Kitabı oku: «Детектив на изоляции», sayfa 2

– Спасибо, проезжайте, здоровья вам, – и, уже в отдалении, взрыв хохота: – Ну, блин, приколист!

Представив себе попытку покурить так, как живописал Ефим, Уланов не сдержал смех. Коган недовольно проворчал:

– Вот же, и по ночам гайкают! А ты чего смеешься? Ладно, так я выезжаю, – хлопнула дверца машины.

Уланов спустился в старинном, но прекрасно работающем и добротном лифте в парадное, чтобы дождаться Когана во дворе. Иначе звонок домофона мог разбудить Младшенького, а его потом и до утра не угомонить.

С набережной во двор малым ходом вполз черный джип "Майбах", на котором Ефим предпочитал ездить по городу. Аккуратно запарковав машину, Коган вышел – крупный мужчина с царственной осанкой, седеющий брюнет с тонкими усиками, орлиным носом и яркими черными глазами – "лоер № 1", "адвокат без проигрыша", возглавляющий к тому же рейтинг самых привлекательных мужчин-юристов Петербурга.

– Плохо дело, Витя, – сказал он в лифте, – я, конечно, готов за него взяться, но не знаю, каковы у нас шансы…

*

– Да, дети мои, – произнес Ефим, когда они втроем уселись в гостиной и Наташа принесла чай, – похоже, дело у нас – полная опа. Даже я не смогу добиться чистого оправдательного приговора. Разве что докажу состояние аффекта и отсутствие изначального преступного умысла.

– Фима, не тяни кота за я…, говори по существу, – нетерпеливо перебила его Наташа, разливая чай по чашкам.

– В общем, – побарабанил пальцами по столу Коган, – сегодня в 16.04 Инга Макарова позвонила в "скорую" и сообщила, что ее муж ранен и лежит на полу в прихожей без признаков жизни. Приехавшие медики обнаружили, что их помощь клиенту уже не нужна, и вызвали полицию. Макарова поведала оперативникам, что выносила мусор и задержалась во дворе на несколько минут, чтобы выкурить сигарету. Вернувшись, она увидела мужа лежащим в прихожей в луже крови, а рядом валялся нож из набора, висящего на стене в кухне. Полицейские осмотрели место происшествия и опросили соседей. Оказывается, Макаровы в последнее время жили отнюдь не мирно, а напротив, регулярно ссорились и иногда так, что чуть до драки не доходило. Одна соседка даже слышала, как Антон обещал отправить супругу в психушку, а Инга отвечала, что или посадит его, или подушкой во сне придавит. Другая рассказывает, что видела, как где-то около 16 часов Инга с безумным видом вылетела из квартиры с мусорным мешком в руках. Мешок был плохо затянут, и оттуда выглядывал рукав блузки. Проверили контейнеры, но, к сожалению, увидели только зад уезжающего мусоровоза… Другие соседи тоже говорят, что слышали ссоры между Макаровыми и взаимные угрозы физической расправой. На ноже оказалось множество пальцевых отпечатков Инги, как и на скалке, которую нашли под ботиночницей.

– А скалка-то причем? – спросил Уланов.

– На лице, плечах и руках убитого оказались следы свежих ударов… М-да. С учетом этого Ингу задержали до выяснения обстоятельств.

Наташа и Уланов потрясенно молчали.

– Теперь они будут трое суток носом землю рыть, чтобы доказать убийство на почве бытовой ссоры и поскорее сбагрить дело в суд. Инга в полном шоке, рыдает, двух слов связать не может, путается в показаниях. Следак, конечно, вцепился в нее, как бультерьер. Мне пришлось припугнуть его мерами воздействия за нарушение правил работы с подследственным, чтобы Макарову хотя бы в час ночи отпустили в камеру поспать.

– Фима, – сказала Наташа, – ты сейчас все равно ничем не занят. Если я тебя найму защищать Ингу, ты возьмешься за это дело? Я не могу поверить в то, что она убила Антона.

Коган потер переносицу.

– Да… Без договора о найме не обойтись, – сказал он. – Я бы и по дружбе твою просьбу выполнил – свои люди, сочтемся, как говорил классик. Но следак четко дал мне понять, что без официального разрешения на работу по делу Макаровой он мне и чихнуть не даст. Я на всякий случай захватил бланк договора… И Белку подключу покопаться в обстоятельствах. Пусть лучше поработает Каменской, чем вертеть свои бесконечные пиццы, а потом орать и пинать весы в ванной, набрав полкило. Сделаю ей пропуск и пусть займется адвокатским расследованием.

– Фима, – азартно подскочила Наташа, – а помощь независимого волонтера вам нужна? Одна голова хорошо, а две – лучше! Сделаешь пропуск и мне?

– Да, в Джамете ты лихо вычислила убийцу за три дня, – кивнул Ефим, – но…

– Я не могу сидеть сложа руки в стороне, когда речь идет о моих друзьях. Я места себе не найду. А Витя знает, какой я становлюсь язвой, когда не нахожу себе места.

– Ага, – выразительно закатил глаза Уланов. И они с Коганом понимающе переглянулись. Ефим сочувственно кивнул помощнику и открыл кейс:

– Ладно. Вот договор о найме адвоката. А вот – о привлечении независимого помощника-эксперта для расследования и поиска доказательств защиты. Без них пропуск не выдадут. Заполняй документы, Наташа, и завтра, то есть уже сегодня, я приступлю к делу и добуду вам пропуска.

– Фима, я тебя обожаю, – на радостях Наташа поцеловала Когана в щеку.

– Кхэммммм! – пошевелился Уланов. "Однако, Фима!".

– Эммммм, – развел руками Ефим. "А я-то что?"

– Витя, а ты – лучший муж, – Наташа поцеловала и Уланова и взяла ручку.

– Если нужна помощь, я тоже готов, – сказал Уланов, пока Наташа спешно заполняла бланки.

– Понадобится. Кстати, ох и соседи у них. Особенно – та, которая видела Ингу на площадке… Прямо гоголевская Дама, приятная во всех отношениях! А есть еще молодая мамочка, которая требует, чтобы все парадное по струночке ходило и даже воду в туалете не спускало, когда ее чадо изволит почивать. А уж дедок с биноклем – это вообще атас! – Ефим подавился хохотом.

– Ты уже и домой к ним съездил?

– Да, провел, так сказать, разведку.

– Вот, – Наташа протянула Ефиму заполненные документы. Коган расписался под обоими и шлепнул печать.

– Отлично, – он потер руки, – теперь мы официально работаем друг на друга. Пойду, Белке дам бланк заполнить, чтобы не терять времени.

– А насчет кашалота она пошутила, – сказала Наташа, провожая Ефима, – ты на него действительно не похож.

– Мда, вылитый Антиной, – ухмыльнулся Ефим, обматывая шею белоснежным кашне, – ты поосторожнее, а то мне Витька морду отполирует или картель пришлет, да не в плане бизнеса, а на Черную Речку. Меня же потом Белка прибьет.

– На Черной Речке уже не постреляешь, – успокоила его Наташа, – там Военно-морская академия под боком, вас сразу скрутят и носом в землю положат. А потом мы с Беллой вам устроим. Мы сейчас – Женщины на грани нервного срыва, так что с нами шутки плохи.

"Любопытная соседка; молодая мать; сосед с биноклем… Надо будет с ними побеседовать, Фима не зря выделил в своем рассказе именно их, – сделала себе заметку Наташа. – Как только получу пропуск, прощупаю их".

– Ты снова прежняя, – сказал Уланов, когда жена вернулась в гостиную, – глаза блестят, румянец на лице… Снова в родной среде?

– Да. Похоже, мне для идеального самочувствия всегда надо быть в деле. Такая вот чокнутая жена тебе досталась.

– А мне никакая другая и не нужна.

*

Чувствуя себя неловко за вчерашнюю гневную вспышку, утром Наташа сама накормила Витю-младшего завтраком, рассказывая ему сказку о лисе, зайце и ледяной избушке. После завтрака она вывела сынишку на детскую площадку.

Сейчас там было пусто, хотя обычно царило оживление. Мальчик чувствовал себя полноправным хозяином довольно большой игровой территории. Когда Наташа хотела помочь ему взобраться на горку или покрутиться на карусели, Витя категорично заявлял: "Сам! Я сам! Я музцина!".

Наташа сидела на скамейке, перелистывая сборник любимых японских кроссвордов с анекдотами и интересными историями из жизни. Выпуск был еще февральский, "мирный", без анекдотов и публикаций о пандемии и самоизоляции. Этой информацией сейчас пестрели все издания, и Наташа словно вернулась на пару месяцев в прошлое – такое, оказывается, прекрасное и совсем недавнее, всего пару месяцев назад…

Витя оседлал один конец доски:

– Мама! Садись!

– Если мама сядет, ты катапультируешься на крышу, – ответила Наташа, – у нас разные весовые категории, Младшенький.

Но все же она встала и подошла к сынишке, чтобы покачать второй конец доски рукой.

Во двор деловитой походкой вошел высокий молодой человек в полицейской форме и синей аптечной маске и зашагал к их парадному. Наташа посмотрела на часы: без двух минут десять. Наверное, это и есть капитан Гарин. Он обещал зайти именно в это время.

– Витя, покатайся пока на чем-нибудь другом, – сказала она. – Мне нужно поговорить с дядей по важному делу.

– Я пойду в лабиинт, – решительно сказал Витя. – Сам!

Наташа вспомнила рассказы мамы. Навицкая-старшая нередко слышала от едва начавшей ходить Наташеньки именно это слово. "Чуть ли не первое, которое ты выучила, – улыбалась она, – не "мама", а "сама".

Наташа догнала полицейского:

– Доброе утро. Капитан Гарин?

– Доброе утро. А вы, – он бегло взглянул на файлы с документами в папке, которую держал в руках, – Наталья Викторовна?

– Если вы не против, поговорим здесь? – Наташа указала на скамейку у площадки. – Я гуляю с ребенком, нужно за ним присматривать.

Теперь Гарин узнал ее. Накануне он купил в ларьке у остановки "Ужас лиговских "колодцев", ее новую книгу. На фото Навицкая была в элегантном темно-синем костюме, с легким макияжем и красиво уложенными волосами. Сейчас она стояла перед ним в джинсах и куртке, без косметики, а короткие русые волосы взъерошил легкий ветерок. Но он сразу узнал яркие серо-голубые глаза и красивые крупные черты лица писательницы. Навицкая оказалась среднего роста, ему по плечо, довольно крепкая и выглядела моложе, чем на фото.

Они сели на скамейку, и Гарин спросил:

– Вы давно знаете Макарова Антона Валентиновича и Макарову Ингу Михайловну?

– Несколько лет. Сначала я познакомилась с Ингой. Она пришла на презентацию моего первого романа, чтобы взять интервью. А три года назад в родильном доме я встретила ее мужа. Антон был моим врачом, – Наташа привстала, ища глазами в лабиринте ярко-красную куртку Вити-младшего. Мальчик уже добежал до фигурки Красной Шапочки и помахал матери рукой. – С тех пор мы дружим семьями.

– Конечно, вы уже знаете, что произошло вчера, – произнес капитан. – Два часа назад в отделение явился адвокат, которого вы наняли для защиты Инги Михайловны.

"Ай да Фима! Ушел от нас около трех часов ночи, еще собирался подсунуть Белле договор о проведении адвокатского расследования, и в восемь уже как штык в отделении! Вот это оперативность!"

– Раз вы знали Макаровых долгое время и дружески общались с ними, – продолжал Гарин, удобно умостив папку на коленях, – я попросил бы вас рассказать, какое впечатление они производили; как пара и по отдельности.

Витя добежал до центра лабиринта. Там возвышался Теремок. Только Медведь вопреки тексту сказки не давил домик, а выглядывал из окна вместе с другими зверушками.

– Мама! Я досол! Мама! Смот'и! – подпрыгнул мальчик.

– Молодец! Я не сомневалась, что для тебя это пара пустяков, – откликнулась Наташа.

– Вы с ребенком разговариваете, как со взрослым, – заметил капитан.

– Да, приучаю его к правильной речи. Не люблю все эти бессмысленные "муси-пуси-утютюси".

– Мама! Я буду на голке кататься!

– Только съезжай правильно, – напутствовала Наташа. – Помнишь, как я тебя учила? – и снова обратилась к капитану.

– Мне казалось, – обратилась она к капитану, – что Макаровы – неплохая пара… были, по крайней мере. По крайней мере, именно такое впечатление они производили.

– Вы не против? – Гарин включил диктофон.

– Не против. Так вот, они ладили между собой, хотя по характеру были разными людьми. Антон – весельчак, балагур, душа компании. Любитель дружеских розыгрышей. Он был очень изобретателен, любит… любил организовывать праздники, – говорить об Антоне в прошедшем времени было так непривычно, что Наташа каждый раз спотыкалась. – Каждый раз он придумывал какой-нибудь оригинальный сценарий, целую постановку, и получались не стандартный Новый год или день рождения, а всегда что-то новое, неповторимое… Инга – она другая: серьезная, деловитая, острая на язык; профессия накладывает отпечаток. Светский хроникер и литературный критик должен уметь не только хвалебные материалы писать, но и полемичные и уметь за себя постоять в конкурентной борьбе. Среди журналистов существует азартное соперничество, каждый старается превзойти коллег. Инга же всегда стремится быть лучшей. Поэтому мы с ней нашли общий язык, благодаря нашему комплексу отличницы…

– Что за комплекс? – уточнил Гарин.

– Желание выполнить свою работу лучше всех и все в своей жизни держать под таким же строгим контролем. Антон из-за этого часто пошучивал над Ингой, называл ее "дочкой Ипполита", по аналогии с "Иронией судьбы"…

– А как Инга Михайловна относилась к этим шуткам?

– Нормально. Она понимала юмор и знала, что муж не ставит целью обидеть ее.

– Общались ли вы с Макаровыми в последнее время?

– Да, по телефону или скайпу. Антон продолжал работать – родильные дома ведь не закрылись. А вот Инга оказалась не у дел. Все культурные мероприятия отменены, театры и кинотеатры закрыты, авторы сидят по домам, и читателям сейчас не до рецензий.

Наташа некстати вспомнила Катю, которая накануне взахлеб расписывала ей все прелести кускуса по-испански. До пандемии Катя с завидной регулярностью выдавала на-гора десять любовно-исторических романов в год. Красивый, но немного высокопарный язык; воспевание утонченности, благородства, чувства долга и верности клятве; чистая любовь и жертвенный патриотизм… Удивительно было, как при таком рабочем графике Катя не пропускает ни одной тусовки для литераторов и окололитературной публики. А сейчас она радуется свободному времени и бойко тарахтит о кулинарных экспериментах, стирке, уборке и забавных выходках своих питомцев – мопса, двух йоркширских терьеров и кошки. "Кстати, Катя тоже дружила с Макаровыми. Надо бы и с ней пообщаться. Только как бы отбиться от ее кухонных изысков? – Наташа ощутила, как при одной мысли о еде пояс джинсов протестующе сжал ее талию. – Она же непременно захочет, чтобы я оценила ее мастер-шеф. А я бы охотнее съела Беллину пиццу, чем кашу в каком бы то ни было виде. В детском саду меня так обкормили манкой, что я до сих пор к кашам отношусь прохладно…"

Наташа рассказала капитану о том, как накануне созванивалась с Ингой, и та попросила помочь с поиском адвоката, специализирующегося на семейных делах, особенно – бракоразводных процессах. Гарин призадумался перед тем, как задать ей следующий вопрос.

А Наташу снова осенило. Ведь Инга не кричала в сердцах или в шутку, как многие женщины в пылу ссоры: "Все, развод и девичья фамилия, уйду в монастырь, в мужской!". Она на полном серьезе просила, чтобы Уланов помог ей найти специалиста по разводам. Значит, решение о разрыве с Антоном было обдумано и принято. "Если она твердо решила развестись, то зачем было сначала просить подыскать юриста, а через несколько часов хватать скалку и нож? Это не в духе Инги. Она не какая-нибудь спонтанная особа, у которой семь пятниц на неделе. Наоборот, она – человек прагматичный и последовательный и к поспешным действиям не склонна. Инга ничего не бросает на полпути и если решила разводиться, то направила бы все действия именно на это. Поэтому Антон шутя и прозвал ее "Ипполитовной" – за то, что Инга не любит сворачивать с выбранного пути. Я не представляю, что должно было случиться, чтобы довести Ингу до исступления. Это Белла регулярно топает ногами и бросает в Ефима все, что подвернется, или я могу заорать и проломить кулаком столешницу. А Ингу я ни разу не помню даже повышающей голос!".

Она изложила это Гарину и заключила:

– Инга хотела развестись с мужем. Не знаю, что ее к этому подтолкнуло, но в эти дни у них совершенно испортились отношения. И если Инга искала адвоката по бракоразводным делам, зачем ей было убивать Антона?..

– С этим мы сейчас и разбираемся, – ответил капитан Гарин и подвинул ей несколько листов, заполненных поспешным рукописным текстом. – Прочтите, правильно ли я записал, и подпишитесь.

*

Дома Наташа сдала наигравшегося и довольного Витю-младшего с рук на руки няне. Та повела воспитанника в ванную, мыть руки, и торжественно объявила, что принесла новую книжку загадок и, если Витя будет хорошо себя вести и слушаться, они до самого обеда будут разгадывать загадки. Наташа тоже долго и энергично намыливала руки во второй ванной комнате. Вытираясь, она с неудовольствием заметила, что запястья снова покраснели и шелушатся – последствия частого мытья.

Выйдя, она увидела на вешалке пальто Ефима и обрадованно поспешила в гостиную.

Ефим и Уланов пили кофе и беседовали. Судя по всему, речь шла как раз о новом деле "КУНИ". С порога Наташа услышала обрывок фразы Ефима: "Следователь борзеет, хочет раскрываемость повысить" и ответ Вити-старшего: "Похоже, в некоторых случаях презумпцию невиновности выводят за скобки".

– Ничего, я это исправлю! – воинственно выкрикнул Коган, вскинув длинное курабье, как метательный дротик. – Я теперь этих утырков под лавку загоню. Видел бы ты, как у Углова рожа вытянулась, когда я с договором о найме пришел! Наслышан обо мне, ж…дыр, понимает: со мной не разрезвишься на приволье, обвинение наспех белыми нитками не сляпаешь! Привет, Наташа, – он поднялся при виде хозяйки квартиры, – а я тебе пропуск принес.

– Углов – это следователь? – уточнила Наташа.

– Да, – Коган подал ей новый пропуск. – Тот еще фрукт… Ничего, я и не таких крабом ставил! И свидание с подзащитной выбью, хоть по видеосвязи, хоть через стекло. И пусть они свои бредни насчет карантина и заботы о нашем здоровье запихнут себе… – адвокат выдержал многозначительную паузу, – … в портмоне!

– Никиту Михалкова плагиатишь, – Наташа налила себе вторую с утра чашку кофе и тоже взяла печенье. – "Статский советник" и мне нравится… Так тебе не дали пообщаться с Ингой?

– Мотивировали это тем, что или я могу занести с улицы заразу в КПЗ, или Инга может наградить меня чем-нибудь, подхваченным в камере, – фыркнул Ефим, – в общем, как Джонсон и Джонсон, которые заботятся о нас и о нашем здоровье… Помните этот слоган лет двадцать пять назад? Из каждого утюга его дудели. Видали фрукт?! С первого дня начинают совать мне палки в колеса! Ну, ладно, посмотрим, кто кого!

В коридоре простучали маленькие ножки, и в гостиную вбежал маленький Витя. Увидев Когана, он деловито ухватился за брючину адвоката, вскарабкался к нему на колени, цапнул со стола конфету и продекламировал:

– Без лук, без топоенка постлоена избенка – это сьто?

– Ну-у, это сложный вопрос, – протянул Ефим, – ты меня озадачил… Наверное, это трамвай, да?

– Никакой не тламвай! – покатился от смеха Витя и чуть не подавился засунутой в рот конфетой. – Это гнездо! Птицьки деают гнездо! – увидев в дверях няню, мальчик прихватил еще и медовый пряник и слез с колен Ефима. – Ну, я посёл. Мы книзку цитаем.

– Приятного досуга, – сказал Коган.

– А тебе разрешили пряник взять? – спросила у воспитанника няня.

– Разрешили, – ответила за сынишку Наташа.

Няня увела Витю-младшего в детскую.

– Скайпа у них нет, – горячился Коган, – и комнаты свиданий со стеклом, блин, тоже не предусмотрено. И в предвариловке мне с Ингой переговорить не дадут; под этот драный карантин все что угодно на раз спишется. Ладно, это не на года, я им еще по закону припомню, как процессуальные нормы нарушать, пусть не думают, что я скушаю и утрусь!

– Фима, лучше расскажи, что ты узнал по делу, – Наташа с сомнением посмотрела на вазочку с конфетами, но все-таки не удержалась и развернула "Мишку косолапого".

– В общем, сейчас опрашивают соседей Макаровых, – шумно вздохнул Ефим и захрустел вторым курабье, – начали с одной очаровательнейшей особы, которая уже забросала участкового жалобами на шумных соседей. Она, знаете ли, два месяца назад стала матерью. И с тех пор, как произошло сие историческое событие, требует соблюдать тишину и после 22 часов, и с 9 до 12, и с 13 до 15, и с 17 до 19 часов – ребенок, знаете ли, в это время изволит почивать, и ему мешает даже упавшая этажом выше булавка, не говоря уже о шагах на лестнице, кашле или дверном звонке. О ремонтах, видимо, соседям придется забыть, пока ее отроковица не отправится в первый класс. О праздниках – видимо, тоже. Не исключено, что и в Новый год мадам потребует, чтобы все парадное сыграло отбой в 22 часа или шло праздновать в ресторан…

– Если они к тому времени уже откроются, – меланхолично сказал Уланов.

– Откроются или нет, это ей до лампочки… Так вот, при малейшем шуме мадам гневно стучит в стену или по батарее, звонит в дверь со скандалом и строчит гневные спичи на форумах и в домовом чате, не всегда стесняясь в характеристиках для тех, кто беспокоит сон ее юницы. Парочка рэперов из 35-й квартиры послала ее хорошенько разок, и прелестная особа больше к ним не лезет. Теперь она отыгрывается на тех, кто в неурочное время дерзнул включить телевизор чуть громче комариного писка или воду в туалете спустил. Она поведала оперативникам, что всю неделю Макаровы бурно ссорились почти каждый день, кричали друг на друга и на призывы соблюдать тишину не реагировали. По ее словам, однажды Инга "хамским визгом", цитирую свидетельницу дословно, заявила, что по государственному закону каждый имеет право в своем доме разговаривать, смотреть телевизор, принимать душ и делать ремонт с 8 до 22 часов. А вот соседка не имеет никакого права "строить" все парадное, как пахан на зоне, по прихоти "своей левой пятки". После этого милые дамы разругались до стадии полного бойкота. Далее соседка заявила, будто слышала, как Антон накануне гибели кричал жене: "Я тебя в дурку запихну, у меня там дружбан по универу работает, любой диагноз тебе быстро сварганит", а она отвечала: "Да я тебя раньше в Новые Кресты отправлю или подушкой придушу, ни один мусор не подкопается". И соседка сочла своим гражданским долгом поведать об этом сотрудникам правопорядка, желая оказать им посильное содействие и проявить сознательность и честность… тьфу! Пойдемте, покурим, а то пока я читал показания этой "сознательной гражданки", такое чувство появилось – словно в душу помойку вывалили!

На балконе Наташа сказала:

– Я тебя понимаю, Фима. Тоже не терплю людей, которые любую подлость, жестокость или равнодушие прикрывают гражданским долгом или официальными правилами. В тридцатые годы такие, поругавшись с соседом по коммуналке, писали на него донос и гордились, когда того уводили: "Я выполнил гражданский долг! В чем я неправ?".

– А потом еще подавали на расширение жилплощади и занимали опустевшую комнату, – добавил Уланов.

– Или парни, которые не уступают место в транспорте: "Я заплатил и имею право ехать с комфортом! Я купил это место и хочу сидеть именно на нем! Нет такого закона, чтобы уступать! В чем я неправ?!"

– "Мастерица толковать указы", – процитировал фонвизинского "Недоросля" Коган.

– Да уж, – поморщилась Наташа. – Вылитая госпожа Простакова, которая потрясает у всех перед носом официальными бумагами, оправдывающими ее хамство, наплевательство и эгоизм… И таких сейчас немало.

– На очереди еще тетушка, которую Инга, якобы, чуть не сбила с ног, выбегая из квартиры с мусорным мешком, – продолжал Ефим. – Я уже поймал ее, хм, на неискренности. Она утверждает, будто просто шла по лестнице, поднимаясь к себе на этаж. Ее квартира находится аккурат над апартаментами Макаровых. Но я из интереса поднялся в парадное твоих друзей и прошелся по этажам. Так вот, там такая планировка, что, открывая дверь квартиры, невозможно задеть человека, идущего по лестнице. Ступеньки находятся весьма далеко от квартирных дверей. Инга же не сорвала дверь с петель так, что она пролетела пять метров и ударила почтенную фрау, верно? Чует моя чуйка, что уважаемая донья банально подслушивала под дверью, услышав с лестницы отголоски соседского скандала. Видимо, в воскресной программе телепередач не оказалось ее любимых историй о том, "как простого Хуана полюбила Мари" и досточтимая пани от скуки решила найти замену "бразильянским страстям" в реальной жизни.

– Фима, про Мари и Хуанов сейчас, наверное, никто не смотрит, – улыбнулась Наташа, – у нас теперь и своего "мыла" хватает, такого же густого и пенистого…

– Наташа! – заржал Коган. – Я знаю, что тебе не нравятся эти сентиментальные саги, но материться-то зачем?! В общем, – сказал он, отсмеявшись, – соседка едва успела отпрыгнуть, когда дверь макаровской квартиры внезапно распахнулась. Следующий, кто рвется дать показания – это пожилой, хм, джентльмен из парадного напротив.

Дом на Среднем проспекте Васильевского острова, где жили Антон и Инга, был построен в форме буквы "П", и окна Макаровых смотрели как раз во внутренний двор и на третье крыло "буквы".

– Так вот, у этого господина есть хобби: осматривать окрестности, в особенности – соседские окна в морской бинокль Б7х50. Нет, ну он меня удивил, – развел руками Коган, – не только не стыдится своего хобби, а еще и со вкусом о нем рассказывает. Не боится, что ему потом соседи по шее надают? Я бы точно надавал.

– Старших нужно уважать, Фима, – упрекнула его Наташа.

– А что? – возразил адвокат. – Если он на тридцать лет старше меня, это дает ему право чужие окна в бинокль разглядывать? Уважение надо еще заслужить, в том числе – достойным поведением. Право на неприкосновенность жилища и частной жизни еще никто не отменял, и в законе нет пометок о том, что люди почтенного возраста имеют право подглядывать за соседями, кто какие трусы носит и чем дома занимается!

На набережную вышла небольшая компания: соседи Наташи и Уланова из второй квартиры на их площадке; их двое детей; молодая пара, живущая этажом ниже и три девушки из соседнего парадного. В центре группы степенно выступала холеная ярко-рыжая колли.

– Выгуливать животных не запрещено, – вполголоса комментировал Ефим, – и я не в первый раз вижу, что какого-нибудь шпица выгуливают чуть ли не всем парадным. И тут не прикопаешься. И почему я собаку не завел!..

– Купи ошейник и поводок и выгуливай Беллиного кота, – посоветовала Наташа. – Мэйн-кун вполне сойдет по размерам за спаниеля, например… Хотя ты сейчас по делу и без выгула животного набегаешься.

– Белка мне этот поводок намотает на сокровенные места за такое издевательство над бедным котиком, – хмыкнул Ефим, – хотя я даже ни разу тапком не нахлопал по заднице этого Бармалея, когда он в очередной раз рвет мои газеты, опрокидывает чай на документы и загоняет пульт от телевизора под диван…

– Надо же было додуматься так назвать кота, – заметила Наташа. – Вот и получай теперь то, что сам накликал. Помнишь: "Как вы яхту назовете, так она и поплывет". Ты думал, что кот по имени Бармалей будет вести себя образцово-показательно?

– Кто же думал, что мой прикол так обернется, – обезоруживающе развел руками Коган. – Итак, дети мои, задницей чую – мало нам не покажется!

Они вернулись в гостиную, чтобы обсудить дальнейшие действия.

После ухода Ефима Наташа с удовольствием надела на шею новенький пропуск и погладила его блестящую поверхность. Вот он, ее ключ к свободе. И жаль, что его не было накануне… Может, если бы она могла прийти после полудня на Васильевский остров, трагедию удалось бы предотвратить?..

*

Вечером Наташа позвонила родственникам в Севастополь. "Целую неделю не общались, – укорила она себя, – что-то я совсем распустилась!".

– У нас то же самое, – сказал троюродный брат Наташи Гена, владелец сети кофеен, – самоизоляцию снова продлили, то ли на неделю, то ли до мая. Конечно, трудно и непривычно. Мои кафе перешли на режим работы на вынос и доставку заказов на дом. Алисины бутики и СПА закрыты на карантин, а парфюмерные магазины работают: они попали в категорию "товары первой необходимости". Мыться, бриться и стирать одежду люди будут в любое время. Лэтти готовит спецвыпуск альманаха о карантине; общается с авторами онлайн и по телефону и принимает рукописи на мэйл. Жанна учится на удаленке, готовится к выпускным экзаменам. Их, скорее всего, перенесут, но наша отличница расслабляться не собирается. Игнатий все так же ведет домашнее хозяйство твердой рукой. Мы, в общем-то, не страдаем: даже спуск к морю есть, и на машине передвигаться разрешается. Но город почти обезлюдел, Наташа, и транспорт пустыми окнами светит даже в "часы пик", а прохожие – все в масках и друг от друга шарахаются.

Сестра Гены, Алиса, владела несколькими бутиками, салоном красоты и сетью парфюмерных магазинов. Их младшая сестра Жанна, дочь дяди Вилибалда от второго брака, заканчивала школу. По поводу выбора вуза мнения в семье разделились. Гена и Алиса считали, что Жанне лучше выбрать крымский университет – неподалеку от родного города. Сама Жанна и ее мать Лэтти – владелица и главный редактор литературного альманаха – настаивали на Университете Профсоюзов в Петербурге. 36-летняя красавица-блондинка Лэтти часто бывала в гостях у Наташи, и Петербург ее очаровал. Особенно сильное впечатление на молодую женщину произвели бутики Пассажа и Гостиного двора. Поэтому Лэтти и поддержала желание дочери учиться в знаменитом Университете – тогда можно было бы часто навещать Жанну, а заодно – отводить душу в бутиках. "Записки шопоголика – это обо мне, – смеялась Лэтти, перебирая покупки. А Жанна после рассказов Беллы об Университете Запесоцкого, где Измайлова получила второе высшее образование, не хотела слышать ни о каком другом вузе. Мать и дочь образовали крепкий форпост, ратуя за Северную столицу. "Тут прекрасная учебная база, – говорила Жанна, демонстрируя буклеты, – вы посмотрите, какой преподавательский состав!" "Прекрасные условия для иногородних студентов, – вторила ей Лэтти, – в такой кампус я со спокойной душой отпущу ребенка!". "Пять лет в Питере! Повышение культурного уровня! Музей под открытым небом!" – в унисон твердили обе.

– Жанна и Лэтти немного приуныли, – продолжал Гена, – все театры и клубы закрыты, мероприятия отменены. Но главное, что мы все здоровы. Да и в городе больных мало. Но береженого Бог бережет…

– А не бережёного – конвой, – невесело пошутила Наташа, и они коротко усмехнулись.

Потом Наташа позвонила в Черноречье маме и узнала, что там тоже все здоровы и в селе все спокойно, вот только в магазине недавно раскупили все муку, крупы и сахар, а в аптеке – все маски.

– Я стала шить маски, чтобы скоротать время с пользой, – сказала мама, – из дома выхожу редко, только в магазин. А маски сдаю в аптеку по 10 рублей… В городе женщины тоже шьют, но просят рублей по 20-30. А были по полтора рубля. Твой любимый "ветеран" все еще ездит, и дядя Вася при нем – на боевом посту.