Kitabı oku: «Дракон в её телефоне», sayfa 7
Глава 16
Старательно приводила тяжелое дыхание в норму, растерянно рассматривая склонившихся надо мной врачей. К слову, за исключением главврача, остальные люди в белых халатах выглядели подозрительно бледно и как-то оглушенно, что ли. Странно, сейчас уже вечер, что они здесь все делают? Павел Глебович, оглядев честную компанию, отправил санитарку работать на пару с еще одной незнакомой мне девушкой, не то медсестрой, не то молодым врачом, а сам присел ко мне на постель, бесцеремонно схватил за запястье, прощупал пульс, пробормотал о его повышенности и жестом попросил Георгия зафиксировать в карте.
– Как вы себя чувствуете, Ангелина Никитична? К слову, как часто вы видите плохие сны?
В полнейшем ужасе, такой ответ подойдет? Я все еще ощущала на своей коже фантомное дыхание уничтожающего все вокруг огня, очень неприятно, между прочим. Поддернув плечами, пробормотала:
– Не часто. По самочувствию: в горле першит, легкая слабость, а так нормально.
– Насчет горла ― не удивительно, вы так кричали, у меня наверняка образовался еще один седой волос, – хмыкнул врач. – Пейте побольше жидкости, для смягчения гортани подойдут самые обычные леденцы, откройте рот, пожалуйста. Ага, так. Легкое покраснение, не болезненное, так что леденцов будет вполне достаточно. Слабость нормальна после дневного затяжного сна. Вот вы как обычно переносите дневной сон? Ощущаете прилив сил или разбитость?
– Больше разбитость, хотя как когда.
– Понаблюдайте за собой, если слабость не пройдет или усилится, обязательно сообщите об этом медсестре. В особенности, если ночью вам станет плохо, не замалчивайте и не отмахивайтесь, чем частенько любят грешить пациенты, ладно?
– Хорошо.
– Хорошо, – протянул за мной главврач, пролистывая мою карту, захлопнув ее, внимательно посмотрел на меня: – Результаты ваших анализов на редкость приятные, хоть в космос вас запускай, Ангелина.
Вот уж спасибо. Мне здесь своего космоса хватает по горло.
– Впереди у нас пятница и два выходных, если к понедельнику не возникнет никаких негативных изменений, выпишем. На этом все. Спокойного вечера и ночи.
С воодушевлением горячо поблагодарила главврача, тот, с улыбкой кивнув и напоследок бросив моему непосредственному врачу, чтобы зашел к нему в кабинет, удалился. Проследила за его уходом взглядом, еще раз прогоняя в голове анализ, насколько они с Георгием похожи. Все-таки родной сын, в этом почти уверена. Последний, кстати, оставался в моей палате и внимательно изучал, как только я вернула ему внимание; он стоял спиной к окну, опираясь поясницей на батарею, и обаятельно улыбался.
– Ну что, Ангелина, хорошие новости? Еще немножко, и домой.
– Судя по всему, чему я очень рада, не люблю больницы.
– Позвольте заметить, их не любит никто, – заговорщицким тоном проговорил врач. – По крайней мере, мне такой уникум еще не встречался.
– А как же бабульки?
– А что бабульки? Они наши верные жительницы, – рассмеялся мужчина и, откашлявшись, с улыбкой спросил: – Ангелина, а вы, помнится, после выписки обещали выпить со мной чашечку кофе?
Ах-а. Кто-то решил брать быка за рога.
– Я обещала?
– Клятвенно заверяли.
– Не припомню, но почему бы и нет. Оставьте свой номер телефона, и я вам напишу по возвращении домой. Согласуем время.
Врач качнул головой.
– Деловая хватка у вас. А давайте, все-таки я возьму на себя инициативу и сам вам позвоню?
Вот нравились мне с одной стороны инициативные с налетом властности мужчины, но с другой все-таки предпочитала верховодить в паре сама, и сейчас мне одновременно нравились слова Георгия и напрягали.
– М-м-м, хорошо.
– Договорились. Ваш номер у нас есть в базе. Завтра утром встретимся на обходе.
– Я, кстати, удивлена, не думала, что бывают вечерние обходы во главе с главврачом.
Да и Маргарита упоминала только утренний обход.
– Бывают и ночные, – отшутился Георгий. – У нас отделение общей и интенсивной терапии, так что на самом деле вообще ничего удивительного, в вашем случае ― так тем более. Сладких снов, Ангелина. И, пожалуйста, не пренебрегайте едой, ладно? Хотя, насколько я знаю, вам приносят еду.
– Приносят. Причем, говорят, жених. Вас его наличие никак не смущает?
– Говорят? – зацепился за слово мужчина. – Честно говоря, не смущает, штампа в паспорте у вас нет, значит, вы свободная женщина, Ангелина.
– Говорят – потому что у меня нет никакого жениха, а вот знакомый, передающий еду, действительно есть. А вы проверяли мой паспорт?
– Ну, вот, видите, тем более простой знакомый, так что совершенно ничего не смущает. И да, паспорт я ваш проверял, – мне досталась невинная акулья улыбка, на которую ответила так же невинно и по-пираньи.
Георгий глянул на наручные часы.
– Мне пора, пока еще не мой Ангел. Сладких вам снов.
Мысленно скривившись на Ангела, пусть на «пока не его» в груди что-то слабо шевельнулось, кивнула, сухо пожелав мужчине того же.
Оставшись одна, со вздохом покосилась на телефон, мысленно плюнув в его сторону, перекусила заныканным с передачи от «таинственного благодетеля» кишем со шпинатом, думала, как ни странно, о подбивающем клинья враче, испытывая насчет него двоякие чувства.
Вот вроде бы хороший, симпатичный положительный мужчина без всяких мистических бредней, да. Но было в нем что-то такое, что отталкивало меня, вынуждая мысленно кривиться, и эта его оговорка, видите ли, если бы я на самом деле была несвободна, ему на это было плевать с высокой колокольни, странный принцип для мужчины. Они же все поголовно собственники, а не испытывают никакого смущения, если девушка несвободна или нашла ему замену, только в том случае, если на нее на самом деле глубоко и бесконечно плевать. Факт.
Правда, мне ничего не мешает выпить с ним парочку ни к чему не обязывающих чашек кофе или погулять, узнать друг друга получше, и никакой Дракон, реальный, виртуальный или иномирный, мне не помешает.
Достав из ящика спрятанную в салфетку колбу с жидкостью – типа кровью, покрутила ее в руке. За прошедшее время жидкость не свернулась и все так же переливалась внутри стеклянных стенок, мне казалось, даже слегка мерцала. Это наталкивало на определенные мысли: или жидкость никакая не кровь, или же в моем телефоне самый настоящий дракон из моих снов, жизнь которого, явно прошлую, я и наблюдаю.
Рациональный скепсис естественно толкал к первому варианту, но чутье, будь оно неладно, жестоко нашептывало: правда ― во втором.
Запихнув колбу обратно, вытянулась на постели. Спать не хотелось, выспалась уже, притрагиваться к телефону ― тем более, в ближайшие часа два, так точно, к тому же скоро должна была прийти медсестра со своими уколами, однако что бы я там ни хотела, а сон накрыл темной вуалью, наглым образом крадя меня в свои силки.
Моргнув, с обреченностью покосилась на факел в руке, раздраженно убрала кидаемые на лицо сильнейшим ветром волосы.
…А откуда вообще ветер?
Осознанно глянула вниз, и сердце камнем рухнуло в пятки, из груди вырвался сип, а все потому, что я сидела верхом, аки наездница, на хребте огромной махины, чешуйчатой такой, с костяными наростами, убийственно красивом гаде, ударяла по его телу ногами, будто бы подгоняла.
«Ты не кричишь», – раздалось рычащее в голове с нотками подозрения в тоне.
«Горло перехватило», – честно призналась и изумленно ахнула: – «Ты еще кто?»
М-да. Да, здравствуй, шиза.
Огорченно вздохнула. С такими снами ― не мудрено.
~*~*~*~
|Девьян|
Широко скалясь, на отмотке наблюдал за милейшим общением моей Ангелины и этого врачишки-лекаришки. Бессмертный он, вот совсем. По окончании воркования вновь безжалостно отмотал на исходную точку. Недавно обнаружил эту приятную штуку, вот баловался, что же еще делать, если моя Селянка пренебрегла моим общением! Ведьма. С черным каменным сердцем. А если бы я ее не видел? С ума от волнения сошел, а она?..
Бессовестная.
Остановил на моменте, где Ангелина нежно улыбалась своему лекарю, которому, видите ли, плевать, что у нее жених есть!!! С прищуром скрестил на груди руки. Интересно, а если бы она знала, что он ее от силы часок назад на опыты сдать собирался, так бы тепло и ласково улыбалась? Навряд ли. Разобраться, что ли, с лекаришкой? Испортить ему жизнь, чтобы она медом не казалась? Нет, пусть живет пока. Девчонке хочется оторваться, нагуляться с другими драко… человеками, пусть. Мешать не буду.
До поры до времени!
…Пока хватит терпения.
Глава 17
|Ангелина|
Когда начинаешь слышать в голове посторонние подозрительные голоса, логично подозревать у себя резко прогрессирующую весьма неприятную в своем проявлении болезнь психологического характера; в особенности, если совсем недавно тебе по голове прилетал нещадный удар молнии.
Впрочем, согласно некогда популярному теле-шоу, голоса могут быть вовсе не из-за помутнения рассудка, а следствием раскрытия экстракексурных способностей, и здесь я даже не знаю, что из этого хуже. В перспективе, и с первым, и со вторым вариантом впору наряжаться в чудесную белоснежную пижамку с нестандартно, но весьма мило завязывающимися рукавчиками на спине и с веселой песенкой под вой ярких синих мигалок с ветерком мчать в уютный домик с комфортабельной комнаткой, обитой мягкими наипрекраснейшими стенами, и с добрейшими, накачанными всякими препаратами, не менее веселыми соседями. А если сие действие происходит в осознанном сне? То не грех облегчиться и порадоваться, все может быть не так уж и страшно. Хотя с какой стороны посмотреть.
На мой закономерный вопрос голосу о его личности, в моей голове скептически хрюкнули, как мне показалось, подавившись смешком:
«А что, есть варианты?»
Поерзав на удивительно удобном, не натирающем в причинных местах довольно крупными чешуйками хребте, флегматично поставила локоть на согнутую ногу в колене, подперла ладонью подбородок.
«Честно говоря, даже не знаю. Дай-ка подумать. Ты моя совесть?» – уточнила светским тоном.
Голос в голове рычаще фыркнул, будто большой обманчиво ленивый кот:
«Вот уж нет. Тебя мне еще не хватало, его хватает за хвост».
«Кого? – голос не ответил, и я, пожав плечами, принялась перечислять: – Так, ладно. Ты мое: подсознание, воображение, перекати-поле… деревце, лучик солнышка, ветерок».
В сознании глухо хохотали, да так заразительно, что я сама улыбнулась.
«А если серьезно, полагаю, мое нечаянное транспортное средство. Ты дракон?»
Визуализировавшаяся в моем воображении уменьшенная копия дракона прищелкнула когтями, подмигивая:
«Карг! Штрудель с вишней твой»
Недоуменно нахмурилась:
«М? Не совсем поняла».
«П-ф. Я говорю, Карг! В смысле, ты угадала. Сделала открытие, выиграла, и теперь можешь забрать себе метафорический штрудель»
«О-о-о, – глубокомысленно протянула. – Забавно. У нас говорится немного по-другому. Например, Бинго или Эврика. Бинго – игра такая; похожая фраза тоже есть: возьми с полки пирожок».
«А-ха. Действительно, забавно. Карг – это тоже игра».
«С карточками?»
«А ты сечешь», – воображаемый дракон расплылся в зубастой ухмылке.
«У нас тоже с карточками. Так что, секу, да не совсем. Почему штрудель?»
Дракон «дернул плечом»:
«Они самые вкусные, особенно с вишней».
«А-а-а»…
Мы немного помолчали. С философским видом рассматривала доступные моим глазам виды – несущиеся мимо облака, пушистые облака, причудливой формы облака, ярко-алое, непривычное глазу солнце. Романтика. Главное ― вниз не смотреть. Высоты как таковой я не боялась, но когда ты летишь на хрен знает сколько метров или километров от земли, невольно ощущаешь себя суиецидником, и в мыслях действительно гуляет перекати-поле, какое гоняет по кругу нешуточный ветер.
«Не подскажешь, куда мы летим?»
«Думал, не спросишь, – хмыкнули в ответ, и будто бы злорадно-радостно потерли лапками: – Вершить кровавую месть».
«О! Как заманчиво. А кому конкретно?»
«Скоро увидишь. Тебе понравится. Нет ничего интереснее откусывать неверным головы, уж поверь».
Исходя из предыдущего моего посещения, м-м-м, Пейзербурга, аха-ха-х, так, спокойно, а то точно таким макаром до психушки недалеко, мы с драконом охотимся за блондинистой тварью. Глянув на уже сроднившийся с моей ладонью факел, хохотнула:
«Не сомневаюсь».
«Знаешь, ты очень странная, – доверительно сообщили. – Не истеришь, не визжишь, не рыдаешь. Ты точно живая девушка?»
«А есть сомнения?»
«Да как тебе сказать, есть».
Участливо похлопала дракона по теплой шкуре:
«Не сомневайся».
«Ты о-очень странная».
«Звучит как комплимент. Ты тоже очень странный».
«Здорово, правда?»
«О, да. Еще как».
По моим прикидкам, еще минут пятнадцать мы летели в молчании, вполне уютном, надо сказать, несмотря на общую диковатую для меня атмосферу; на пару с перекати-поле ветер гонял еще одну мысль: а не может ли мой ездовой дракон быть самим Девьяном. Драконы здесь двуипостасные или нет?
Согласно моим любимым романчикам, драконы вообще бывали разные: и одноликие, и двуликие, и примитивные, без разума, как животные, вот как бы узнать? Спросить прямо ― самый простой способ, так сказать, решить вопрос по-взрослому через рот. Но тут дракон, не меняя траектории и без всякого объявления войны, резко снизился; горло перехватило, сердце вновь сигануло в пятки, живот изнутри закололо тысячами иголочек, в общем, один стресс. Вцепившись в один из наростов мертвой хваткой, потрясла головой, прогоняя накатившую дурноту.
«Попали в воздушную яму, – пояснил проницательный дракон. – Не бойся, ты не свалишься. Вокруг тебя плотный защитный купол».
«Спасибо. Слушай, как я могу к тебе обращаться?»
«Какие мы хитрые. Деви. Так мое имя».
«Будем знакомы, Деви».
В моем богатом воображении чешуйчатый мне подмигнул.
Прошло еще навскидку полчаса…
Я думала о разном. В первую очередь, конечно же, о Девьяне и конечной точке нашего пути; как бы ни прикольно прошел наш разговор с драконом, у меня неприятно зудело внутри от дурного предчувствия, и чем больше текли минуты, тем сильнее трясло меня изнутри. Несколько раз порывалась попробовать разорвать этот сон, но любопытство, будь оно неладно, и знание, что лично со мной вряд ли что-то случится, ведь и при прямом огне дракона я всего лишь проснулась, неприятно, честно говоря, и с ощущением, словно меня взаправду убили, а потом воскресили, но я осталась жива, манили продолжить банкет приключений.
Поерзав затекшими булками, устало уточнила:
«А мы скоро долетим? Как-то далеко забралась ваша звезда мщения».
«Скоро», – достался мне лаконичный и какой-то напряженный ответ.
И действительно. Буквально три, максимум пять минут ― и дракон резко взмыл вверх, вынуждая с тихим вскриком вцепиться в него всеми конечностями и даже зубами, на секунду застыл с распростертыми мощными крыльями; один резкий взмах – кувырок, крылья прижались к бокам, и я, предчувствуя близкую задницу, ткнулась носом в чешуйки. Горло, по обыкновению, сжало ледяной рукой, когда эта зараза клином понеслась вниз.
Несколько лет назад я горела желанием прыгнуть с парашютом; всем своим существом ощутить то чувство свободного падения, даже сертификат приобрела, но все как-то не складывалось, то дела находились, то приболела, теперь же окончательно поняла – это все не мое! Спустите меня на землю!!! Пожалуйста…
…И меня спустили. Точнее, я просто-напросто отлетела. Тело дракона буквально в нескольких сантиметрах от земли пошло мерцающей рябью, и на землю ступил уже человек, а я отлетела в ближайшие кусты, каких в этой местности было много. Падая плашмя, успела увидеть спину дракона, как красиво при касании его сапог о землю взметнулся бархатный плащ, в черных коротких волосах в лучках солнца блеснула синева. Неторопливым размашистым шагом мужчина направился к одному единственному довольно старому на вид бревенчатому домику.
Оказавшись на ногах, поспешила за драконом, как никогда радуясь своей нетелесности, а то бы с таким падением и кости могла не сосчитать, и от травы с землей наверняка пришлось бы отхаркиваться.
Дракон, не таясь, наклонил голову, переступая порог низкого домика, скрылся в нем. Я тенью скользнула следом и услышала приглушенный, полный ужаса девичий вскрик. Дракон стоял полубоком напротив раскрытой настежь двери жилой комнаты. Прямая спина, мнимо спокойная осанка, совершенно непроницаемое, будто высеченное из камня лицо ― этакий бог войны и мщения.
В его личности не осталось никаких сомнений. Девьян пришел за сбежавшей Лизетт. Не завидую я ей. Мысли сбежать и не смотреть на дальнейшие события даже и не возникло. Приблизившись по стеночке, притихла в нескольких шагах от дракона, прячась за скрывающей меня от его глаз дверью.
– Что ж, Девьян, ты меня нашел, – раздался усталый голос по ту сторону стенки. – Прости, что без учтивости, не вижу в ней никакого смысла на пороге смерти. Долго же ты искал, – девушка надрывно расхохоталась. – Две недели… Две недели я как бродяжка мыкалась по деревням, отыскала самую глухую, но ты и здесь меня нашел.
– Мне нужно имя, Лизетт. Имя того, кто приказал тебе поднять руку на члена императорской семьи.
– Зачем мне это? Вы все равно меня убьете, мой наследник. Но если вам станет легче, целью была не императрица, а вы, мой наследник, и мне жаль, что так вышло. Сдохнуть должен был ты, Девьян!
– За что мне такая честь?
– За что?! Я столько лет добивалась вашего расположения, делала с собой такие вещи, что вам и не снилось! Унижалась, пресмыкалась перед вами, и все зря! Я искренне любила вас. Вы растоптали меня, убили, так за что мне вас жалеть?!
Покачала головой. Ну, она, конечно, и дура. Если бы действительно любила, то никогда не сделала того, что сделала. Да и растоптал и убил ее Девьян? Она сама с собой это сделала. Дракон ей ответил примерно то же самое, о чем думала я. Только немного иными словами.
– Ненавижу!!! Как же я тебя ненавижу. Будь ты проклят, Девьян Ниблер, – заорала Лизетт; по полу раздались шлепки босых приближающихся ног.
Сжала в ладони факел, надеясь: брошенные в сердцах слова девушки не превратятся в проклятие, мир магический, мало ли, как здесь может быть; вершина фалочки мягко засветилась желтым. Будем думать ― это хороший знак.
Девьян же в такт крику Дартан выставил ладонь. Я не видела, что там было в комнате, в щель тоже ничего не было видно, но судя по стуку, девушку спеленали магией и уложили носом в пол. Дракон, тихо ступая, вошел в комнату.
– Имя, Лизетт.
– Будь ты проклят!
– Имя.
Судя по звуку, в дракона смачно плюнули, подкрепив злобным:
– Ты можешь сколько угодно спрашивать, но я ничего тебе не скажу! Пусть эта тайна умрет вместе со мной, я буду верить: в конечном итоге он победит, отомстит за меня, а вы все, весь ваш гнилой род передохнет, как собаки, в канаве!
Она истерично захохотала, только смех резко оборвался всхлипом, превращающимся в хрип, страшный предсмертный хрип. Прижав к груди палочку, съехала по стене на корточки, стискивая до скрежета зубы. Все стихло. Мимо прошел Девьян; подскочив, на секунду заглянула в комнату, находя Лизетт лежащей на полу, на груди в области сердца на нежно-розовой короткой сорочке расплывалось кровавое пятно, в самом теле, воткнутый по красиво украшенную камнями рукоятку, торчал нож.
Сглотнув тугой ком, вымелась наружу. Девьян стоял спиной к дому, его голова была запрокинута высоко к небу, глаза закрыты, правая рука вся измазана в крови. Приближаться из соображения безопасности я не спешила. Постояв немного, мужчина, не оборачиваясь, вскинул в сторону дома руку, из его ладони вырвался огненный шарик; за одно мгновение на моих ошарашенных глазах дом осыпался кучей пепла. Дракон взмыл ввысь, превращаясь в черную точку.
Взглянула на факел. И? Мне что тут делать? Потоптавшись на месте, отошла подальше от «пепельного могильника», присела прямо на траву. Убийство Лизетт Девьяном не вызвало во мне каких-то особенно крепких бурь чувств. Да, страшно. Да, он совершил самое настоящее убийство. Да, он мужик, который мне нравится. Да, я должна быть просто в ужасе. Но почему-то не была. Меня слегка лихорадило, и только.
Всего на секунду прикрыла ресницы, даже и не думая о своей реальности, а открыла, лежа на койке в своей палате, и за окном была глубокая ночь.
Глава 18
Присев, дотянулась до минералки, жадно присосалась к горлышку. За один присест осушив половину бутылки, удовлетворенно утерла губы. Встряхнув сбившуюся подушку, положила ее на металлическую спинку и оперлась лопатками. Складывать в тот момент все фрагменты снов воедино мне нисколько не хотелось, как и анализировать. В свете ясной луны блестел экран телефона. Предвосхищая тонну сообщений от Девья… То есть, Демьяна, залезла в приложение, удивленно и, что греха таить, разочарованно вскидывая брови.
Всего два сообщения за весь вчерашний день. И одно о том, как мне спалось, примерно в интервал негаданного посещения врачей, а второе, раньше, о моем самочувствии, причем в такой форме, будто мужчине действительно все обо мне прекрасно известно и даже больше: у меня складывалось впечатление – он в самом деле видел меня.
После некоторых его ну очень подозрительных фраз я допускала: он мог если не следить за мной, то контактировать с кем-то из персонала, например, с Маргаритой. Не зря же ее вернули с законных выходных, словно во всем отделении других медсестер нет. Именно она могла сливать мою больничную жизнь мужчине, но здесь имелись существенные нестыковки. Некоторые детали, какие проболтал мой интернетный собеседник, Марго знать не могла никак.
А если он все-таки следит за мной через камеры, установленные в палате, то тоже странно. Когда конкретно камеры установили? Теоретически могли, когда спала или в туалет выходила, а может, они здесь имелись задолго до моего попадания в больницу, это все теория, в практическом плане ― кто его знает.
Потерла лоб рукой. Все это очень и очень странно, особенно если задумываться; я задумалась, и позвоночник мгновенно прошил острый укол тревоги. Одна часть меня, та, которая рациональная, убеждала, что мистики не существует, чудовищ с крыльями и тем более двуипостасных не бывает, мифические персонажи живут только на страницах фольклорных сказок и романов, а то, что происходит со мной ― посттравматический синдром от удара молнией. К психологу мне надо бежать после выписки, а лучше к психиатру. Там мне помогут избавиться и от приключенческих кровавых снов, и от всего другого.
Вдруг еще окажется – Демьян тоже плод моего воображения, и я общаюсь не с ним, а с самой собой. А вторая, мечтательная, флегматичная и романтичная, нашептывала успокоиться, расслабиться, получать максимум удовольствия, плыть по течению, верить в чудеса, ведь реальной опасности никакой нет, а если вдруг появится, мы вдарим этой офигевшей опасности по лбу!
Выпив еще пару глотков воды, проверила вайбер и радостно рассмеялась. Алиска писала – она родила. Здоровенького мальчика. И уже дала ему имя. Прочитала имя малыша, и улыбка пропала. Алиска назвала своего малыша Демьяном. М-м-м, здорово. Какое удивительное совпадение. Чувствовала себя мамочка более чем хорошо, вторые роды прошли куда быстрее, лучше и легче первых.
Выписывать подругу планировали во вторник, что тоже очень хорошо. Отписалась ей: если меня выпишут в понедельник, как грозятся, обязательно тебя встречу и заберу. Вместе с тем поинтересовалась, кто еще планирует быть на выписке. Думала, Алексей по идее тоже должен быть, раз он отец, хоть и самый настоящий козел, как оказалось.
Диана писала – немного задерживается на своем курорте, но к понедельнику уже должна приехать. Чудно. Может, получится встретиться и с ней.
Глянула отписки клиентов, погрустила. Были те, кто отказывались от ожидания своей очереди, не готовые ждать, пока мастер в моем лице поправится и возьмет в пальцы электронную «кисточку». Печально, но что поделать, не бежать же мне за ними, падая на колени и слезно умоляя не покидать меня.
Ушли, и ладно – это их выбор. Я никого не держу. Многие из постоянных готовы были ждать, только по нескольку раз в день интересовались, когда я могу вернуться к работе. Их я тоже понимала, у писателей старты книг, масштабная работа, и тут я их подвожу. Вообще, я могла бы поработать и отсюда, но вряд ли меня отпустят домой за техникой, и попросить подвезти у меня некого; вдохновилась снами, и у меня как раз возникло множество новых, на мой вкус, интересных идей, но придется и им, и клиентам подождать до выписки.
Покрутив телефон в руках, сухо отписалась Дракону и, кинув телефон на тумбу, свернулась калачиком. Мысли скользнули в загадочный мир, а точнее, в империю Ниблер. Любопытно, какие еще расы ее населяют? Не верилось мне, что Девьян там единственный дракон. Вероятно, вся его семейка ― чешуйчатые огроменные рептилии. Есть ли там люди, а может, мифические эльфы или дриады, ведьмы? Кстати, ведьмы, по оговоркам самого Девьяна, точно есть. Кем была Лизетт, тоже дракон? Вряд ли. Мне кажется, тогда она бы смогла дать хоть какой-то отпор Девьяну, лично я – боролась бы до конца. А вот Лизетт… Возможно, она намеренно сдалась, не стала оттягивать неизбежное.
И все-таки, кто же враг? Младший принц Тьен или же кто-то, мне неведомый и скрывающийся в тени. Откроется ли мне эта тайна? Отчего-то я была полна уверенности: фрагменты жизни Девьяна, какие мне довелось увидеть, ― его многолетнее прошлое.
К слову, а сколько живут драконы? Сколько Девьяну годков? Уж точно не тридцать, на какой возраст он и выглядит после того как его внешность неожиданно претерпела изменения прямо на моих глазах, я и вовсе бы сказала: ему тридцать пять-семь, а на самом деле, только ему и известно, ну, еще и тем, кто его хорошо знает.
Как долго я еще буду видеть эти наполненные мистерией сны? Под ложечкой неприятно засосало. Каким бы жестоким ни был тот мир, а в его жестокости я успела убедиться, мне искренне хотелось, чтобы эти сны мне снились и дальше.
Узнать все тайны; узнать дракона получше, сама не знаю, зачем; узнать возможности факела и свои силы, могу ли я вообще чем-то помочь, и если не изменить прошлое, то…
Под «то» я внезапно и уснула. И сон мне в этот раз снился совершенно неожиданный. Яркий, наполненный запахами костра, живым огнем, тяжелым прерывистым дыханием, сплетенными телами на пропитанной влагой постели.
~*~*~*~
…Сильные тренированные руки удерживают меня за бедра, помогая глубже проникать горячему естеству; опираясь ладонями на мускулистую, с россыпью мелких, искрящихся в отсвете свечей чешуек грудь, откинула голову назад, судорожно выдыхая и привставая, чтобы вновь медленно, неторопливо опуститься на каменную плоть; вдох – сильный, доходящий до самого упора толчок; под ладонью с мелко подрагивающими пальцами размеренно бьется сильное сердце. Сжав твердость внутри себя, опустила голову, заглядывая в разноцветные, приоткрытые, неотрывно следящие за моим наслаждением глаза с вытянутым в иглу-линию зрачком, сквозь которые мной любовался притаившийся под кожей опасный хищник.
Покачиваясь на мужских бедрах, тяжело выдыхала, упиваясь неприкрытыми эмоциями, мелькающими на лице дракона; к спине прикоснулись кончики пальцев, пробежались вдоль позвоночника, вызывая легкую дрожь; пропустили сквозь пальцы пряди волос, накрыли затылок, мягко надавливая, ненавязчиво вынуждая наклониться к мужчине. Не стала сопротивляться, легла обнаженной грудью, тесно прижимаясь кожей к коже, позволяя языку дракона скользнуть в мой рот, играться с языком, признавая его право на приятную ласку.
Горячая ладонь надавила на поясницу, мужские ноги согнулись в коленях; перехватив инициативу, он выскользнул из меня, чтобы вбиться сильно, мощно, бескомпромиссно, до легкой боли, вызывая неудержимый стон в его упругие губы; несколько особо сильных глубоких толчков ― и дракон фиксирует одной рукой меня за талию и резко переворачивается, все так же соединенный с моим телом, нависает, гипнотизирует жадными до моего тела глазами, сводит с ума своим запахом; удерживает мои руки над головой одной ладонью; покачивает бедрами, едва раздвигая вход крупной головкой, срывая с моих губ жалобные всхлипы-стоны.
Темноволосая голова склонилась над ноющей грудью, влажные губы захватывают в плен сосок, и наконец он входит резким толчком. Подстегиваю мужчину криком, дергаю руками в желании прикоснуться к его телу, но он не позволяет, мучает жалящими ласками, покусывает, облизывает соски, меняя резкий темп на медленный, неторопливый, делая все возможное, чтобы окончательно свести меня с ума.
Из груди рвутся поскуливающие стоны, умоляющие о большем, просящие дать то, что так желанно, отпустить… подарить разрядку; чутко чувствующий меня и мое извивающееся под ним тело дракон улыбается, шепчет в пылающее ухо непонятные моему слуху рычащие слова, ласково поглаживает по щеке, после чего, подарив сладко-острый поцелуй, подхватывает под ягодицы, вновь меняет траекторию проникновения и перестает сдерживать себя, попросту вколачиваясь, тараня мое тело так жестко и остервенело, что искры сыплются из глаз.
Выгнувшись назад, ногтями царапаю постель, хватаюсь пальцами за простынь, бессвязно крича и задыхаясь от непередаваемых, накатывающих ошеломительно приятной лавиной ощущений, и взрываюсь изнутри, цапаю зубами свое запястье, глуша громкий протяжный крик, четко ощущая, как наливается, разбухает во мне и без того внушительный член, дергается, зажатый внутренними стенками, глубоко выплескивая свое семя.
~*~*~*~
Резко подорвавшись, расширенными дикими глазами оглядываю совершенно пустую палату; приложив к покрытому испариной лбу прохладное запястье, покачала головой. Ни хрена себе… сон. Мокрая насквозь майка неприятно липла к телу, трусики, судя по ощущению, можно было спокойно выжимать. Постельное белье сбилось у ног, одеяло комом валяется на полу, подушка превратилась в бесформенное нечто, будто на моей кровати прошло жестокое сражение.
Ага, сражение, в котором я принимала горизонтальное участие… с Девьяном.
Дожила, Гелька.
Отдышавшись, с мечтательной улыбкой перестелила белье, нагло стырив комплект с соседней пустующей постели, и улеглась спать, молясь, чтобы хоть в этот раз обошлось без приключений, просто сон, обычный сон. Кто-то свыше услышал мои мольбы, и остаток раннего утра мне ничего не снилось, блаженная темнота.
~*~*~*~
|Девьян|
…В отражении абсолютно стеклянных поверхностей наблюдал за эмоциями, яркими красками мелькающими на лице своей коленопреклоненной партнерши; скользил ладонями по ее обнаженной спине, кончиками пальцев поглаживал позвонки; наклонившись, приподнял девушку за подбородок, большой палец толкнулся в приоткрытый в выдохе рот.
– Тебе нравится, ведьма? – тихий вкрадчивый шепот на ушко; девушка прикрыла ресницы, красноречиво прогибаясь в спине, ягодицами потерлась о мой каменный, изнывающий от желания оказаться в тугой влажности ствол. – Нравится… Я тебя вижу, – ласково погладил нежную кожу щеки, сжал в ладони пряди шелковых каштановых волос. – Всю тебя.
