Kitabı oku: «Болотник. Книга 1. Том 1», sayfa 2

– Нет, не буду. Пусть мне только вещи мои вернут.

И документы.

– Зря, Найдёнов, – пыталась надавить прокурор- ша, – ведь Кирюшин совершил по сути преступление.

– Галина! – замахал руками капитан. – Он ска- зал, что не будет писать! Не дави. А вещи Кирюшин сейчас отдаст.

– И деньги с кольцом, – добавил я.

– И деньги, и кольцо, и сберкнижку, – замахал го- ловой Кирюшин.

– Выкладывай всё на тумбочку и дуй в отдел, по- том с тобой разберёмся, сам его опрошу, – поспешил капитан.

Мамлей вытащил из портфеля три не толстые пачки советских денег и какие-то документы с бумагами, быстро бросил их на тумбочку и почти бегом вышел из палаты.

Опрос долго не затянулся, капитан хотел закон- чить всё поскорее и избавиться от присутствия про- курорши, которая оказалась дежурным следователем прокуратуры и пришла допросить меня в качестве потерпевшего. Вопросов мне почти никто не задавал. Они знали всё сами. Подозреваемые задержаны и дали признательные показания, пока я почти сутки лежал без сознания. Свидетелей в вагоне куча. Так что протокол допроса и опросный лист они заполнили сами, быстро дав мне их на подпись. На немногочисленные вопросы я отвечал, что ничего не помню, ссылался на сотрясение. Перед подписанием я внимательно прочи- тал оба документа. Написано было практически одно и то же. Мне стало понятно, что произошло и куда, а главное в кого, меня занесло.

Найдёнов Кирилл Владимирович, двадцать три года, сирота, холост, не привлекался, не судим. Вы- пускник тверского детского дома. Потом ПТУ. Спе- циальность токарь третьего разряда. Отслужил в армии в частях ВДВ, военно-учётная специальность механик-водитель. После службы в Тверь не вернулся. Отправился работать на север, мыть золото в золо- тодобывающей артели, работал бульдозеристом. Где и провел чуть больше двух лет, никуда не выезжая. Первый за два года отпуск наш герой решил провести в Москве, куда и направлялся в вагоне СВ. А чего? Кутить так кутить. С собой он взял честно заработан- ные за два года тяжёлой работы деньги. Деньги по этим временам очень солидные, можно две «Волги» купить.

В поезде парень расслабился, всю дорогу выпивал со случайными попутчиками, засветил деньги, хвастался, какие большие заработки у артельщиков. Ну и естественно, нарвался. Предложили ему в картишки сыграть, без интереса, чтобы время провести. По- сле играли уже на интерес, вначале на рубль. И, как водится, поперла масть пацану, выигрывать стал. Попутчики исправно платили, сокрушенно качали головой и поздравляли с удачей. Азарт и выпитая водка – гремучая смесь. Ставки начали повышаться. И не заметил парень, как поставил на кон все свои деньги. И что закономерно, проиграл. И закралось тут подо- зрение у парня, что не всё так чисто. Вспомнились рас- сказы старших артельщиков, как фраеров разводят карточные каталы. Ведь много там сидевших было. Да что говорить, сам начальник артели восемь лет в лаге- рях провел. О чем и известил парень мошенников, не стесняясь в выражениях. Бузить начал, деньги отдавать не хотелось. Сам здоровый, думал, что с двумя-то справится. Но прогадал. Число мошенников и воров всех «мастей» и «специальностей» на железной доро- ге напрямую зависит от количества пассажиров, по- этому летние и весенние поезда, битком набитые от- пускниками, – место, где «клёв» почти всегда бывает удачным. Пассажиры, расслабившиеся после долгого трудового года и в предчувствии курортных соблаз- нов, часто теряют бдительность, демонстрируя свой достаток (особенно это касается северян) – дорогие перстни, цепочки. Без опасения рассказывают о сво- их планах на отдых незнакомым попутчикам, которые, если они окажутся мошенниками, без труда могут высчитать, какой примерно суммой денег располагает человек. «Богатенькому Буратино» предложат сы- грать в карты или даже просто подснять колоду, чтобы привлечь внимание, а затем завладеют и вниманием, и деньгами. Поодиночке такого рода мошенники почти не действуют, предпочитая ролевую игру в группе: один запугивает проводника, другой разыгрывает случайного попутчика, третий высматривает богатеньких пассажиров. В поезде их было шестеро.

Эти психологи от криминала действуют уверенно и нагло, потому что знают: редко кто из проигравших- ся обращается потом в милицию, – кому же прият- но признавать себя глупцом. Ну а если проигравший заупрямится, то всегда в соседнем купе есть подмога, которая утихомирит буяна. И еще знают о том, что из-за кадровых проблем в транспортной милиции не у каждого поезда имеется милицейское сопровождение. Хотя справедливости ради надо сказать, что са- мые проблемные направления, в том числе и на Северной дороге, без сопровождения почти никогда не остаются.

Драка началась в купе. Запуганная проводница за- крылась в своём служебном закутке и на помощь звать не спешила. Перепуганные пассажиры этого советского бизнес-класса на выручку парню тоже не рвались. А тем временем на шум подоспела к шулерам подмо- га. Парня утихомирили быстро, но не без труда. Троим тоже крепко досталось. Злые, разгорячённые жестокой дракой и выпитой водкой, бандиты недолго совещались и решили избавиться от столь проблемного клиента самым радикальным способом. То есть попросту выкинуть ночью из вагона. На их беду, милиция в поезде всё же была. И прямо в тамбуре, при открытых дверях, застала шулеров патрульная группа. С пьяни не разобрались бандиты в ситуации и оказали сопро- тивление. Троим милиционером досталось крепко, пока старший группы не вытащил пистолет и не начал стрелять. Вообще, крупно повезло парню, если это можно везением назвать.

Всю компанию сгрузили на ближайшей же останов- ке, которой и оказалась грузовая станция небольшого таёжного городка Каменногорск. Кирюху помогали выносить и грузить в «скорую помощь» сами же задержанные шулеры. Им и милиционерам также помощь медиков понадобилась. В общем, история заурядная, бывшего опера этим не удивишь, обычная история. Дело раскрыто. Все задержаны, все живы, награбленное вернулось законному владельцу. Можно закр вать и передавать в суд. Все бы ничего, но сама ситуа- ция…. Вот, мля, влип ты, старик! 1973-й, мать его, год! Что в этом году было? Что я помню? А вот ни хре-

на я не помню, кроме того, что у руля сейчас Брежнев. Как вообще это могло со мной произойти? Что делать? Мысли путались.

Когда за сотрудниками органов закрылась дверь, я быстро, как только позволяло моё побитое тело, схватил с тумбочки документы и углубился в чтение. На зашедших в палату притихших соседей внимания не обратил. Не до них было. Я листал один документ за другим, забыв даже про жажду. И про деньги я тоже забыл. Когда спустя полчаса, прочитав каждый документ раз по пять, я поднял голову, то встретился с задумчивым взглядом Иваныча. Здоровяк с гипсом так же молча встал со своей койки, налил из графина стакан воды и поставил его передо мною на тумбочку, рядом с деньгами.

– Ты это, парень, извини, если что, – первым нарушил молчание Иваныч, – не разобрались мы сду- ру. Думали, бандита какого к нам подселили, и мили- ция, опять же, эта, да и рожа твоя уж больно недобро выглядит. И Нинка, вот дура, всякого наговорила. Ты не подумай чего, мы не подслушивали. Просто вы орали на всю больницу, как тут ваш разговор не услышать?

– Спасибо! – сказал я, глядя на здоровяка и одним залпом выпил стакан воды.

– Еще налить? – подхватился с кровати здоровяк.

– Да, если можно.

После третьего стакана воды я вновь заговорил с соседями, пауза уже явно затянулась.

– Ладно, мужики, все погорячились, бывает. Да- вайте заново знакомиться. Найдёнов Кирилл, два- дцать три года. Артельщик я, с севера. Здесь, вот так вот получилось, случайно оказался. Да и слышали вы, наверное, всё про меня, – я криво усмехнулся и взгля- нул на Иваныча.

– Семёнов Семён Иванович. Можешь просто Иванычем звать. Токарь я с вагоноремонтных мастер- ских. А это вот тоже Семён, Наумов фамилия, он у нас охотник промысловик. В охотхозяйстве нашем мест- ном трудится. И ты это, Кирилл, убрал бы деньги куда, да вот хоть под подушку, большие деньжищи ведь. Только тут я вспомнил про деньги. Кряхтя от боли,

я собрал все пачки и бросил в верхний ящик тумбочки, туда же положил и документы. Прятать куда-то сейчас деньги в присутствии посторонних не хотелось. Потом перепрячу, когда один буду.

– Чего с рукой, Сёма? – я с трудом сдержал улыб- ку, вспомнив главного героя «Бриллиантовой руки».

– Так это, шёл я по путику своему, капканы про- верял, подтаивает иногда уже днём снег, а вечером замерзает, неудачно поскользнулся и вот, руку сломал, когда упал. Аж в двух местах. Еле до дома добрался. На самом дальнем конце угораздило, – поморщился от неприятных воспоминаний Семён. – Не сдам план, без премии останусь, – грустно добавил он.

– Ты, Сёма, бога побойся, – взмахнул на него ру- кой Иваныч, – жив и ладно. Почитай семьдесят вёрст со сломанной рукой прошёл. А мог бы и в тайге остаться. Как Петро в прошлом году.

– У Петьки сердце, говорят, прихватило.

– Кто его знает, чего у него прихватило. От него же почти ничего не осталось, когда его нашли. Зверьё порастащило. И лайку его не нашли. Да и сорок лет ведь всего мужику было. Какое сердце? Может, на зв ря нарвался али на человека плохого. Зон-то в округе не меньше десятка. Сам же знаешь, почти каждый год вас летом дёргают, беглецов ловить.

Семён тяжело вздохнул.

– Ну, так-то да. Мутная там история.

– Ладно, мужики, не будем о грустном, – сказал я, – лучше вы мне расскажите, куда меня занесло. Что это за город такой? Где меня высадили?

– А чего рассказывать? Город как город. Каменногорск. Раньше Усть-Уральск назывался. Станция у нас большая. Грузораспределительный узел. Вагоноремонтные мастерские есть. Лесхоз есть. Охотхозяйство и заготовительная контора. Торф добывают. Вояк много. Склады разные тут в округе военные. Зоны опять же. Фабрика есть, чего-то шьют там для военных, – выдал информацию Иваныч.

Усть-Уральск! Я вспомнил этот город. В девяностые годы ему вернут родное, дореволюционное название. И скоро этот город прогремит на всю страну.

Найдут тут где-то рядом нефть с газом. И маленький городишко превратится в довольно крупный город нефтяников. Бывать мне здесь приходилось не раз. Многие из наших заказчиков, в бытность моей работы в геологии, были именно из этого городка. Ухоженные улицы, новые дома и закрытые коттеджные посёлки нефтяных компаний произвели на меня тогда сильное впечатление. Огромные, с оригинальной современной архитектурой офисные здания будут стоять в центре города. Стадионы, школы, театры и несколько филиа- лов специализированных вузов дополнят эту картину. При всём при этом город был вечнозелёным, как из зимней сказки. На озеленение администрация денег не жалела, тем более тайга под боком. Зоны отдыха на бе- регах таёжных рек и озер. Охотничьи угодья. Просто рай на земле в моём понимании!

Я задумался. Если это всё правда, и я не лежу сей- час где-нибудь в бреду под капельницей, то лучшего места, чтобы начать новую жизнь, мне не найти. Решено. Буду пока плыть по течению, а там будь что будет. Ясное дело, в политику я не полезу. Спасать СССР тоже не буду. Вообще никуда не полезу. Надо сейчас спокойно жить и готовиться к рывку, когда наступят 90-е годы. Как говорится, и спать хочется, и Родину жалко… но нет! Можно ведь стать очень обеспеченным человеком с моими-то знаниями. Можно, конечно, и наоборот, быстро сломать шею или получить ножиком в брюхо от бандитов и конкурентов. Но, насколько я помню, Усть-Уральск в криминальных сводках за- мечен не был, не было здесь громких дел и разборок. За этими мыслями я удивился сам себе. Получается, что принял уже решение? Сожаления не было. Дети взрослые, давно живут своей жизнью. Семья и друзья, конечно, будут горевать, если в той жизни со мной что-то плохое всё же случилось. Но не будем думать о плохом. Будем считать, что это параллельный мир, а в том я благополучно отбился от бандитов и еду сейчас на долгожданную рыбалку. Я вообще по жизни больше оптимист и флегматик.

Глава 3

Я быстро шёл на поправку. Подходила вторая не- деля моего пребывания в больнице. С соседями по палате я почти подружился. Иваныч – простой и сердобольный мужик, потихоньку, за ненавязчивыми разговорами, выдал мне всю необходимую информацию о жизни в городе и стране. В разговорах с ним я больше слушал, иногда поддакивая и задавая наводящие вопросы. Семён разговаривать не любил. Если только дело не касалось охоты. Он нашёл во мне родственную душу, и мы часами могли обсуждать способы охоты и рыбалки, травя друг другу охотничьи байки. Почти все мои рассказы Семён воспринимал как фантазии. Молод, мол, ещё. Но как истинный охотник, не перебивал и делал вид, что мне верит. Зря он так, конечно. Почти всё было правдой, только из другой жизни. Ну, привирал маленько, я не охотник, что ли?

С Нинкой – стервозной медсестрой, что устроила мне представление в первый день моего попадания, мы поддерживали вооружённый нейтралитет. Быстро поняв, что на каждое слово я отвечу тремя, она меня не доставала. Общались только сугубо по делу.

Капитан и прокурорша были у меня ещё пару раз. Прокурорша хотела провести опознание и очную став- ку. На что каждый раз я заявлял, что тот день плохо помню, был пьян и лиц толком не разглядел. Капитан же, видимо, с её же подачи, ненавязчиво, под предлогом уточнения информации, знакомил меня с подробностями происшествия и даже разок засветил фотографии всех шестерых нападавших. Знаем мы эти приёмы дознания, что сейчас, что через пятьдесят лет, ничего не меняется. Я стоял на своем. Не помню, не знаю, не опознаю. Хватит им и так материалов для суда и су- рового приговора. В итоге от меня вроде бы отстали. Мужиков выписали два дня назад. И я жил в пала-

те один, новых пациентов не было. Примерный план действий был уже готов, оставалось только воплотить его в реальность. О прошлой жизни старался не думать. Нечего себе нервы зря мотать. Надо думать о бу- дущем. Бинты уже сняли, гематомы в основном прош- ли. Я хорошенько рассмотрел себя в зеркало. Далеко не красавец. Здоровенный парень, с почти квадратным обветренным лицом. На левой брови новый шрам, от рассечения. Еще парочка старых. Откуда они, я не знал, но вид они мне придавали диковатый. Эдакий суровый лесной бродяга с лицом, не обезображенным интеллектом.

В последний день пребывания в больнице я, наконец, получил свои вещи у завхоза и сейчас задумчиво разглядывал вываленное на кровать содержимое чемодана и рюкзака. Отдельно на полу лежали покрытые запёкшейся кровью тряпки. Видимо, те вещи, что были на Кирюхе в день нападения. Порванное спортивное трико и тельняшка. Выбрать одежду было тяжело, ибо из того, что лежало передо мною, я ничего надевать не хотел. Но выбрать было надо. С обувью понятно. Всего четыре пары. Летние туфли чёрного цвета, кеды, зимние полусапожки на здоровенном каблуке, так же черные и разношенные короткие сапоги. Была и тапка. Именно тапка, в одном экземпляре. Наверняка вторая потерялась в поезде. Так как на улице сейчас начало апреля, а я не в Сочи, выбор очевиден. Из одежды был спортивный костюм синего цвета с надписью «СССР» на груди, черный костюм с расклешёнными брюками, ещё одна пара брюк, того же покроя, джинсы явно на пару размеров меньше, чем надо, несколько маек и рубашек, две тельняшки, а также один старый потёртый и один новый противоэнцефалитный костюм. Носки, трусы, две пары портянок и прочие мелочи не в счёт. Из головных уборов была белая кепка, соломенная шляпа, спортивная шапка «петушок» и меховая шапка, по виду из собаки сшитая. Верхняя одежда оказалась более-менее нормального вида. Явно армейский полушубок белого цвета, тёмно-синяя болоньевая куртка и плащ-штормовка так же армейского образца. Кстати, импортный магнитофон, на который в своё время ссылался Кирюшин, оказался обычным радиоприёмником чешского производства на батарейках. Надеть я решил энцефалитку, полусапожки, зимнюю шапку и полушубок. С одеждой нужно срочно что-то решать. Ходить как клоун я не хотел. И постричься надо. Желательно вообще под ноль.

Сегодня мне предстояло срочно решить пару неотложных вопросов. А именно найти жильё и закупиться самым необходимым. По жилью, благодаря советам Иваныча, я примерно представлял, что делать. Был у меня в кармане записан адресок одной бабули, кото- рая вроде как сдаёт комнату в частном доме. На пер- вое время этого мне хватит. Потом вопрос надо решать кардинально. В СССР квартиру законно не купишь, не то время. Кооперативных квартир в Каменногорске тоже пока нет. Значит, остается одно, искать частный дом. Их-то как раз сейчас купить можно вполне законно. Жить на съемной квартире, тем более в общаге за- вода или депо мне категорически не хотелось. Люблю много свободного пространства, а вот посторонних людей у себя дома как раз не люблю.

До указанного в записке Иваныча адреса я добрал- ся не быстро. Деревенька была километрах в пяти от города, а шёл я пешком, неся на себе все свои вещи. На этом месте в будущем тоже не будет многоквартирных домов или офисов. Вместо деревянных домов будут стоять роскошные коттеджи, благо деревенька расположена шикарно, прямо на берегу реки, за которой начинался лес. Мой внешний вид, на удивление, ни у кого из прохожих не вызвал ажиотажа, сейчас люди ходят в том, что смогли достать. Я даже поймал на себе несколько завистливых взглядов, когда люди смотрели на мои полусапожки на каблуке и полушубок.

Домик был вполне заурядным, обычный рубленый пятистенок, разделенный внутри на три комнаты деревянными перегородками. Помещение, которое сдавалось в аренду, было раньше летней кухней или верандой, в последующем чем-то утепленной, с обычной железной печкой-буржуйкой. Вход отдельный. Из мебели панцирная кровать, тумбочка, старый шкаф, стол и одна табуретка. С бабкой сторговались быстро, точнее, я вообще не торговался, сколько сказала, столько и заплатил. Жить я буду здесь пока месяц. Получив ключи и покидав свои вещи на кровать, я поспешил вернуться в город.

К вечеру успел почти всё, что запланировал на сегодня. Купил продуктов, часть в магазине, часть на рынке. Купил смену постельного белья, немного самой необходимой посуды и средств гигиены. Постригся и побрился, отстояв немалую очередь в доме быта. Там же, в ателье дома быта, отдал перешивать свои расклешённые штаны, обе пары, в нормальные брюки. Чем вызвал искреннее удивление у принимавшей заказ швеи. Ещё бы, такую красоту порчу. Вроде ничего почти не сделал, а устал к вечеру, как собака. Всё пешком, везде очереди.

Перекусив вечером первый раз за день, я затопил печь и завалился спать. На завтра предстояло решить вопрос с трудоустройством. Хоть деньги пока есть и немалые по нынешним временам, сачковать не получится. Есть сейчас такая статья нехорошая в УК РСФСР – тунеядство называется. Мне проблемы не нужны. Устроиться на работу я решил по совету Ива- ныча, пока токарем, в вагоноремонтное депо. У моего аватара есть необходимая корочка и необходимый разряд. Сам я токарный станок освоил ещё в молодости. Что только не приходилось делать за три года службы в ремонтной роте. И точить, и винты нарезать, и фрезеровать, и даже чинить станок несколько раз своими силами. Много чего делал, пока не прислали мне наконец нормального токаря из рядовых. Уже когда имел свой дом и оснащал мастерскую, купил себе китайский токарный мини-станок с ЧПУ. Точил себе потихоньку всё, что душа пожелает. У меня сейчас третий раз- ряд, сложного делать мне ничего не дадут. Справлюсь. А что зарплата не сильно большая, так это пока не про- блема. Работа в депо и доступ к станкам и материалам занимали в моем плане отдельное, немаловажное место. К зиме нужно подготовиться, попробую себя зимой в роли промыслового охотника на пушного зверя. Заработок у них вроде неплохой и времени будет свободного побольше, чем у работяги на заводе. Да и охоту я люблю. Попробую совместить приятное с полезным. Ну, в общем, там посмотрим, разберёмся.

На следующий день в восемь утра я был уже на проходной депо и через пятнадцать минут сидел перед начальником отдела кадров. Посмотрев мои докумен- ты, толстая женщина в квадратных очках спросила:

– По специальности, значит, хотите работать? Токарем?

– Да.

«Что тут ещё скажешь, – подумал я. – А зачем я, по-твоему, сейчас сюда пришёл?»

– Зарплата с вашим разрядом будет сто пятнадцать рублей в месяц. Гораздо меньше, чем вы раньше зарабатывали. Вас это устраивает?

– Знаете, устал я что-то от севера. Покоя хочу. Пора уже где-то осесть. Городок мне ваш понравился. Я сирота. Поживу, посмотрю, поработаю, если возьмёте.

– Токари, конечно, нам нужны, даже третьего разряда, – задумчиво посмотрела на меня женщина. – Хорошо. Пишите заявление на имя начальника депо. Образец в коридоре висит. Место в общежитии вам надо? Или есть где жить?

Место мне, конечно, было не надо, а вот городская прописка была нужна обязательно. И я утвердительно кивнул.

Получив на руки ордер и закончив оформлять до- кументы, через час я уже заходил в колёсный цех депо. Иваныча узнал сразу и направился прямиком к нему.

– Иваныч, привет! – прокричал я, перекрывая визг токарно-карусельного станка и отрывая Иваны- ча от работы. В это время механизм продолжал кру- тить обрабатываемую колесную пару. Стало немного жутковато. На таких огромных станках я никогда не работал.

Иваныч обернулся, отрываясь от дела, и расплыл- ся в довольной улыбке.

– Пришёл всё-таки. Молодец. Тебя куда направили? К нам?

– Нет. В ремонтно-комплектовочный цех отправили, зашёл тебя проведать.

– Ааа… Понятно. У тебя же разряд только третий, – грустно протянул Иваныч, – в нашем цехе до работы ниже пятого разряда допуска не дают.

– Я тебе честно скажу, Иваныч, – и показал рукой на станок, что крутился за его спиной, – я таких монстров даже не видел ни разу. К нему и подходить боюсь.

– Привычку иметь надо и опыт. Тута допусков почитай и нету, – гордо сообщил Иваныч, – но ты не ссы. В комплектовочном только обычные станки стоят. Справишься. А давай я тебя проведу? С начальни- ком цеха познакомлю, – продолжил Иваныч и, обернувшись к незамеченному мною ранее молодому парнишке в синей спецовке, сказал:

– Ванька, я на перекур. Ты пока следующую пару готовь.

Парень молча кивнул и отправился в угол цеха, где на толстом проводе висел пульт от управления кран- балкой.

– Ученик мой, Ванька Шмидт, – кивнув в его сторону головой, сообщил Иваныч, вытирая ветошью руки. – Молодец парень, только двадцать три года, а скоро на шестой разряд уже сдаёт. Руки золотые. – Я заинтересованно глянул в сторону умельца.

Нужно заводить друзей. А парень примерно моего возраста. Как говорится, «не имей сто рублей, а имей сто друзей. Каждый даст рубля по два, будет двести у тебя».

– Потом познакомишь. А сейчас пойдём, Иваныч. Нехорошо в первый день работы опаздывать. При мне с кадров в комплектовочный звонили, сказали, что буду через пять минут, а я уже полчаса добраться не могу.

– Не ссы, Кирюха. У тебя первый день на ознакомление с инструкциями всякими уйдет только. ТБ, опять же. Станок принять. И спецуху тебе получить надо. Ты же в этом работать не будешь? Так что в пер- вый день тебя до работы никто не допустит. Ордер получил на общагу?

– Да.

– Вот. Значит и с работы тебе пораньше надо уйти. До шести к коменданту попасть.

– Ясно. А что за станки там, в комплектовочном?

– Новые, почти все 1К625 токарно-винторезные.

Я обрадовался. Для этого года станок, конечно, новый. Я такие видел в своё время, уже потрёпанные жизнью. Но тем не менее и в моё время они ещё продолжали работать и активно продаваться на разных сайтах. Их покупали. На них работали. Умельцы переделывали их даже под ЧПУ. Простой и надежный станок. На таком мне работать не приходилось. Но справлюсь, ничего там сложного нет.

Ремонтно-комплектовочный цех находился рядом, буквально в пяти минутах неспешной ходьбы. Начальник цеха новому токарю обрадовался. Слегка поморщился, узнав разряд, тем не менее вслух своего недовольства не высказал. Нормальный вроде мужик, должны сработаться. Время до обеда я провёл в бегот- не. Получил спецовку. Подписал кучу журналов об ознакомлении с инструкциями и ТБ. Принял станок. Завтра начну что-то точить под присмотром опытного наставника, мелкого мужика неопределённого возрас- та. Токарей не хватало, а это значит, что долго привыкать и втягиваться в работу мне не дадут. Посмотрят, что я умею делать, и – вперёд.

После обеда с работы меня отпустили обустраиваться и заселяться в общагу. Она была рядом с депо. Серое, ничем не примечательное трёхэтажное здание. Комендант, похожая на библиотекаря старушка, приняв ордер, повела показывать мою койку. Комната была на втором этаже, шесть кроватей, из которых занято четыре. Общая кухня в одном конце коридора, санузел в другом. От получения постельного белья и матраца с подушкой я отказался. Честно предупредив бабулю, что жить здесь не собираюсь и получил ордер только для прописки. Бабулька не удивилась, видимо это было в порядке вещей. Тут же, в небольшом кабинете, выдала мне справку для паспортного стола, предупредив, что если я передумаю, то завхоз работает сегодня только до четырех часов.

Не затягивая, я немедленно отправился в паспортный стол, что располагался в здании РОВД, рядом с больницей, в которой провёл первые две неде- ли жизни в этом времени. На удивление, ни в каких очередях мне стоять не пришлось, хотя к ним я был морально готов. Приняв у меня паспорт и справку, молодая девушка в милицейской форме выдала бланк заявления, и уже через полчаса в моем паспорте стоял штамп с пропиской в городе Каменногорск. На выходе из здания РОВД я неожиданно столкнулся с Кирю- шиным. Он был без формы, ну так операм положено, и вид имел потерянный.

– Здорово, начальник! – доброжелательно поздоровался я.

Злость меня уже отпустила. В чем-то Кирюшина я даже понимал. Молодой опер, не обтёрся ещё, энтузиазмом горит, себя проявить хочет, уважение заслужить. Потом поймёт, со временем, что лучше просто спокойно работать, без рывков и авралов. Не надо делать нервы начальству, как говорят евреи. И этой вот, как раз уверенной и спокойной работой, уважение коллег и заслуживают.

– А, это ты, – устало сказал Кирюшин, даже и не думая здороваться, – позлорадствовать пришёл?

– Нет. А чего случилось-то, начальник?

– Случилось… Сняли меня с оперов, в участковые перевели сегодня, – грустно и без всякой злобы ответил Кирюшин.

– Ё-моё. Из-за меня, что ли? Совсем?

– Да не только из-за тебя. Но из-за тебя в том числе. Временно пока. Два участковых на больничном. Мне его даже стало жалко. Так, немного. Не понимает пацан ничего, а ведь он ещё очень легко отделался.

– Ну, временно, это ничего. Вернёшься, умнее будешь, – сказал я. – А ты чего сейчас делаешь, начальник?

– А тебе-то что?

– Нехорошо мы знакомство начали, давай мириться? Ты вроде парень неплохой. Время сейчас уже вечернее, пойдём, по кружке пива вмажем, я угощаю. Может, чего тебе посоветовать смогу.

Друзья в этом городе мне нужны срочно. Для моих планов сотрудник милиции в знакомцах не помешает. А Кирюшин не совсем ещё конченый вроде бы человек, почти мой ровесник. Можно попробовать пере- воспитать.

– Ты, мне? А чего ты посоветовать-то сможешь? Плохо всё… – Кирюшин грустно отвёл взгляд. Но уходить не спешил. Потом решительно махнул рукой: – А, пойдём! Нажрусь сегодня.

– Не, не надо нажираться, по паре кружек и всё. Завтра и мне, и тебе на работу. Придёшь с бодуна, только усугубишь ситуацию.

Пивнушка нашлась буквально за углом. Маленькое полуподвальное помещение, круглые столы на высокой ножке, стульев нет. Было ещё не сильно поздно и свободные столики имелись. Пара мужиков, что пили пиво возле стойки, и буфетчица на нас никакого внимания не обратили. Я сразу направился к хозяйке заведения и заказал четыре кружки. Вернувшись за столик, молча поставил кружку перед Кирюшиным и отхлебнул из своей.

– Ну, давай знакомиться, что ли, как меня зовут ты знаешь, а я только твою фамилию и звание слышал.

– Андрей меня зовут, – сказал мамлей, с сомне- нием глядя на пиво. А потом, видимо что-то для себя решив, взял рифлёную посудину и залпом выпил по- ловину.

– Вот и познакомились. За знакомство! – сказал я и, подняв свою кружку, повторил подвиг Андрея.

– Рассказывай свои проблемы, чем смогу, помогу, – начал я разговор.

– Да зачем тебе мои проблемы? Я же тебя поса- дить хотел. Чем ты-то мне поможешь?

– Я, Андрюха, человек не злопамятный. А помочь смогу советом. Ты не смотри, что я молодой. Я в жизни уже успел много повидать. Детдом это тебе не у мамы с папой жить, многое там было. Армия опять же. И с урками бывшими общался долго. Много их на севере. На нормальную работу с судимостью не берут. А кто-то и сам от друзей и подельников подальше уехал. Разные там встречаются. Что-то слышал. Что- то люди знающие рассказали. Помогу, чем смогу. Ты вот думал, что я тебя козлом тогда обозвал. А я ведь просто хотел тебя коллегой назвать. Был у нас в ар- тели один адвокат бывший. За взятку отсидел. Так он там всех коллегами называл. Привязалось от него сло- во, вырывается иногда невпопад. Он тоже много чего из своей практики вспоминал.

Андрей уже более заинтересованно взглянул на меня. Помолчав немного, он выдал:

– Галка всё, сука. Да ты видел её. Следователь в прокуратуре. Копает под меня, тварь. Ты тогда за- яву на меня писать отказался. Спасибо тебе. Не стал валить дурака. Так она нашла того, кто напишет. Служебное расследование сейчас идет. Превышение пол- номочий шьют. – Андрей помолчал и грустно добавил: – Посадят меня, наверное.

– Толком рассказывай. Почему она к тебе прицепилась? Кто заяву на тебя написал?

– Прицепилась потому, что послал я её, дуру.

Встречались мы с ней. Недолго.

– Мотив понятен. Женская месть, это страшно.

Подробности давай.

– Я с ней ещё на юридическом познакомился. В параллельных группах учились. После выпуска меня в область должны были забрать, я отличником был. А её сразу сюда распределили, секретарём судьи городского суда, потому как дура и училась на одни тройки. Стала она меня уговаривать с ней ехать. А оно мне надо было? Ну и послал я её. Ничего же серьёзного между нами не было. Ну, спали пару раз. Но она, видимо, иначе думала. Сразу письмо на меня написала за аморальное поведение в областной комитет комсомола. Там тоже мужики работают, всё они понимали, но отреагировать были должны. Из комсо- мола меня не исключили, но и в область уже не взяли. Сюда отправили. Вот как раз в участковые я и попал. Только выбираться начал, в младшие опера перевёлся. А эта дура с секретаря суда сразу в следователи прокуратуры прыгнула. Не исключено, дала кому-то, прошмандовка. Вроде всё спокойно было. А вот после твоего случая, видимо, поняла она, как меня добить можно.