но только вижу в первый раз».
***
Иду
по широкой дороге.
Все ушли.
***
Человек в майке
опустился в лужу
и живёт.
В СЕЛЕ
Та, что темна своим древним именем,
разбудит утро глазами синими.
–Знаешь, милая, за окнами-ставнями
снег семь дней стоит нерастаянный.
Я дорог пророк, ты любви пророчица,
мы уже прочли сто лет одиночества.
Мы давно забили на земные заповеди,
на «сходи-принеси» говоришь: «Сам иди».
Мы уже сто лет как уже не болеем
и живём сверх срока, как вождь в мавзолее.
Мы по Гуглу на пару смотрим фильмы разные,
или «С лёгким паром» или что подсказывают.
А когда метель закрывает ставни,
зажигаем свечи или в снах летаем.
***
Божий мир не заметит потери.
Вошёл в одни,
пропал в другие двери.
***
Стучат, как будильник, стальные колёса.
Дома придорожные, ели, берёзы.
Куда-то спешат все, стремятся куда-то,
попутчики: девушки, негры, солдаты.
А есть настроение общее если,
то могут исполнить народную песню.
Проносится мимо краса заоконная,
шумит не по делу братва подмосковная.
Ждут верно дружки и невеста на месте.
Случайно пырнут самодельной стамеской.
***
Научился говорить с улыбкой
о женщине, о смерти, о попытке
не говорить.
ОФЕЛИЯ. МОНОЛОГ
Ваш ум способен этот, господа,
понять, принять, услышать иногда?
Рапира – взгляд, слог – обнажённый меч,
распалась и течёт свободно речь.
В какой светильник обратился ум –
бред, ужас, помыслов тайфун!
Изящество, образчик образца
принц Дании – до самого конца.
Что потеряла я и что нашла
в орущих бездною его колоколах?
***
Но чья это светлая тень человека
восходит по окнам, карнизам, балконам,
без палки и с запахом крепкого рома,
качаясь слегка, но отнюдь не калека,
и давит звонок 27-й квартиры
снарядом разбитого дома номер 4?
***
Снова светит солнце Фета.
Остальное – фиолетово.
***
–Расскажи страшилку, мама.
–Жили-были Коба, Мао…
***
День будет жарким. А пока
сижу, пускаю облака,
за ними белкою по древу
сигает мысль. Я вижу деву
в горсти зелёной ивняка.
Кот без ошейника пришёл,
о ногу трётся. Хорошо
просматриваю дали мира,
Руслан на велике с Людмилой
поехал в город. Что ещё
так привлекло моё вниманье? –
большой замок на женской бане,
плывущая аллеей Анна
с глазами кисти Модильяна
и бёдрами крутого ямба.
***
Какую боль переносила на
чашечках веков какая сила?
Узнаешь ли оставленного сына,
когда вернёшься, блудная страна?
НЕ ПРЕДСТАВЛЯЮ
Старым Пушкина,
Батюшкова в психушке,
без привета Фета,
бухим Мандельштама,
Маяковского без мамы,
Карамзина без Лизы,
шестидесятника без
соцреализма.
***
Макнёт в лазурь королевскую слово
и хаос разгладит мягкою кистью.
И мы будем в обморок падать в Сикстинской
и свет различать под иконой Рублёва.
***
А тем, кому хорошо,
мы ничего сказать не можем (Гессе).
А те, кому это сказано,
знают это.
А тем, которые не видят,
и не надо понимать этого.
***
Воздушная пара стариков
в уголке коридора клиники.
К кому?
***
Рассветает.
Воскресают
падшие ангелы.
***
Раз мгновенье, два мгновенья.
Жизнь – счастливая шиза.
Кто спасибо скажет за
день божественно осенний?
***
Стихи анатома Бенна
не повлияли на
работу морга.
***
Посыпались шестидесятые,
иной эпохою распятые,
песком иллюзий, пылью строек,
стихами радостными воя,
не помня смерти мировой.
***
Природа, забери своё,
мы всё-таки не вышли рожей
и бытие на бытиё
сменили, как стихи на прозу.
Зачем нам, господи, твоё –
сад, ангелы, хуё-муё?
Мы с той, что выкашляла грудь,
ругаясь, живы как-нибудь.
ОРГАННОЕ
Чистит ноздри – выдох, вдох.
То ли Бах. То ли Бог.
***
Пчела цветок,
как Розанова слово,
сосёт.
***
Державин походя дерзил,
с личины смахивая пыли.
Дурнея из последних сил,
ещё стихи словами были.
СТАРОСТЬ БЕЗ ГЕНИЯ
Никто его не замечал,
седой арап на побегушках.
Как выразительно молчал!
Как гордо представлялся: «Пушкин!».
***
Это уже тепло.
Распятые тени тел
под ногами.
***
Соловей
отгоняет меломанов
от своего гнезда.
***
Натюрморт намазан:
лето, жара, ж/д вокзал,
лиц намокшие вазы.
***
Наливай, женщина!
Во всех учебниках
я умираю от старости.
***
Стоит вода, и вспоминает камень.
Рука легла на старый клавесин.
Она спасёт и дважды воскресит!
Не бойтесь трогать музыку руками.
Как пчёлы Осипа, больны слова.
Где взять любви, чтобы растаять лето?
Фальшивят кисти, врут поэты.
И только музыка жива.
***
Ничего вчера.
Ничего сегодня.
Потом ничего.
***
Седой барабанщик, шумит на планете сияющий дождь.
Резная ресниц и деревьев зелёная дрожь.
И ты, просыпаясь, берёшь это горькое чувство «живёшь»
к себе на колени, на руки, на губы и просто жуёшь.
По крышам, по стенам, по окнам заспанным сплошь
в лучистые лужи стекает вчерашняя ложь.
И ты, просыпаясь, опять это горькое чудо берёшь
к себе на колени, на руки, на губы и просто живёшь.
***
После концерта.
Прохладный вечер.
Застрелиться под музыку (Дост.)