Kitabı oku: «Нарисованные сны», sayfa 2

Глава IV

На следующий день, придя домой из института, Никита по совету друга сел смотреть фильм-сказку «Золушка», но не современный, а советский, снятый еще в 1947 году по сценарию Евгения Шварца, а вернее, цветную версию. Сначала Никита смотрел без особого интереса, выискивая сюжет для написания картины, но потом фильм стал все больше и больше увлекать его в свой магический, немного наивный мир сказки. Никита не переставал удивляться игре актеров. «Как хороша Золушка! Интересно, кто бы так мог сыграть из современных актрис? Такую добрую, милую, естественную, трудолюбивую и немного доверчивую девушку? Наверное, никто, – размышлял юноша, находясь под впечатлением от просмотренной сказки. – А Раневская в роли мачехи просто неповторима, блистательна и неподражаема, а какой трогательный и забавный король!» Эта старая, душевная сказка о добре и зле, о честности и порядочности, о ненависти и любви навеяла Никите воспоминания о детстве, оставив в его душе чистый и светлый след. Теперь нужно было решить вопрос, что изображать на картине? Что бы могло понравиться маленькой девочке? Золушка, чистящая посуду или разбирающая фасоль? Вряд ли. Девочки любят все яркое, красочное, блестящее; красивые платья и всякую мишуру в виде бусиков, браслетиков, колечек и сережек. Стало быть, Золушку нужно изображать в бальном платье. Может быть, танцующей на балу? Но как понять, что это Золушка, а не принцесса из какой-нибудь другой сказки? Тогда бегущей по лестнице и теряющей хрустальную туфельку? Слишком банально. Никита в который раз просматривал фрагменты, где Золушка была в бальном платье. И тут его осенило: «Изображу-ка я ее только собирающейся ехать на бал: в нарядном платье около кареты, запряженной белыми лошадьми; рядом с ней фея, дающая последние наставления, и мальчик-паж, протягивающий Золушке хрустальные туфельки». И Никита начал готовиться к работе.

Когда он проходил мимо стола, его взгляд остановился на коробочке, подаренной таинственным старичком. «А не попробовать ли мне этот подарок в действии?» – подумал Никита, открывая коробочку. От золотых волосков кисти исходило какое-то сияние, и на черном фоне коробки казалось, что кисть переливается всеми цветами радуги. «Видно, ты не простая штучка, посмотрим, на что ты способна», – произнес вслух Никита, усаживаясь за работу. Он уже мысленно видел картину во всех ее деталях и красках. Оставалось все это запечатлеть.

Взяв в руки кисть и начав наносить первые штрихи, Никита вдруг почувствовал какую-то уверенность и легкость в движении пальцев. Кисть как будто сама управляла его рукой с необычной быстротой и ловкостью. Стоило Никите засомневаться в чем-то, как кисть останавливалась, давая ему собраться с мыслями. Она писала именно то, что представлял Никита. Как только в его памяти возникал образ Золушки из фильма, кисть в его руке уже выводила тонкие черты голубоглазой белокурой девушки, наряжая ее в красивое бальное платье цвета слоновой кости. Он вспомнил, что девочки любят всякие побрякушки, и кисть уже украшала голову Золушки диадемой с драгоценными камнями и запястье золотым браслетом. Никита даже не задумывался, он мысленно рисовал картину, а кисть очень быстро и точно все воспроизводила.

«Не может быть… Кисть, похоже, волшебная», – в недоумении вымолвил Никита. А его необычная «помощница», не зная усталости, продолжала отображать задуманное художником.

За окном было уже темно, когда работа подошла к концу. На Никиту сразу навалилась какая-то непонятная усталость. Хотелось спать, но еще больше хотелось есть. Прежде, чем отправиться на кухню, он оценивающе посмотрел на картину: «Вроде бы не плохо, – подумал Никита, – девочке должно понравиться».

В холодильнике кроме небольшого куска колбасы и еще меньшего кусочка сыра ничего не было. Но Никиту это не очень расстроило. Налив себе чашку чая и сделав что-то вроде сэндвича, он поужинал и отправился спать. Едва коснувшись подушки, Никита заснул.

Глава V

Сладкие объятия Морфея перенесли Никиту в красивый, ухоженный сад, где рядом с небольшим аккуратным домиком, окруженным ароматными розовыми кустами, стояла золотая карета, запряженная четверкой белых лошадей. На козлах, приветливо улыбаясь, восседал длинноносый кучер. Около кареты стояла красивая девушка, точь-в-точь такая же, как на его картине, – в бальном платье и с диадемой на голове, а перед ней мальчик с хрустальными туфельками в руках восхищался ее трудолюбием, терпением и добротой. Слушая его, девушка смущенно улыбалась. Да, это была Золушка. Фея в серебристом платье и с волшебной палочкой в руке давала ей последние наставления. Никита стоял рядом с ними, но на него почему-то никто не обращал внимания. Он покашлял, чтобы обозначить свое присутствие, но его никто не услышал. Золушка садилась в карету. «Похоже, меня не видно, словно я в шапке-невидимке, тогда почему бы мне не прокатиться на этом транспорте?» – подумал Никита, усаживаясь рядом с Золушкой. Он никогда не ездил в каретах, а тут такой случай.

Внутри карета была обита бархатом золотисто-песочного цвета. Сидеть в ней было удобно и комфортно. Изучив обстановку, Никита стал наблюдать за Золушкой, которая восторженно смотрела в окно в предвкушении чуда. Карета весело покачивалась, слегка подпрыгивая на ухабах. За окном мелькали деревья и небольшие домики, утопающие в зелени. «А ведь Золушка даже не представляет, что ее ждет», – размышлял Никита. Тем временем карета уже свернула на аллею дворцового парка, по обе стороны которой росли цветы и аккуратно подстриженные кустарники, а так же возвышались гигантские скульптуры на постаментах. В глубине парка показался дворец. Из всех его окон струился яркий свет и доносилась веселая музыка. Карета так быстро подкатила ко дворцу, что Никита даже не успел толком его рассмотреть. Кучер остановил лошадей у входа, который украшали мраморные колонны. Привратник поспешил открыть дверь кареты, а когда Золушка вышла, распахнул перед ней стеклянные двери дворца. Никита последовал за девушкой.

Первое, что увидел наш герой, когда вошел во дворец, была огромная лестница, по которой, как ручейки, сбегали вниз красные ковровые дорожки. Лестницу украшали гипсовые скульптуры. Пока Никита разглядывал их, Золушка уже поднялась по лестнице и исчезла за бархатными портьерами. «Ну что ж, посмотрим, какой у них здесь бал», – сказал юноша, заходя в зал, который весь дышал праздником. Гремела музыка, причем доносилась она откуда-то сверху. Никита осмотрелся и увидел, что музыканты расположились на балконе. Зал был огромен. Его стены украшали канделябры со множеством свечей. У одной из стен на возвышении стоял трон, оббитый красным бархатом. Около него в окружении придворных мило беседовали король, принц и Золушка. «Уже познакомились», – подумал Никита. Но его в данный момент больше интересовала публика, находящаяся в зале. Это были молоденькие девушки и юноши, их родители, дамы средних лет и старше, мужчины в полном расцвете сил и люди преклонного возраста. От разнообразия нарядов и туалетов весь зал казался разноцветным. Причем все платья и костюмы были выполнены из дорогих материалов: бархата, узорчатой парчи, атласа и шелка. Прически дам украшали диадемы, перья и широкие венки из цветов, а шею – ожерелья, жемчуг и драгоценные медальоны. Все дамы были в перчатках и с веерами. У некоторых из них на поясе висел кошелек или зеркальце в оправе. Мужчины были в коротких штанах и длинных чулках, что, по-видимому, являлось писком моды того времени. На ногах у них были туфли из мягкой кожи или бархата, украшенные бантами или розетками.

Пока Никита с интересом разглядывал гостей, объявили очередной танец. Кавалеры приглашали дам, и под звуки музыки они весело кружились, подпрыгивали и делали всякие па вокруг Никиты. Тут нашего героя тоже охватило всеобщее веселье, и он начал вместе со всеми подпрыгивать, водить хороводы – в общем, веселиться. Уверенности ему придавало сознание того, что его никто не видит и не слышит. Поэтому он позволял себе шутки и мысли вслух по поводу гостей, присутствующих на балу, которые выглядели или вели себя нелепо.

Давно уже наш герой не чувствовал себя таким свободным и раскрепощенным. Можно было делать все что угодно, не задумываясь, что о нем скажут и какое впечатление он произведет на окружающих. А ведь из-за чужого мнения человек порой не может быть самим собой. Некоторые боятся сказать, что думают, некоторые – поступить, как хотят. Никита, правда, всегда говорил, что думал, и поступал, как считал нужным, но такую полную свободу от всех условностей он испытывал впервые.

Спокойно разгуливая между непринужденно беседующими гостями, он стал свидетелем того, как две дамы, мило беседуя с молоденькой девушкой, восхищались ее нарядом, а отойдя в сторону, начали посмеиваться над ней и ее платьем. Никита, конечно, знал о свойстве человеческой натуры говорить в глаза одно, а за глаза другое, но с таким явным лицемерием ему еще не приходилось сталкиваться. «А в общем, все, как и в наше время. Вероятно, человеческие пороки существуют столько же, сколько существует человек», – заключил он. Иногда полезно быть невидимым, чтобы больше узнать о людях или посмотреть на себя со стороны.

Опять заиграла музыка, и толпа закружила нашего героя в веселом хороводе. Никита так увлекся, что опять упустил Золушку из поля зрения, хотя совсем недавно он видел ее танцующей с принцем. И только бой дворцовых курантов напомнил о девушке. В этот самый момент мимо него пробежала Золушка, а за ней растерянный принц. «Ну, сейчас начнется: потеря хрустальной туфельки, превращение прекрасной незнакомки в замарашку, кареты в тыкву, а кучера в крысу», – подумал Никита. А часы все били и били, потом бой перешел в какой-то звон и продолжал звучать громче и громче, пока Никита не открыл глаза. Звенел будильник. Никита не сразу смог его выключить, и еще больше времени потребовалось, чтобы понять, где он находится. Окончательно очнувшись ото сна и вспомнив, что нужно идти в институт, Никита встал и отправился в ванную. Проходя мимо картины, он остановился и взглянул на свою работу. И тут отчетливо вспомнил свой сон. «Да, видно, я вчера переработал, сказки уже стали сниться, – подумал он, – кстати, нужно позвонить Олегу и сказать, что картина готова».

Глава VI

Вернувшись домой после учебы, Никита решил сделать уборку в квартире, так как вечером должен был заехать Олег за картиной, а он любил чистоту и порядок, но больше всего его раздражала пыль, а Никита терпеть не мог ее вытирать. Вроде бы ничего сложного, но труд какой-то неблагодарный, ее вытираешь, а через некоторое время она опять налетает. Посуду мыть тоже не очень интересно, но этот процесс можно регулировать – сколько испачкаешь, столько и помоешь, а еще можно пользоваться одноразовой, тогда вообще ничего мыть не надо. «А ведь у кого-то это профессия – каждый день мыть, вытирать, убирать…» – размышлял Никита, приводя в порядок квартиру. Закончив с уборкой, он сел за компьютер. Через некоторое время в дверь позвонили. Приехал Олег, но не один, а с двумя девушками. Никита их хорошо знал. Первая – высокая, с пышной грудью, рыжеволосая и голубоглазая Инга – очередное увлечение Олега. Он был ценителем красоты, поэтому предпочитал красивые машины, красивую одежду и красивых девушек. Правда, если девушка была «не изуродована интеллектом», ее шансы на продолжительные отношения с Олегом сводились к нулю. Вторую спутницу Олега звали Жанной. Симпатичная кареглазая брюнетка среднего роста, с узкой талией и соблазнительными формами. Таких девушек мужчины любят раздевать глазами или облизываться им вслед.

Что же касается Никиты, то он не испытывал к Жанне никаких серьезных чувств и лишь изредка проводил с ней свободное время. Напрасно она старалась завоевать сердце художника, порой прибегая к различным женским хитростям и уловкам. В отношении Никиты это было очень не простой задачей, более того, его начинало тяготить чрезмерное внимание девушки. Он стал избегать встреч с ней и все реже отвечал на телефонные звонки. Но, как заметил А. С. Пушкин: «Чем меньше женщину мы любим, тем легче нравимся мы ей…»

Жанна не была исключением из этого правила. При наличии большого числа поклонников ее тянуло к тому, кто ее отвергал. Было задето женское самолюбие. Видимо, все это и привело Жанну сегодня в квартиру Никиты, чем она его, безусловно, очень «порадовала».

Когда девушки прошли в комнату, Никита обрушился на Олега:

– Ты зачем ее привез?

– Понимаешь, Инга вместе с Жанной заехала ко мне, а узнав о моих планах на вечер, увязались за компанию, – оправдывался Олег.

– А тебе обязательно нужно было сообщать, куда ты едешь? – не унимался Никита.

– Я не понимаю, что ты так напрягся. Мы тебе продукты привезли, девчонки сейчас стол накроют, посидим, выпьем, повеселимся.

– Просто меня Жанка уже достала. Опять начнет приставать со словами: «Никита, почему ты меня избегаешь, я что, тебе совсем не нравлюсь?»

– Ну и пусть пристает. Лет через сорок будешь считать за счастье, если кто-нибудь пристанет, так что, старик, живи и наслаждайся тем, что сегодня имеешь. В конце концов, тебя же никто не заставляет на ней жениться, – успокаивал друга Олег.

– Ты же знаешь, я не люблю, когда меня начинают грузить. К тому же, зачем я буду ее обнадеживать и заставлять страдать?

– Тогда поговори с ней откровенно, если ты такой сердобольный, – посоветовал Олег.

– Да говорил я, все бесполезно, – удрученно заметил Никита.

– Мальчики, что же вы оставили нас одних? – раздался звонкий голос Инги.

– Ладно, дружище, не бери в голову, жизнь все расставит по своим местам. Пойдем, а то неудобно, кстати, давай показывай свою работу, – сказал Олег, пропуская Никиту вперед.

Когда друзья вошли в комнату, девушки мило беседовали около картины.

– Никита, у тебя ностальгия по детству? – указывая на картину, с усмешкой спросила Инга.

– А по-моему, Никита нашел работу в издательстве «Детская литература», – шутливым тоном вторила подруге Жанна.

– Вот и не угадали. Это всего лишь реклама для одной очень известной обувной фирмы. Видите туфельки в руках мальчика? Неужели так сложно было догадаться?

– подыграл им Никита. Все дружно засмеялись.

– Слушай, здорово! Думаю, заказчик будет доволен, – уже серьезно сказал Олег, разглядывая картину.

– Ладно, пошли на кухню, – засмущался Никита.

– Девочки, быстро накрываем стол, – скомандовал Олег, – а мы пока разомнемся, где мой вискарик, Никита?

– Я, между прочим, всегда выполняю свои обещания, – заметил Никита, ставя на стол бутылку «Red Label».

– Ты всегда отличался обязательностью, за что я тебя и ценю, – и Олег похлопал друга по плечу.

– А ты, случайно, не за рулем? – поинтересовался Никита, наливая виски себе и другу.

– Сегодня за рулем Инга, – отвечал Олег, беря в руки бокал. На столе тем временем появились колбаса, сыр, буженина, семга, овощи, зелень, фрукты и шампанское.

– Можно начинать, – весело сказала Жанна, доставая из микроволновки пиццу.

Немного выпив, Никита повеселел, и присутствие Жанны его уже не так удручало. Друзья шутили, рассказывали анекдоты, девушки, в свою очередь, старались не отстать в остроумии от молодых людей. Вечер пролетел незаметно.

– Никита, можно я останусь у тебя? – спросила Жанна, когда Олег с Ингой собрались уходить.

– Хорошо, оставайся, – ответил он, отдавая другу картину. Алкоголь и природа перевесили всю его нелюбовь к женскому полу. Олег весело подмигнул ему:

– Спасибо за вечер, всем доброй ночи.

Когда дверь за Олегом и Ингой закрылась, Жанна задала давно мучавший ее вопрос:

– Никита, ты меня избегаешь?

– Я сейчас очень занят, – попытался уйти от неприятной для него темы Никита.

– Но хоть иногда мы можем встречаться? – спросила она, умоляюще глядя в глаза молодому человеку. В ее взгляде были и испуг, и просьба о помощи, и нежность, с которой смотрят юные создания на предмет своей страсти. Ей так хотелось верить в искренность слов Никиты, в то, что он действительно занят. Она надеялась, что даже редкие встречи могут что-то изменить в их отношениях. Жанна, как и множество влюбленных, пыталась схватиться, как утопающий за любую соломинку. Даже разрешение остаться вселяло в нее определенную надежду. Как обезоруженный воин стояла она перед Никитой, вся в его власти. Ее трепетное волнение передалось молодому человеку. Ему стало жаль девушку.

– Конечно, иногда можем, – ответил он, положа руку Жанне на плечо и провожая ее в спальню.

Глава VII

На следующий день погода резко изменилась. Североатлантический циклон принес холодный воздух. С утра небо заволокло тучами. Порывистый ветер проверял на прочность молодую листву. После обеда полил дождь. Никита, не захватив из дома зонтик, передвигался до метро мелкими перебежками, пытаясь укрыться от дождя под навесами магазинчиков и кафе. Во время одной из остановок под укрытием у него зазвонил телефон.

– Привет, старик! Все отлично! Заказчику картина очень понравилась. Он расплатился, так что сегодня завезу жалование, – рапортовал Олег, – только тут еще одно дело. Один дяденька, увидев твою работу, воспылал желанием с тобой встретиться. Ты не против, если я его захвачу с собой?

– В принципе, не против, только мы вчера почти все съели, и мой холодильник опять на диете, – ответил Никита, смахивая с лица капли дождя.

– Мы же не ужинать приедем. Угостишь чаем или кофе.

– Ну, это без проблем. Примерно в какое время вас ждать? – поинтересовался Никита.

– После семи, точнее сказать не могу. Пробки, мой друг, эти вечные московские пробки.

– Хорошо, после семи жду. – Никита продолжил свой путь к метро, перепрыгивая через лужи.

Дождь лил не переставая. Никита, стоя дома у окна, поджидал друга, наблюдая, как прохудившееся небо извергает на землю потоки воды, то увеличивая, то уменьшая напор. Редкие прохожие торопились поскорее укрыться в своих подъездах. Никита, глядя, как вода заливает асфальт, образовывая пузырящиеся лужи, которые, расползаясь, превращались в реки, вспомнил случай из своего детства. Дело было ранней весной, когда растаял снег, и около дома образовалась огромная лужа, похожая на небольшой пруд, что вызвало восторг и любопытство у Никиты и других детей, стоявших рядом и никак не решавшихся измерить ее глубину. Один самый озорной соседский мальчик разбежался и толкнул маленького Никиту прямо в лужу. Когда Никита вернулся домой, с его пальто и шапки стекала вода. Он плакал, но не потому, что было больно или мокро, просто в том, что случилось, не было его вины, и он не понимал, почему этот мальчик с ним так поступил. Вдобавок ко всему, дома ему досталось от папы, во-первых, потому что не смог за себя постоять, во-вторых, за то, что «распустил нюни».

Воспоминания детства прервал звонок в дверь. Никита поспешил открыть. На пороге рядом с улыбающимся Олегом стоял мужчина лет шестидесяти. Он был чуть выше среднего роста, в дорогом темно-синем костюме, в светлой рубашке и синем галстуке. Никита сразу отметил, что у незнакомца хороший вкус и материальные возможности. Его припорошенные сединой волосы тщательно скрывали наметившуюся залысину.

Второй подбородок свидетельствовал о хорошем аппетите. Небольшие серые глаза смотрели на Никиту оценивающе и вместе с тем дружелюбно. В общем, он производил впечатление человека серьезного и добродушного.

– Познакомьтесь, это один из ведущих специалистов нашей фирмы господин Володин, – отрекомендовал гостя Олег.

– Ну, зачем так официально, просто Игорь Николаевич, – произнес гость, протягивая руку Никите.

– Очень приятно, Никита, – приветливо улыбнулся хозяин дома, пожимая руку Игорю Николаевичу, – пожалуйста, проходите в комнату. А ты чего стоишь, как чужой? – продолжил он, обращаясь уже к другу.

– Никита, я в принципе на минуту, нужно еще в одно место заскочить. Вот, держи, это тебе за работу, – сказал Олег, протягивая конверт.

– Может быть, посидишь немного?

– Я бы с удовольствием, дружище, но некогда. Олег уехал.

– Извините, что оставил вас одного, я провожал Олега, – произнес Никита, заходя в комнату. – Я еще отлучусь на минутку, вы что предпочитаете – чай или кофе?

– Пожалуй, кофе.

На небольшом журнальном столике появились оставшиеся от вчерашнего вечера конфеты и печенье. В комнате запахло опьяняющим ароматом свежесваренного кофе.

– Я, собственно, к вам вот по какому делу, – сделав небольшой глоток, начал Игорь Николаевич. – У моей мамы скоро юбилей – 85 лет. Мне бы хотелось подарить ей что-нибудь очень необычное, сделать что-то приятное. Но чем старше человек становится, тем меньше ему надо, тем труднее его удивить. И я всю голову сломал, бегая по магазинам. А тут Олег принес картину, которую вы писали для одного нашего сотрудника, и меня сразу осенило – нужно подарить маме картину. Поэтому я здесь. Надеюсь, вы согласитесь мне помочь.

– А что на ней должно быть изображено? – поинтересовался Никита.

– Я над этим долго думал и решил, что маме будет очень приятно, если на картине будет изображена деревня, где она родилась и выросла. Вы бы смогли взяться за такую работу? – Игорь Николаевич вопросительно посмотрел на юношу. Никита задумался. Он, конечно, догадывался, о чем пойдет речь, но идея изобразить деревню, которую он и в глаза-то не видел, его озадачила.

– Ау вас есть фото этой деревни? – в надежде спросил Никита.

– В том-то и дело, что нет. Из тех немногих маминых фотографий, что я нашел, нет ни одной, ни на фоне дома, ни в саду. Да и кто в то время фотографировал деревни.

– А как же я изображу то, что никогда не видел, тем более деревню середины прошлого века? – недоумевал Никита.

– Я понимаю, что моя просьба выглядит несколько странно, но в то время большинство деревень были похожи друг на друга. Поэтому в интернете можно посмотреть, как тогда это выглядело. К тому же, мама, когда вышла замуж за отца, переехала в Москву и не так часто приезжала на свою малую родину, и я думаю, что кое-какие детали уже стерлись в памяти. Потом – это же не фотография, а я вам постараюсь описать мамину деревню, правда, я был маленьким, когда туда приезжал. Но кое-что помню, да и мама часто рассказывала о ней. Ну так как?

Никита молча допивал кофе и о чем-то сосредоточенно размышлял. Потом встал, взял лист бумаги, карандаш и протянул их гостю:

– Пожалуйста, набросайте, что вы помните.

– Да что вы, Никита, я абсолютно не умею рисовать.

– А рисовать не надо. Вы просто обозначьте, где и что.

– Ну что ж, попробую. – Игорь Николаевич взялся за карандаш. – Вот здесь стояли домики одноэтажные с чердаками, невысокие заборчики, за ними сады с яблонями, грушами и вишнями. Рядом пруд, где плавали гуси, а мы с папой ловили рыбу. Мама говорила, что в деревне была церковь, но я, честно, не помню. Вот в принципе и все, – закончил Игорь Николаевич, положив карандаш на стол.

– Да, не густо, – поникшим голосом протянул юноша.

– Никита, вы особенно не напрягайтесь, главное, чтобы было похоже на деревню с гусями, утками, курами. Мама рассказывала, как в деревне я гонял одну курицу, пока она не упала в обморок.

– И где мне ее изобразить?

– Кого? – удивился Игорь Николаевич.

– Курицу в обмороке, – заулыбался Никита.

– Вы, оказывается, шутник, молодой человек, это хорошо. Ну так как, я могу считать, что мы договорились?

– Попробую, – неуверенно ответил Никита.

– Тогда перейдем к финансовой стороне дела. Я человек состоятельный, поэтому не стесняйтесь, называйте любую цену, – и Игорь Николаевич полез во внутренний карман пиджака.

– Нет-нет, не сейчас, – остановил Никита его желание расплатиться, – во-первых, я никогда не беру деньги заранее, во-вторых, я не знаю, что у меня получится, а в-третьих, понравится ли это вам. Поэтому давайте финансовые вопросы решим потом, а сейчас мне нужно знать, сколько у меня есть времени на работу и размер картины.

– К сожалению, времени осталось не много -5 дней, успеете?

– Думаю, да.

– А вот размер… – задумался Игорь Николаевич, обводя взглядом комнату, – можно такой, как здесь? – И он указал на картину, висевшую на стене. Это была одна из ранних работ Никиты, которая нравилась его маме. На ней была изображена извилистая речка, срывающаяся с небольшого порога и, уже пенная и бурлящая, продолжающая свой путь. Ее извилистые берега украшали немногочисленные деревья. На небе серые дождевые облака едва пропускали солнечные лучи. Самому Никите эта работа не очень нравилась и висела в этой комнате только по просьбе мамы.

– Как пожелаете, любой каприз за ваши деньги, – пошутил Никита. Игорь Николаевич достал свою визитную карточку и протянул ему:

– Когда закончите, звоните, и вообще, если возникнут какие-либо вопросы, я к вашим услугам.

Когда гость уехал, за окном было уже темно, дождик закончился. Никита в раздумье постоял у окна, потом открыл ноутбук и стал искать фотографии деревни прошлого века. Его поиски прервал Олег.

– Ты, как всегда, звонишь вовремя, – начал Никита.

– Чем же ты так занят, разве господин Володин еще не уехал?

– Недавно уехал, а занят я по твоей милости поисками деревни, – с недовольством ответил Никита.

– Мы что, едем в деревню? – полушутя спросил Олег.

– Едем, в 30-е – 50-е годы прошлого века. Собирайся.

– Тебе, кажется, Володин подарил машину времени?

– Ага, на 5 дней. Олег, ты что, специально меня развлекаешь, сначала сказкой, теперь деревней?

– Ладно, выкладывай, чем тебя Игорь Николаевич озадачил? – уже серьезно спросил Олег.

– Хочет сделать подарок маме на 85-летие в виде картины с изображением деревни, где она выросла. Причем, как выглядит деревня, он плохо помнит, фотографий нет, зато готов заплатить любые деньги.

– Так с этого нужно было начинать. За хорошую плату можно не одну деревню написать, и пусть выбирает, какая больше похожа.

– На что похожа? Олег, я никогда в жизни не был в деревне.

– Никита, в интернете все есть, к тому же в 85 лет люди уже плохо видят, – подбадривал друга Олег.

– Я думаю, сын позаботился о том, чтобы у нее были хорошие очки.

– Не паникуй, я уверен, что у тебя все получится. Дерзай, друг. Не буду отвлекать тебя от столь занимательного занятия, если что, звони.

Никита долго не мог уснуть, пытаясь представить будущую картину. Приступить к работе он решил через день, взяв один день для подготовки и подбора информации.