Kitabı oku: «Джатаки», sayfa 8
Размышляешь ли с честными и справедливыми советниками о благе подданных? Когда соседние цари обращаются к тебе с просьбами – проявляешь ли ты сострадание? Ценят ли добродетельные люди твои поступки? Прославляют ли их в народе?»
И царь, радуясь, ответил ему:
«Сегодня я счастлив, о лебедь, ведь я встретился со святым существом, о чем давно мечтал! Не причинил ли птицелов тебе вреда? Охотники ведь радуются несчастью птиц».
Бодхисаттва сказал:
«Удача не оставила меня даже в час беды. И этот птицелов не проявил себя по отношению к нам как враг. Пораженный речью Сумукхи, он отпустил нас обоих. Поэтому Сумукха, желая ему добра, решил, что нам нужно отправиться сюда. Он хотел бы, чтобы охотник был вознагражден за свое сострадание».
Царь сказал:
«Мы давно ожидали вашего прибытия! Я рад приветствовать вас здесь, и для нас это праздник! А охотник сегодня же получит от меня хорошую награду».
И царь пожаловал охотнику большую сумму денег. После этого он снова обратился к царю лебедей:
«Считайте мой дом своим домом! Берите все, что захотите. Если я смогу чем-то вам угодить – скажите. Ваша честная и открытая дружеская речь доставит мне такую радость, которую не смогут даровать никакие богатства».
Царю было очень любопытно побеседовать и с Сумукхой. И он обратился к нему:
«Отчего ты молчишь, Сумукха? В надежде на дружбу с тобой я хочу услышать и твою речь».
В ответ на это лебедь, учтиво поклонившись, сказал:
«Беседа с тобой – это праздник. Твое дружелюбие превосходит пределы желаний. Но когда ведут беседу два царя – царь людей и повелитель птиц, то было бы дерзко в беседу вмешиваться слуге. Поэтому я хранил молчание».
В ответ на это царь с удивлением сказал:
«Не зря молва о твоих добродетелях пленяет мир! Не зря ты назван другом царя пернатых! Подобную скромность не способен проявить несовершенный дух! Поэтому нашу дружбу теперь ничем не разрушить. Ведь дружба – единение благородных!»
Бодхисаттва, видя глубокое желание дружбы со стороны царя и желая поддержать его склонность к доброте, сказал:
«Ты так добр к нам, государь! Тот, кто соблюдает добродетель, без усилий и затрат достигает такого положения, какого не достигнуть ни доблестью, ни богатством, ни счастливым управлением. Ведь скромных и добродетельных сопровождает счастье и слава. И даже злые, высокомерные сердца смягчаются от доброты.
Достойная цель царя – благо народа. Поэтому, о великий хранитель земли, пробуждай во всем живущем стремление к добродетели. Этот путь всех приведет к благополучию.
Охраняй справедливо свою землю. И пусть тебя защищает владыка богов! Теперь мне нужно уйти. Как бы ни было приятно быть твоим гостем, сейчас я нужен своей стае, оставшейся без предводителя».
Царь с глубоким уважением попрощался с Бодхисаттвой. Затем он отпустил этих прекрасных лебедей. И Бодхисаттва поднялся в небеса, сопровождаемый Сумукхой как своим отражением. В ясном осеннем небе Бодхисаттва блистал как ровный клинок меча без единого пятнышка. И они соединились со своей стаей, крайне обрадованной их появлению.
Однажды Бодхисаттва из сострадания снова прилетел к тому царю. Он говорил с ним о добродетели и пути к счастью. И владыка земли смиренно склонился перед ним.
Таким образом, того, кто имеет хороших друзей, удача не оставляет даже в беде.
О монахе Махабодхи
У добрых людей не ослабевает сострадание к друзьям, даже ставшим к ним недружелюбными. Добрые люди – признательны и снисходительны, поэтому никогда не забывают добро, сделанное ранее.
В одной из своих прошлых жизней, когда Будда был Бодхисаттвой, он был странствующим монахом по имени Махабодхи. Еще до ухода в монашество он досконально и усердно изучил все науки, ценившиеся в мире, и различные искусства. Заботясь о благе мира, он с особенным вниманием изучил науки о святом законе. В них он достиг степени учителя. Всюду распространилась слава о его святости, глубине его мудрости и о его искусстве обхождения с людьми. Куда бы он не приходил, везде он был желанным гостем: и у ученых, у царей, любящих знание, у мудрецов, у последователей других вероучений, у монахов.
Бодхисаттва ради блага мира приходил в различные деревни, города, поселки, царства и столицы. И однажды он прибыл в страну одного царя. Царь слышал о великой силе добродетелей Бодхисаттвы. Узнав заранее о его приходе, он обрадовался и велел построить для него жилище. Дом для Бодхисаттвы был устроен в одном восхитительном месте увеселительной рощи царя. Царь вышел навстречу монаху, чем выразил свое почтение к нему. Он принял его в своем царстве, служил ему и внимательно слушал его, словно ученик своего учителя.
Бодхисаттва каждый день беседовал с царем о святом законе. Эти разговоры радовали слух и сердце царя и постепенно наставляли его на путь спасения души. Те, кто любит святой закон, из сострадания стремятся направить к добру ближних. Они стремятся обратить к любви тех, в ком она еще не зародилась, и укрепить любовь в тех, в ком она еще не окрепла.
Но со временем министры того царя начали завидовать Бодхисаттве. Царь выказывал ему больше почета и уважения. И министры, считавшие себя мудрейшими людьми в царстве, не могли вынести славы добродетелей Бодхисаттвы. Ведь тот, кто привлекает к себе других своими внутренними качествами, вызывает злобу у тех, кто пользуется уважением лишь за внешнюю ученость.
Эти советники были неспособны победить Бодхисаттву в обсуждениях. Им было неприятно, что царь все больше склоняется к святому закону под влиянием Бодхисаттвы. И они стали шаг за шагом настраивать царя против него:
«Царю не следует слишком доверять этому странствующему монаху. Скорее всего, его послали враги в качестве шпиона. Все знают о твоей, государь, любви к добродетели и святому закону. И под видом праведности этот монах ведет вас к гибели. Притворно сладкими речами он наставляет к делам сострадания, развивает в вас мягкость и стыдливость. А эти качества несовместимы с характером властителя, способного на сильные поступки. И заметь, великий царь, как он любит вести дела с послами других царей. Нам стоит относиться к нему с большим подозрением».
Снова и снова обращались советники к царю с такими якобы добрыми советами. Они так стремились разъединить их, что постепенно расположение царя к Бодхисаттве ослабло. От недоверия его любовь и уважение уменьшились.
И царь, утративший доверие, уже не так, как прежде, стремился проявлять внимание к монаху. А Бодхисаттва по своей сердечной чистоте подумал: «Наверное, у царя много дел», – и не замечал, что что-то изменилось.
Но он увидел, что и царские приближенные стали все менее учтивы и сдержаны. Тогда он заключил, что царь, действительно, к нему охладел. Он взял свой посох, чашу и прочую утварь монаха, и приготовился к уходу.
В душе царя еще теплилась любовь к Бодхисаттве, хоть она и была поколеблена сомнением. И когда он услышал о том, что монах уходит, он в смущении обратился к нему:
«Ты так внезапно покидаешь нас. Скажи же, почему ты уходишь? Может быть, что-то в моем поведении обидело тебя?»
Бодхисаттва ответил ему:
«Мое желание уйти не беспричинно. Но вызвано оно не обидой от дурного обращения. Из-за своей неискренности ты стал невосприимчив к святому учению. Поэтому я покидаю тебя».
Тут с яростным лаем, широко раскрывая пасть, подбежал любимый пес царя. И указав на собаку, Бодхисаттва продолжил:
«Великий царь, можно судить по этому животному. Раньше этот пес всегда ко мне ласкался, чтобы порадовать тебя, своего господина. Теперь же свои чувства он выдает лаем, поскольку не умеет притворяться.
Должно быть, он услышал от тебя что-то жестокое и злое обо мне. И теперь он лает на меня ради твоей похвалы. Так действуют зависимые существа».
Царь, услышав эти слова, от стыда опустил глаза. Он был глубоко поражен проницательностью разума Бодхисаттвы. В смущении он подумал, что теперь ему ни к чему лицемерить. И, поклонившись Бодхисаттве, произнес:
«Действительно, в моем совете говорили дерзкие речи о тебе. А я был занят делами и все это допустил. Прости мне это и останься. Прошу тебя, не уходи отсюда!»
Бодхисаттва сказал:
«О, я ухожу не из обиды и не из злопамятства. Но мне не следует больше здесь оставаться. Я ухожу не затаив вражду в своей душе. Своим уходом я решил сберечь остаток нашей дружбы».
«Если ты твердо решил уйти, то хотя бы вернешься ли ты снова? – спросил царь. —Ведь и пренебрежение не подобает другу».
Бодхисаттва ответил:
«Наша жизнь непостоянна и полна препятствий. Случиться может любое несчастье. Зная это, я не могу с уверенностью обещать, что приду. Но если будет основательная причина вернуться, то мы снова увидимся».
Утешив царя этими словами, Бодхисаттва удалился из его царства. Царь проводил его с великим почтением и благопожеланиями.
Сердце Бодхисаттвы было смущено от общения с миром дворца. И он удалился в лесную местность и направил свой дух на созерцание. Живя там, он в короткое время достиг мастерства в созерцании и совершенных способностей.
Однажды, когда он пребывал в сладостном спокойствии, к нему пришло воспоминание о том царе. Он подумал с состраданием: «Что происходит сейчас с тем царем?» И с помощью своего сверхъестественного зрения он увидел, как советники царя внушают ему различные ложные взгляды, которых придерживаются и сами.
Один советник склонял его к учению, что все случается без причины. Он брал для этого примеры, в которых причина не видна на первый взгляд:
«Какая причина у лепестков, стеблей лотосов, чашечек, их расположения и цвета? Какова причина их строения, мягкости и прочих качеств? Кто раскрашивает крылья птиц? Без сомнения, все это не имеет причины, как и весь наш мир».
Другой советник излагал царю учение о Боге как причине мира. И эти учения были приятны слуху царя:
«Нет, не может все быть беспричинным! Надо всем есть кто-то бесконечный и единый. Он своей волей мир творит и разрушает вновь».
Третий говорил, что невозможно ничего изменить:
«И добро, и зло – следствие прежних действий. И усилия воли ни к чему не ведут. Ведь даже тот, кто способен прилагать усилия для достижения блаженства, все равно испытывает несчастья».
Четвертый излагал учение об уничтожении всего после смерти. Он увлекал царя на путь наслаждения земными усладами:
«Куски дерева, различные по качеству и форме, существуют не по собственной воле. И если их уничтожают, то они не возникают снова. Таков и весь наш мир. Поэтому главной целью нашей жизни должно стать наслаждение!»
Пятый под видом военного искусства учил царя жестокосердию. Он связывал его с житейской мудростью, которая противоречит праведности. И утверждал, что это – закон царей:
«Царь должен пользоваться людьми, как будто люди – всего лишь тень деревьев. Благодари людей только до тех пор, пока они тебе полезны. Используй людей так, как при совершении жертвоприношения пользуются жертвенными животными».
Таким образом, эти советники стремились увести царя неправильным путем своих собственных ложных воззрений. От общения с дурными людьми и от того, что царь им доверял, в нем возросли неведение и порочность. И Бодхисаттва, увидев все это, с состраданием стал думать, как вернуть царя на правильный путь.
От тренировки в добродетели у праведных людей остается в сердце благое направление. И Бодхисаттва подумал: «Теперь как раз подходящее время!»
Он с помощью своей чудесной силы создал в своей хижине большую обезьяну. Затем он снял с нее шкуру, а остальное заставил исчезнуть. Бодхисаттва надел шкуру этой большой обезьяны и явился к дверям царского дворца.
Привратники доложили о нем царю. Монаха провели через помещения, охраняемые стражей, наполненные советниками, воинами, послами и городскими старейшинами. Наконец, он вошел в царскую палату. У ее дверей стояли стражи с мечами и палицами. А на троне восседал царь, в окружении высокообразованных, мудрых и знаменитых, хорошо одетых людей.
Царь пошел навстречу Бодхисаттве и выразил ему свое почтение, как положено при приеме гостя. Они поприветствовали друг друга и Бодхисаттва занял предложенное ему место.
Царь с любопытством спросил:
«Кто подарил тебе эту шкуру обезьяны?»
«Я сам ее добыл, великий царь, – ответил Бодхисаттва, – никто ее мне не дарил. Сидеть на жесткой траве слишком изнурительно – трудно выполнять духовную практику. И когда я увидел в пустыне эту большую обезьяну, я подумал, что ее шкура – прекрасно подходит для практики. Сидя или лежа на ней, можно не желать даже царского ложа. С этой мыслью я убил обезьяну и снял с нее эту шкуру».
Царь по своей благовоспитанности и скромности ничего не сказал на это. Но в своем сердце он немного смутился, услышав, что монах убил обезьяну.
Советники же, которые всегда ненавидели Бодхисаттву, воспользовались удобным случаем, чтобы начать его высмеивать:
«Посмотрите, до какой степени ум мудрого любит доброту! И какая стойкость перед трудностями! Ведь это чудо, что он в одиночку, устав от своих подвигов, убил такую большую обезьяну! Да будет успешно такое подвижничество!»
Без всякого негодования на них Бодхисаттва возразил:
«Не следует вам, друзья, меня порицать. Ведь это – не тот путь, которым вы сможете снискать славу ученых. Тот, кто порицает других, тем самым и свое учение лишает славы».
Так Бодхисаттва обратился с упреком ко всем. Затем он стал обращаться к каждому по отдельности. Сначала он обратился к первому советнику:
«Ты громко провозглашаешь: «Мир существует без причины». Но если это правда, то зачем ты меня порицаешь? Ведь без причины к обезьяне пришла смерть, а просто от природы. Откуда на мне грех? И значит, ничего плохого в ее убийстве нет.
Но если все же есть на мне грех за убийство обезьяны, то значит есть причина у этой смерти! Поэтому откажись от своего учения о беспричинности или не говори о нем.
Ведь если окраска лотосов и форма его частей не имеют причины, то ответь: почему они появляются не повсюду и не всегда? Цветы появляются там, где есть вода и прочие вещества. Где есть они, там появляется лотос из семян.
Кто-то громко заявляет, что причин не существует, и приводит тому доказательства. Своими доказательствами он как бы отвечает на вопрос: «А почему причин не существует?», что значит: «По какой причине?» Таким образом, он неявно сам разрушает свое утверждение.
А если же он не приводит доводов, то как можно опираться на его слова?
Кто в отдельных случаях не найдя причины, провозглашает полное отсутствие причин, тот даже если увидит перед собой явную причину, становится ее врагом. И в споре он начинает через брань и грубость ее опровергать.
А если где-то причина не заметна, то как можно с уверенностью говорить, что ее нет совсем? Ведь то, что существует, мы можем не увидеть по другой причине. Так ночью мы не видим солнца яркий диск.
Для наслаждения ты стремишься к желаемому и избегаешь нежеланного. И царем становятся тоже по этой причине. Но в то же время ты говоришь: «Причин не существует!»
Поэтому, о господин, если ты повсюду видишь беспричинность – то и обезьяна убита без причины. Зачем ты тогда меня осуждаешь?»
Так этими ясными доводами Бодхисаттва посрамил приверженца воззрений о беспричинности всего.
Затем он обратился к советнику, видевшему причину всего в верховном существе, и сказал:
«Уважаемый мудрец тоже не должен осуждать меня! Ведь по-твоему верховное существо является причиной всего.
Посмотри, ведь если все совершает верховное существо, то, несомненно, им и убита эта обезьяна! Так почему же ты чужую вину валишь на меня? А если верховное существо не убивало обезьяну, жалея ее, то зачем ты говоришь, что это верховное существо – причина всего во вселенной?
И если его владычество происходит из законного порядка вещей, то значит такой порядок существует раньше него. Не нужно называть владычеством зависимость от чего-то другого.
Поэтому, если ты причиной всего считаешь верховное существо, то ты не должен возлагать на меня ответственность за совершенное им убийство этой царственной обезьяны».
Своими прекрасными доводами Бодхисаттва словно заставил онеметь приверженца воззрения, что причиной всего является верховное существо.
И далее он обратился к приверженцу воззрения, что все совершается прежними делами и невозможно ни на что иметь влияние:
«Господин также не блещет умом, когда осуждает меня. Ведь ты полагаешь, что все сотворено прежними действиями. Но если все является лишь в силу сделанного прежде, то тогда обезьяна убита мной без нарушения закона. Она ведь уничтожена из-за тех поступков, которые совершила ранее. Где здесь моя вина? Почему ты осуждаешь меня?
А если убийством обезьяны я совершил грех, то я – причина этого, а не ее прежние поступки. И если одна причина следует за другой причиной и не существует свободы действий, то никто и никогда в этом мире не может достигнуть освобождения от всех страданий. И если все сотворено в силу прежних поступков, то почему ты считаешь, что я сам совершил убийство обезьяны?»
На эти безупречные доводы тому советнику нечего было ответить.
Затем Бодхисаттва с улыбкой обратился к тому, кто говорил о том, что после смерти все полностью уничтожается:
«Если ты действительно считаешь, что после физической смерти мы полностью исчезаем, то и ты удержись от осуждения меня.
Если никакого другого мира нет, то зачем ограничивать себя и размышлять о чистом и греховном? Мудрец тогда должен поступать как ему угодно. И значит обезьяна убита справедливо.
Ты говоришь: «Куски дерева, различные по качеству и форме, существуют не по собственной воле. И если их уничтожают, то они не возникают снова. Таков и весь наш мир. Поэтому главной целью нашей жизни должно стать наслаждение!»
Но если учение о полном уничтожении тебе так нравится, тогда зачем порицать убийство?»
Таким образом Бодхисаттва ясными и блестящими опровержениями заставил приверженца воззрения о полном исчезновении стыдливо замолчать.
Затем он обратился к советнику, изощренному в военном искусстве:
«А ты, господин, почему порицаешь меня? Ведь ты полагаешь, что нужно действовать согласно житейской мудрости. А это значит, что любым способом – и добрым, и недобрым, – нужно добывать себе богатство. И человек, поднявшийся благодаря богатству, успешен в исполнении закона жизни.
Поэтому если ради личной выгоды мы должны пренебречь даже родными, то как можно упрекать меня за убийство обезьяны ради ее шкуры? Ведь такое поведение предписано даже твоими книгами.
А если нам следует порицать то, что приносит страдание другим, то почему ты не обращаешься к учению о сострадании?
И если такие недостойные дела выглядят правильными в твоем учении, то я не должен осуждаться за убийство обезьяны».
Таким образом Бодхисаттва совершенно разбил в собрании спесивых первых советников. Так он завоевал все собрание вместе с царем. И для того, чтобы устранить их сомнения по поводу убийства обезьяны, он сказал царю:
«Нет, конечно, о великий царь, я не убивал живой обезьяны. Это кожа обезьяны, созданной моей чудесной силой».
И видя, что царь и вместе с ним все собрание обратились к мудрости, он сказал:
«Тот, кто придерживается истинных учений и проникнут состраданием, никогда не совершит убийства.
Именно воззрения, о лучший из людей, – являются причиной действий. Убеждения, коренящиеся в мыслях, проявляются в речах и поступках людей.
Мы должны держаться правильных воззрений, из них родятся правильные поступки, несущие счастье. А неправильные воззрения – источник бед, их нужно искоренить.
Тот, кто не укротил свои страсти, подобен демону. И эти демоны губят простой народ своими идеями, содержащими яд.
Мудрый должен держаться добра, насколько хватит сил. И в этом мире добрым людям не следует водить дружбу с людьми неправильных воззрений даже ради дела. Ведь даже луна утрачивает свою красоту, когда соединяется со скверным зимним днем.
Жизнь с правильными воззрениями – приятна и прекрасна. Счастье добродетельного человека возрастает день ото дня. Поэтому если ты хочешь направить свой народ по дороге, ведущей в небеса, то укрепи в нем любовь к доброте.
Охраняй земледельцев и скотоводов, словно плодоносные растения в саду.
Охраняй купцов, занятых торговлей, а также горожан, платящих пошлину, – это принесет доход в казну.
Почитает войско, проявляющее доблесть в битве и искусство в ратном деле, – и в битве тебя не покинет счастье победы.
Не пренебрегай теми, кто обладает высокой нравственностью, ученостью и духовной силой, ведь уважение к ним – залог небесного блаженства.
Царь, собирающий незаконные поборы, подобен тому, кто срывает с дерева незрелый плод. Ведь тем самым он губит и свою страну, и сам счастливым не бывает.
И наоборот: если царь бережет страну, она становится подобна плодоносному дереву. В такой стране царит счастье, и своему владыке она доставляет благое и приятное.
Приятной речью и ценными подарками привязывай к себе сердца надежных советников, достойных друзей и своих родных.
Направь свои мысли на достижение счастья народа. И охраняй свой народ правосудием, свободным от пристрастия и вражды».
Таким образом Бодхисаттва уберег царя от ложного пути, созданного неправильными идеями. И царь вместе со всем собранием направился на счастливый путь.
Бодхисаттва, закончив свою речь, с помощью магической силы поднялся в воздух. И все присутствующие склонились перед ним с глубоким почтением. Вслед за тем он вернулся в свое лесное жилище.
Таким образом, у добрых людей не ослабевает сострадание к друзьям, даже если они стали к ним недружелюбны. Добрые люди – признательны и снисходительны, поэтому никогда не забывают добро, сделанное ранее.
