Kitabı oku: «Когда мы молоды. Сборник прозаических и поэтических произведений студентов Новосибирского государственного университета», sayfa 2

Странник и воспоминания

Он открыл чемодан и начал напряжённо всматриваться в его содержимое. Пока парень смотрел на вещи, лежащие в старом сером саквояже, они жили и разговаривали. Перемигивались и перестукивались, шептались и хихикали.

Маленькое пёрышко Странник подобрал на скамейке в солнечный день. Птица, потерявшая его, давно улетела и оставила после себя лишь запах Снегиря и маленькое чёрное перо. Теперь оно щекотало кусочек верёвки, который в качестве браслета надевал давний друг. Памятный подарок пестрил синим боком и отливал на свету давними историями. Странник погладил браслетик и задел рукой статуэтку дельфина. Лёгкое керамическое млекопитающее недовольно покосилось на своего спасителя и снова закрыло глаза. Когда-то оно чуть не попало под машину, выпав из сумки пожилой дамы, а Странник выхватил его из лап небытия и оставил у себя.

Сломанные часы тактично молчали. Они знали, что именно ищет их хозяин в своих закромах и услужливо напоминали ему о времени, когда умерло его детство. Именно тогда они остановились. А вот дедушкин будильник остановился не от этого. Он просто очень гордился собой и от этой гордости лопнул. Над стариком все смеялись в чемодане. Особенно девушка с пожелтевшей фотографии. Она наклонила набок голову и смеялась, но её светлые глаза хранили только боль и тяжесть. С этой тяжестью не могли поспорить даже грузики от весов Вселенной. Они и правда лежали, но немного поодаль. Сами весы в глубине космоса уравновешивали Зло и Добро, а грузики подкинули в карман Странника проходящие торговцы.

– Пора всё это выкинуть…

От этой фразы пуговки, ленточки и старые карточки, игрушки, каменья и письма, тени, воспоминания и эмоции в страхе начали трястись.

– Может, в следующий раз…

Путник вытащил свою счастливую бабочку из груды памятных вещей и закрыл чемодан.

– Откуда у меня эта привычка? Почему я все ещё храню все эти годы?

Он грустно улыбнулся и надел бабочку.

Алина Жукова
Радости в мелочах

 
Эти мокрые улицы, блики машин,
Ветер северный дуется, достигая вершин.
И прохожие хмурятся, и бегут по делам,
Я гуляю по улице, лишний выбросив хлам.
 
 
Я иду, мне не холодно, мне тепло и легко,
И душа устремляется ввысь далеко,
В лужах вижу узорные капли дождя,
Это дело небесного клана вождя.
 
 
Я промокла насквозь, но люблю летний день.
Стало сыро, свежо, за деревьями тень.
Воздух чист и пронзителен, лёгок, тягуч,
Вижу, мальчик грозится на полчище туч.
 
 
Он хотел поиграть, змея в небо пускать,
Но внезапно сменилась погода,
И надежды не стал этот парень терять,
Стал разыгрывать целую оду.
 
 
Вдруг сменилась улыбка, блеснули глаза,
Мальчуган смотрит вверх и глядит в небеса.
В небе солнца лучи пробивают заслон:
«Посмотри в облака! Видишь? Это же слон!
 
 
Вон жираф, а вот кит, вот цветы и луга,
А левее взгляни! За тобой радуга!»
Как сумел этот парень и тебя, и меня
Удивить, позабавить, никого не виня,
 
 
Он сумел разглядеть то, что сложно, в простом,
Не искал он проблем, не стоял под зонтом.
Дождь закончился, ветер умеренно дул,
Мальчик змея достал и под трепетный гул,
 
 
Звонко радуясь, прыгая, веселясь и, смеясь,
Улыбка его рекой полилась…
Этот день в беззаботное детство войдёт,
Но не скоро ещё это парень поймёт.
 
 
Иногда всё так плохо: и в мечтах, и в делах.
Недосып, суматоха, правды нет и в словах.
Посмотри на прохожих, что ты видишь в очах?
И заметь, всё так просто: радости – в мелочах.
 

Владислава Шандараева
Божьи коровки летят в тепло

Конец сентября, солнечно. На асфальтовых дорожках – кровавые пятна погибших воинов. Они похожи на раздавленную рябину.

Я боюсь божьих коровок. Вообще любых насекомых боюсь. Даже не так. Испытываю к ним сильную неприязнь, граничащую с отвращением. В помещении душно, но до наступления темноты окно открывать нельзя. Я пару дней назад уже совершила такую ошибку и расплачиваюсь за неё до сих пор. По плотной шторе ползёт маленькая божья коровка. Ещё одна, уже явно достигшая половозрелости, сидит на оконном стекле. Третья, которой давно пора заняться спортом, всем своим жирным тельцем развалилась на уголке книжной полки. Спасибо другу, который просветил: божьи коровки летят туда, где тепло, чтобы спариваться и размножаться. Больше ни о чём не буду его спрашивать.

Я вторые сутки борюсь с желанием с криками выбежать и не возвращаться в общагу как минимум месяц. Ну, или взять волю в кулак и выкинуть незваных гостей в окно. В таких условиях невозможно заниматься! Засовываю ноутбук в рюкзак, одеваюсь и иду к выходу, лучше позанимаюсь где-нибудь в парке. Надев куртку, понимаю, что забыла рюкзак, мысленно чертыхаюсь, возвращаюсь в спальню и в ужасе замираю. На полу лежит крошечный красный бугорок. Нерешительно подхожу ближе, наклоняюсь. Чёрт! Чёрт! Это она. Та самая, жирная, с книжной полки. Я на неё наступила, когда шла к выходу. Перебарываю отвращение, пытаюсь поднять бездыханное тельце. Руки дрожат. До чего мерзко. Из-под пятнистых крылышек торчит что-то оранжевое, полупрозрачное. Главное – не задеть эту мерзость. Надеюсь, это крылышки, а не внутренние органы.

Наконец, всё закончено. Гость погребён в пакете с мусором, я иду в парк, солнце нежно скользит по лицу и заставляет улыбнуться. Люблю сентябрь.

***

Она ушла. От бессмысленности нашей миссии хочется биться о стекло до потери сознания. Аластер мёртв. Кто будет следующим? Я или, может, Эгилия. Прошло более двух тысяч лет, наша раса рассчитала вплоть до секунды момент столкновения Земли с астероидом из Седьмой галактики Альфа-Цина, нашла планету с такими же условиями жизни, что и здесь, продумала строение ракет, которые, подобно ковчегу из легенды этих двуногих, доставят большую часть живых организмов к новому дому. Дело за малым: передать наши вычисления самым иррациональным, зато готовым каждому доказать своё умственное превосходство обезьянам.

До столкновения осталось чуть меньше 1360 человеческих суток, а мы за тысячу лет ни разу не смогли выйти на связь с этими созданиями. Солнце приятно согревает стекло, я почти спокоен, от усталости клонит в сон. За двое людских суток это существо женского пола не заметила ни наших пиктограмм, ни надписей на обложках тетрадей. Почему мы смогли полностью расшифровать их язык всего за человеческую неделю, а они за две тысячи лет не внедрили достаточно мощные микроскопы в свой быт?

Снова начинаю злиться. Тихий скрежет крыльев Эгилии о мои отвлекает от грустных мыслей. Благодарно трусь в ответ, одновременно посылая через Биотоп 7 мысленное сообщение. Эгилия – совсем юная, но порой гораздо рассудительней меня. Она за несколько мысленных сгустков убеждает не отчаиваться и пытаться до конца. Победного или нет. Главное, сделать всё для выполнения миссии. В конце концов, мы или спасём все организмы планеты, или погибнем вместе с ними.

Хлопает дверь. Наша обезьяна быстро подходит к письменному столу, швыряет на него рюкзак, на ходу стягивая куртку. Вновь начинает идти ко входной двери. До чего же непродуманные создания! Не успеваю среагировать. Эгилия молниеносно оказывается на рюкзаке, вползает внутрь. Заворожённо смотрю на щель в молнии замка, считаю микросекунды. Сейчас она подключит наш передатчик к её ноутбуку, и тогда…

***

Я открываю рюкзак, вытаскиваю ноутбук. Мне мерещится тихий и резкий хруст. Не придаю этому значения, ставлю моего электронного друга на стол. Да что..! Какая мерзость! Эти божьи коровки даже в рюкзаке. Что ещё хуже, одну я раздавила прямо на крышке ноутбука. Бегу в ванную, долго мылю руки. Потом заверну насекомое в туалетную бумагу и выброшу, сейчас главное – смыть её кровь, или сок, или из чего они там состоят?

***

От нагревшегося стекла исходит тепло, мне кажется, что я снова дома, на диком лугу. Я ни о чём не думаю. Потом, когда моя психика будет готова, я осознаю, что Эгилия мертва, а я остался один. Позже я придумаю новый план и в последний раз рискну. Но сейчас мне не хватит сил принять этот исход. Поэтому я просто сижу на тёплом оконном стекле и смотрю на голубое ласковое небо. На ноутбуке бугорок, когда-то бывший моим главным соратником. На сером асфальте за этими стенами красные кружки собратьев, погибших под весом двуногих. Они похожи на раздавленную рябину, которая так же, как все мы, погибнет через 1360 человеческих суток.

Мария Фефелова
Родная Сибирь

 
О Сибири моей родной
Рассказать я могла бы много.
Здесь, в Сибири, любимый дом,
С ней сплелась моей жизни дорога.
 
 
Необъятный сибирский простор
И высоких небес бесконечность,
Вспышки алых и розовых зорь,
Облака, что несутся в вечность.
 
 
Королевой сибирского края
Величаво тайга стоит.
Словно землю всю обнимая,
Тихим ветром со мной говорит.
 
 
Здесь в озёрах, как в светлых мечтах,
Отражаются сосны, берёзы.
В разнотравье и ярких цветах —
Сотни бабочек, пчёлы, стрекозы.
 
 
Пусть здесь ночи совсем не южные,
В небосклоне бархатно-синем
Рассыпаются звёзды жемчужные —
Погляди, до чего красиво!
 
 
О Сибири моей родной
Рассказать я могла бы немало.
Не найдёшь ты другой такой —
Столь прекрасной, любимой самой.
 
 
Устремятся в туманную даль
Реки бурные, тихие, синие…
Ни о чём мне с тобою не жаль,
Ты – Сибирь моя милая, милая…
 

Владислава Шандараева
Несуществовавшее происшествие

Холод заставляет межклеточную жидкость циркулировать быстрее, сокращения главного клапана ускоряются, тревожность растёт. Открываю глаз. Включаю тепловизор. Датчик мозговой активности считывает пробуждение. Подаёт сигнал главному процессору. Включаются вакуумные обогреватели, играет высокочастотная мелодия, стимулирующая работу мозга. Встаю, отправляюсь в гигиеническую капсулу. Прежде чем задраить люк, снимаю тепловизор, кладу на антигравитационную полку. Погружаюсь во мрак. Тепло, мокро, сухо, снова мокро, температурные режимы стремительно переключаются – стандартная процедура закаливания сейчас включена во все, даже самые недорогие гигиенические капсулы.

Через пять минут я чист, причёсан и одет. Выхожу из капсулы, тянусь за тепловизором. Что за? Ни полки, ни моего зрения. В помещении уже жарко, но без зрительного импульса я не могу отключить теплодувы. Кромешная темнота угнетает. Дольше пятидесяти минут находиться в состоянии бодрствования без зрения опасно для психического здоровья. Пожизненное лишение тепловизора – наказание за самые страшные преступления против отечества. Даже смертная казнь гуманней.

По шее стекает влажная капля. От волнения запускается защитный механизм – поры выделяют влагу, чтобы защитить верхний эпителий от перегрева. Мы отделились от водных форм более ста миллиардов лет назад, но всё ещё боимся высоких температур и сухости. Поворачиваюсь на 180 градусов, нащупываю гигиеническую капсулу. Два шага влево, три вперёд – стена. Двигаюсь вдоль неё до рубильника сигнала тревоги.

Откидываю защитную крышку, прижимаю третий слева отросток для сканирования биоматериала. Вздрагиваю от стука – упала вторая защитная панель. Наклоняю голову вперёд, чувствую на зрачке вязкую слизь. Резкая вспышка лазера падает прямо на сетчатку, на несколько секунд ослепляет. Вокруг только белый. К счастью, темнота быстро возвращается. Воцаряется полная тишина – дом обесточен, все механизмы сохранения жизнепригодной среды выключены. В таком режиме я могу просуществовать сутки. Поводов для беспокойства нет, через тридцать три минуты и сорок одну секунду здесь будет патруль. Он разберётся, что с моим тепловизором.

Итак, мне нужно на протяжении ещё тридцати трёх минут сохранять рассудок в кромешной темноте. Не считая небольшого приступа паники, лёгкого обезвоживания и неприятного запаха, исходящего от слизи пор, я в порядке. Как нас учили на УВЧЭС – уроках выживания в чрезвычайных и экстремальных ситуациях, при потере зрения нужно в первую очередь найти безопасный угол и расположиться в нём до прибытия помощи.

Опускаюсь на четвереньки и ползу вдоль стены. Рано или поздно она упрётся в другую стену и таким образом создаст угол. Мягко. Влажно. Чувствую импульсы доброжелательности и любопытства. В ужасе замираю. Кто-то проник в мою персональную капсулу сна! Я слышал о таком только в легендах и криминальных сводках. Сумасшедшие и выродки с физическими уродствами, которые избежали послеродового умерщвления, недограждане и недозвери, которые всю жизнь скрываются в токсичных областях государства и порой забираются в капсулы граждан. Обычно это заканчивается смертью для разумного существа. Выродка, конечно, затем тоже умерщвляют, но это отнюдь не возмещает вред, нанесённый государству.

Мысли проносятся в одно мгновение и проецируются на мои импульсы. Неизвестное существо отшатывается. Я чувствую его страх. Мне отчего-то становится жалко неопознанное нечто. Мой испуг вытесняется чем-то вроде сопереживания, описанного в книгах по нехарактерным эмоциональным реакциям. Я сосредотачиваюсь и протягиваю мысленную нить тепла. Существо несмело приближается, следуя моей тепловой трассе. Я охватываю его всеми двенадцатью щупальцами. Оно оказывается маленьким и хрупким. Страх спровоцировал в нём мощный выброс слизи, оно покрылось ей полностью и размазало очертания тела.

Я довольно брезглив, но это существо наполнено каким-то необъяснимо привлекательным светом. Мне даже кажется, что темнота приобретает лёгкий розоватый оттенок, который меняет интенсивность, падая на предметы. Этого, естественно, не может быть, ведь я по-прежнему без тепловизора. Однако меня окутывает спокойствие и уверенность. Я посылаю существу импульсы расположенности, и оно отвечает жгучей признательностью. От такого теплового воздействия мои поры намокают, но это не доставляет дискомфорта.

Я считываю, что создание очень юное, из расы нежнейших. Оно весьма сообразительно и даже остроумно. Я всё больше проникаюсь симпатией и даже как будто привязываюсь. Течение времени перестаёт существовать. Такое со мной впервые. Мы погружаемся в увлекательный обмен импульсами.

Грохот взломанного клапана оглушает, вспышка внешнего освещения доставляет физическую боль. Я выпадаю из реальности на декаду секунды. Прихожу в себя от прохлады тепловизора на глазе. Вижу четырёх патрульных в полной амуниции. В их щупальцах что-то маленькое, спутанное медными шипованными канатами. Защитная броня поглощает любые импульсы, и я узнаю моего гостя, только когда его дотаскивают до двери. Он корчится от боли в свете внешней стороны капсулы. Я сжимаюсь и покрываюсь слизью от осознания того, что сейчас случится.

Хочу остановить патруль, но вдруг замечаю тринадцатое щупальце у пленника. Это выродок. Ошибка природы, часть государственных отходов, непонятно как дожившая до половозрелости. Меня пронзает мысль: оно разумно. За ней следует вторая: я общался с выродком. Сообщить о его разумности – навлечь на себя смертную казнь или лишение тепловизора. Мысли превращаются в неразличимый вихрь. Начинаю задыхаться. Падаю.

Прихожу в себя и слышу оповещение от мозгового датчика: летаргический сон прерван после трёх минут и двадцати семи секунд. Я один в моей капсуле. На глазу тепловизор. Включаю новостной приёмник, чувствую импульсы тревоги и возмущения: «В капсулу гражданина ворвался жестокий выродок расы нежнейших. Патруль прибыл как раз вовремя и спас гражданина». Перестаю вслушиваться, сосредотачиваюсь на внутреннем таймере. Надо забыть. Мысли подобны преступлению. Ко мне приходил преступник. Выродок, который пытался меня убить.

По телу пробегает остаточный импульс тепла, лёгкое пощипывание от ироничной шутки. Оно было разумно. Было, как я. Не замечаю сочащейся слизи, не считываю новостной приёмник, не чувствую внутренний таймер. Я видел убийство. Я видел убийство. Я видел убийство. Я видел…

Писк полученного уведомления вырывает из небытия. Включаю импульсную проекцию: «Дорогой Краснощупый Е-0752, патруль доложил о произошедшем на вас нападении, поэтому высокочтимый мыслительный центр резервации постановил освободить вас от общественных работ на нынешние сутки. Лечебная комиссия постановила вам пройти процедуру полной антибактеризации в вашей гигиенической капсуле, а затем принять капсулу слипина, для погружения в глубокий сон до следующих рабочих суток. Мыслительный центр постановляет приступить к реализации рекомендаций немедленно».

Вхожу в гигиеническую капсулу. Прежде чем задраить люк, снимаю тепловизор, кладу на антигравитационную полку. Погружаюсь во мрак. Тепло, мокро, сухо, снова мокро, температурные режимы стремительно переключаются, очищающий гель жжётся. Ничего не вижу, отдаюсь во власть гигиенической программы. Я ничего не видел. Меня ждёт глубокий сон и стандартные рабочие сутки. Я никого не встречал, со мной не происходило ничего нестандартного.

Владислава Хлевная

 
***
Тернистое солнце закрывая руками
И щурясь от боли, крича невпопад,
Веками поэтов любовь убивала,
Писали пером свой маленький ад.
Что значит любить? Писали годами,
Писали на стенах и в зимний мороз,
Конверт запечатав, скорей отправляли,
Писали со страстью, не зная всех грёз.
Время прошло, смешалась колода,
Души поэтов приходят во снах,
Тот хулиган, что вечно скандалил,
И тот, что Дантесу в дуэли проиграл.
«Вас любовь погубила? Ответьте мне честно:
Вернувшись назад, полюбили бы вновь?
Готовя петлю, покидая мир с честью,
Спуская в тот день злополучный курок».
Они зажимали в руках по листочку,
Губ уголки опустив не спеша,
Поставили в жизни финальную точку,
Когда разрывалась на части душа.
«Забудь, что любовь – земное проклятье,
Угроза для жизни, опасность и крест,
У неё, вопреки всему, белое платье,
Прозрачная сетка сплетенья сердец.
Мы женщинам строки всегда посвящали,
До встреч разделяла нас тонкая нить.
Чудных мгновений я помнил начала…
Я любил для того, чтобы ярче гореть.
Любите, творите! Стихи посвящайте,
В сердца запустите светящийся май,
Трагических судеб сценарий забудьте,
Мы писали пером
Свой маленький
Рай».
 

О дружбе и любви

Алина Жукова
Дружба

– Тётя Аля, а дружба между мужчиной и женщиной бывает?

– Думаю, бывает, Саша.

– Значит, у тебя есть такой друг?

– Есть.

– Расскажешь?

– Ты спрашивай, что тебе интересно. Может, и расскажу.

– Хм, мне всё интересно. А как вы с ним познакомились?

– На сайте знакомств.

– На сайте знакомств?

– Да, что тебя удивляет?

– Там попадаются плохие люди.

– Плохие – это какие? Даже если они есть, это не значит, что там нельзя найти хороших.

– Значит, тебе сразу попался хороший человек?

– Что-то много ты задаёшь вопросов. Сбиваешь меня с мысли.

– Всё-всё. Молчу.

– Ну, тогда слушай. В общем, познакомились мы на сайте знакомств. Поначалу довольно долго переписывались. Около месяца. Общение шло легко и непринуждённо. Мы с ним сразу сошлись. Вот и всё.

– Как это всё? Ну, а в жизни что? Не встретились?

– Встретились.

– Так расскажи, расскажи! Как это случилось?

– Это было просто. Мы жили с ним в одном районе, что было довольно удобно. Мы могли встречаться в позднее время и гулять столько, сколько хотим. На первую встречу он опоздал, а, впрочем, он опаздывал всегда. Потом приходил, извинялся, и мы шли туда, куда глаза глядели. С ним я увидела множество новых мест в нашем районе. Таких, о которых сама не знала, либо не замечала. А на нашу первую встречу мы пошли к настоящему маяку. Я мечтала туда попасть целый год, только сама не знала, как его найти… Слушай, а как ты думаешь, что должно лежать в дамской сумочке?

– А причём тут это?

– Раз спрашиваю, значит, интересно.

– Ну-у, думаю, помада, зеркало, расчёска, документы.

– Да, возможно. А знаешь, что в день знакомства было с собой у меня?

– Что?

– Кафка и пиво.

– Хм. Интересный набор. А зачем?

– Что, заинтриговала? Тогда слушай дальше. Однажды мы переписывались. Так, о том, о сём. Речь зашла о книгах. Почему-то мы заговорили о Кафке, а у меня дома было одно из произведений этого автора. Он хотел прочитать его. Я тогда сказала ему, что могу дать эту книгу, а он ответил, что нам придётся встретиться. Я этого не боялась, спросила, когда мы можем это сделать. Он ответил: «Да хоть завтра. Только после моей работы». Я согласилась. Так мы и договорились о встрече.

– Так просто?

– Ну да. А зачем усложнять?

– А пиво причём?

– А пиво не причём. Он предлагал купить в магазине сидр, а у меня не так давно прошёл день рождения. С того дня у меня осталось пиво, которое некому было допить, а тут нашёлся повод. Чего добру пропадать? Вот я и предложила взять пиво с собой.

– Так, получается, ты идеальная девушка.

– Хах, с чего такие мысли?

– Ну, как же? Идти с незнакомым человеком в неизвестное место, так ещё и принести с собой то, что любят многие мужчины. Ты, наверное, сразу ему понравилась.

– Может быть.

– И как прошла ваша встреча?

– Неоднозначно. Путь был долгий: час туда, час обратно. Первую часть пути мы узнавали друг друга. Мне казалось, что он сильно волновался, потому что говорил много и сбивчиво. Вторая часть пути была уже более расслабленной, непринуждённой, но самое прекрасное случилось в середине маршрута.

– И что же было?

– Мы шли вдоль речного канала, как вдруг впереди показался силуэт маяка. Чем ближе мы подходили к нему, тем больше он становился. Наконец мы поравнялись с ним, сели на выступ и посмотрели на небо – там был закат. Розовое свечение плавно разливалось вдоль горизонта, растворялось в синем небе и отражалось в волнах водохранилища. В одно мгновение стало так тихо, спокойно. Снизу кто-то жёг костёр, поэтому до нас долетал его запах. Здесь мы уже перестали быть чужими друг другу. Мы говорили о сокровенном. О том, у кого и что лежит на душе. Именно здесь я достала пиво, которое мы в итоге распили вместе, и здесь же я подарила ему книгу. Уже совсем стемнело. Мы разглядывали созвездия, но нужно было возвращаться назад.

– Как романтично…

– Он проводил меня до дома. Я на несколько секунд задумалась, как нам сейчас попрощаться, ведь как с первой встречи будет заведено, так потом и пойдёт. Я была благодарна ему за возможность увидеть такое красивое место, поэтому обняла его. Тем временем часы показывали второй час ночи. Я уже давно не возвращалась домой так поздно.

– А он тебе понравился?

– Как приятель.

– А что было не так?

– Всё было так, как должно быть.

– А дальше что происходило?

– Дальше мы гуляли, ходили друг к другу в гости, играли на гитаре.

– А он сразу понял, что вы с ним только друзья?

– Знаешь, мне кажется, нет.

– А в чём это выражалось?

– Иногда он смотрел мне в глаза, а я видела в них блеск, интерес, влечение – такие, которые бывают при большой симпатии или влюблённости. Он говорил мне много приятных вещей о том, какая я красивая и загадочная. Ему нравилось, как я поддерживаю его и помогаю советами. Кроме этого, некоторые действия показывали его неравнодушие ко мне.

– Какие, например?

– Ну, во-первых, он бросил курить, когда узнал, что я не люблю запах сигарет. А во-вторых… Однажды мы гуляли вдоль берега. Он спросил: «Ты голодная?» Я ответила: «Нет», но понимала, что он бы хотел сейчас перекусить. Я позвала его в гости, на ужин. Он согласился. Только сказал, что не может идти с пустыми руками. В это время мы проходили мимо магазина. Я говорила, что ничего не нужно, что у меня ещё даже остался торт с дружеских посиделок и сладкое точно не стоит брать, а то пропадёт. Он был настойчив, мы всё же зашли в магазин и тут он мне сказал: «Ну, если не хочешь сладкое, давай куплю макароны». Я сказала: «Давай». А про себя подумала: «Почему он назвал именно этот продукт? У меня ведь действительно на днях закончилась вся лапша. Как же метко он попал и угадал!» Кроме этого, покупка макарон показалась мне более полезным и дешёвым вариантом. Мы подошли к полке с этими изделиями. Я выбрала ту марку макарон, которую обычно беру сама. Скажем, рублей за сорок. Он же посмотрел на меня презрительным, но шутливым взглядом, который говорил о том, что та упаковка какая-то несолидная, и взял итальянские макароны в картонной упаковке, которые стоили в три раза дороже. Я с ним спорила. Мы там чуть не поругались. Потом он просто взял меня за плечи, как бы говоря этим жестом: «Остынь», и пошёл на кассу. Это сработало. Я успокоилась. Я поняла, что он щедрый человек и что ему важен телесный контакт, которого становилось всё больше. Он всегда провожал меня до дома и обнимал на прощание. С каждой нашей последующей встречей, я чувствовала, что эти объятия становились крепче.

– Так он, наверное, влюбился в тебя?

– Я не знаю, но я очень этого боялась.

– Почему?

– Потому что у меня не было ответного чувства, и я бы не дала ему то, что было нужно. Я боялась разбить ему сердце вновь.

– Вновь? У него уже случался неудачный опыт?

– Случался. У него и в целом жизнь складывалась не так прекрасно, как могла бы.

– Что у него происходило?

– В семь лет он остался без родителей: мама умерла от болезней, папа покончил жизнь самоубийством, выпрыгнув из окна. Кстати, из-за этого у моего знакомого появилось много фобий и скованности – он часто закрывался от людей, а мне вот, наоборот, начал открываться. У него была девушка. С ней они долго встречались. Собирались переезжать в Москву. И вот однажды он позвал её в ресторан, чтобы сделать ей предложение. Купил цветы, кольцо, надел костюм, галстук. Он уже держал в своей руке эту бархатную маленькую коробочку, а девушка в это время сказала ему: «Прости, нам пора расстаться». После этого он впал в затяжную депрессию. Ну, а через пару месяцев познакомился со мной.

– Ух. Ему, наверное, повезло, что он тебя встретил. Но всё же, почему ты в него не влюбилась?

– Знаешь, он оказался хорошим человеком. Очень добрым. Он не терял веру в лучшее, но с самой первой встречи был не в моём вкусе: пирсинг, татуировки, окрашенные волосы – человек неформальной внешности. Кроме этого, нам было интересно друг с другом, но наши миры сильно расходились, наш взгляд на будущее был разным. Меня пугала его неопределённость, нестабильность, излишняя мечтательность.

– А как же он понял, что для тебя он только друг?

– Я сама ему это сказала.

– Как? Не побоялась?

– Побоялась. Но ещё больше боялась усугубить ситуацию. Перейти точку невозврата, когда он будет ненавидеть меня за то, что я долго пудрила ему мозги.

– Но он ведь сам у тебя не спрашивал о том, что ты к нему чувствовала?

– Не спрашивал.

– Тогда ты бы не была виновата.

– У тебя всё так легко получается.

– А зачем усложнять?

– Где-то я это уже слышала сегодня.

– Ну, так у тебя учусь!

– Да, я вижу.

– И как он отреагировал на то, когда узнал, что для тебя он только друг?

– Спокойно. Он сказал, что не перестанет уважать меня и, наоборот, ценит мою честность.

– Что-то изменилось потом в вашем общении?

– Да. Его стало меньше. Намного меньше. Он искал любовь. И нашёл. У него появилась девушка.

– Так быстро?

– Нет, через пару месяцев. Он ещё и переехал в другой район, так что видеться мы тоже стали реже, но если виделись, то были рады друг другу.

– То есть общение продолжается?

– Продолжается. Правда, чаще по делу или о чём-то довольно нейтральном. Я сейчас помогаю ему решить жилищный вопрос с помощью знакомого юриста. Он был мне очень благодарен за это и обещал позвать на новоселье.

– Понятно. Значит, дружба бывает, но всё же с сохранением дистанции.

– Это ты о чём?

– Ну, он же не обсуждает с тобой его новые отношения, не зовёт в свою компанию, реже рассказывает о делах?

– Ну да, так и получается.

– Ну вот, он теперь намного меньше тебе рассказывает, чем раньше. Я это имею в виду.

– Получается так.

– Эх.

– Ну, чего вздыхаешь? Зачем вообще тебе понадобилось всё это узнавать?

– Да я тут тоже дружу с одним человеком, а к чему всё идёт – непонятно.

– Разберёшься со временем. Всё будет хорошо. Жизнь – наш лучший писатель.

– Да, так и есть…