Kitabı oku: «Измена. (Не) фригидная жена», sayfa 12

Глава 25

Чувствуя себя любимой, видя, как на пальце поблескивает кольцо, любуясь теплой и приятной улыбкой Дамира, ощущая его прикосновения на своей коже…

Я становлюсь собой.

Возвращается потерянная после измены способность радоваться жизни, просыпаться с улыбкой на губах, что-то планировать, о чем-то мечтать. Моя малышка все это время была моим единственным спасательным кругом в штормовом море, но оно, кажется, наконец, успокаивается до полного штиля.

Дамир делает то, с чем бы никто другой не справился настолько хорошо.

Он «сшивает» наши отношения нитками из памяти и конкретных воспоминаний. Словами, жестами и действиями дает мне понять, что хорошо меня знает, и что он ничего не забыл. Моя временная квартира постепенно заполняется его вещами, холодильник теперь всегда встречает меня самыми разными вкусностями (Дамир ходит за ними, как по часам), а вечерние прогулки превращаются в романтический ритуал. Перед еще одной прогулкой, взяв и засунув мою руку под свою, Дамир говорит, что мы «ходим на свидания».

Я не отвечаю, хотя чувствую то же самое, знакомое трепыхание сердца в груди.

Мне нравится ходить с Дамиром по незнакомому городу среди незнакомых людей, чувствуя себя полным инкогнито. Но я бы соврала себе, если бы не призналась, что вместе с радостью, надеждой и другими светлыми чувствами ко мне вернулась старая добрая нервозность.

Я не переживала, что станет хуже, когда было плохо, но как только судьба дала мне подарок, опасения и страхи вернулись и подмигнули мне из темного угла. Я часто думаю, что наша с Дамиром идиллия временная, точнее, я боюсь, что все закончится новыми проблемами. Опасаюсь, что нашей любви будет недостаточно. Стараюсь держать эти дурацкие мысли в себе, стараюсь ради Влады не нервничать, не впадать в истерики, но страх при мне…

Сегодня вечером, сев на диван и положив руки на живот, я тоже позволяю себе минутку пессимизма, но даже не довожу до конца тревожную мысль: «а что если Дамир снова…» Потому что в комнату входит Дамир, он несет в руках плед – для меня.

Он согревает меня еще до того, как плед ложится на плечи, а сверху – прохладные, после прогулки, руки. Почти неосознанно я тянусь, жестом показываю, что хочу посидеть вместе, возможно даже в тишине.

– Ну что, продолжим по списку?

Дамир садится рядом, его рука опускается на мое колено.

Несколько дней мы смотрели фильмы, в которых неизменно в беззаботной или комедийной форме обыгрывались роды или первые месяцы жизни детей. Так мы с моей подружкой, Кариной, планировали справиться со страхом родов. Но я все равно благодарна, что вместо Карины по телефону, у меня есть живой Дамир рядом.

Дамир выразил готовность помочь, прямо сказал, что готов обсуждать любые темы.

Но мне пока хватает, что он со мной рядом, и будет со мной, когда на свет появится Влада. Остальные – девчачьи разговоры – я веду с мамой и Кариной.

Сегодня я хочу сделать по-другому, посмотреть что-нибудь глупо-романтичное. Пока Дамир поглаживает меня по голове, как дитя, я выбираю фильм «Дневник Бриджит Джонс» с вызовом смотрю на мужа. Дамир делает большие глаза, но потом смеется и прижимает меня сильнее к себе.

– Как тебе будет угодно, малышка.

Мы устраиваемся, обнявшись, и начинаем смотреть фильм. Веселые моменты и романтические сцены заставляют нас смеяться и чувствовать себя ближе друг к другу. По мере того как сюжет развивается, обмениваемся шутками и смешными комментариями, и все кажется таким правильным, словно не было измены, развода и слез, словно мы просто поставили жизнь на паузу, а теперь нажали на воспроизведение своими руками.

Дамир нежно целует меня в волосы или в лоб, даря простые нежности.

Уделяет внимание и мне, и малышке.

Иногда поет детские песни, которые подкинул «Спотифай», прижимаясь к моему животу, да так основательно, что я даже чувствую вибрацию его голоса. В такие моменты я смеюсь и говорю ему с улыбкой:

– Что ж будет, когда Влада родится?

– Не буду отходить от нее целыми сутками, – признается Дамир, но потом добавляет. – Нет, все же буду, к тебе.

Он будет хорошим отцом.

И он должен быть юридически связан со мной браком до того, как родится Влада.

Об этом мы говорим на следующий день на кухне. Я сижу с чаем за столиком, а Дамир смотрит на чужой для него пейзаж чужой квартиры. Сейчас женитьба уже давно потеряла сакральный антураж, документы можно подать онлайн, заплатить пошлину и зарегистрировать брак в ЗАГСе в указанное время. Меня такой вариант вполне устраивает. Во-первых, из-за беременности переживания мне абсолютно ни к чему, во-вторых, я не вижу смысла праздновать наш брак. В первый раз мы с Дамиром сделали все правильно – организовали роскошную свадьбу с обилием гостей, музыки и алкоголя. Я помню, как меня поздравлял отец Дамира, как оставлял на щеке слюнявый поцелуй, желая мне «чтобы детки побыстрее родились».

Хватит, достаточно этого.

Я знаю, что юридически наш брак прерван и мы находимся в разводе.

Но для меня Дамир как был мужем и единственным мужчиной на земле, так им и остался. Можно сказать, что регистрация брака – это формальность. И меня неожиданно окутывает приятным теплом, когда и Дамир начинает говорить об этом.

– Знаешь, а я так и не смог принять наш развод. Умом понимал, но ощущение, что ты моя жена так никуда и не делось, – пожимает он плечом, повернувшись ко мне.

Я молча смотрю на него, сердце замирает от его слов. Как можно описать смесь чувств, которая волнует меня сейчас? Воспоминания о прошлом пронизывают меня.

– Да, это было странно, – наконец, я нахожу слова: – я тоже чувствовала, что мы по-прежнему связаны, несмотря на бумаги и все эти официальные процедуры.

– Но это будет приятно.

Дамир неожиданно подмигивает мне.

– Что?

– Ты – моя. Это приятно.

***

Спустя неделю того, что моя подруга, Карина называет «платонической влюбленностью», я позволяю Дамиру остаться в моей постели. Это происходит спонтанно. Нет, наверное, честнее будет сказать, что это происходит по-идиотски.

Вечер. Понедельник. Дамир расслабленно стелет простынь на диван, его временное спальное место, а я стою, прижимая к себе его подушку. Мы только что поужинали, обсудили варианты с роддомом и страстно поцеловались возле окна…

Итак, подушка.

Моя роль заключается в том, чтобы подержать ее всего минутку, а потом отдать Дамиру. Что-то идет не так, и пока Дамир стелет диван, я принюхиваюсь к этой подушке… Дальше, все как в тумане. Его запах ударяет меня по голове воспоминаниями и эмоциями, я буквально вижу его перед собой, абсолютно голого, игриво запрыгивающего на вторую половину моей кровати, чувствую на коже поцелуи, о которых я любила вспоминать, оставаясь одной – а рядом лежала теплая подушка.

Меня бросает в пот, в жар…

Возбуждение окрашивает мои щеки в стыдливый, нежно-розовый румянец. Дамир, естественно, видит, как я изменилась в лице. Он подходит ко мне, всматривается в мои, вероятно, огромные зрачки.

Забирает у меня подушку.

– Что-то случилось? – срывается с его языка. Он беспокоится.

Не думает о том, о чем я.

Я знаю, что нам нельзя, но я знаю, что я хочу и могу сделать ему приятно, позволить себе больше, и перестать делать вид, что мы не сгораем от нетерпения при виде обнаженных участков тел друг друга. Я знаю, что не запрещено его целовать, и врач точно не будет против того, что я собираюсь сделать. Я хватаю его за шею и вынуждаю наклониться. Между нашими губами остается крохотное пространство в пару миллиметров. Дамир замирает на мгновение, словно в оцепенении, а потом его руки обвивают талию, притягивая меня ближе, губы резко впиваются в мои.

Мы оказываемся в объятиях друг друга, пока наши губы сталкиваются с неожиданной силой. Я чувствую, как Дамир сжимает меня еще крепче, толкает к стене, создавая ощущение безопасной пленки вокруг нас. Руками он разводит мои ладони в стороны, фиксируя одну руку над головой, а другую отводит влево.

Нетерпение не позволяет ему медлить, и он набрасывается на мои губы вновь. Руками бесстыдно скользит по моему телу, прекратив удерживать меня за запястья. Дамир шумно дышит мне в губы. Он сдерживался даже дольше, чем я, и теперь страсть прорывается в его поцелуе с особой интенсивностью. Я притягиваю его за шею, позволяю целовать меня так глубоко и долго, как ему этого хочется.

Этот мужчина…

Иногда, мне кажется, что он единственный, кто знает меня. Знал даже до того момента, как мы познакомились. Как такое может быть? Фантастика! Не знаю. Но я улыбаюсь и смеюсь, едва Дамир ненадолго отрывается от меня. Он крепко удерживает меня рядом, словно боится, что я могу исчезнуть. Но в то же время он так бережно накрывает рукой животик.

Помнит, что нас сейчас трое.

Я беру его за руку и веду в спальню – как когда-то…

Как тысячу раз до этого…

Там мы обнимаемся и целуемся на свежих простынях, в темной комнате, словно спрятанные от всего мира. Я наслаждаюсь тем, что могу отдать и взять одинаково –я любима и я влюблена. Время кажется замедленным, словно каждый момент продлевается, чтобы мы могли насладиться этой мгновенной нежностью друг друга.

– Девочка моя, – шепчет Дамир, забрасывая мою ногу себе на бедро рукой. – Я ни о ком даже думать не мог…

Я сглатываю, возвращаясь в реальность примерно наполовину…

– Ты не… – начинаю спрашивать.

– Ни разу. Ни с кем. Ты одна мне нужна.

Он целует меня в скулу, стараясь отдышаться. Вижу капельки пота на его лице, дотягиваюсь и убираю одну из них.

– Я люблю тебя, – отвечаю ему.

После того, что случилось, у меня нет никакого желания отправлять Дамира на диван. Он лениво забирает свою подушку, которую я позже назову «роковой подушкой» или как-то так, и ложится ко мне. Кровать большая, на ней мы прижимаясь друг к другу, как будто пытаемся согреться. Мне тепло и уютно в его объятиях. Его ненавязчивые прикосновения к моей голой коже вызывают дрожь и благоговение, словно я снова переживаю первую встречу с ним. И он, кажется, чувствует то же самое сегодня.

Впервые за долгое время я засыпаю так быстро, не успеваю подумать о всех тех вещах, о которых обычно переживает будущая мама. Дамир рядом – это как инъекция спокойствия, а когда его рука обнимает меня за талию – то инъекция прямо в сердце, от которой не спастись.

Я и не хочу.

***

Влюбленность – это кокон, в который не хочется тащить переживания.

Я укладываюсь спать на спину и, по всей видимости, сплю без сновидений, не шевелясь до самого утра. Я просыпаюсь с привычным для меня небольшим дискомфортом в пищеводе – не изжога, а так, легкий намек на нее. Делаю еще один свой обязательный ритуал, провожу пальцами по животу. Влада спит, не беспокоит мамочку. Но я чувствую ее так отчетливо, словно она лежит на мне – осязаемая, теплая, приятная, моя дочка.

Поворачиваю голову и останавливаюсь на лице Дамира. Ему тоже хорошо спится.

Морщинки разгладились, брови распрямились. На его лице сейчас нет ни забот, ни переживаний. Красивый. И он как никогда близкий, сопя в мою подушку с видом полного удовлетворения. Мне было с ним хорошо ночью. Всю ночь, словно он оберегал мой сон одним своим присутствием. Будить его я не хочу, но все равно не удерживаюсь от соблазна, тянусь к его лицу и нежно убираю со лба несколько черных как смоль волосков.

– Привет, – отвечает он, будто вовсе и не спал последние восемь часов.

Попавшаяся на горячем, я молниеносно отстраняюсь, стараясь сделать вид, что ничего такого не делала, не рассматривала его пристально… Знаю, что в нашем случае условности давно и окончательно сняты, но неловкость никто не отменял. Я вздыхаю и отворачиваюсь.

– Мог и сказать, что уже проснулся, – ворчу, натягивая на плечи халат, который висит на спинке стула возле меня.

– Напугал тебя?

Его рука тянется ко мне, накрывает бедро. На мне, если не считать попыток надеть халат, только майка для беременных и специальное белье. Рука, которую Дамир виртуозно кладет на голую кожу, чуть стискивая пальцы, бросает меня в воспоминания о ночи, о том, как этими пальцами он касался меня, вынуждая почти просить, чтобы продолжал…

– Не переживай, я тоже рассматриваю тебя, когда ты спишь.

Я фыркаю от такого заявления.

Потом все-таки добавляю:

– Это странно.

– Нет, это романтично.

– Нет, странно, учитывая, что я закрываю двери на замок, – шучу я.

– Ничего ты не закрываешь, крошка.

На самом деле – нет – не закрываю.

И в первые дни Дамира здесь я иногда и сама вставала посреди ночи. Убеждала себя, что мне нужно сходить в туалет или выпить воды, а по дороге бросала взгляд на спящего Дамира. Иногда «бросала взгляд» растягивался на десять минут.

– Так ты заходил ко мне?

– Пару раз. Прости?

Вряд ли ему стоит извиняться за то, что скучал. Или за то, что переживал. Я взмахиваю рукой, мол, проехали тогда. Хотя на самом деле мое сердце начинает биться быстрее. Перед его изменой, перед катастрофой, которая утащила нас в водоворот страданий, мы с ним перестали говорить друг с другом вот так. Перестали шутить, делать комплименты, показывать свою любовь, делать приятно.

Я, можно сказать, переживаю второй медовый месяц, но он даже слаще первого.

– Не уходи, пожалуйста, – просит он.

Развернувшись, я долго смотрю в его глаза, а он в мои.

– Нет, – отвечаю.

– Ну ладно, – ненавязчиво отвечает Дамир. – Я-то хотел по-хорошему, – добавляет с озорной улыбкой, – учитывая твое особенное положение, крошка…

– Что ты…

Мои слова превращаются в возмущенный писк, а руки Дамира гораздо крепче берут меня за ноги, не оставляя выбора, не позволяя уйти от него. Он прытко поднимается с постели, встает на колени и забрасывает мою правую ногу, которую я уже успела поставить на пол, к левой, остающейся на кровати. В таком положении он устраивается возле меня. Смеется.

– Я твоя пленница? – тоже улыбаюсь.

– Разве что на несколько минут.

Дамир ложится на бок, возле моих ног, берет мою пятку в ладони и начинает медленно массировать. «Боже!» – хочется сказать мне. Отекшие ноги и лодыжки, кажется, готовы начать поклоняться рукам Дамира. Они нежные, но твердые, а мои ноги – слишком чувствительные – мгновенно расслабляются. Груз уходит.

– Ну как? – подначивает Дамир.

– Ради такого я бы и добровольно осталась.

– А ради этого?

Продолжая массировать мне пятку, Дамир опускается и оставляет отпечаток губ у меня на лодыжке, потом выше, еще один возле колена. Рука Дамира продвигается выше, явно не желая останавливаться. Но до того момента, как мы пережим черту, он снова возвращается к массажу. Смотрит на меня так, будто считал все мои мысли правильно. Я собираюсь сказать ему, чтобы «не смотрел на меня так», но отвлекаюсь на шевеление малышки. Ее движения приносят небольшой дискомфорт и просто огромное облегчение – все хорошо.

– Проснулась? – кивает Дамир на живот.

Он в этом идеальный? быстро соображает, все отлично запоминает, чутко чувствует не только меня, но и даже нашу малышку.

– По ней можно сверять часы.

– Приготовить тебе зеленый чай?

– Не откажусь, – киваю я.

Дамир щекочет мою стопу, прежде чем встать и пойти на кухню. Уйти, оставив меня нежиться в той ауре тепла и любви, которую Дамир построил между нами.

Я опускаю взгляд на руку, на ней кольцо, обозначающее нашу новую жизнь. И мне кажется, что никогда еще я так сильно в нас не верила. Но… Как часто случается в жизни в моменты абсолютного счастья, судьба вдруг решает, что еще не до конца испытала нас с Дамиром на прочность.

Глава 26

Я не забыла, что в моей жизни до недавнего времени был близкий друг.

Я переживаю, как там Сергей.

Дня не проходит без мыслей о нем.

Несколько раз я порывалась пойти к нему, попросить прощения, что так получилось с его цветами, наладить контакт. Но в редкие моменты, когда Дамир отпускает меня одну на улицу, я не нахожу в себе столько смелости, чтобы постучать в двери Сергея. Вспоминаю вместо хороших дней плохие, вспоминаю, как он унизил Дамира, не попытавшись понять, и прохожу дальше; а потом, уже в своей квартире тяжело опускаюсь в кресло, начиная ругать себя, за то что снова струсила.

Мне не хватает Сергея.

Но я не говорю об этом Дамиру.

В конце концов, он лишь косвенно виноват в нашей с Сергеем ссоре, но не прямо.

Сегодня, дойдя до квартиры Сергея, я снова замираю. Страшно? Да. Но в микрофоне Катя заканчивает свой рассказ о пережаренном куске мяса в каком-то элитном ресторане, и я плаваю между ее словами и своими чувствами. Я просто не даю своему страху до конца сформироваться, и ставлю на пол сумку.

Когда-то же мне придется постучать, так?

Я скоро стану мамой и я бы хотела, чтобы малышка, когда подрастет, познакомилась с Сергеем тоже. Иногда я даже подумываю, а не сделать ли его крестным Влады (но почти сразу вспоминаю, что Дамир его на дух не переносит, а я с Сергеем так и не помирилась). Крестный – видимо, перебор.

Но так по-глупому вычеркивать его из своей жизни – это точно не про меня.

Я прочищаю горло и говорю Кате, что у меня появилось срочное дело.

– Вит, мы с тобой итак редко видимся, ты чего? – смеется Катя.

– Мы видимся каждый день.

– Это другое.

– Правда? – тоже усмехаюсь я.

– Работа мешает общаться!

Я все-таки прощаюсь с Катей, хотя с обещанием перезвонить ей сразу как закончу со своими «срочными делами». Сбрасываю звонок, кладу телефон в сумку и… Стучу. Звонка у Сергея нет. Но он точно меня услышит. Если вообще дома…

Уже после этого до меня доходит, что я не придумала речь, даже не спланировала, что конкретно буду говорить. Боже… Я даже думаю, а не сбежать ли до того, как он покажется на пороге… Но мне же не пятнадцать лет! Я скоро стану матерью.

Спокойно, спокойно.

Мне кажется, что я слишком громко дышу, и что волнение мое просачивается под двери. Наконец, замок щелкает и в мои глаза смотрит Сергей. Он не изменился за это время, стрижка такая же короткая, а на щеках его излюбленный вариант «вчерашней щетины». Дамир всегда гладко выбрит, и мне очень удобно его целовать.

– Привет, – здороваюсь первая.

– И тебе доброго денечка.

Мое приветствие звенит, а его почти сразу растворяется.

Он не рад меня видеть.

– Мы давно не виделись.

– Не стоило тебе приходить, Вит.

– Почему? – стою и моргаю.

Он так отстраненно держится.

Собственно, Сергей даже из квартиры не выходит. Как будто к нему пришел какой-нибудь надоедливый контролер или показания счетчика спросили. Его реакция остужает и мой пыл, но я решаю все-таки сказать, ради чего, наконец, пришла.

– Сергей, я извиниться перед тобой хотела. Ты можешь не одобрять мой выбор, можешь считать, что я поступаю неправильно, но… Мы же были друзьями.

– Разве? – хмурится.

– На что ты намекаешь?

– Боже, – начинает он иронично усмехаться. – Ты хотя бы со стороны на это все посмотрела, Вит. Приехала с разбитым сердцем и ребенком, позволила помочь себе, звала гулять вместе, обедать вместе… Рассказывала, какой у тебя муж кретин, что я должен подумать?

Смотрю на него большими глазами, не знаю, что ответить…

– А что ты подумал? – в итоге спрашиваю. – Что меня надо пожалеть?

– Пожалеть, пригреть, взять к себе.

– Я не кошка, чтобы меня к себе брать!

– Почти кошка, – пожал он плечами. – Одна в чужом городе и с ребенком на подходе. Ты думала, без меня справишься?

Я сглатываю.

Не только слюну, но и свои надежды, что у меня был настоящий друг.

Какой же я была дурой!

Ну ясно. Все понятно. Он считал, что за его услуги я должна была заплатить.

Как мерзко и низко.

– Я думала, что у меня появился близкий человек, которому не все равно.

Он отводит руку в сторону, мол, «ничем не могу помочь, все было не так». Я киваю, не знаю, что еще ему сказать, такому злому, закрытому, и старающемуся меня унизить. Взявшись за сумку, я отхожу от него, не сказав ни одного слова. Спустя семь или восемь ступенек позади раздается стук двери. Такой резкий и громкий, что я вздрагиваю. Странно, что на меня не посыпалась пыль с потолка. Я на полном автомате захожу в квартиру, кладу ключи на столик, перевожу дыхание. Мой нос щекочет запах жареной свинины, мои рецепторы улавливают Дамира на кухне. Я медленно успокаиваюсь и перестаю злиться.

Где-то на середине между страхом и радостью меня и застает Дамир.

Он держит в руках лопатку, которой переворачивает мясо. Радостный, почти счастливый. Его губы находят мои, как будто и не было месяцев разлуки.

– Как сходила? – спрашивает он, оставляя руку у меня на спине.

– Это было… немного тяжело, – отвечаю я, намекая на то, что с довольно крупным животиком я уже не такой хороший марафонец, как раньше. – Но интересно.

– Вечером обещали снег.

Дамир помогает мне снять куртку.

– Правда?

– Можем спуститься, погулять.

– Или постоять на балконе, – предлагаю.

– Или постоять на балконе, конечно.

Дамир протягивает мне руку, зовет пойти на кухню, попробовать его «королевский ужин». Я использую давно проверенный метод «не думать» о проблемах, чтобы не портить нам вечер. Проблемы, в данном случае Сергей, остались на другом этаже.