Kitabı oku: «Письма к незнакомцу. Книга 4. Любовь», sayfa 12
-33-
Приветствую Вас, Серкидон!
Продолжим о том, что же останавливает взгляд. К примеру, взгляд мужчины. Допустим, посмотрел мужчина на женщину и замер. Почему на этот раз? Узнал свой типаж! Помните, как я увидел на сайте знакомств стриженную брюнетку с чёлкой, с правильными чертами лица, похожую на Мирей Матье, и сразу вспомнилось «время былое»173, вспомнились «лица, давно позабытые…»174
В восприятии поэта Вадима Жука175 это выглядит так:
Возможно, это объяснимо,
И можно формулу найти,
И сосчитать, и сделать снимок,
И даже базу подвести.
Но вот приходит эта падла,
Сметает чёлочку со лба.
И отступают Фрейд и Павлов,
И дышат почва и судьба.
Вот так! Дышите ровно, почва и судьба. Твори долго, Вадим Семёнович! А мы с Серкидоном сделаем небесный зигзаг. «Наш паровоз, вперёд лети!»176 В астрале – остановка. Понаблюдаем за поведением душ человеческих перед воплощением их в тела. Добавлю, не гарантированным, но вероятным, воплощением.
Предстаёт душа перед Вседержителем и выспрашивает Он:
«С какой целью хочешь посетить голубую планету? Чем обогатишь человечество после предполагаемого тура?»
Некоторые души честно себя ведут, отвечают:
«Да не хочу я никого ничем обогащать, просто охота вверенным телом пивка попить, поорать на стадионе: «Вперёд, Питер!», «Зенит – чемпион!», «Судью на мыло!» Да, честно говоря, всё равно, что орать, лишь бы громко было. А ещё страсть как хочется с ладной бабёнкой да на зелёной травушке покувыркаться, и чтобы была земля не холодная, а бабёнка так и вовсе – горячая. Чтобы была она блондинкой, вот с такими бёдрами, вот с такими…» – «Ладно, ладно, не заводись, – перебьёт Вседержитель. – Чёрт с тобой…»
Ох!.. Пардон. Миль пардон, Серкидон. Что-то я зарапортовался. Как же это Он скажет: «Чёрт с тобой»? Даже в сердцах такое не скажет! Убираем чёрта.
Скажет Он так: «Флаг тебе в руки и барабан на шею! Хоть Я и Вседержитель, но тебя больше не держу, есть для тебя мужское тело, лети за ним быстрым голубем!..»
Вот, Серкидон, так или примерно так была воплощена душа Васяни – моего соседа по лестничной клетке. Парень большой, прямой, открытый и, что греха таить, – заурядный. О. Генри про таких ребят сказал: «Свеж, как молодой редис, и незатейлив, как грабли». Причём свежим Васяня был недолго, а вот незатейливость свою сумел пронести через всю жизнь. И непоседливость тоже. То в пивнушку, то на стадион. То поорать, то побалагурить… Звон кружек и стук мячей заглушают голос Генома. Перегар не даёт пробиться феромонам. А к женщине тянет, и тянет нестерпимо. И тогда (что вижу – то люблю!) выступает на первый план телесная конституция. Или – телесный типаж.
Трижды был наш непоседа женат, и все три жены похожи, как пивные кружки с пеной сверху. Все кудрявые блондинки, скуластые, с большой грудью, с широченными в два обхвата бёдрами. Когда в конце полового пути положил Васяня три свадебные фотографии на стол, друзья (да и сам трижды муж) обомлели: «Надо же, как похожи!»
Представления о женской красоте мой сосед реализовал, как это положено в русских сказках, в трёх попытках, и свой идеал обозначил чётко и ясно. Вы спросите: «Ну а тётушки – пивные кружки, они-то на что повелись…» Да на силу Васянину, на решимость его, на громкий голос: «Ну-ка, я тебя, красавица, ущипну…» А бывает, женщина замуж выходит, потому что неудобно отказаться, не хочется хорошего человека обижать.
О сближающем – дальше.
Отто Вейнингер. Студент, фантазёр, психопат. Закон полового притяжения вывел где-то в Вашем, Серкидон, возрасте. Перед этим добился встречи с Зигмундом Фрейдом, который нашел печать гениальности на лице молодого человека.
Далее Отто написал книгу «Пол и характер» и застрелился. Бывает, тараканы, которые в голове, становятся к штурвалу. Это как раз тот самый случай. Вейнингер ушёл, но книга осталась и наделала шума. Вот уж где мысль безумца, осветившая весь мир!
По Вейнингеру, пара стремится к 100% мужественности. Стопроцентный супермужественный самец ищет абсолютно нулевую по мужественности, нежную, слабую и трепетную самочку. Покорную всему и прежде всего ему – Душечку. Женщину, которую тоже тянет к нему. Ей так не хватает его мужественности.
Всегда ли так по жизни, я Вам, Серкидон, не скажу. Но по Вейнингеру – всегда.
Если в мужчине мужественности на 70%, то недостающие 30% от ищет в женщине. Если мужественности в мужчине всего 30%, значит, женщина должна восполнить уже 70%.
Возможна «перепутанная» пара. Пара наоборот.
Он – меланхоличный, нерешительный, женоподобный, силы его девичьи. Она – амазонка, воплощение мужественности и решимости.
Когда Шопен впервые увидел Жорж Санд177, он спросил у хозяйки салона: «Женщина ли это?» – но нечто непреодолимое потянуло композитора к этой экстравагантной особе, оказавшейся (всё-таки!) женщиной. Жорж Санд говорила, что нашла в Шопене, помимо гениальности, своего третьего ребёнка. О котором надо заботиться, за которым надо следить. Из одной гениальности, как мы понимаем, каши не сваришь.
Родительский след.
Так назовём достаточно распространённый случай притяжения. Если велика степень родства и велико позитивное влияние родителя противоположного пола на формирование ребёнка, то мальчик, превратившись в мужчину, будет искать спутницу, похожую на мать. Либо напомнившую маму. «Когда она улыбнулась, я был поражён, это была улыбка матери…»
Поэт Алексей Любегин: «Но вижу я мою родную мать,//Воскресшую за Вашею спиной».
Доходит до анекдотичных случаев. Писатель и психолог Оксана Владимировна Салова рассказывала: «Один мужчина женился, потому что почувствовал родное в женщине, которая была рядом. Каким образом родное дало знать о себе? Каждое утро слышал он женский голос, доносящийся из кухни: «Ой, опять сбежал кофе…» Точно так же каждое утро вскрикивала его мать.
Девушка с началом полового созревания начнёт среди прочих выделять мужчин, похожих на отца: «Он приподнял мою ладонь, и я вздрогнула – отцовское тепло, папины руки».
Кстати, Серкидон, о руках, я бы уже давно пожал Вашу руку, креплюсь из последних сил, но дописать надо.
Ничего не буду писать о случаях, когда женщина уступает мужчине, потому что похож поганец на любимого певца (Пол Маккартни178, Сальвадор Адамо179, Муслим Магомаев). Или выходит замуж за претендента, только потому что он ну просто вылитый любимый артист французский артист (Роже Вадим180, Жан-Луи Трентиньян181, Робер Оссейн182). Это не вариант притяжения, а разновидность глупости. Но всё равно пожелаем счастья этим парам.
Поэт Адам Мицкевич сначала увидел платье девушки Марыли, и только потом саму девушку. Он влюбился сначала в платье. Платьице сыграло роль вестника любви. Впрочем, с таким воображением, как у гениального польского поэта, не нужно никакой Марыли. Ему вполне хватило бы и белого платьица.
Роберт Браунинг. Вот кому и платья не понадобилось. Он влюбился в стихи Элизабет Барретт, а женился на ней самой. Об этой паре почитайте у Андре Моруа.
И последнее. Несчастный случай, «солнечный удар», разбойное нападение любви – любовь с первого взгляда. Любимейшая тема драматургов… Почему же случается так, что, увидев друг друга, люди столбенеют, а потом сразу, имён не спрашивая, заключают в объятья друг друга… Может быть, они обидно или трагически расстались в прошлых жизнях, дали слово найти друг друга и вот встретились…
Случай из жизни. Джузеппе Гарибальди183 и Анита Ривейро да Сильва184. Их пронзило ощущение, будто они знают друг друга, хотя прежде не виделись: стало быть, заговорили между собою души. «Мы оба замерли в молчаливом экстазе, глядя друг на друга, словно встретились не впервые, каждый искал в чертах другого чего-то, что помогло бы прояснить это смутное воспоминание…» «Tu dever esser mia» (Ты должна быть моей), – сказал он прекрасной бразильянке на итальянском. Она, не зная этого языка, всё поняла и поехала за ним в Италию.
А я, Серкидон, иссяк.
Крепко жму Вашу руку, и до следующего письма.
-34-
Приветствую Вас, Серкидон!
Остаёмся на Небесах. В прошлом письме рассмотрели мы удачный вариант воплощения человеческой души. Повезло соседу Васяне, хорошее было настроение у Великого Диспетчера Человеческих Душ. Но ведь и Ему не чужды перепады в настроения, мигрени и меланхолии.
Может Он и так подумать: «На Земле таких олухов – под завязку, зачем там ещё один представитель биомассы?»
Может так сказать: «Боюсь, разочаруешь ты Меня по возвращении. Я буду ждать от тебя рассказов о борениях человеческого духа, об открытиях неуёмного разума, о преодолениях души, а ты Мне в ответ: «Шайбу! Шайбу!» Нет, полезай-ка в отстойник, посиди там лет триста-четыреста, подумай хотя бы немного, подрасти над собой …»
Знают, знают души, что настроения у Него могут быть разные. Понимают, что не каждая просьба удовлетворяется, и поэтому иногда пускаются на хитрости. Обещают:
«Да я на Земле… Мне бы только тело повыносливей… тогда я такое, такое…»
И давай душа живописать, давай один подвиг на другой громоздить. «Ну ладно, – говорит Вседержитель, – раз у тебя такие серьезные намерения, тебе и тело под стать им подберу – сильное и крупное. Лети орлом».
Воплощается душа и ждёт, когда тело подрастёт и окрепнет. А как увидит, какое славное выросло тело, об обещаниях своих забывает. Пьёт себе пивко, а где пивко, там и красненькое, а потом, глядишь, и водочка подоспеет. А уж самогончиком всё это отлакируется. К мужичку веселенькому, да с телом статным, ой как брюнетки липнут, а за ними и блондинки, те самые – широкоскулые, с такими… и с такими… А после них уже золотистые бестии с «разметавшейся у стана рыжей спутанной косой»185 идут косяком…
Смотрят на это безобразие ангелы-хранители и диву даются. Семафорит Серафим шестикрылый по-всякому: то тревожный вещий сон покажет, то кота чёрного подошлёт помяукать… А душа и ухом не ведёт, гвоздает себе и валтузит тело пуще прежнего.
Тогда ангелы дают пинок под зад. Потом тычок в бок. Затем удар колотушкой по голове… Нет, никак не понимает душа намёков, которые передают ей через тело.
Ну тут делать нечего, идут ангелы-хранители на доклад к Самому. Так, мол, и так, исполнения – ноль, износ тела – 75%.
«Ёксель-моксель, – хватается за голову Вседержитель. – Ах ты, обманщица! А ну-ка покажите мне, что там она с телом вытворяет… О-о-о!.. А-а-а!..У-у-у!.. Нет, крылатые мои, никуда это не годится, надо что-то срочно делать. Давайте-ка этому телу окаянный отросток обездвижим».
«Да неужто так сразу, – бьют крылами ангелы-хранители. – Может быть, для начала ножку…
«Хорошо, хорошо, – соглашается Высокий Судия. – И ножку заодно отчекрыжим…»
Болевой приём, сверху применённый, резко изменяет условия проживания. Направляет их к тому, чтобы тело и душа принялись-таки за исполнение обещанного.
Если и это не помогает, то тело попадает в морг. Как это сделать, наверху много способов придумали. Душу-обманщицу призывают или на судилище, или – без суда и следствия – на переплавку. Как это чуть было не случилось с душою Пер Гюнта…
Это мы с Вами, Серкидон, поговорили о плутовских душах, которые вознамерились провести Того, Кому «сверху видно всё ты так и знай»186. А если душа честна? Если что есть сил и смолоду пытается исполнить обещание? Если она направляет тело в нужном направлении и вместе с телом пытается исполнить обещанное, несмотря на все тяготы земной жизни и каверзы судьбы?
Тогда человеку, чей крест тяжёл, а предназначенье благородно, Вседержитель даёт в помощь помощника противоположного пола. Получается, что для одного из участников альянса, положим, мужчины, связь сия есть небесный Промысел, а для женщины – отработка небесного поручения на Земле. Во исполнение всё того же предначертанного Промысла. Запомните этот вариант сближения людей – отработка Небесного Промысла.
Я Вам о таких парах попробую написать, когда до этого, Бог даст, доберёмся.
Крепко жму Вашу руку и до следующего письма
-35-
Пpиветствую Вас, Сеpкидон!
Припомним, подчас знаковое архитектурное сооружение подсвечивают с разных сторон прожекторами. Вот и мы пробуем рассмотреть дворец под названием Любовь, меняя ракурсы: подходя, отходя, гуляя вокруг, чтобы знакомые очертания увидеть так, да не совсем так…
Поэтому не спешите на меня сердиться: «Да я это уже слышал! Да об этом уже писали!» Лучше лишний раз повториться, чем упустить что-то важное.
Но наша беда, Серкидон, в том, что приходится изучать любовь умозрительно, подчас обобщая, не ощущая аромата частного случая (по выражению любоведа Рюрикова). А любовь двоих всегда уникальна, она не терпит шаблонов и бежит от прокрустова ложа. Она сама привыкла укладывать людей на всяческие ложа, а то и просто – на солому. А кого – в котёл страстей…
Поозоруем, Серкидон! Расскажу Вам про окаянную ёмкость, которая называется котлом страстей.
Вижу его так: серебряный чан метров трёх высотой, и три метра в диаметре, внутри – шипит, парит, бурлит, булькает… На это бульканье и сбегается племя людское. Манит высокий градус отношений, острота ощущений и вдобавок к тому – два человека, полюбив, чувствуют себя существом андрогинным – единым, цельным, могучим.
Перечислил я далеко не всё, но уже и этого хватит, чтобы норовили плюхнуться в котёл страстей и начинающие, и продолжающие, и тёртые любовники. Всех и молодых, и пожилых (седина в бороду – бес в ребро!) тянет котёл, точно какой-то колдовской приманкой он обмазан. Никто не знает, чем сердце успокоится, но при первой же возможности – одежды посрывали, сто граммов для храбрости и – УХ!..
Далее читаем у Лермонтова:
Сплетались горячие руки,
Уста прилипали к устам,
И странные, дикие звуки
Всю ночь раздавалися там187.
Кто-то из котла страстей выныривает, как в сказке, помолодевшим, а кто-то, опять-таки как в сказках, не выныривает совсем. Ну, как говориться: «Не зная броду – не суйся…»
Задвинем пока котёл страстей в угол нашего повествования, но не насовсем, он нам ещё понадобиться. Шагаем дальше по дороге к любви…
У Сергея Есенина:188 «В долине, проложенной вехами,//Дорогу найдёшь без труда…»
Вот мы и расставим вехи, ведущие к любви. И назовём их так: «внимание» – «симпатия» – «влюблённость» – «неистовая страсть» –«Любовь».
Заблудиться, свернуть в сторону может человек в любой момент. Ну, например: раз посмотрел, а симпатии не возникло. Или возникла симпатия, но обошлось без влюблённости. Или случилась влюблённость. Но и только. Стрела крылатого мазилы прошла вскользь. И девочка милая, и фигурка славная, и погуляли, и поболтали, и в кино поцеловались, а в театр с ней уже не хочется. Но, положим, вспыхнула во время гуляний неистовая страсть, прыгнули люди в котёл страстей, но не прикипели друг к другу, страсти их ушли в пар, выскочили из котла и разбежались, чтобы не встречаться больше никогда.
В приведённых примерах заплутали путники в ночи, и солнце любви не осветило их. Переход в любовь, в иное измерение наиболее проблематичен, поэтому цепочка обозначенных понятий чаще всего остаётся без любви.
А вот пример из классики, когда влюблённость перешла в любовь без неистовства страстей. Роман «Война и мир». Сцена объяснения Наташи Ростовой с Андреем Болконским. Князь сделал предложение, а далее по тексту:
«Он взял её руку и поцеловал.
– Любите ли вы меня?
– Да, да, – как будто с досадой проговорила Наташа, громко вздохнула, другой раз, чаще и чаще, и зарыдала.
– О чём? Что с вами?
– Ах, я так счастлива, – отвечала она, улыбнулась сквозь слёзы, нагнулась ближе к нему, подумала секунду, как будто спрашивая себя, можно ли это, и поцеловала его.
Князь Андрей держал её руку, смотрел ей в глаза и не находил в своей душе прежней любви к ней. В душе его вдруг повернулось что-то: не было прежней поэтической и таинственной прелести желания, а была жалость к её женской и детской слабости, был страх перед её преданностью и доверчивостью, тяжёлое и вместе с тем радостное состояние долга, навеки связывающего его с нею. Настоящее чувство хотя и не было так светло и поэтично, как прежде, было серьёзнее и сильнее».
Это и есть переход влюблённости в любовь. Для князя Болконского, человека благородного, человека чести, привыкшего брать ответственность и за судьбы Отечества, и за свои поступки, было естественно взять на себя ответственность за судьбу доверившейся ему девушки. Неистовая стадия – не понадобилась. Любовь случилась без неё.
Философ Семён Франк189 пишет:
«…эротическая любовь, при всей её силе и значительности в человеческой жизни, есть в лучшем случае лишь зачаточная форма истинной любви… благоухающий, но хрупкий цветок, распускающийся на стебле любви, а не её подлинный корень».
Ещё одна версия, ещё один образный пример – любовь есть загадочное растение, произрастающее в обратном порядке: сначала она является цветком, а если всё благоприятствует, то разрастается вплоть до корня…
Чем же отличается влюблённость от любви. Влюблённость – это ещё я. А любовь это когда люди переходят на «МЫ». Новый уровень отношений и человеческого чувства.
Всё, Серкидон, мы с вами закончили с горизонтальными путями любви, и теперь логично перейти к вертикалям. Тут мы ничего придумывать не будем. Всё уже написал русский философ Владимир Соловьёв: «Не было связи между совершенною полнотою богов идей и безнадёжною пустотою смертной жизни. Не было связи для разума. Но произошло нечто иррациональное. Явилась сила, средняя между богами и смертными, – не Бог и не человек, а некое могучее, демоническое существо. Имя ему – Эрот, а должность строить мост между небом и землёй и между ними и преисподнею… Без посредничества этого могучего демона нельзя обойтись ничему живущему; так или иначе оно прошло и пойдёт по его мосту. Вопрос лишь в том, как воспользуется человек этой помощью, какую долю небесных благ проведёт он чрез священную постройку в смертную жизнь».
По Соловьёву ее кудрявый шалун Эрот, а могучий демон. Возможно, похожий на лермонтовского духа изгнанья. И если принять эту мысль, то многое из написанного ранее становится яснее.
Читаем философа дальше: «И ад, и земля, и небо с особым участием следят за человеком в ту роковую пору, когда вселяется в него Эрос. Каждой стороне желательно для своего дела взять тот избыток сил, духовных и физических, который открывается тем временем в человеке. Без сомнения, это есть самый важный, срединный момент нашей жизни… никто не минует рокового вопроса: на что и чему отдать те могучие крылья, которые даёт нам Эрос? Это вопрос о главном качестве пути, о том, чей образ и чье подобие примет или оставит за собой человек».
Осмелюсь поспорить. Да, любовь окрыляет, но не всех одинаково. Могучие орлиные крылья достаются могучим душам. Иных любовь окрыляет до малой певчей птицы, что тоже неплохо. Плохо, когда человек получает крылья комара. Или – воробья. Или – летучей мыши. А могущественные злодеи получают крылья птеродактиля…
Вот ведь как, мы с вами развлекались, составляя горизонтальные цепочки, а Владимир Сергеевич провёл единым махом мощную вертикаль. И, хочется верить, не поставил крест на наших земных знаниях, а лишь приплюсовал к ним небесное и преисподнее.
Такие дела, Серкидон. Уверен, что после всего сказанного о любви, Вам будет сложно относиться к ней, как к приятной щекотке души (термин Павла Флоренского190).
В противном случае скоро Вам станет не до смеха.
Крепко жму Вашу руку, и до следующего письма.
-36-
Пpиветствую Вас, Сеpкидон!
Пойдёт у нас разговор о том, чем отличается мужская любовь от женской. Попытаемся разломить яблочко любви на две половинки – «М» и «Ж».
Помнилось мне, что где-то у Искандера читал я о различиях любви полов, стал пересматривать статьи и интервью Фазиля Абдуловича, но ничего не нашёл. Мысль о том, что отвоёванное днём, женщина потеряет ночью, хороша, но она относится уже к супружеству. Зато какая, уводящая нас от темы любви, но шикарная сентенция обнаружилась у кавказского мудреца: «Чтобы созрел великий национальный писатель, необходимо, чтобы он прошёл межнациональное перекрёстное опыление. Оказывается, предварительным условием углублённого национального самопознания является знание чужого, прививка чужого».
Видимо, пребывание в чужой культуре даёт возможность увидеть своё по-другому, по-новому. Шире и глубже! После прививки чужой культуры писателю не страшны никакие домашние поветрия и заморозки. Он становится исполином родного слова и национальной гордостью.
Известно, что Пушкина, нашего солнечного гения, ещё мальчиком щедро опылила французская литература. Настолько щедро, что Александр Сергеевич при всей своей гениальности не смог выйти из рамок французской прозы. Или – не захотел из них выходить. Первый психологический русский роман написал Лермонтов.
Тот Лермонтов, который сказал: «Нет, я не Байрон, я другой…», вспомним, как долго «русский» Байрон искал свои шотландские корни, как пристально всматривался Михаил Юрьевич в туманы Альбиона, силясь понять и себя, и «что ищет он в краю далёком». Английская литература повлияла на формирование нашего сумрачного гения.
Пушкин и Лермонтов – два великих национальных поэта, подобно Солнцу и Луне попеременно освещают душу русского человека, зароняют в неё светлые мысли и оплодотворяют идеями.
В первую половину жизни, когда осваивается земное, когда нужны ясные ответы на вопросы насущные, больше нужен Пушкин. Во вторую половину жизни, когда начинает влиять на нас небо, когда вызревает в душе человека мечта постоять под вселенскими ветрами, поплутать среди облаков вечности, обращаются к Лермонтову.
А спрашивать дитя, вскормленное русской культурой, кого ты больше любишь – Пушкина или Лермонтова, всё равно, что спрашивать малого ребёнка, кого он больше любит – папу или маму…
Хорошо, с первыми двумя русскими поэтами решено единогласно, а вот при определении третьего по рангу поэта начинается разноголосица. Пять-шесть славных имён точно назовут.
Но, если послушать первого руководителя ленинского типа (В.И. Ленина), а ещё учесть мнение писателя, которого вождь пролетариата нарёк «матёрым человечищем» (Л.Н. Толстой), да к этим голосам присовокупить голос Вашего покорного эпистолярного слуги, то третий – Тютчев. Имя Фёдора Ивановича и его стихи упоминались в наших письмах, и, конечно, не так часто, как они того заслуживают.
Федор Иванович Тютчев, дипломат по профессии, опылялся немцами. Немецкими философами, немецкими поэтами, немецким романтизмом и немецкими жёнами. Двадцать два года поэт прожил в Германии.
Тютчев испытал на себе значительное влияние натурфилософии Шеллинга191. Познакомился, а затем и переписывался с Гейне. Много переводил Гёте. Начал было переводить «Фауста» и нечаянно сжёг рукопись. Видимо, русская безалаберность неистребима, сколько её ни вытравляй немецкой аккуратностью. До конца жизни поэт не ладил с уже написанными стихами: то сожжёт, то позабудет, то потеряет. Если не выхватить из-под руки исписанный листок, ищи его потом в мусорной корзине, смятым…
Вот так спонтанно мы с Вами, Серкидон, сложили пьедестал русской поэзии и определили тройку призёров. Но пора возвращаться к любви мужской и женской.
Обопрёмся на уцелевшие чудом стихи Тютчева и на стройные мысли немецких философов. Никак нельзя обойтись без немецких представителей мысли, которые выпестовали для России поэта-философа, продолжателя ломоносовской линии стихосложения.
Возьмём немецкое слово «бутерброд». Мы сейчас приготовим два будерброда, и оба для Вас. Хлебом послужат слова немецких философов, а орловским маслицем – Фёдор Иванович. Стихи, посвящённые первой немецкой жене Тютчева – Элеоноре Петерсон:
Твой милый образ, незабвенный,
Он предо мной везде, всегда,
Недостижимый, неизменный, –
Как ночью на небе звезда…
Теперь первый солидный ломтик хлеба. Им будет Иммануил Кант. Знаменитый житель Кёнигсберга, размышляя о теории познания, писал о том, что наша взбудораженная фантазия созидает объект.
А если это не наша взбудораженная фантазия, а фонтанирующая образами душа влюблённого поэта? Она созидает объект под названием любимая женщина особым образом. Она его и возвышает до небес, и возвеличивает до немыслимых размеров, а полученное в результате идеализирует. А теперь прошу Вас прочесть четверостишие Теодора (как его называли на немецкий манер) Тютчева ещё раз. Теперь намажем их на более грациозный ломтик немецкого хлебушка, имя которому – Йозеф Гёррес:
«Мужчина пробуждает своё чувство идеей; перед его фантазией реет образ возлюбленной, высокий, прекрасный, благородный. И он стремится возвысить до этого образа прилепившееся к нему любимое существо. Поэтому любовь мужчины – формообразующая; он стремится придавать форму тому, что любит».
То есть по Гёрресу мужчина пытается дотянуть реальную живую женщину до реющего образа. Сравнять её со своими фантазиями.
Возможны три варианта. Начнём с хорошего.
Женщина согласна пострадать ради любви. Желания мужчины не вызывают у неё раздражения. Любимая становится и любовницей, и союзницей. Взаимные усилия, как правило, приводят к успеху. Очередному Пигмалиону удаётся вылепить свою Галатею. Он горд, он счастлив, он любит ещё больше.
Нехороший вариант.
Женщина не хочет заполнять форму, которую под неё подставляют. Она хочет остаться самой собой. Её вызов: «Люби, какая есть!» Об этом она и рапортует любящему.
Мужчина разочарован. «Ну с этой и начинать не надо, – заключает он, – сколько эту лягушку ни целуй, царевной она не станет».
Образ исчезает – соль осыпается с веточек. Была любовь – и нет её. Бабочка превратилась в гусеницу. А почему? А потому что у Эрота есть стрела, вызывающая любовь. Но есть и стрела, гасящая её.
А теперь вариант наиболее вероятный. Самый распространённый. Женщина польщена вниманием со стороны мужчины, она старается приспособиться, приноровиться, она пробует измениться. Она рядится в предлагаемые ей новые и непривычные одежды, но долго носить их не может, потому что, создавая образ, мужчина способностей женщины к изменениям не учитывал. Дело кончается как и в стихах поэта Игоря Иртеньева:
Она мне скажет, знаешь, Вася,
Или, положим, знаешь, Петя,
Не для того я родилася
И не затем живу на свете,
Чтоб слушать мне такие речи.
И я на это ей отвечу:
Иди-ка ты заре навстречу,
И сам пойду заре навстречу192.
Женщина уходит, поклявшись бежать впредь и от творческих натур, и от людей с пылким воображением, и от просто психованных, но она остаётся в написанных стихах, картинах, симфониях. В созданных статуях и фресках. В опытах художника женщина возвышенней и прекрасней, чем в жизни. С удовольствием процитирую француза Брантома193: «Никогда не удастся природе создать женщину, столь совершенную во всём, какую рождает резец, кисть и пламенная душа вдохновенного художника…»
И вот тут, Серкидон, и начинается главное.
Созданные произведения искусства начинают влиять на людей. Они вдохновляют, они восхищают, они поднимают на большие дела многих. Они становятся ориентиром, маяком, идеалом, светочем.Выставленные произведения искусства работают на благо прогресса человечества, исправляя и смягчая нравы. Кстати сказать, утаённые, они могут быть источником беды. И масса тому примеров как жизненных, так и вымышленных. Портрет Дориана Грея был скрыт от обозрения и не остановил деградацию личности…
Ну а что же женщина в любви?
Иньский способ выражения практичнее. Извечно женское – «Я его слепила из того, что было,//А потом что было, то и полюбила»194. Женщина не ведёт, не тянет, не изменяет мужчину, а довольствуется тем, что есть.
Романтик Гёррес написал об этом (на то он и романтик!) красиво:
«А чувство женщины трогает мужчина, каков он в жизни на деле, и женщина, когда она любит, стремится, забыв о себе, погрузиться в этот образ, изведать его до конца, проникнуть в самые тайные уголки его сердца и так, посредством опыта, составит идеал, который заключит она в своей груди, к которому будет льнуть словно плющ».
Но как тут не вспомнить чеховскую Душечку! Жила она с антрепренёром Иван Петровичем, все силы отдала театру, говорила: «Мы с Ванечкой…» Был её мужем управляющий лесным складом Василий Андреевич Пустовалов, снились ей доски и брёвна, убеждала она знакомых: «Дай Бог каждому жить, как мы с Васечкой…»
Случился в её жизни ветеринар Володенька, что же, «она повторяла мысли ветеринара и теперь была обо всём такого же мнения, как он».
Михаил Пришвин писал жене, которая составила себе идеал из образа писателя, которая льнула к нему словно плющ: «Тот человек, кого ты любишь во мне, конечно, лучше меня: я не такой. Но ты люби, и я постараюсь быть лучше себя».
Женщина улучшает и совершенствует для себя. Прячет любовь только для двоих. Чтобы не сглазили, чтобы не разрушили, чтобы не украли.
Мужчина готов выставить свою любовь на показ. Подобно Данко, мужчина поднимает над собой охваченное любовью сердце.
Опять, Серкидон, столкнулись мы с Вами с тем, что женский стиль поведения – земной, рациональный – направлен к мужчине, на удержание его рядом. Мужской стиль поведения в любви авторитарный, назидательный, рискованный, направленный вовне.
Жму Вашу руку, и до следующего письма.
«А после скажет, знаешь, Вася… Далее верно.
