Kitabı oku: «Остановка в Буфорде. Дорога, что ведет назад», sayfa 2

‒ Но что же я делаю не так? ‒ пробормотал он.

‒ У вас что-то случилось? ‒ донесся до него звонкий женский голос.

Эл поднял голову. Рядом с ним уселась на барный стул девушка лет тридцати. Эл вздохнул.

‒ Да вот именно, что ничего не случилось. Но моя жена так не считает… Она абсолютно не понимает меня.

‒ О-о, ‒ озадаченно протянула девушка. Она сняла ярко-красную куртку, и Эл обратил внимание на ее откровенный наряд. Короткий топ подчеркивает ее упругую грудь, короткая юбка. Рыжие волосы. Эл поскорее отвел глаза.

Бармен подал ему виски, и парень залпом опустошил стакан.

‒ А вы замужем?

‒ Да. Замужем. И мне виски, пожалуйста! ‒ обратилась она к бармену.

‒ Тогда, что же вы тут делаете одна?

Она звонко рассмеялась и в ожидании посмотрела на бармена, который наливает ей стопку.

‒ Наверно, вы приняли меня за легкомысленную даму. Но я раз в неделю прихожу сюда просто, чтобы отдохнуть и выпить пару стаканов. Мой муж об этом знает и понимает, что в этом нет ничего такого.

‒ Вам очень повезло. А меня жена ревнует к каждому столбу. Я ужасно устал от этого.

‒ В чем же дело? Поговорите с ней.

‒ Бессмысленно. Она сразу начинает истерику. Как и сегодня. Но я никогда не изменял ей!

‒ Да, я верю. Но видимо есть поводы.

Эл сконфузился, раздраженно свел брови и уставился в стол, сложив руки на груди. Оправдываться еще перед одной женщиной, к тому же незнакомой, ему не хотелось.

Девушка выпила стопку, сморщив миниатюрный носик, и предложила Элу выпить еще по одной.

Спустя час и бутылку виски их разговор стал более оживленным, и непрекращающийся смех уже разносится на весь бар. Эл только сейчас заметил, что людей в помещении стало гораздо больше, а музыка громче.

В пьяном полубреде Эл взял за руку девушку и посмотрел в ее серо-голубые глаза, блеск в которых прыгал, как пузырьки в шампанском. Она поддалась к нему вперед и закрыла глаза. Их губы мягко коснулись, и Эла будто ударило током. Он стремительно отпрянул от девушки, но тут же снова прильнул и нежно убрал ее шелковые волосы за ухо и закачал головой.

‒ Ты чертовски красива…

Злость на Стеф, помутнение от выпитого алкоголя, дикая смесь страсти и отчаяния – всё смешалось в голове Эла. В этот момент казалось, что весь мир сузился до размеров её глаз, её дыхания, её прикосновения. Он не мог понять, что влекло его сильнее: алкоголь или её магнетизм. Непроходимая тьма и яркий свет мерцали перед его глазами, как мираж, становясь реальностью.

Девушка улыбнулась, едва касаясь его губ своими, будто стараясь не разрушить это хрупкое мгновение. Но в этом прикосновении была скрытая сила, нечто, что выворачивало душу наизнанку, оставляя её беззащитной и обнажённой перед этим странным, пугающим чувством.

‒ Мы как две заблудшие звезды, сошедшие с орбит, ‒ прошептала она, и её голос эхом отозвался в его сознании, усиливая смятение и трепет. ‒ Найдём ли мы путь обратно?

Эл молча смотрел на неё, пытаясь найти ответ в глубине её глаз.

Смесь отчаяния и желания заполняла его, заставляя забыть о реальности, о том, что будет завтра. Эта ночь принадлежала им, и ничто другое не имело значения. Он потянулся к ней снова, погружаясь в бездонные глубины её взгляда, и на мгновение им показалось, что мир замер, оставив их одних на этой дрейфующей во вселенной лодке, где они были и капитанами, и пассажирами одновременно.

‒ Я думаю тебе пора уходить, ‒ облокотившись на одну руку, сказала обнаженная девушка с ярко рыжими волосами.

‒ Уже-е? ‒ с досадой протянул Эл, поглаживая ее по лицу. Теплая постель не хотела его отпускать.

Облака за окном сдвинулись и позволили солнцу пробиться через их плотную вуаль. Рыжие волосы девушки от света казались более светлыми.

‒ Через несколько часов должен прийти муж. ‒ Она встала с постели, прикрывшись мягким синим пледом.

Он не отводил взгляда от ее обнаженной белоснежной спины с маленькими родинками. Эл глубоко вздохнул. Нашел свои джинсы посередине комнаты на полу и принялся их натягивать.

– Ты не говорила, что он так скоро…

– Я все учла, – она игриво улыбнулась и встряхнула своей гривой, нежно спускающейся по лопаткам.

‒ А может, нам надо рассказать им все? Мы бы могли пожениться…

‒ О чем ты говоришь? Мы знакомы всего одну ночь, ‒ цокнула девушка.

‒ Зато какую ночь!

‒ Я не могу… Не хочу причинять ему боль. И мой муж… он очень дорожит нашими отношениями…

‒ А ты?

‒ А что я?

‒ Ты дорожишь?

‒ Собирайся, пожалуйста, и уходи.

‒ Тогда нам лучше больше не встречаться, ‒ нахмурился Эл, ‒ тут два варианта.

‒ Да, так будет лучше. Тоже хотела поговорить с тобой на эту тему. Я не хочу, чтобы кто-то из нас потом привязывался.

‒ Что значит привязываться? А началось все так хорошо, ‒ улыбнулся Эл.

‒ Эх. Это было прекрасно, да, ‒ девушка с нежностью поцеловала его в щеку, ‒ но думаю не стоит…

‒ Не стоит, да. Понимаю. Но, возможно, я полюбил тебя… Разве у тебя нет взаимных чувств?

‒ Ради Бога! Мы взрослые люди, Эл…

Он заглянул ей в глаза, провел ладонью по ее теплой щеке. Она ответила нежностью, но он не почувствовал ничего. Будто это совсем чужой человек. Зачем тогда он соврал о своей любви к ней? Он не хочет держать ее. Будто и не было трепета в сердце, когда он смотрел на ее лицо. Она не принадлежала ему, как и он ей.

Эл вернулся домой лишь на утро с крайне серьезным перегаром. Ночь была длинной, наполненной дымом сигарет и резкими вспышками красных неоновых вывесок. Он знал, что должен был быть дома, в своей кровати, но вместо этого погрузился в пучину беспорядка и слабостей.

‒ И где ты был? ‒ послышался голос Стефани, холодный, как лезвие ножа. Она вышла к нему, попутно вытирая руки о полотенце, словно снимая с них невидимую грязь. ‒ Ты пил?

Эл кивнул и слегка приподнял уголки губ, но даже эта слабая улыбка выглядела натянутой и неестественной. Появилось чувство вины, не свойственное ему. Он посмотрел на жену, но тут же отвел глаза, не выдержав её пристального взгляда.

Стефани молча развернулась и ушла на кухню, оставив его в прихожей одного. Эл снял куртку и медленно прошел за ней. На столе уже стоял завтрак, но аппетита у него не было. Он сел напротив неё, ощущая, как в воздухе висит напряжение.

Стефани говорила о каких-то повседневных вещах, но он почти не слушал. Мысли о той ночи снова и снова возвращались к нему, как наваждение. Её лицо, её голос – всё это казалось таким реальным, словно он снова был там, в той комнате.

Видеть Стефани было невыносимо. Каждое её слово было как удар по сердцу, каждое движение – как напоминание о том, что он предал её доверие. Эл не мог смотреть ей в глаза. Каждый раз, когда её взгляд встречался с его, он поспешно отворачивался, притворяясь, что занят чем-то другим. Он знал, что если расскажет ей правду, то разрушит всё. Но молчание тоже было пыткой.

Он сидел за столом, уставившись на свои руки, и думал о том, как далеко зашёл. Как одна ошибка может изменить всё. Ему хотелось вернуться назад, исправить всё, но время неумолимо двигалось вперёд, оставляя его одного с его виной.

Только Стефани собралась выйти их кухни, он схватил ее за руку.

‒ Постой…А хочешь… ‒ он с трудом поднял на нее глаза, ‒ я знаю, что ты хочешь… Давай заведем ребенка?

‒ Не могу поверить! ‒ Она широко распахнула глаза, на мгновение застыла, радостно захлопала в ладоши и кинулась в его объятия. ‒ Ты… Ты решился! Я так рада!

‒ Я знал, что ты будешь рада, ‒ он приобнял ее, ‒ думаю, я готов… Стать отцом, ‒ улыбнулся Эл, поправив челку, упавшую на глаза.

‒ Это нужно отметить, ‒ подняла палец вверх Стефани и достала из шкафа бутылку шампанского.

Глава 3

Настоящее время

Пикап еле движется шестьдесят километров в час, отчего кажется, что обширное кукурузное поле не знает границ. Оно преследует автомобиль уже не первый час. Джек понял, что потерял ориентир и счет времени еще несколько километров назад.

Эл, Джек и Юджин удобно расположились в кузове. Теплый ветер поглаживает и будто омолаживает кожу. Джек улыбнулся от наслаждения, чувствуя себя так, будто его окутывала легкая невидимая вуаль.

Со свистом раздался мощный храп Юджина, который еще в самом начале пути запрокинул голову назад и натянул на лицо синюю кепку. От этого звука он сам вздрогнул и выпрямился. Кепка упала на ноги. Он несколько приоткрыл веки, но плавно сомкнул их. Волосы его, напоминающие цвет зрелого ячменя, танцевали под порывами ветра.

Внутри кабины пикапа еле доносится звучание радио, обещают засушливую солнечную погоду и рекомендуют фермерам не надеяться на дожди в ближайшие дни. Водитель нажал на радио кнопку переключения несколько раз и остановился на станции, где играют хиты восьмидесятых-девяностых. Он немного склонил голову на бок, и Джек заметил, как тот, слегка приоткрывает рот, подпевая.

Эл невольно ухмыльнулся.

‒ Ты бы тоже поспал, ‒ Джек повернул голову в сторону Эла.

‒ Да я не устал.

‒ Смотри. Нам еще в гору подниматься. Надо бы набраться сил.

Пикап слегка затрясло. Дорога внезапно перестала быть идеально ровной, образовались бугры и ямы, на которых автомобиль непроизвольно подскакивает.

Эл почувствовал, что его укачивает. Кончик языка обволокло горячими слюнями, и связало желудок. Он плавно набрал воздух полной грудью и посмотрел вдаль.

‒ Но как можно отказаться от таких прекрасных видов? ‒ Эл мотнул головой на каменистые просторы и зеленые ветвистые деревья, верхушки которых мерцают оранжевыми бликами на солнце. Безоблачное сине-голубое небо возвышается над ними, и он закрывает глаза. Тошнота отступила.

Джек понимающе закивал и задумался.

В дороге он получает абсолютное удовольствие. Для него это, как медитация. Все мысли уходят, будто нет ничего важнее данного момента. Да, в жизни происходят и хорошие и плохие моменты, с которыми ты так или иначе справляешься, но все равно будто плывешь по течению. Не хватает всплеска. Он в полной мере ощущает жизнь, только путешествуя, хоть и считает это эгоизмом по отношению к семье. Он договорился с Маргарет, что будет раз в год отправляться в такие поездки. Она сказала, что это, конечно, более безопасно, чем его увлечение скалолазанием и, первые разы со скандалом, но все же поняла и отпустила мужа.

Вспомнив, что в рюкзаке у него остались две пачки крекеров, купленных на заправке, достал их. Одна из них с солью. Он мысленно выругался, что схватил их, не посмотрев. От соленного и сладкого всегда хочется больше воды. А ее у них ни много, ни мало, всего два литра.

‒ Не желаешь? ‒ Он зашуршал одной пачкой.

Молчание.

Эл сидит неподвижно, склонив голову на бок, на глазах у него солнцезащитные очки с фиолетовым оттенком. Уснул.

‒ Не устал, не устал… ‒ пробормотал Джек и закинул хрустящий крекер в рот.

На горизонте появились скалы. Удивительно, как быстро сменяется засушливость и влажный воздух, буквально на расстоянии пятидесяти километров.

Джек решил подкрепиться пока что в одиночку и опустошил половину пачки. От шороха бумажной упаковки Эл раскрыл глаза и снял очки.

‒ О! ‒ воскликнул он, посмотрев на Джека.

‒ Ага. Держи, ‒ Джек улыбнулся и протянул ему пачку.

‒ Спасибо. Что-то меня вырубило. Странно. ‒ Джек услышал, как Эл захрустел печеньем.

‒ Да ничего странного. Юджин даже не проснулся за всю дорогу. Вон как ему хорошо. Я бы тоже вздремнул.

Юджин периодически продолжает сопеть, облокотившись на железную небольшую лестницу, лежавшую в кузове, и подперев рукой щеку.

‒ А мы, однако, уже подъезжаем. Нет?

‒ Да, похоже на то.

‒ Слушай, я все хотел у тебя спросить. Есть какие-то новости о Кристине?

‒ Пока что нет, ‒ Джек покачал головой, ‒ да хотя я уже сутки не связывался ни с Маргарет, ни с центром. Доберемся до городка и узнаю.

Эл кивнул.

‒ Несколько недель назад был прогресс.

– Это радует… Представляю, как это сложно, ‒ задумчиво произнес Эл.

– Перестань. Сложно – что?

– Ну, – Элу стало неловко от своей бестактности.

– Можешь ничего не говорить.

– Нет, я хотел сказать, что не знаю, что бы я делал на твоем месте.

– Хорошо, что ты не на моем месте, – сухо ответил Джек.

Водитель резко притормозил. От неожиданности Юджин одернул голову и уставился сонными глазами на Джека. На его щеке остался еле заметный след от лестницы.

‒ Ну что, ‒ Джек приподнялся и взял свой рюкзак, ‒ приехали!

Они выпрыгнули из кузова, и подошли к передней дверце пикапа.

‒ Спасибо, дружище. Выручил, ‒ Джек пожал руку водителю.

‒ Да было бы за что! Завез вас черт пойми куда, а вы еще благодарите! Ха! – он усмехнулся, вздернув подбородок, – вам туда, удачи! ‒ Он указал пальцем на каменистый холм и нажал на газ. Пыль из-под колес поднялась густой дымкой, и мужчины отвернулись, чтобы она не попала в глаза.

Перед ними редкий еловый лес, свежий запах которого сразу же пробивает нос. Юджин стал глубоко вдыхать и выдыхать его, закрыв глаза от наслаждения. Чуть дальше как раз холм, который им и предстоит одолеть. На серых камнях местами лежит белоснежный заледеневший покров. Слева небольшое синее озеро, в котором отражаются деревья сумрачным оттенком и изредка плещется рыба.

Пальцы Эла заледенели, хотя холод довольно терпимый. Он сжал кулаки, немного потер руками плечи и накинул теплую красную куртку с синтепоном.

‒ А вы знали, что Буфорд находится на высоте две с половиной тысячи метров?

‒ Опять умничаешь. Конечно, мы знаем, ‒ соврал Юджин, задумавшись, не замерзнет ли он в своей тоненькой ветровке.

‒ Ну, а вдруг! ‒ рассмеялся Эл, ‒ я вот это вспомнил только сейчас из школьной географии.

‒ Это, конечно, нужные сведения, но было бы полезнее, если бы ты вспомнил это раньше. Вся теплая одежда у меня в самом низу рюкзака, ‒ пробормотал Юдж, расстегивая сумку.

Они стали осматривать холм, с какой стороны лучше подобраться. Не один из вариантов им сейчас не нравится. Ненадолго замолчали.

Стало слышно, как эхом раздается звонкое щебетание птиц где-то вдали, ветер раскачивает макушки деревьев, тоненькие ветви некоторых с хрустом ломаются и бесшумно падают на землю в траву. Тишину прервало маленькое, жужжащее рядом с ними, насекомое похожее на комара. Оно село на лоб Джека и тот, почувствовав колкий укус, шлепнул себя ладонью по лицу.

‒ Вот же… Насекомое! ‒ выругался Джек, растирая покрасневший лоб.

Он, последовав примеру Эла, достал из рюкзака черную куртку и кепку. На случай если эти существа снова захотят полакомиться его кровью, у него будет хоть какая-то защита. Джек осмотрелся, но не увидел больше ни одного насекомого. Возможно, это был единственный экземпляр.

‒ Там вроде подъем легче, ‒ Юджин указал рукой вправо, ‒ хоть и такой же каменистый, но зато пологий…

‒ Хочешь идти вокруг? Давай! А мы пойдем напрямую. Да, Джек? ‒ Эл так уверен в своей правоте, что, не дождавшись ответа от Джека, уже направился в сторону холма.

Джек осмотрел рюкзаки и закачал головой.

‒ Нет. Пойдем по длинной дороге. Напрямую ‒ тропа местами во льдах. Да и эти камни. Мы, конечно, можем, но не факт, что доберемся быстрее. Только больше вымотаемся. Да и если идти напрямую, мы не сможем сделать привал. Там слишком круто, не за что зацепиться. Мы просто покатимся кубарем вниз.

‒ Ясно. ‒ Эл недовольно повернулся и закатил глаза. ‒ Вы как хотите, а я пойду напрямую. Посмотрим, кто быстрее доберется. У кого бутылки с водой?

‒ У меня. ‒ Джек протянул ему одну бутылку. ‒ Тебе решать. Быстрее или надежнее.

Эл взял бутылку, положил ее в боковой карман и прохрустел шеей. Издав удовлетворенный вздох, он немного потряс головой. Перхоть крохотными белыми хлопьями посыпалась вниз.

‒ Ты же бывший скалолаз, Джек! ‒ воскликнул Эл, ‒ чего ты боишься?

‒ Я не боюсь. Просто не вижу смысла сейчас тратить на это силы. И время.

‒ Ты действительно считаешь, что в этом нет смысла? А как же экстрим? Как же ощущение жизни? Я помню, как ты покорял те скалы, Джек. Я никогда не видел такого упорства. Когда я чуть не сорвался… Помнишь? Ты поймал меня. И я тебе благодарен. Я перед тобой в долгу до конца своей жизни. Прошло то всего около месяца, а ты так раскис…

‒ Я помню! Нет, я не раскис, – он скривил гримасу, – сейчас это ненужные траты…

– Да ладно тебе! Разве не за этим мы тут?

– Тут? Нет. Лично я – нет.

Юджин внимательно слушает их диалог, осматривая холм.

‒ Возможно, сейчас и не самое время лезь туда, но когда-нибудь мы обязательно повторим с тобой эти восхождения! ‒ Эл глянул на Джека и уголки его губ приподнялись.

‒ Да, конечно. Я был бы рад.

Эл отправился вперед к подножью горы, а Джек и Юджин повернули вправо к тропе, окруженной высокой травой.

Юджин и Джек медленно, но верно преодолели уже половину тропы. В дикой тишине каждый слышит лишь свое тяжелое, периодически хриплое дыхание. От палящего солнца и прохладного свежего воздуха лицо Джека покрылось холодным потом.

Эл взбирается в гору, метрах в пятидесяти от своих друзей, напрямую, по необузданной тропе, полной камней и корней. Он поддается всем торсом вперед, пытаясь удержать равновесие, чтобы тяжесть рюкзака не потянула его вниз. Пот струится по его лбу, и каждый шаг дается с трудом. Эл понимает, что его затея бессмысленна – они идут почти параллельно, но его дух соревнования не позволяет остановиться. Он должен обогнать их, должен быть первым. Внезапно его нога соскальзывает с небольшого камня, сердце замирает, и страх сжимает его нутро ледяными когтями. Эл падает на землю, впиваясь пальцами в рыхлую почву, горсть камней с глухим стуком скатывается вниз.

Джек первый услышал падение камней.

‒ У тебя все нормально? ‒ встревоженно крикнул он в сторону Эла.

‒ Все отлично! ‒ донеслось до Джека эхом.

Джек выдохнул.

Эл медленно поднимается, ощущая, как дрожат ноги, но страх не позволяет ему отступить. Воля собирает его по кусочкам, как мозаика, и он снова делает шаг вперед. Каждый мускул кричит от напряжения, каждая клеточка его тела борется с гравитацией и усталостью. Эл чувствует вибрацию в ногах, будто земля под ним дышит и пульсирует, но он идет дальше, вперед.

‒ Привал, ‒ констатировал Джек.

Он стянул рюкзак, и Юджин с облегчением уселся на траву.

‒ Как думаешь, нет ли в рюкзаках лишнего? Чисто теоретически, ‒ спросил Джек.

‒ Именно сейчас мне кажется, что там все лишнее, ‒ рассмеялся Юджин, ‒ я бы просто оставил его здесь.

‒ Понимаю.

‒ Ну, а так. Там только самое необходимое. Если ты думаешь, что можно было бы что-то не брать с собой в следующий раз, то нет. Все пригодилось.

Джек кивнул.

‒ Юджин, а ведь я даже не спрашивал, сколько ты уже в дороге?

‒ У-у, чуть больше месяца. Вы, как я понял, тоже?

‒ Да, тоже около того.

‒ Самое лучшее, что со мной было за это время, это целая неделя в палатке на диком пляже. Практически в полном одиночестве. О-о… Вечерами я сидел под звездным небом, слушал треск веток в костре и прибой моря. Этот запах костра на пляже… Настоящая свобода.

Джек улыбнулся, закрыл глаза и представил эту картину. Ему показалось, что он сам оказался там, среди шепота волн и огненного тепла. Внезапно на его лице отразилось что-то сродни ностальгии – то редкое чувство, которое приходит к тебе, когда ты понимаешь, что настоящее счастье уже пережито, но оставило в тебе глубокий след.

‒ Скоро снова буду делать массаж людям, и приносить им удовольствие, ‒ улыбнулся Юджин. В его голосе слышалась неподдельная радость.

‒ Это здорово. Ты нашел свое место в мире. А мы с Элом добрались до моего старого приятеля Мэтью в Иллинойсе. Он нас приютил, показал местные достопримечательности… Замечательный малый. Хоть и младше меня на пару лет, для меня он все равно малый, ‒ расхохотался Джек, ‒ ну что, в путь?

Юджин улыбнулся и оттолкнулся руками от земли.

‒ Вперед, ‒ кивнул он.

Через двадцать минут они уже были на вершине. Эл с горделивой улыбкой уже стоял, сложа руки на груди, и поджидал их.

‒ И все же я первый, ‒ ехидно прищурился Эл, наслаждаясь чувством победы.

Джек молча похлопал его по плечу, отчего Эл почувствовал себя неловко. Было ли так важно оказаться на вершине первым?

Внизу уже виднеется поселок с маленькими домами, словно игрушечный мир, раскинувшийся у их ног.

Эл задумчиво смотрел вниз, чувствуя, как ветер пробирается сквозь его одежду, словно пытаясь вытянуть из него остатки самоуверенности. Этот момент на вершине, который должен был быть торжеством, внезапно стал для него моментом сомнения. Что было важнее – быть первым или быть сплоченной командой?

Джек, заметив внутреннюю борьбу друга, тихо произнес:

‒ Знаешь, Эл, иногда победа не в том, чтобы быть первым, а в том, чтобы понять, зачем тебе это нужно.

Эл не нашел, что ответить и только кивнул головой. Что-то изменилось в его голове, но что, он пока понять не мог.

Спуск дался гораздо легче, не считая назойливых мошек и высокой травы.

Они вышли к трассе, но, где находится станция, никто не знает. Перед ними старое придорожное кафе с заправкой и ни одной машины, ни одного человека, у кого можно было бы узнать дорогу.

Джек поправил лямки рюкзака, натирающие плечи.

‒ Что-ж, полпути ‒ только начало.

Глава 4

Прошлое. Джек

Джек зашел в просторный лифт вместе с двумя мужчинами в деловых костюмах, которые, вероятно, тоже работают в этом центре. Он устроился в эту клинику ‒ одну из крупнейших в Вашингтоне ‒ около полугода назад, но знать всех врачей в лицо просто невозможно. До него донесся резкий запах одеколона.

Он поднялся на девятый этаж и машинально проделал путь к кабинету.

Около его двери уже сидела женщина на черном кожаном диване с кружкой горячего кофе в руке.

‒ Миссис Олдридж, ‒ Джек приветственно кивнул ей, ‒ спасибо, что подождали.

‒ Джек, ‒ она приподнялась, слегка оттолкнувшись руками, помогая своему хрупкому телу, ‒ добрый день. Я жду вас уже минут пятнадцать, на самом деле. Даже начала волноваться, вдруг, что случилось. Эллен ‒ ваш секретарь, приготовила мне кофе…

Джек открыл ключом дверь и пропустил миссис Олдридж первой. Она сразу же заняла место на своем стуле напротив кресла, поставила стакан на столик и закинула ногу на ногу.

‒ Да, моя оплошность, ‒ Джек щелкнул выключатель, и лампочки с треском загорелись во всем помещении.

‒ Я сегодня буквально на минут двадцать… Но так как вы… Мы позже начали… ‒ она сконфузилась и замолчала. Ей не хочется обвинять Джека в опоздании.

Он достал из мини-холодильника бутылку с водой, наполнил два стакана и поставил их на небольшой круглый столик.

‒ В таком случае нельзя терять времени. Как ваши дела, Мишель? ‒ Джек улыбнулся, присев в бархатистое темно-серое кресло.

‒ Знаете, вроде все в порядке, ‒ пропищала она звонким голосом и прокашлялась.

‒ Это замечательно, ‒ он сделал глоток воды.

‒ Да…

Женщина пригладила красные короткие волосы, немного поерзав, и погрузилась в раздумья.

Лампочки в кабинете продолжают свою симфонию и периодически издают звуки, будто треск веток в костре. Кабинет сейчас напоминает какое-то учебное заведение, отчего на Джека нахлынула ностальгия. В голове всплыло воспоминание, как двадцать лет назад, будучи молодым и немного нагловатым парнем, он приходил на занятия к ректору. Осенью царила своя атмосфера. Серая, но в то же время настолько глубокая, что внутри все замирает. В то время он и познакомился со своей женой.

‒ Вам очень идет этот цвет, ‒ подметил Джек.

Мишель явно смутилась. Она потянулась, немного размяв руки, и Джек услышал, как прохрустели ее пальцы.

‒ Спасибо, ‒ она расплылась в улыбке, ‒ это было слишком рискованно для меня, но, знаете, осень создает такое настроение. Когда деревья покрываются желтыми и оранжевыми листьями, а этот ветер… Вы чувствуете его запах?

Джек посмотрел в окно. Серое небо наводило тоску.

‒ Даже не знаю. Какой у него запах?

Мишель вскинула руками.

‒ Это запах перерождения. Вот-вот что-то новое войдет в жизнь. И я это чувствую, ‒ она продолжительно закивала.

‒ Я очень рад вашему оптимизму, Мишель, ‒ Джек взял в руки синий маленький блокнот и ручку, лежавшие на столике, ‒ а есть ли в вашей жизни сейчас место для нового? От всего ли старого и ненужного вы избавились?

Мишель задумалась, но не отвела взгляда от Джека. Засвистел ветер.

‒ Да, я считаю, что да. Я готова, ‒ уверенно ответила она, и не одна мышца на ее лице не дрогнула.

‒ Я в вас не сомневался. Вы большая молодец, ‒ Джек автоматически щелкнул ручкой.

‒ Единственное… Есть кое-что, ‒ она запрокинула голову и уставилась в потолок на застарелое бурое пятно от влаги. На его размытые контуры. Джек уже давно хотел сделать ремонт в кабинете. Видимо пришла пора.

‒ Мишель?

‒ Нет, я поняла, что всё это опыт и не стоит зацикливаться, ‒ она вздрагивает и переводит взгляд на Джека. Лицо ее порозовело, глаза стали влажными. ‒ Вы это очень доходчиво объяснили. Но знаете, на днях мой бывший муж пришел извиняться…

‒ Вот как? И что вы сделали? ‒ он плавно вынул бумажный платок из картонной коробки на столе и протянул ей.

‒ Послала его ко всем чертям! ‒ Мишель махнула рукой и рассмеялась, ‒ но сначала я чуть его не простила. Снова.

‒ О, как, ‒ Джек улыбнулся.

‒ Да. Я почувствовала огромнейшее удовлетворение, что не приняла его. Ведь он бы снова мне врал, а я бы снова жаловалась из-за этого. А ведь я даже не жила! Я только и делала, что пыталась спасти наши отношения… ‒ Она замолчала и сделала глоток воды из стакана.

‒ Мишель, вы очень сильная женщина, хоть и такая хрупкая снаружи. Нужно ценить себя. А его патологическая ложь ‒ это ведь психологическая проблема. И он, как я понимаю, не хочет ее решать, ‒ Джек снова щелкнул ручкой и мягко улыбнулся.

‒ Да, вы правы. Я много раз ему говорила, но он лишь выставлял меня чокнутой. Будто я все придумываю. Надо же…

‒ Хм.

‒ Сейчас, когда я, наконец, обрела свою ценность и поняла, что хочу большего, чем пытаться кого-то или что-то спасать, я готова. Готова к новому. Готова становиться лучше не ради кого-то, а ради себя! Я будто вышла из коматозного состояния, Джек.

‒ Рад это слышать… Кстати, миссис или мисс уже?

‒ Пока что миссис. ‒ Мишель рассмеялась и поджала губы. ‒ Суд еще не вынес постановление. Но вскоре все решится.

Джек кивнул, сдерживая улыбку. Он действительно рад за Мишель. Когда она впервые переступила порог его кабинета, серый бесформенный балахон словно скрывал её от всего мира. Глубокая депрессия оставила на её лице свои метки – темные круги под глазами и потерянный взгляд. Разговорить её было задачей не из лёгких: каждый её ответ был коротким, словно она боялась выдать слишком много о себе.

Как и многие клиенты Джека, Мишель была не в состоянии до конца осознать свою проблему. Вместе они сеанс за сеансом погружались в лабиринт её ранимого внутреннего мира. Всплывали новые детали, эпизоды, которые она скрывала даже от самой себя. И вскоре перед ним начала вырисовываться картина – Мишель была жертвой эмоционального насилия, закованная в цепи созависимых отношений.

Теперь же перед ним уверенная женщина тридцати лет, яркая, в светлом платье, подчеркивающем ее фигуру. Голубые глаза мерцают и жаждут жить полной жизнью.

Раздался еле слышный стук и дверь сразу же распахнулась. В кабинет проник желтоватый свет из коридора. Джек привстал.

‒ Доктор, вам звонок… ‒ быстро бросила девушка в ярко-салатовом пиджаке, немного выглянув из-за двери. Ее светлые густые волосы до плеч похожи на парик. По крайней мере, Джеку так показалось, потому что он привык видеть ее с темно-русым цветом волос.

‒ Минутку, Эллен… Мишель, подождете?

‒ Да, конечно.

Он зашел в бухгалтерию, вслед за Эллен, где сидят всего шесть человек. Кто, уставившись в монитор и щелкая мышкой, кто, разговаривая по телефону. Ему показалось, что тут довольно шумно, несмотря на то, что разговаривают сейчас только две женщины. Что-то яростно объясняют в трубку, уже чуть ли не срывая голос. Из нескольких громко гудящих принтеров одновременно выползают с шелестом листы бумаги с таблицами и отчетами. Кабинет Джека гораздо просторнее, хоть он и работает там один. Он невольно ухмыльнулся.

Эллен тут же позвала его, махнув рукой. Джек почувствовал волнение. Он прошел в дальнюю часть, к столу, который расположен около окна, к Эллен. Кажется, он знает, по какому поводу ему звонят. Берет трубку.

‒ Джек! ‒ раздался голос мамы.

‒ Да, что такое?

‒ Я не смогла дозвониться на твой сотовый!

Джек потянулся к карману, нащупывая пустоту. Он помедлил, замер на мгновение.

‒ Кажется, я оставил его дома…

С другого конца провода, через шорохи и помехи, снова донесся её встревоженный крик:

‒ Джек! Маргарет!

Эллен, громко шурша, начала собирать в стопку листы из принтера. Шуршание бумаги било по нервам, и Джек, зажав одно ухо пальцем, шагнул к окну.

‒ Маргарет сейчас в роддоме! Она уже рожает! ‒ голос матери пробрал его до костей, заставив сердце сбиться с ритма.

Он онемел и даже не сразу положил трубку, а простоял с ней еще полминуты. Он приоткрыл рот, хотел было что-то ответить, но слова не хотели вырываться наружу, и он начал шевелить губами, как немой. На глаза навернулись слезы, губы безудержно растянулись в улыбке. Его словно оглушило этой информацией. Единственное его желание сейчас ‒ увидеть свою жену ‒ Маргарет и дочь. Наконец, он положил телефон и быстрым шагом направился к выходу.

‒ В чем дело? Что случилось? ‒ Голос Эллен донесся до него будто в замедленном движении. Он уже подходил к двери, когда понял, что она обращается к нему.

‒ Маргарет рожает! ‒ радостно сообщил он, не сразу сообразив, что ответить.

Эллен вытаращила на него глаза.

‒ Бог ты мой… Вот это да!

В кабинете стало еще шумнее. Все обернулись и радостно за восклицали в сторону Джека.

‒ О-о-о! Поздравляем! ‒ прокричали несколько работников хором, но Джек уже выбежал за дверь и услышал лишь эхо.

‒ Мои поздравления! ‒ звонко крикнула Эллен, немного придя в себя.

Решив, что невежливо так уходить, не поблагодарив за поздравления, он на месте развернулся и просунул в дверь голову.

‒ Огромное спасибо, ребята, ‒ он не может перестать улыбаться, ‒ буду, скорее всего, только завтра вечером.

‒ Хорошо, ‒ ответила Эллен, ‒ я позвоню Амалии, она у вас сегодня на вечер.

‒ Да, спасибо. Можешь перезаписать ее на завтра?

‒ Да, ок′ей.

Сердце вот-вот пробьет грудь.

Джек вернулся в кабинет, где его ждала Мишель. Он бросил на неё встревоженный взгляд, чувствуя, как внутри нарастает паника.

‒ Мишель, моя жена сейчас в больнице, ‒ голос Джека дрожал, ‒ она рожает раньше срока. Сможете ли вы прийти на сеанс завтра? ‒ слова вылетели из него торопливо, как из-за резкого толчка.

‒ Ой, да, конечно! Не волнуйтесь! ‒ её голос прозвучал ободряюще, но Джек заметил лёгкое беспокойство в её глазах.

‒ Тогда завтра в это же время, ‒ коротко кивнул он.

‒ Отлично, ‒ Мишель поспешно сунула свои бумаги в сумочку и направилась к выходу.

Как только дверь за ней закрылась, Джек дрожащими руками запер кабинет, его мысли метались, как загнанные звери. Он резко повернул ключ в замке.