Kitabı oku: «Проект «СЛОН»», sayfa 6
Матвей пол ночи провел в размышлениях. Ему в какой-то момент уже стало казаться, что его нейроны тоже погибают от стресса и недосыпа.
В научном центре уже проводили множество экспериментов на Денисе от искусственной стимуляции определенных областей мозга до имитации нейронов нанокапсулами. Они либо не давали результатов, либо только ухудшали ситуацию. После последнего неудачного эксперимента, когда часть живых нейронов погибла, на этом перестали проводить такие опыты с ним.
Еще сильно сказалось то, что нанокапсулы находились только в стадии разработки. Хотя Андрей их более-менее довел до ума, опять же через восстановленные просчеты, но они все равно могли давать сбои или некорректно работать.
Единственное, Матвею до сих пор было не понятно, как Андрей за столь короткое время умудрился создать такую систему, где все функционировало.
– С чего ты взял, что он этого и хотел? – спорил с ним профессор, – У него, по сути, получился такой же эффект, как и у нас. Те же повреждения. Может, он рассчитывал на незначительный кретинизм, когда действительно можно было самим задействовать префронтальный кортекс и вся эта его схема сработала бы. И то не факт. Никаких экспериментов, в принципе, не проводилось. По крайней мере, здесь в научном центре. Я не знаю, где он там их собирал. Но предварительных испытаний он точно, я уверен, не ставил. Это были просто его предположения и просчеты. Сейчас нам необходимо помочь Денису. Давай так, мы сейчас рискнем с этой твоей идеей, если не получится, пойдем по другому пути, как мы и обсуждали ранее. Медикаментозно.
На самом деле все оказалось куда проще, чем тогда придумал Матвей. Портрет поведения Дениса уже был сделан за, как минимум, последние полгода. В казачка загрузили несколько видео с ним, а она сгенерировала на основе этого образную мысль об исцелении разума, которую необходимо было внушить Денису. Перекодировали ее в радиоволну, загрузили все в нанокапсулы и отправили обучать нейроны. Искусственный интеллект должен был уловить электрические микроимпульсы и успеть послать в них закодированную волну, таким образом, подтолкнуть их именно на конкретную мысль.
Для стимуляции необходимых отделов мозга с Денисом продолжили проводить разные занятия: физические нагрузки, сенсорные, массаж, визуальные, слуховые и прочее. На время обучения ему включали разные видео, в том числе с его участием, через шлем виртуальной реальности. В общем, максимально заставляли шевелиться его нейроны.
Биоинженер Глеб предложил посылать одновременно щадящий электромагнитный импульс, в надежде продлить сигнал от клетки и при этом не навредить ей.
Месяц не было никаких изменений. Матвей расстроился, ведь не может такого быть. За это время должна же появиться какая-то динамика, в лучшую или худшую сторону, хоть куда. С одной стороны, все было стабильно, главное, что хуже не стало и никак ему не навредили. С другой, что-то они делают не так, раз снова ничего не помогло.
– Может, усилить немного сигнал, – сказал Матвей Денису, параллельно растирая ему руки и перебирая пальцами, – но здесь большой риск снова повредить мозг. Всплески были, но не задерживались. Глеб говорит, здесь должен сработать накопительный эффект. А получается за весь месяц, как был импульс, так и остался. Ден, ты как считаешь?
Матвей часто разговаривал с ним и считал это частью аудиотерапии. Ему хотелось верить, что Денис слыша его голос, когда-нибудь его узнает. Как ребенок, который со временем узнает, голос своей мамы. Он даже попросил его родителей записывать аудиосообщение, чтобы давать ему их прослушивать.
– Чернов, ты идешь в конференц? Время уже, – в палату заглянул Глеб, показывая на часы.
Он включил на телевизоре видео с участием Дениса и вышел из палаты.
В конференц-зале проходило еженедельное совещание. Профессор слушал доклады о тех или иных успехах в разных проектах отдела. Он, как правило, делал свои замечания, задавал вопросы или что-то записывал. Матвей с коллегами обычно просто присутствовали и брали на заметку какие-нибудь интересующие их моменты, потому что они участвовали в засекреченном проекте и не могли делиться деталями своей работы со всеми.
В этот раз Матвей особо ничего не слушал и погрузился в свои мысли, возложив ответственность за конспектирование на своих коллег. Он настолько уже отчаялся в том, что сможет помочь Денису, что каждый последующий способ лечения казался ему бессмысленным. Ему даже стало тошно от того, что он обещал ему найти решение, а по факту даже успел ему навредить.
Оповещение о сообщении на телефоне вернуло Матвея в реальность. Повисла осуждающая тишина и он, зарывшись под стол, открыл смс:
«А12. Срочно!»
Он вскочил, извинился и с грохотом выбежал из зала.
У входа в палату стояла новый стажер с ошарашенными глазами, которую оставили наблюдать за Денисом.
– Ден, ну опять ты ушел, – произнес Матвей, заходя внутрь, – Такое бывает. Я думал, что-то…
Денис стоял у окна и, когда Матвей подошел к нему, друг медленно повернул к нему свою голову.
– Ден?
Матвей сделал шаг назад и что-то хрустнуло под его ногой. Это был жезл, который до этого лежал на столике рядом с его кроватью.
– Ден, ты меня слышишь? Ден! – Матвей схватил его за плечи и зачем-то начал трясти.
Денис что-то мычал и пытался снять его руки.
– Да! Да, точно. Прости! Ден, ты меня слышишь? Ты здесь?
Денис утвердительно неуклюже покивал головой и начал снова издавать мычащие звуки, больше похожие на: «Мо-мо». Он медленно дошел до кровати и сел. Несмотря на то, что руки у него изредка хаотично вздрагивали, его действия можно было назвать осознанными.
Датчики на мониторе показывали слабую активность спящих нейронов, не всех, но большую их часть. В гиппокампе запустилась единичная выработка новых клеток. Значит лечение все-таки дает результат.
Спустя три месяца у Дениса уже наблюдалась положительная динамика. Мышечный тонус постепенно приходил в норму. Кожа на лице уже была менее обвисшей. Волосы, к сожалению, остались редкими и еще к тому же поседели.
Главное, работа мозга восстанавливалась. Он заново учился говорить, есть, брать в руки предметы. Иногда случались перебои, из-за которых происходили провалы в памяти, но нейросеть старалась стабилизировать и корректировать работу нейронов. По ее прогнозам, через два года и четыре месяца мозг полностью должен восстановиться и можно будет ликвидировать капсулы в организме.
Параллельно уже в проекте «СЛОН 2.0» велись исследования влияния радиоволн на клетки мозга с целью лечения неврологических и психических заболеваний. Опять же основным передатчиком служили нанокапсулы, которые с каждым разом совершенствовались.
Проект решили оставить засекреченным до тех пор, пока не усовершенствуют систему безопасности или не изобретут способ, чтобы данная разработка не стала оружием по контролю разума.
4.
Москва. Матвей после конференции выходил из здания МГУ. Четыре часа докладов. Вся эта новая научная информация настолько навалилась на него, что он в буквальном смысле хотел проветрить голову, вдыхая как можно больше воздуха. Дошло до того, что у него слегка потемнело в глазах и он облокотился рукой об колонну.
Кто-то задел его плечо, пробегая мимо. Матвей из-за помутненного взгляда разглядел только лицо в медицинской маске. Он только смог обратить внимание на глаза.
«Так, все, – подумал он, – Мне пора отдохнуть. А то уже в охраннике Андрей мерещится».
Он вернулся обратно в здание, так как вспомнил, что оставил бутылку с водой в фойе. Ее уже видимо кто-то убрал, поэтому он стал искать кулер. Его отправили на второй этаж.
Минуя первый пролет, он отдаленно услышал грохот двери, будто она ударилась об стену. Видимо, кто-то тоже спешил домой после всех этих докладов, подумал он.
На этаже уже был выключен свет. Народу вроде никого. Только где-то вдали слышен шорох обуви. Пока он пил воду в глаза ему бросился молодой человек на другом конце коридора. Он быстро ходил вперед-назад, то и дело подергивая руками.
«Не ну у нас у всех разные способы расслабления, – подумал он, – но не в здании же университета запрещенкой грешить».
В молодом человеке он узнал одного аспиранта, выступающего сегодня на конференции, и очень удивился, его неадекватному поведению.
Внезапно парень направился в его сторону. Матвею показалось, что он целенаправленно шел к нему. Может, он опять делает преждевременные выводы и решил все-таки подождать, посмотреть, чем дело кончится.
Когда молодой человек подошел близко к нему, у Матвея перехватило дыхание. Этого просто не могло быть. Неужели снова? Но как? Аспирант стал пристально смотреть на него. Сползшая кожа, резкие движения. На пиджаке мокрые пятна от слюны. На лицо все признаки мозговой деградации.
