особое разрешение для вступления в брак, освободив от всех монашеских обетов. Между прочим, фра Филиппо был не слишком счастлив, узаконив отношения с возлюбленной (но, видимо, не решился спорить с Папой в этом вопросе). Современники утверждали, что он предпочел бы остаться на вольном положении и, вынужденно вступив в брак, все равно продолжал свои любовные похождения.
РАФАЭЛЬ САНТИ. ФОРНАРИНА («ДОЧЬ ПЕКАРЯ»). 1518–1519
Несколько больше известно о взаимоотношениях с моделями другого гения Высокого Возрождения – Рафаэля Санти (1483–1520). Рафаэль был весьма лакомым кусочком по меркам любого времени – успешный, обласканный властью, состоявшийся и состоятельный, да еще и красавчик. Естественно, он имел успех у женщин и без стеснения пользовался ситуацией. В числе его возлюбленных – племянница кардинала Биббиены Мария, на которой он даже хотел жениться, и женился бы, если бы девушка неожиданно не умерла. Другой его легендарной возлюбленной и, соответственно, моделью, которая позировала, в частности, для образа Девы Марии в знаменитой «Сикстинской мадонне», была куртизанка Форнарина («Дочь пекаря»). Рафаэль умер неожиданно рано, ему едва исполнилось 37 лет, и Вазари связывал его раннюю смерть с сексуальной невоздержанностью.
ФРАНСУА БУШЕ. ОТДЫХАЮЩАЯ ДЕВУШКА. 1752
Один из самых знаменитых французских художников стиля рококо Франсуа Буше (1703–1770) умудрился жениться на своей прелестной модели Мари-Жанне Бюзо. Ему было 30 лет, ей – 17, и их семейная жизнь была далека от идеала, хотя вполне укладывалась в более чем вольные представления о нравах этого блестящего, но весьма развратного века. Мари-Жанна изменяла мужу, он об этом знал, но тоже не был святошей, ведь ему позировали самые прелестные девушки своего времени, например Луиза О'Мерфи, работавшая натурщицей с 14 лет. Она послужила моделью для одной из самых эротичных картин кисти Буше – «Отдыхающая девушка» (1752), популярность которой была столь велика, что художник написал с нее несколько копий. А Луиза О'Мерфи достигла вершины карьеры для дамы полусвета своего времени и стала любовницей короля Франции Людовика XV. Позднее близким другом Буше (что бы это ни значило в XVIII веке) стала самая знаменитая фаворитка короля – мадам Помпадур. Буше через нее получил мастерскую в Лувре, ежегодную пенсию в 1000 ливров, должность директора Королевской мануфактуры гобеленов и пост директора Королевской академии живописи и ваяния. Неплохая карьера для сына человека, который зарабатывал на жизнь, рисуя узоры для вышивок.
ФРАНСИСКО ГОЙЯ. МАХА ОБНАЖЕННАЯ. 1797–1798
Влиятельная любовница-модель была и у испанского художника Франсиско Гойи (1746–1828). Известно, что в 1795–1802 годах у Гойи была связь с одной из самых знатных и красивых дам Испании герцогиней Альба. Он написал несколько ее портретов, на которых даже есть некие тайные знаки, подтверждающие их любовные отношения (например, кольцо с именем Гойи на руке герцогини). Она также позировала художнику для двух самых известных и весьма пикантных его картин – «Маха одетая» и «Маха обнаженная». В 1802 году герцогиня Альба умерла, но Гойя трепетно хранил память о ней до конца жизни.
Конечно, художники часто писали дам достаточно высокого положения и иногда вступали с ними в связь, но все-таки более распространенный вариант натурщицы – это дама полусвета или, если называть вещи своими именами, проститутка.
Такой статус имела, например, знаменитая натурщица, работавшая с участниками «Братства прерафаэлитов», Фанни Корнфорт. Она представляла именно тот тип женской красоты, который казался прерафаэлитам идеальным. Данте Габриэль Россетти (1828–1882), глава «Братства», имел одновременно двух любовниц – одной из них была Фанни, предназначенная, по словам самого художника, «для тела», а второй – еще одна его натурщица, Элизабет Сиддал. Эта была уже «для души», на ней Россетти в конце концов и женился. Когда на закате дней Россетти впал в депрессию и уединился в своем доме, его навещали только двое друзей – художник Форд Мэдокс Браун, у которого он когда-то начинал учиться живописи, и модель Фанни Корнфорт, вероятно напоминавшая Россетти о радостных временах его молодости.
Вообще, на своих моделях женились многие художники. Подобный тип отношений был весьма распространен, например, среди французских импрессионистов, постимпрессионистов и неоимпрессионистов.
Молодые люди из буржуазной среды бросались с головой в искусство, а заодно и в мир достаточно вольных богемных отношений. Во второй половине XIX века весьма распространенной была такая ситуация: художник заводит роман с одной из своих натурщиц, модисткой, дамой полусвета или иной представительницей богемной среды, отношения неожиданно становятся прочными и почти семейными, рождаются дети, но брак невозможен, поскольку потенциальную невесту совершенно не принимает семья, без помощи которой художник прожить еще не может. Проходит время, старшие родственники уходят из жизни, наследник получает состояние и, наконец, женится на своей давней подруге.
Одним из первых такой путь прошел предшественник импрессионизма Эдуард Мане (1832–1883). В 1849 году он познакомился с пианисткой Сюзанной Леенхофф, бурный роман закончился рождением сына, которого, как и отношения с девушкой, Мане тщательно скрывал от своего строгого отца, боясь лишиться помощи. Он даже не смог официально признать ребенка и числился его крестным. Жениться на Сюзанне он смог только в 1863 году после смерти своего отца.
Похожую историю пережил и родоначальник импрессионизма Клод Моне (1840–1926). В 1865 году он познакомился с девушкой по имени Камилла Донсьё. Через некоторое время она родила ему сына, при этом они даже не могли вместе жить – из-за хронического безденежья и проблем со здоровьем Моне пришлось оставаться в родительском доме. Спустя некоторое время ситуация начала налаживаться, Моне начал получать деньги за свои работы, обрел некоторую независимость и в 1870 году женился на Камилле.
ПЬЕР БОННАР. ЖЕНЩИНА, ДРЕМЛЮЩАЯ НА КРОВАТИ («ПРАЗДНАЯ ЖЕНЩИНА»). ОК. 1899
Более тридцати лет продолжались незарегистрированные отношения известного представителя французского символизма и участника группы «Наби» Пьера Боннара (1867–1947) и его натурщицы, девушки простого происхождения Марты де Мелиньи. Ее настоящее имя было Мари Бурсен, но Боннар узнал об этом, только когда пара официально оформила отношения. Боннар не отличался верностью, подруга его ревновала, и в конце концов у нее даже развилась натуральная паранойя, которую не смог излечить даже официально заключенный брак. Став супругой, Марта запрещала ему не только встречи с дамами, но даже общение с друзьями, с которыми художнику теперь приходилось встречаться тайно. Все это продолжалось до самой смерти Марты в 1942 году.
Отличались любвеобильностью и два самых известных австрийских художника – Густав Климт и Эгон Шиле.
Густав Климт (1862–1918), один из создателей и величайших мастеров европейского ар-деко, вел весьма бурную жизнь. Он спал не только со своими натурщицами, но и имел массу любовниц среди вполне приличных дам – представительниц буржуазии и даже высшего общества. При этом самые продолжительные отношения художника с женщиной, сестрой вдовы его брата Эмилией Флёге, по всей видимости оставались платоническими. Во всяком случае, с Эмилией они не были женаты, хотя многие и считали их официальной парой, а его подруга, будучи материально независимой (она владела собственным домом моды), впоследствии не имела никаких претензий на весьма значительное наследство, оставшееся после смерти Климта. Любопытно, что, когда художник скоропостижно скончался, права на наследство заявили его 14 незаконнорожденных детей. Четверым удалось доказать свое происхождение (несмотря на отсутствие в то время генетической экспертизы) и войти в число законных наследников мэтра. Вполне возможно, что в наше время свое родство с Климтом удалось бы доказать гораздо большему количеству человек.
АМЕДЕО МОДИЛЬЯНИ. ЛЕЖАЩАЯ ОБНАЖЕННАЯ. 1917–1918
Знаменитыми ловеласами были многие из художников, которых условно относят к «Парижской школе», например Амедео Модильяни (1884–1920). Певец женской красоты, создатель чуть ли не самых эротичных женских образов в истории современного искусства – естественно, он любил женщин не только как художник, но и как мужчина. Самыми знаменитыми из его любовниц были английская писательница и журналистка Беатрис Хастингс и юная Жанна Эбютерн, которая познакомилась с Модильяни, когда ей было 19 лет (художнику тогда было уже за тридцать). Жанна до такой степени влюбилась в художника, что покончила с собой на следующий день после его смерти, и ее не остановили ни восьмимесячная беременность, ни наличие двухлетней дочери (между прочим, от того же Модильяни). У художника есть несколько рисунков, изображающих известную русскую поэтессу Анну Ахматову. Она побывала в Париже после свадьбы с Гумилевым, и существуют определенные сведения, которые подтверждают, что у Модильяни и с ней случился кратковременный роман.
Двадцатый век во многом создает образ художника, весьма свободного в своей личной жизни. Свобода в любви даже в какой-то мере соотносится со свободой в творчестве. Богемные подруги ассоциируются с музами, а свободная любовь становится необходимым источником вдохновения. Понятия морали для творческой личности изменяются, и истинный художник скорее будет скрывать свою счастливую семейную жизнь с одной супругой, детьми и внуками, а не беспорядочные связи, которые как раз и кажутся теперь нормой.
Русские живописцы, многие из которых тоже не отличались целомудрием и верностью в семейной жизни, все-таки не стремились выставлять свои похождения напоказ. Известно, что адептом свободной любви был Илья Репин, который только в браке состоял три раза, и первая жена развелась с ним как раз из-за многочисленных измен. Был завсегдатаем публичных домов Михаил Врубель, имел некоторые любовные приключения Валентин Серов.
Но все же биографы наших мастеров предпочитают исследовать их творчество, а не любовные похождения. Возможно, это не совсем правильно, поскольку и эта сторона жизни, как и все остальное в личности художника, накладывает свой отпечаток на его искусство.
15
А кто из художников был нетрадиционной сексуальной ориентации? Это как-то отразилось на их творчестве?
Слегка краснеющий молодой человек
Караваджо, Константин Сомов, Фрэнсис Бэкон… Разумеется, сексуальные пристрастия отражаются на творчестве художника, как и все остальное, что составляет личность человека.
Художников во все времена интересовали необычные проявления человеческой природы, в том числе и однополая любовь. Кое-кто не отказывался получить этот опыт на деле. Кроме того, в Древней Греции, которая была, начиная с эпохи Возрождения, эталонной страной для художников, гомосексуализм не считался извращением, а, напротив, воспринимался как высшее проявление любви, в котором нет плотской составляющей, а одно только духовное чувство.
С другой стороны, однозначно определить, кто из художников, особенно живших в прошлые времена, когда за гомосексуализм и прочие сексуальные отклонения в большинстве стран существовали различные наказания вплоть до смертной казни, принадлежал к гомосексуалистам, достоверно не всегда возможно.
В гомосексуализме подозревают, например, двух величайших мастеров Возрождения – Леонардо да Винчи и Микеланджело, но этому есть лишь косвенные доказательства.
Что касается Леонардо (1452–1519), то утверждают, что:
1. Он никогда не был женат, и нет никаких свидетельств о том, что у него вообще были связи с женщинами.
2. В 1476 году, когда художник жил во Флоренции, его дважды обвиняли в гомосексуальных связях, впрочем, доносчик остался анонимным и делу не дали никакого хода. Возможно, именно из-за этих обвинений Леонардо был вынужден переехать в Милан.
3. Леонардо был очень близок со своим учеником и компаньоном Франческо Мельци и долгое время делил с ним кров.
4. Зигмунд Фрейд, изучив все доступные ему свидетельства о жизни Леонардо, авторитетно заявил, что тот «был определенно гомосексуалистом».
Как можно видеть, ни один из этих фактов не тянет на серьезное доказательство. Похоже, даже при жизни Леонардо ни власти, ни церковь, которые, в целом, не слишком его жаловали, так и не смогли ни к чему придраться.
Претензии, предъявляемые к Микеланджело (1475–1564), сходны с тем, что говорят о Леонардо: он тоже никогда не был женат и имел довольно тесные связи с учениками. И, кроме того, Микеланджело любил теоретизировать на темы, связанные с высшей формой любовных отношений в ее античном понимании.
Искусствоведы замечали, что Микеланджело не очень охотно изображал женщин как в своих скульптурных, так и в живописных работах, к тому же они всегда получались у него несколько мужеподобными – крупными, крепкими, мускулистыми. Такими, словно художник никогда не видел ни одной женщины без одежды и рисовал их так же, как и мужчин, только приставляя выпуклую грудь, или же вообще старательно скрывая тело под складками и драпировками тканей. Впрочем, прямых свидетельств и доказательств гомосексуализма Микеланджело пока еще также не найдено.
КАРАВАДЖО. ВАКХ. ОК.1595—1596
О сексуальной ориентации Караваджо (1571–1610) тоже судят по косвенным признакам. Живя в Риме с 1592 по 1606 год, он пишет довольно много портретов симпатичных мальчиков с музыкальными инструментами в руках, что символизирует любовное влечение, или с фруктами, значащими сексуальную вседозволенность. Эти полотна обозначают гомосексуальные пристрастия и заказчиков Караваджо, в частности кардинала Франческо дель Монте, и, вероятно, самого художника. О кардинале дель Монте, например, сохранились воспоминания современников с рассказами о пирах, которые тот часто устраивал и на которые никогда не приглашали девушек, а только мальчиков, переодетых в женское платье.
Константин Сомов (1869–1939) принадлежал к совершенно другой эпохе – он был типичнейшим представителем искусства рубежа XIX и XX веков в России. Выпускник знаменитой гимназии Мая, откуда кроме него вышло немало представителей русской богемы гомосексуальной ориентации, юноша определился в этом отношении еще до окончания школы.
Искусство Сомова – утонченное, рафинированное, обращенное к прошлым эпохам, – вполне соответствовало духу «Мира искусства», а с другой стороны, отражало его внутренний мир. Между прочим, женщины на полотнах Сомова очень похожи на кукол, а молодые люди, вероятно, соответствуют его идеалу – они хрупкие, утонченные и довольно часто носят маски.
В XX веке художники стали особенно ценить эксцентричность; скандалы, в том числе и сексуальные, оказались чуть ли не обязательной частью богемного образа жизни, к тому же в большинстве западных стран были отменены законы, которые относили гомосексуализм к преступлениям. Поэтому теперь никого не шокируют откровения публичных людей, в том числе и художников, о своей сексуальной жизни.
Одной из таких скандальных представительниц западной богемы была датская художница Герда Вегенер (в девичестве Готлиб) (1886–1940). В общем-то, ее можно считать вполне типичной представительницей западноевропейского модернизма 1910–1930-х годов, чьи полотна и графические композиции линеарны и исполнены в приглушенных тонах. В сущности, Вегенер вполне вписывается в тогдашний общеевропейский художественный мейнстрим. Необычной для того еще дотолерантного времени была тематика ее работ: композиции на темы лесбийской любви.
ВЕГЕНЕР. ДВЕ ПОДРУГИ, КАПРИ. 1921
Еще одним показательным моментом истории Герды Вегенер было и то, что продолжением ее творчества стала скандальная личная жизнь: первый муж Герды, художник Эйнар Вегенер, оказался трансвеститом, о чем прекрасно знали в тогдашних европейских художественных кругах. Он любил появляться в обществе одетый в женские платья и представлялся сестрой своей жены Лили Эльбе. В конце концов, Эйнар решился на первую в истории операцию по смене пола, которую и провели ему в Германии в 1930 году.
Когда об этом факте уведомили короля Дании (как всегда, нашлись доброжелатели), то он поспешил расторгнуть этот казавшийся в то время противоестественным брак.
Трудно сказать, какова была истинная природа отношений Герды и Эйнара, поскольку всего спустя год после развода и смерти Вегенера, последовавшей вскоре после этого, художница вышла замуж за итальянского офицера Фернандо Порта и уехала с ним в Марокко. Брак продлился пять лет, после чего Герда вернулась в Данию. В этот раз причиной развода послужили вполне обычные бытовые проблемы: второй муж Герды пил и тратил ее сбережения.
Несмотря на явный налет некоей физиологической противоестественности, история жизни Герды Вегенер представляется, скорее, своеобразным художественным явлением, а вовсе не одной из первых попыток практически устроить в реальной жизни настоящий однополый брак.
ФРЭНСИС БЭКОН. ТРИ ФИГУРЫ В КОМНАТЕ. ТРИПТИХ. 1964
Гомосексуалистом был и один из ярких представителей английского модернизма и экспрессионизма Фрэнсис Бэкон (1909–1992), который никогда особо не скрывал свои сексуальные пристрастия и даже создал несколько картин на подобные темы.
Вероятно, сексуальная ориентация влияет на творчество художников ровно в той степени, в которой на творчество человека влияет его личность. С другой стороны, нельзя сказать с искусствоведческой точки зрения, что существует некое отдельное искусство гомосексуалистов.
Вообще, среди художников, как и среди всех остальных людей, попадаются бабники и аскеты, извращенцы и садомазохисты, а также примерные супруги и граждане. Как и среди всех остальных людей.
16
А правда, что среди художников было много сумасшедших?
Студенты-медики, выбирающие специализацию
Вероятно, в процентном отношении среди художников сумасшедших не больше, чем среди остальных людей.
Шизофреники, конечно, иногда тоже рисуют, кое-где даже устраивают их выставки, но профессиональному художнику невозможно быть только шизофреником. Хотя очень часто случается, что художники в силу творческой профессии отличаются некоторыми психическими особенностями, выделяющими их из среды обычных, «нормальных» людей.
Профессиональный психиатр, вероятно, мог бы поставить многим художникам специфические диагнозы, среди которых фигурировали бы и аутизм, и маниакально-депрессивный психоз, и очень часто алкоголизм. Иногда необычный взгляд на окружающее или создание собственных миров в творчестве художника объясняется именно его психическими отклонениями, и было бы довольно разумным привлечь к изучению искусства профессиональных медиков. Между прочим, подобные опыты уже предпринимались в отношении, например, Винсента Ван Гога или Михаила Врубеля. Действительно, существуют исследования, которые рассматривают их творчество с психиатрической точки зрения.
Психические проблемы и отклонения были, например, у Александра Иванова (1806–1858), автора знаменитого монументального полотна «Явление Христа народу. (Явление Мессии)» (1836–1857). Несмотря на то что он никогда не лечился у психиатров, многие современники, описывая его причуды, невольно отмечали тонкую грань, за которой кончалась гениальность художника и начиналось его душевное расстройство. Например, время от времени Иванов переставал нормально питаться и ел только хлеб и крутые яйца. Возможно, он не хотел никаких лишних контактов с внешним миром, мешающих творчеству. Но в то же время есть свидетельства того, что Иванов панически боялся отравления, а это уже тянет на манию и бред. Многие из исследователей его творчества отмечали и нездоровую тягу художника к изображению обнаженных мальчиков. Во всяком случае, количество подобных этюдов для «Явления Христа народу» явно превышало творческие потребности этого полотна. Если еще учесть, что Иванов никогда не имел нормальных отношений с женщинами, то можно заподозрить у него то, что специалисты именуют «латентной гомосексуальной ориентацией». А если к этому добавить еще и бич русских художников – тяжелый алкоголизм, то тогда кажется просто удивительным, что Иванов так и не стал клиентом психиатрической лечебницы. Впрочем, возможно, если бы художник внезапно не умер от нервного потрясения, связанного с проблемами доставки на родину и продажи его великой и фактически единственной значительной картины, то у него все было бы впереди.
В конце жизни самым натуральным образом сошел с ума и Павел Федотов (1815–1852), которого можно считать создателем русской жанровой живописи, поднявшим бытовой жанр на необычайную высоту. Весной 1852 года многие из его знакомых стали замечать определенные странности в поведении художника. Федотов сам говорил о дурных предчувствиях, которые его одолевают, и о непонятных страхах. Художник, который всегда был на мели, мог бродить по улице и дарить людям ассигнации. Заказывал для себя гроб и тут же заходил в несколько домов и сватался. Потом он на время пропал и был найден в совершенно плачевном состоянии в Царском Селе. Около полугода Федотов провел в психиатрических лечебницах, а затем умер от плеврита, которым заболел из-за плохого ухода.
Современные психиатры, поставившие художнику однозначный диагноз – шизофрения, предполагают, что, если бы Федотов не умер от соматического заболевания, у него были бы все шансы получить стойкую ремиссию и еще несколько лет полноценно заниматься творчеством. Об этом однозначно свидетельствует его последняя картина «Игроки» (1852) с ее несколько необычной инфернальной атмосферой.
Михаил Врубель (1856–1910), написавший «Демона» (1890), тоже окончил свою жизнь в психиатрической лечебнице. Все исследователи творчества этого художника сходились на том, что его необычный художественный стиль, как бы дробивший плоскости на множество цветных осколков, был не столько проявлением гениальности, сколько следствием психической болезни. Возможно, психические отклонения начались у Врубеля в связи с заражением сифилисом. Вообще же, его диагноз в современной терминологии звучит как биполярное аффективное расстройство. Известно, что художник даже наносил себе раны («резал себя»), чтобы заглушить душевные муки. Первый раз Врубель попал в частную клинику Ф. А. Савей-Могилевича в 1902 году, затем в 1904 и 1905 годах – в клинику доктора Усольцева в Москве. В последний раз он был в маниакальном состоянии и вообразил себя императором. Врачам удалось на время снять симптомы, в результате художник смог покинуть клинику и создать еще несколько выдающихся произведений. А четвертая госпитализация оказалась последней, и из клиники доктора Бари в Санкт-Петербурге Врубель уже не вышел. В этот раз у него были симптомы тяжелой депрессии, и здесь врачи оказались бессильны. Четыре последних года жизни у Врубеля развивались слепота и паралич, что еще более усиливало его страдания. К тому же художник был алкоголиком и пил без меры еще со студенческих лет.
МИКАЛОЮС ЧЮРЛЕНИС. СОНАТА МОРЯ. ФИНАЛ. 1908
Микалоюс Чюрлёнис (1875–1911) – один из ярчайших представителей художественной жизни дореволюционной Литвы, был не только художником, но и композитором. Его работы, полные необычных образов и красок, в которых чувствовались попытки объединить художественное мировосприятие с музыкальным, начали пользоваться большим успехом еще при жизни художника. Из русских мастеров ему покровительствовал Мстислав Добужинский, к которому Чюрлёнис однажды приехал с рекомендательным письмом. Однако художник страдал шизофренией, приступы которой периодически повторялись, и, в конце концов, жене пришлось поместить Чюрлёниса в частную психиатрическую клинику близ Варшавы, где он и умер год спустя. Специалисты-психиатры объясняют его необычное художественное видение и творческий почерк именно тем, что приступы болезни, которую никогда толком не лечили – это было невозможным в то время – дали художнику возможность вырваться из рамок обыденности и создать свой собственный необыкновенный сказочный мир.
Из европейских мастеров с психическими отклонениями чаще всего вспоминают Гойю и Ван Гога.
ФРАНСИСКО ГОЙЯ. АВТОПОРТРЕТ С ДОКТОРОМ АРЬЕТА. 1820
Франсиско Хосе де Гойя-и-Лусиентес (1746–1828), один из величайших художников мира, действительно был не совсем здоров с психической точки зрения. Возможно, причиной его отклонений стали заболевания ушей, которыми он страдал с юности и которые, в конце концов, привели к полной глухоте. Кроме того, некоторые исследователи связывают проблемы художника с хроническим отравлением свинцом. Гойя часто использовал в своих полотнах белую краску, а она в те времена изготавливалась на основе соединений свинца и так и называлась – свинцовые белила. Известно, что примерно 30-летним художник перенес страшную депрессию, которая длилась более десяти лет и проявилась не только в душевных, но и в физических страданиях, вплоть до потери зрения и паралича. Затем Гойя постепенно пришел в норму, но через некоторое время приступ повторился, после чего художник навсегда остался глухим. В последние годы своей жизни Гойя жил уединенно во Франции, по заказам больше не работал, зато покрывал стены своего дома (который местные так и называли – «Дом глухого») совершенно кошмарными изображениями. Считается, что Гойя страдал параноидальным расстройством, но что было причиной этому – болезни, перенесенные в юности, сифилис или отравление свинцом, до сих пор остается загадкой.
Гениальный Винсент Ван Гог (1853–1890) однозначно был психически больным человеком и несколько раз лежал в различных клиниках. Но его диагноз остается неоднозначным, несмотря на то что со времени смерти художника прошло не так много времени и его наблюдали достаточно квалифицированные специалисты, оставившие подробные записи. Одни из врачей диагностировали у Ван Гога сочетание шизофрении и эпилепсии, другие говорили о маниакально-депрессивном или биполярном психозе. Ко всему прочему добавляется и хронический алкоголизм. Медики пытались найти в картинах художника отражение болезненного состояния, усматривая в его работах два направления линий: подъем и резкое падение. Это, по их мнению, является отражением двух фаз биполярного расстройства – маниакальной (подъем) и депрессивной (резкое падение). Традиционно считалось, что Винсент Ван Гог покончил с собой, застрелившись в период обострения болезни, через два месяца после того, как покинул лечебницу Сен-Реми-де-Прованс, где пребывал на добровольных началах в течение почти целого года (с мая 1889 по май 1890). Но двое западных искусствоведов потратили почти десять лет, чтобы доказать, что художник не был самоубийцей, а пал жертвой несчастного случая. По их мнению, Ван Гог был смертельно ранен случайным выстрелом, когда работал над эскизом новой картины в поле недалеко от деревушки Овер-сюр-Уаз, где поселился после выписки из больницы. С оружием баловался знакомый подросток, и, чтобы защитить мальчика, Ван Гог, проживший после ранения еще двое суток, принял вину на себя. Возможно, так оно и было.
ВИНСЕНТ ВАН ГОГ. ЗВЕЗДНАЯ НОЧЬ. 1889
Очень часто необычную манеру письма тех или иных художников пытаются объяснить их душевным нездоровьем. Но следует помнить, что творческая личность очень часто находится в некоем пограничном состоянии между реальностью и вымышленным миром, и сказать, где кончается тонкий расчет и начинается безумие, подчас совершенно невозможно. Во всяком случае, великих художников-новаторов XX века Пабло Пикассо или Сальвадора Дали никто не называет сумасшедшими, хотя их полотна подчас кажутся простому обывателю порождением фантазии абсолютно больного человека.
