Kitabı oku: «Чипированная. Код L-831», sayfa 17
Глава 33
Я не ложусь, тратя оставшееся время, чтобы убрать следы усталости и горечи. Пускай все увидят во мне не сломленного, а решительного человека, который готов идти против воли Великих Оракулов. Когда час настает, я иду в зал с гордо поднятой головой и прямой спиной. Я готова биться за свою любовь, за свою жизнь и жизнь Михаила.
Меня вводят в зал суда. Михаил и Роман тоже здесь. Просторное помещение, обитое деревянными панелями, деревянный стол судьи – еще пустой, скамьи и трибуна. Если бы не то обстоятельство, что здесь решится наша с Михаилом судьба, мне этот зал понравился бы.
Прохожу к отведенному для меня месту, присаживаюсь. Мы втроем сидим рядом друг с другом, разделяемые лишь Оракулами, приставленными к нам для охраны и соблюдения порядка.
– Встать, суд и Совет Великих Оракулов идет, – оглашает Оракул судебного заседания.
Мы поднимаемся со своих мест, ожидая, пока шесть Великих Оракулов дойдут до стола, занимая противоположную от нас сторону. Я никогда раньше не видела Совета. Внутренне напрягаюсь от почтения перед теми, кто держит мироустройство, и теми, у кого в руках сейчас находятся наши жизни. Четверо мужчин и две женщины, все похожи: высокий лоб, черные как смоль волосы, острые черты лица, длинный нос. И это с учетом того, что кому-то из них за тридцать, а кому-то ближе к шестидесяти.
– Роман, Лесия, – нас снова поднимают на ноги. – Вы не явились в установленное время в зал Свиданий согласно полученному вызову, нарушили закон о пересечении границы, внесли смуту в действующую Систему.
Я не свожу с них глаз. Я ни о чем не жалею.
– Роман, – Великий Оракул жестом приглашает его пройти к трибуне. Остальные из Совета молчат, говорит с нами только тот, что сидит по центру. – Мы готовы выслушать вас.
– Великие Оракулы, прошу вас о милости. Я готов поведать вам весь свой путь до сегодняшнего дня, – он углубляется в дебри душещипательной истории о моем чудесном спасении. О том, как ему пришлось применить знания семьи, выйдя на поселение, где меня поставили на ноги. Михаил играл роль злодея, который похитил меня и лишил невинности. Роман снова пришел на помощь, не оставил свою суженую в беде, и даже сейчас, зная о том, что я уже не чиста, согласен меня принять, создать со мной семью.
Сдерживаю рвущийся наружу смех. Как можно было выдумать такое? Я считала этого человека другом… когда-то.
– Мы посылали запрос в поселение. Они подтвердили ваш добровольный уход, – замечает Оракул.
– А что нам оставалось? – Роман ударяет себя кулаком в грудь. – Лесия была на грани смерти. Нам пришлось обратиться за помощью, остаться, пока она приходила себя. Потом произошло непоправимое. Михаил удерживал ее силой. Я не мог оставить суженую!
– Благодарим вас за откровенность, – резюмирует Оракул судебного заседания.
Роман занимает свое место. Наступает моя очередь – подхожу к трибуне, волнение хочет взять верх, но надо держаться, я обещала быть сильной.
– Вы согласны с вышеизложенным рассказом? – уточняет Великий Оракул.
– Нет, – хочу посмотреть в глаза Роману, но тот отводит их.
– Роман спас вас в лесу?
– Да.
– Ради этого он вас привел в поселение?
– Да.
– Вы вступили в интимную связь с Михаилом?
– Да.
– Вас привел сюда Роман?
– Да, – кажется, меня хотят сбить с пути.
– В чем же вы не согласны?
– Я бежала со свадьбы, как и Роман бежал со своей. Он действительно нашел меня в лесу и принес в поселение. Но это было мое решение – остаться там жить. Он тоже захотел остаться. С нашего согласия нам удалили чипы. Наши узоры изменились, – демонстрирую руку.
– Узоры не меняются, – не соглашается со мной Великий Оракул.
– Я прошу проверить правдивость моих слов. У вас есть запись моего узора.
Оракулы переглядываются между собой.
– Михаил меня не похищал. Я сама к нему пришла, когда поняла, что он и есть моя судьба, – признаюсь во всем.
– Протестую, – кричит Роман.
– Мне позволено продолжить? – спрашиваю я.
Великий Оракул кивает.
– Я люблю Михаила и готова провести с ним остаток жизни. Я знаю, что вы сохраняете поселение, потому что его жители выполняют многие сельскохозяйственные работы и в своей изоляции не несут опасности. Я узнала об этом месте случайно, больше полагаясь на интуицию, поэтому чуть не погибла на пути туда. Я понимаю, что своим существованием мешаю Системе, своим побегом нарушаю правила, своим возвращением вношу смуту. Вернулась я не по своей воле.
– Назовите причину, по которой вас вернули домой.
– Роман не мог свыкнуться с тем, что я выбрала другого. Он хотел, чтобы вы указали на мою ошибку, соединили нас. Мой суженый – Михаил. Я не выйду за Романа, – замолкаю, ожидая дополнительных вопросов.
– Правильно ли мы вас поняли, подтвердите. Вы отказываетесь выполнить волю Великих Оракулов и принять уготованный ими путь?
Вижу, как Михаил напрягается. Смотрю в его глаза, в моих он читает решимость.
– Мы следуем по пути, который расшифровывают нам Великие Оракулы из предначертанного свыше. Однако именно предначертанное повлияло на мое внутреннее желание поиска, именно оно привело меня в поселение Вершителей судеб, именно оно способствовало тому, что узор изменился, а я обрела Михаила. Я не отказываюсь от предначертанного. Я выбираю жизнь Вершителя судеб и Михаила.
Гул голосов пронесся по залу.
– Вы сомневаетесь в правильности расшифровки своего пути Великими Оракулами? Ставите под сомнения столетиями выведенную и отлаженную систему? – просят меня дать ответ.
– У меня всегда было много вопросов, а ваш образовательный видео-урок раззадорил их.
– Вас привлекает насилие?
Матушка хватается за сердце, словно теряет сознание. Отец придерживает ее.
– Нет. Мне хотелось познать себя и найти то, что незримо связывало мужчину и женщину, погибших в объятиях друг друга.
Такого ответа они точно не ожидали, матушка приоткрыла глаза.
– Может, в том, что я не до конца понимала себя, и была моя проблема. Мы едины, я и Михаил, мы часть друг друга, – продолжаю я.
– Чтобы проверить ваше единство, надо обратиться к программе, которая расшифрует изменения линий. Не будьте голословны.
– Я чувствую это!
– Садитесь.
К трибуне приглашают Михаила. Нам удается соприкоснуться пальцами, приободряя друг друга. Начало допроса повторяется, а потом слово дают Михаилу.
– Будем откровенны, вы и так знаете, кто я и кто мой брат. Когда Лесия пришла к нам, я не доверял ей. Я постоянно напоминал о воле Великих Оракулов, в устоях которых она привыкла жить, но это не мешало мне узнавать ее. Каждая наша встреча была откровением, – он смотрит на меня.
Я прижимаю руку к сердцу.
– Продолжайте, – велят Оракулы.
– Она вскрывала раны на моей душе, но не оставляла их сочиться, а залечивала. Она помогла мне свыкнуться с уходом брата, принять его выбор, порадоваться его счастью.
– Что вы можете сказать о ваших взаимоотношениях с Романом?
– Обычный парень, – Михаил сжимает и разжимает кулаки. – Не думал, что он может бежать обратно… Импульсивные решения больше свойственны девушкам.
– Вы знали, что он приходится кровным родственником жене вашего брата?
– Через какое-то время узнал. Признаюсь, у нас был серьезный и тяжелый разговор.
Я вслушиваюсь в слова Михаила.
– Что именно произошло между вами? – спрашивает Оракул.
– Да просто разговор, никакой драки, если вы об этом. Они с сестрой каждый сам по себе, да и Лесия позволила мне посмотреть на эту ситуацию с другой стороны. Мы продолжили общение, пересекались по работе. Приятели, и только.
Тот, о ком говорят, покрывается красными пятнами от раздражения.
– Хотите что-то добавить? – спрашивает Великий Оракул у Михаила.
Я смотрю на Великих Оракулов, но их лица непроницаемы.
– Лесия осветила мою жизнь. Я приму любой расклад. Прошу только об одном, даровать ей прощение и принять к себе, – Михаил смотрит мне в глаза.
– Вы не хотите брать ее в жены? – уточняет Оракул.
– Всем сердцем желаю провести с ней остаток дней.
Кажется, узор на моей руке шевелится. Перевожу взгляд вниз – так и есть.
– Объявляю перерыв, нам необходимо считать информацию с чипа и убедиться, что вы не опасны, после этого мы можем продолжить.
Великие Оракулы уходят, а меня, Романа и Михаила уводят Оракулы на местах.
– Куда мы?
– Скоро узнаете, – отвечают мне.
Зал Прихода – именно то место, где рождаются дети, именно то место, где им вводят живой организм и устанавливают чип.
– Вы говорили, что ваши линии изменились? – обращается ко мне Оракул судебного заседания.
– Да, – отвечаю я.
– Сейчас проверим.
Он подзывает меня к служителю зала Прихода, прося протянуть ему руку. Считывателем сканирует узор, указывая мои данные.
– Верно, у вас появились два уплотнения.
– Как – два? – еще утром, я уверена, все было по-старому.
У Романа тоже подтверждаются изменения, но кроме того, которое мы обнаружили еще в поселении, ничего нет.
– Для чтения необходимо установить чип.
Я завожу руку за спину.
– Я хочу, – Роман выходит сам, для этого он и пришел сюда.
Я ожидаю сложной операции, но все происходит быстро. К его запястью подносят устройство, плотно прижимают к коже. Нажатие кнопки – и механизм молниеносно прокалывает плоть, фиксируя установку внутри.
– Данные поступают в головные компьютеры, необходимо подождать. Лесия, теперь вы, потом Михаил, – говорит Оракул.
– Я не могу. – Я пытаюсь отступать, но идти некуда.
– Нам необходимо вас всех проверить. Или вы желаете отправиться в тюрьму?
– Разрешите держать Михаила за руку.
Оракул недовольно закатывает глаза, но позволяет.
– Михаил – ваш черед, – подзывает его к себе Оракул. – Понадобится время, чтобы симбионт прижился. Вы не почувствуете дискомфорта, только укол, а затем еще один – установка чипа.
– Зачем тратить на него время? И так ясно, что он лишний, – нервничает Роман.
– Ваше поведение противоречит устоям Системы. От вас исходит опасность, советую вам успокоиться, – осаживает его Оракул.
– Подождите, – останавливаю я Оракула, – мой узор движется, – линии на запястье и в самом деле изредка, но шевелятся.
– Этого не может быть, – говорит Оракул, не сводя пристального взгляда с узора.
Все следят за этими колебаниями.
– Сделайте Михаилу надрез на запястье, – прошу я Оракула.
– Не положено. Только два прокола: симбионт и чип.
– Тогда установите ему чип. Скорее, я чувствую, как узор замедляется.
– Не положено. Сначала симбионт, а затем чип.
– Так достаточно? – спрашивает Михаил.
Пока я умоляла Оракула, Михаил схватил с приборного стола скальпель, сделав небольшой надрез.
– Отлично, протяни мне руку, – прошу я Михаила.
Я соединяю наши запястья. Часть моего симбионта, некая голубоватая вязкая жидкость, течет наружу и через проколы вливается под кожу Михаила. Она создает одинаковые узоры на наших руках.
– Этого не может быть! – восклицает Оракул.
Воцаряется тишина, нарушаемая лишь биением наших сердец.
– Симбионт вживлен, теперь чип, – бормочет Оракул.
Я жду, что заседание продолжится, но нас разводят по комнатам. Мне ничего не говорят ни о следующем заседании, ни о результатах прошедшего.
Приносят ужин. Есть не хочется, но надо подкрепиться. Салат из смеси вареной брокколи, моркови и цветной капусты, кусок печеного мяса, свежевыжатый апельсиновый сок.
Время идет, еда съедена, я не знаю, чем себя занять. Комната пуста. Я изучаю изменившийся узор.
Совет Великих Оракулов не может разлучить меня с возлюбленным. Мне надо подготовить доводы к следующему заседанию. В конце концов я решаю, что сами изменения линий говорят о велении Вселенной, которой следует Совет Великих Оракулов. Вот и пускай следует!
Глава 34
Новый день. Утром Оракулы провожают меня в зал Прихода. Они сканируют мой узор, спрашивают об изменениях, ощущениях при движении, берут кровь, проводят какие-то тесты.
– Для чего все это?
– Изменение линий можно допустить, – мужчина, что носился со мной от стола к столу, взъерошивает волосы, поправляя сползающие на нос очки. – Движение узора, новая форма симбиотической связи. Передача узора, партеногенез в чистом виде. Феноменально! Эта возможность дарована вам свыше! Как звезда создает колыбель, так и вы продемонстрировали возможность обрастания без необходимости создания дополнительного живого организма.
– Что?
– Бесполое размножение. Мы сравнили образцы, у Михаила генетически идентичная копия вашего, – он трясет мою руку, наслаждаясь открытием.
– И?..
– Либо вы, по незнанию, конечно, связали его жизнь со своей… Либо партеногенез возможен у всех, кто предназначен друг другу Вселенной.
– Это можно как-то проверить?
– Для проверки второго варианта нужны две подходящие особи, одна из которых не имеет симбионта, – отпуская мою руку, он нажимает на рычаг. Мое кресло резко наклоняется вниз, а он нависает надо мной. – Не исключен первый вариант, поэтому данные особи должны иметь желание быть вместе.
– Как проверить первый вариант?
– К сожалению, никак. – Светит мне в глаза фонариком. – Мы не можем насильственно изменять чей-то путь… Найти бы мне ту избранницу Романа, я бы заснял процесс для изучения.
– Избранница Романа… – Я уверена, что это Арсения, но захочет ли она связать свою жизнь с ним после полученного удара?
– Интересно, ваша зигота получила такую же отметку, что была и у вас? Смотрим-смотрим.
– Моя отметка?
– Да, второе уплотнение вашего узора. Сейчас мы загружаем данные, чтобы узнать, кто же появится на свет у Вершителей судеб – он убирает фонарик.
Я перевожу взгляд на руку, но глаза слезятся.
– Это мальчик. Он необходим Вселенной в данный момент времени. Остальное узнаете в зале суда.
Из всего сказанного я поняла только одно: я беременна, и ребенку позволят появиться на свет.
– Долго вы будете наблюдать за нами? – я не хотела становиться подопытной.
– Вы устали? – Он протягивает мне стакан воды.
Делаю глоток, потом еще и еще. От волнения я совсем не заметила, как меня охватила жажда.
– Слишком много всего, – поднимаюсь с кресла, меня не останавливают.
– Вы извините. Это грандиозный прорыв.
Не знаю, радоваться мне тому, что я стала этим прорывом, или нет.
– Можно уйти?
В сопровождении Оракулов возвращаюсь в свою комнату, где меня ожидает матушка.
– Где отец? – я не видела его с заседания.
– Работает, – она указывает на стол, где для меня накрыт обед.
– Мне можно встретиться с Михаилом? – усаживаюсь, приступая к еде. Нас теперь двое.
– Великие Оракулы сказали ждать, – говорит матушка. Она более подвержена их влиянию.
Я ем, матушка ходит по комнате.
– Почему ты не разговариваешь со мной? – Она останавливается, теребя платочек.
– Я устала, прости.
– Ты сильно изменилась.
Мне нравится моя самостоятельность и смелость иметь собственное мнение.
– Я хочу вернуться с Михаилом к Вершителям судеб.
– Разве вы не можете быть счастливы здесь? Для Филиппа же сделали исключение.
– Мы хотим быть счастливы там, – настаиваю я. – И после Филиппа вышел Закон о неприятии. Не питай ложных надежд. Я не стану разлучаться с Михаилом и готова последовать за ним в тюрьму.
– Извини, – она подходит, чтобы обнять за плечи. – Мне не хочется терять тебя. В тюрьме живут изолированно, вы не будете вместе. Михаил прав – тебе надо остаться на свободе…
– Ты меня не теряешь. После свадьбы я бы и так ушла в другой дом, – напоминаю ей о том, что сулит замужество. – Что известно о Романе?
– Он не идет на контакт. На завтра назначили заседание.
– Что? – поперхнувшись, начинаю кашлять. Матушка подает стакан воды. – И ты об этом молчала?
– Извини, какая-то я странная, все забываю, – она снова начинает теребить платочек. – Доченька, надеюсь, к отцу прислушаются.
– А что думаешь ты? – ставлю ее в ступор, она явно не ожидала такого вопроса.
– Ты права, тебе здесь не место, – вспоминает она слова из записки, которую я оставила им перед побегом.
– Прости меня, матушка, – я понимаю, что ей больно отпускать меня, но зато она будет знать, что дочь не только жива и здорова, но и счастлива.
– Полежи, дорогая. Я спою тебе песню, которую пела в детстве.
Я ложусь на кровать, матушка присаживается рядом, напевая колыбельную. Я засыпаю, сквозь сон ощущая поцелуй в щеку.
– Все будет хорошо, – она уходит.
Ночью просыпаюсь от того, что кто-то зажимает мне рот ладонью. Открываю глаза, Роман склонился надо мной.
– М-м-м… – пытаюсь говорить, но сквозь его ладонь ничего не получается.
– Я уберу руку, но ты должна оставаться спокойной.
Киваю.
– Что ты здесь делаешь? – пытаюсь понять намерения Романа.
– Мы должны уйти. Мне не нравится молчание Великих Оракулов.
Тихо смеюсь, этот человек шокирует меня раз за разом.
– Некуда. И я в любом случае с тобой не пойду.
– Почему?
– Ты в своем уме спрашивать такое? Ты меня похитил. Обвиняешь Михаила. Достаточно?
– Почему нам некуда идти?
– Если бы мы не вернулись, то Великие Оракулы смогли бы закрыть глаза на наш побег. Но мы вернулись, понимаешь? Я не по собственной воле, – надеюсь, это умилостивит их. – Ты же своим возвращением показал, что жизнь Вершителей судеб сложна для тебя. Пока Великие Оракулы не вынесли решения, мы под подозрением. Вершители судеб не смогут принять нас обратно. Это противоречит договору мирного существования.
– Что нам делать?
– Я буду добиваться, чтобы меня с Михаилом отпустили домой, – единственное, что меня волновало сейчас.
– А я? – Роман не мог угомониться.
– Мне жаль Арсению. Ты сам мне безразличен, – грубые слова срываются с моих уст.
– Михаил плохо на тебя влияет.
– Да отстань ты от меня! Я не хочу быть с тобой. Ты притащил меня сюда, поставив мое счастье под угрозу. И сейчас ты снова здесь, нарушаешь правила Великих Оракулов. Прошу, подумай о том, что ты испытываешь ко мне и к Арсении на самом деле.
– Ты правда любишь Михаила?
– Очень.
– Как ты это поняла?
– Поняла я раньше, чем решила сделать шаг к нашему сближению. Понимание не говорит о принятии. С Михаилом я становлюсь той, какой всегда хотела быть. Нет никаких условностей и рамок. Я ощущаю свободу.
– Разве со мной ты не можешь быть свободна? – Роман подходит к окну, смотря вдаль. – Я все испортил.
– Да, – мне больше нечего ему сказать.
– Я потерял Арсению.
– Не думаю, что она примет тебя обратно. Великие Оракулы тебя не отпустят.
– Почему ты в этом так уверена?
– Ты сам вернулся, чтобы попросить у них совета. Ты не смог жить без предначертанного пути.
– Мне жаль, – он отворачивается от окна. Его взгляд полон боли и тоски. – Мне жаль, что я помешал вашему счастью с Михаилом. Мне жаль, что я не смог пойти навстречу собственным желаниям, помешавшись на предначертанном. Я оттолкнул Арсению. С ней я был свободен…
– Оставь меня, пожалуйста, – прошу его.
Лицо Романа искажает горькая улыбка.
– Как скажешь.
Неужели осознание снизошло на него только сейчас? Если бы только это случилось раньше! Скольких разочарований мы могли бы избежать. Я не могу простить его. Я не могу видеть его.
Дверь отворяется, за ней стоит Михаил с мужчиной, которого я видела в зале в день возвращения:
– Роман, – произносит удивленный Михаил.
Вечер свиданий накануне вынесения решений обещает быть жарким.
– Спокойно, – Роман поднимает ладони, показывая Михаилу, что от него не исходит угрозы.
– Уходи, – велит Михаил.
– И не подумаю, – упрямится Роман.
Если они перейдут на крик или начнется драка, это повлияет на исход заседания.
– Прошу, – привлекаю их внимание. – Тише. Я думаю, никто из нас не хочет оказаться в тюрьме.
– Как ты сюда попал? – мужчина, что стоит рядом с Михаилом, чем-то напоминает мне его. Он был в том зале. Брат?
– Вырубил сопровождающих, – объясняет Роман.
Я закрываю голову руками.
– Роман, уходи, пока не стало слишком поздно, – прошу я.
– Филипп, я… – обращается Роман к незнакомому мужчине. – Мне жаль.
– Тебе лучше уйти. Мы не видели тебя, а ты нас, – напутствует Филипп.
– Твой брат? – спрашиваю у Михаила, смотря на Филиппа.
– Лесия, очень приятно, – отвечает брат Михаила, подходя ко мне.
Мы пожимаем руки.
– Как ты смог прийти ко мне? Как Роман смог? – обращаюсь я к Михаилу.
– Отчасти это я виноват, – говорит Филипп. – Я сегодня хотел привести к тебе Михаила. Напутал расписание караульных Оракулов, поэтому их не оказалось у твоей двери.
– Сколько у нас времени? – спрашиваю я, когда Роман уходит: мне не хочется тратить на него ни секунды.
– Полчаса, – мы смотрим на часы. – Я пошел, – Филипп выходит, тихо прикрывая за собой дверь.
– Я беременна, у нас будет сын. Похоже, мы останемся в мире Великих Оракулов, – выпаливаю я.
– Как? – Михаил отступает, как совсем недавно пятился Роман.
– Понимаю, тебе совсем не нравится этот мир. Мне бы тоже очень хотелось вернуться к Вершителям судеб, но я… но мне… я не хочу терять тебя…
– Лесия, – он подбегает, крепко и нежно стискивая меня. – Не могу поверить своему счастью. Даже не думай, я не оставлю вас. Мне все равно, здесь или там, главное, чтобы вы были счастливы.
– А ты?
– Если мне позволят остаться на свободе, то я уже буду счастлив, – он осыпает мое лицо поцелуями, задирает подол ночной рубахи, оголяя живот. – Сын, – с гордостью шепчет он.
– Ощущаю себя подопытной, – делюсь с ним всем, что было в зале Прихода.
– Надеюсь, нам позволят вернуться домой, – Михаил поглаживает мой живот. —Филипп и твой отец много трудятся, чтобы помочь. Тебе надо выспаться, ложись. Я побуду здесь еще немного.
Чувствую, как мои веки наливаются тяжестью. Михаил опускается рядом на кровать, обнимая меня. Он поправляет рубашку и накрывает меня одеялом.
– Михаил? – зову я.
– Спи. Я люблю тебя.
