Horse-killer (лошадь-убийца). Мистический детектив. Сценарий-пьеса

© Андрей Галкин, 2017

ISBN 978-5-4485-6232-7

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

ПРОЛОГ

Пустынная улица. Темные сумерки. Холодный ветер несет по мостовой опавшие листья, которые, оседая, хаотично кружатся в лужах, оставшихся после недавно прошедшего дождя. По тротуару торопливо идет молодая женщина, плотно закутавшись в легкое зеленое пальто. Дробный стук ее каблучков гулким эхом отлетает от домов. Внезапно к этому звуку присоединяется сначала медленный, но постепенно ускоряющийся топот подкованных лошадиных копыт, и из тесного переулка, набирая скорость, выскакивает огромный конь вороной масти. Морда его обильно покрыта пеной. В безумных глазах отражается быстро увеличивающееся перепуганное лицо симпатичной брюнетки. Конь налетает на женщину, грудью сбивает ее с ног и принимается жестоко избивать передними копытами. Жертва пытается кричать, но ужас, как удавкой, перехватывает ее горло, и из широко раскрытого рта не вылетает ни одного звука. Расправа длится не больше минуты. Когда несчастная перестает подавать признаки жизни, конь зубами затягивает на ее шее тонкий шарфик в тон пальто и волочит уже остывающее тело к кустам в прилегающем переулке.

СЦЕНА ПЕРВАЯ

Обычное утро обычного рабочего дня в полицейском участке. Царит организованный хаос: в воздухе висит синева табачного дыма, на столах в беспорядке разбросаны бумаги и стаканчики из-под кофе, еще не вытряхнуты пепельницы, до краев наполненные окурками. Жужжание вентиляторов, телефонные трели, беспорядочные разговоры сливаются в негромкий, но раздражающий общий гул. Патрульные периодически вводят с улицы закованных в наручники нарушителей спокойствия, многие из которых в подпитии или «под дозой» громко, часто нецензурно, заявляют о своих попранных «копами» правах, невиновности, и что они будут жаловаться самому президенту. Кого-то по громкой связи вызывают на задание, а кто-то, наоборот, отработав, отправляется на отдых…

В помещение участка входит светловолосый среднего роста человек лет сорока. На его с правильными, но жесткими чертами лице не отражается никаких эмоций, так что с первого взгляда становится понятно, что он здесь не случайно. Одет он в светло-серый костюм, не идеально отглаженный, но и не создающий впечатление неряшливости, светлую рубашку с галстуком под цвет костюма, на ногах – светлые мокасины, делающие его уверенную походку плавной и почти бесшумной. Под одеждой легко угадывается хорошо сложенное тело с крепкими, натренированными мышцами. Мужчина идет между рядов столов, изредка здороваясь с сослуживцами, но, в целом, создается впечатление, что ни с кем дружеских отношений он не поддерживает.

Один из сотрудников: Ду́нкан, зайди к лейтенанту. Старик мрачнее тучи. Разыскивает тебя уже около часа. Пьёт пятую чашку кофе. Похоже, опять случилось что-то близкое к вселенской катастрофе.

Едва заметным кивком головы ответив балагуру, тот, кого назвали Ду́нканом, направляется к стеклянной выгородке, занавешенной жалюзи, где располагается начальник участка лейтенант МакДауэл. Лейтенант – чернокожий мужчина лет пятидесяти, с начинающими седеть коротко подстриженными волосами, в голубой рубашке и подтяжках, поддерживающих темные брюки на уже наметившемся животе, нервно мечется в узком пространстве кабинетика, регулярно прихлебывая горячий кофе из пластикового стаканчика.

М (Мак) Д (Дауэл): Где тебя черти носят, Грин? Газетчики, будь они неладны, оборвали все телефоны. И как только они умудряются в такую рань откапывать жареное?

Д (Дункан) (отметив про себя, что шеф одновременно взбешен и растерян): Неужели опять, Мак? И тоже зеленая брюнетка?

МД: Да, черт возьми. И заметь, это уже пятая за последние три месяца. А твое расследование не сдвинулось с мертвой точки ни на дюйм. С этой секунды все дела по боку и занимайся только этой чертовой серией.

Речь лейтенанта постепенно переходит в крик, в котором появляются едва различимые визгливые нотки, что говорит о его состоянии, близком к истерике. Внезапно он проливает себе на рубашку кофе, но это, против ожидания, вдруг успокаивает его, и МакДауэл устало опускается в кресло за письменным столом.

Дункан Грин, неподвижно стоявший у двери во время всей этой сцены, проведя рукой по лицу, будто снимая маску безразличия, начинает задавать вопросы, пытаясь выяснить суть проблемы и, заодно, настроить начальника на рабочий лад.

Д: Когда и где это произошло? Как стало известно? Есть ли улики, свидетели, подозреваемые?

МД: Какие, к черту, подозреваемые? Много ты подозреваемых нарыл за три месяца? Произошло это на окраине города, в тихом, вроде бы, местечке, где живут преимущественно пожилые люди, которые рано ложатся спать. Так что никто ничего не слышал и не видел. Очевидно, все случилось поздним вечером или ночью. Точнее скажут эксперты после вскрытия. Сообщил нам какой-то старикашка, который прогуливал ни свет – ни заря своего кабыздоха и наткнулся на труп, не без помощи собачки, будь она неладна. Сразу позвонил нам. Но откуда прознали эти чёртовы журналисты?

Лейтенант снова готов был сорваться, но, овладев собой, продолжил.

МД: Ни следов, ни улик нет и в помине. Остальное как обычно. Лицо изуродовано практически до неузнаваемости. Одежда, естественно зеленое пальто, частично порвана. Удары наносились с большой силой чем-то металлическим неровной формы. Эксперты, очевидно, снова затруднятся назвать возможное орудие убийства. Уже мертвое тело было волоком перетащено с места убийства в кусты, где его и обнаружил этот божий одуванчик. Убитая сейчас в морге. Поезжай туда. Вскрытие уже, наверное, произвели. Потряси хорошенько экспертов и криминалистов. Может, что-то новенькое нашли. Хотя, лично я уже не верю в хорошее. Пойду отбиваться от прессы и на ковер к начальнику департамента.

СЦЕНА ВТОРАЯ

за два года до описываемых событий

Окраина довольно большого лесного массива, являющегося частной территорией. Лес старый, о чем свидетельствуют растущие повсеместно многолетние дубы, однако, без признаков запущенности. Наоборот, с первого взгляда становится понятно, что за ним заботливо и умело ухаживают. На земле нет прошлогодних листьев или сухих сучьев. Тропинки, хотя и поросшие местами молодой травой, не создают впечатление нехоженности. Среди деревьев, то тут, то там, видны различные хозяйственные постройки. У самой опушки расположена конюшня с тренировочной площадкой. По лесу проходит автомобильная дорога, отошедшая от федеральной трассы. Дорога, вынырнув из полумрака, созданного кронами дубов, огибает широкую поляну, похожую, скорее, на поле для гольфа с аккуратно подстриженной травой и множеством цветочных клумб, и заканчивается у дверей старинного особняка, построенного в готическом стиле, совсем не характерном для здешних мест.

Через огромные витражные окна хорошо видна гостиная, которая больше похожа на рыцарский зал какого-нибудь музея. В углах стоят доспехи, по стенам развешены мечи, стилеты и кинжалы, в специальных подставках установлены копья… По середине помещения располагается внушительных размеров стол. Вокруг него кресла-стулья с высокими спинками. На одном из них сидит мужчина среднего возраста. Одет он в домашний халат. В вырезе халата видна белоснежная сорочка, под воротничком которой безупречно завязанный узел темного галстука. Перед мужчиной на столе стоит бутылка шотландского виски и полупустой стакан. На глазах мужчины слезы, которые он и не пытается скрыть. В гостиной отчетливо слышны крики женщины и грубая брань, доносящиеся откуда-то со второго этажа, где расположены спальные комнаты и гостевые, впрочем, уже давно пустующие. В одной из спален, со вкусом обставленной и аккуратно прибранной, на широкой кровати, извиваясь всем телом и издавая звуки, которые и достигают гостиной, мечется женщина. Руки и ноги её фиксированы широкими ремнями к специальным ручкам, закреплённым на боковых планках ложа. Женщина очень худа, бледность кожи может соперничать с белизной простыней, которыми застелена кровать, совершенно седые волосы растрёпаны, лицо искажено гримасой нечеловеческой муки, и только широко раскрытые, когда-то очевидно голубые, а теперь совершенно выцветшие глаза, выражают одновременно ярость, ненависть и страх. Страх перед неизбежным, мучительным и близким уже концом. В изголовье кровати располагается стойка для капельницы с вставленными в неё флаконами с какой-то голубоватой жидкостью, на туалетном столике приготовлены шприцы. В комнате витает явственный запах лекарств и смерти.

СЦЕНА ТРЕТЬЯ

Дункан Грин вошёл в здание морга и сразу направился в служебный кабинет, где и нашёл своего старого приятеля Вильяма Ричардса. Судебно – медицинский эксперт Ричардс, для друзей – Большой Билл, мужчина внушительных габаритов, неунывающий, несмотря на свою специальность, оптимист, весельчак и балагур сидел за столом и что-то наговаривал в диктофон, одновременно прихлёбывая кофе вприкуску с небольшой мятной булочкой, и время от времени вытирая руку о несвежий, когда-то белый халат.

Б (Большой) Б (Билл): Привет, Грин, – растёкся в широкой улыбке Ричардс. – Можешь ничего не говорить. Твоя физия сама заявляет о цели твоего визита. И, знаешь, у меня для тебя, возможно, кое – что есть.

Г: Здоро́во, Билл. Неужели в этом чёртовом деле появилась хоть какая – нибудь зацепка?

ББ: Ну, зацепка не зацепка, однако, пытливому уму есть над чем пораскинуться.

Г: Постой, постой. Дай-ка я сначала взгляну на тело, а ты мне прокомментируешь.

ББ: Я бы тебе не советовал, но уж коль ты мечтаешь окончательно испортить себе настроение прямо с утра, то идём в закрома.

Грин с Ричардсом входят помещение холодильника, где расположены стеллажи с выдвижными ящиками. Билл выдвигает один из них. Взору мужчин предстаёт тело молодой женщины. Череп её настолько обезображен, что кажется почти плоским. В остальном же серьёзных повреждений нет. Небольшие синяки и ссадины.

ББ: Обрати внимание на эти вот четыре синяка на животе.

Г: И что же в них особенного?

ББ: Не спеши. Пойдём-ка ко мне, хлопнем по стаканчику скотча, и я поведаю свои соображения. Может, оно тебе и пригодится.

Мужчины вернулись в кабинет Ричардса. Тот достал бутылку виски, стаканы, разлил, не разбавляя, отхлебнул изрядный глоток и начал разговор с вопроса.

ББ: Ну что, Дункан, ты можешь сказать о тех синяках, на которые я обратил твоё внимание?

Г: Да что там говорить. Синяки как синяки. И вообще, не морочь мне голову. В конце концов это твоя работа, вот ты мне и растолкуй, а не нагоняй тумана.

ББ: Ладно, не кипятись. Вот послушай. Во всех предыдущих случаях с черепом была примерно такая же картинка, что и нынче, но вот каких-либо специфических повреждений не было.

Г: Чем же эти синяки так специфичны?

ББ: Понимаешь, я произвёл замеры, посмотрел геометрию расположения, форму кровоподтёков и с вероятностью в девяносто девять процентов могу сказать, что это след от лошадиной подковы.

Г: Бред какой – то. Что же это, всадник – маньяк использует лошадь как орудие убийства? Хотя, прежние трупы находили на асфальтированных площадках, где и следов то почти не было, а в этот раз тело перетащили в кусты, и на земле остались неотчётливые отпечатки подков, но на них и внимание то обратили как-то вскользь.

ББ: Это ваши вскользь. Я ведь там тоже был в качестве криминалиста и на всякий случай сделал пару слепков. Так вот, расположение синяков абсолютно совпадает с расположением шипов на подкове, оставившей след. Само по себе ещё ни о чём не говорит, но тема для размышления есть. Кстати, на слепках просматривается, хотя и не читается, клеймо, так что, скорее всего подковы – ручная работа, а значит, лошадь из дорогой конюшни. Кроме того, при осмотре одежды я обнаружил несколько жёстких чёрных волосков, предположительно – конская шерсть. Возможно, это поможет тебе сузить круг поисков.