Kitabı oku: «Путешествие длиною в Жизнь. Записки туриста», sayfa 10
Гроза реально была над нами – блеск молний мгновенно сопровождался громом, да таким, что мы в палатке подпрыгивали от дрожи земли -
хорошо, хоть недолго. И только после затишья мы заснули.
На следующее утро погода солнечная, но вверху всё закрыто – не то туман, не то облака. Собрались и вышли, чтобы подойти под перевал Инструкторский, а он высоко вверху. Начинаем подъём по тропе, по крутым ступенькам ущелья, только высота ступенек по сто-двести метров, и их много. К обеду вышли на плато под перевалом – ледник с большим снегом. Впереди уже должен бы быть виден наш перевал, но его нет, а есть плотная серая пелена. Игорь Шпилевский, как руководитель, решил пройти с Вовой Каушаном вперёд, чтобы ближе увидеть, где перевал, и как к нему идти. Они ушли, мы сидим, ждём, изредка кричим – для ориентира им. Затем достали котелок, стали стучать по нему – получалось громче. Так мы сидели с час, когда из тумана появились две фигуры – мокрые от влаги и очень недовольные. Вверху ничего не видно, сплошной туман, а скоро станет темно. Поэтому решили ждать хорошей погоды, т.е. ночевать. И поставили мы палатки на краю ледника, на марене (на камнях), далеко от вершин.
А вечером – новая гроза, можно сказать, не над нами, а мы были в грозе – молнии били в высокие камни рядом с нами, слышалось громкое шипение, грохот стоял неумолкающий, сотрясался весь ледник. А мы спокойно лежали в палатках, спать было невозможно.
Утром тихо, снова плотный туман – вокруг всё серое. Что-то надо решать… на перевал нельзя – ничего не видно, а вниз – не хочется… но пришлось – кончились продукты. Мы позавтракали, а обеда уже нет – не рассчитали запас на задержку (а она всегда может быть). С тяжёлым чувством неудачи, правда не по нашей вине, мы уходим вниз, спускаемся к обеду (по времени) на поляну, уходим вниз по ущелью. А есть хочется уже сильно…
Наконец остановились и стали смотреть, что же осталось у нас из еды – выложили всё: лук, сухари, масло подсолнечное. большая банка икры кабачковой, чай – и всё… очень мало. Пришлось делать обед из того, что было, и оставить банку икры на НЗ: салат из лука с сухарями в подсолнечном масле и чай – без сахара. Это был ужин без обеда – не густо… а снаружи палаток снова дождь…
Утром без завтрака выходим с целью добраться до заброски. Переход – привал. Сидим, отдыхаем, и тут я вижу, что все почему-то смотрят на меня.
– Что случилось? Что вы так на меня странно смотрите? – спрашиваю я.
А мне отвечают:
– А ты отключился, потерял сознание.
Я в шоке – ранее такого со мной никогда не было.
Я думаю, что это от голода – кроме лука с сухарями, мы сутки ничего не ели- при том, что где-то недалеко от нас лежит куча еды. Скорее бы добраться до неё, а то ещё кто-нибудь отключится. И надолго…
Нам повезло, через час мы пришли к заброске, и никто больше не терял сознание. Его можно было потерять теперь от её изобилия – супы, крупы, сахар, печенье и другое – то, что мы не захотели нести…
Теперь нам надо было обязательно пройти перевал Средний Кичкинеккол, 1Б, 3400 метров, чтобы поход был зачтён. Но погода не препятствовала нам, и за три дня мы прошли этот довольно простой перевал. Тем более, теперь мы были сыты! Уже через 2 дня после перевала мы ехали домой. Заканчивалось для меня это горное лето с его трудностями и достижениями.
Глава 11. СОРЕВНОВАНИЯ И НОВЫЙ ПОХОД
Осень 1979 года
Довольно быстро я отошёл от всех этих походов, затем весь сентябрь проявлял и печатал фотографии и слайды – отснял 15 плёнок чёрно-белых и 10 слайдовых. Конечно, сначала я печатал Эльбрус – и самому хотелось посмотреть снова это мероприятие, и отослать обещанное. Затем настал черёд походов. В то время очень долго шло глянцевание – у меня был только маленький глянцеватель, этого было мало, и пришлось купить ещё два – побольше. И всё равно приходилось для сушки фотографий использовать собственные окна. Конечно, перед глянцеванием я их мыл с содой, но очень часто фотографии этого не знали и прилипали к стеклу очень прочно – так, что приходилось их отмачивать, отдирать ножом и снова мыть окна. Вот в этих заботах прошёл весь август и сентябрь, а ещё и тренировки на острове Хортица и учёба в институте – шёл 4-й курс. Но тут меня пригласили в поездку на соревнования, на реку Южный Буг, в каньон. Это Николаевская область Украины. Но позвали не непосредственным участником, а запасным, и помощником по хозяйству.
В таких соревнованиях у участников команды практически нет времени на то, чтобы приготовить еду – всё время уходит на просмотр дистанции, подготовку снаряжения – а это 3-4 верёвки по 40-60 метров, 30 карабинов, страховые системы, узлы, ожидание старта, и, наконец, сама трасса – часто 1-2 часа (или даже полдня, если есть ориентирование или кросс-поход). И после финиша ребята приходят выжатые, уставшие – и к этому времени надо их кормить, дать время отдохнуть, разобрать снаряжение – так что дел у меня и ещё одного парня хватало. И ещё – деньги на дорогу нам выделялись, но мы ехали за свои, а выделенные деньги шли на приобретение снаряжения для клуба. По-другому денег было не достать, да и снаряжения тоже.
Мы ехали поездом Ростов-на-Дону – Одесса, от Запорожья до Николаева (это как раз те места, где сейчас идёт СВО). Ехали всего ночь, утром в Николаеве пересели на автобус до города Вознесенск. Не доезжая до него 3 километра, вышли и двинулись влево от трассы, к реке Южный Буг. Её не видно – в этом месте она прорезала гранитные почвы и образовала каньон глубиной 40 метров. Сюда съезжались команды со всей Украины – и на соревнования, и для тренировок – таких высоких скал на Юге Украины, кроме Крыма, больше не было. И уже тогда пошёл слух, что скоро начнётся строительство атомной станции, а каньон перегородит плотина. Так и случилось, через 7 лет я узнал, что начала свою работу Южно-Украинская АЭС – именно в этом месте.
А пока на берегу Буга стояли три десятка палаток, горели костры, пахло едой. Мы также расположились здесь. Вечером – большой костёр, песни под гитару – до полуночи, остальная часть ночи – на сон, утром вновь соревнования.
Соревнования по горной технике включали в себя этапы: подъём по стене (стены реально отвесные) на 40 метров командой из 4-х человек, две связки по 2, с рюкзаками по ограниченному маршруту (ленточки на скале) и спуск по верёвке вниз, на время. А вот как команда будет проходить этот этап, команда заявляет заранее, и соответствие плана и реального прохождения судится. Чем больше отклонение от плана, тем хуже.
Ещё было наведение навесной переправы –через Южный Буг, а это 60 метров бурной реки. Команд было много, шли на этапе медленно, пара команд уже в темноте уходила с финиша. А утром по командам шли ребята с вопросом:
– Нет ли у вас запасных штанов?
Ответом было:
– А ваши где?
Ребята, смеясь, говорили:
– Да вон, под деревьями стоят.
И это была правда, штаны точно стояли, их носили как доски, под мышками.
В начале октября даже на юге Украины ночью был лёгкий мороз, и все мокрые вещи замерзали.
А на пару команд запасных штанов не оказалось.
Ещё один этап – спасательные работы. Это самый сложный этап – надо поднять участника (условно пострадавшего) снизу на высоту 40 метров, со страховкой и сопровождающими. Затем в подвесной системе спустить его на землю. Узнаёте?
Это как раз то, что сейчас делают дети (и взрослые) на соревнованиях МЧС. Только в то время это было большой редкостью, да и условия более жёсткие – высота скал 40 метров и ширина реки 60 метров. Это почти реальные, жизненные условия, а не их имитация. Я смотрел эти соревнования и учился – пока на чужом примере. Позже я в них участвовал сам, в разных видах – участником со студентами, а позже тренером и организатором – со школьниками.
В октябре 1979 групп в Крым у меня не было, и я, не желая пропускать ноябрьские праздники, захотел посмотреть другие места и нашёл в городском клубе группу под руководством Михаила Бабича – на Северный Кавказ, от Горячего Ключа, недалеко от Туапсе, до Геленджика (на Чёрном море). Район, ещё неизвестный для Запорожья. И стал тренироваться с ними, т.е. приезжал со своими ребятами, тренировался, затем подходил к Бабичу с группой и обговаривал все вопросы подготовки к походу. Всего нас получилось 8 человек, но сейчас я их вспомнить не могу – не осталось ничего – ни имён и фамилий, ни фотографий. Но остались впечатления – это получилось довольно необычное путешествие.
А пока я учился в институте. Вдруг объявляют субботник, утром в воскреснье. Я куратору говорю:
– Я не смогу, у меня важная тренировка.
А она отвечает:
– Нельзя пропускать, надо всем быть!
Ладно, я дисциплинированный, пришёл на этот субботник, как говорили, к 9 часам. Студенты есть, а руководства нет, да и не все студенты пришли. Проходит час – народ толпится, а никого нет. Ещё через полчаса я плюнул, послал подальше наше руководящее разгильдяйство и наплевательское отношение к людям и поехал на тренировку. И уже через два дня меня вызвал зам. декана и отозвал своё решение на отпуск меня в поход. Но через неделю, в праздники, мы уехали на Кавказ, поездом, через Синельниково.
После моего возвращения из похода на доске объявлений появился приказ о лишении меня стипендии со следующей сессии (на 2 месяца). Чувствительно, но не смертельно, я посчитал это своим вкладом в борьбу с неорганизованностью руководства, как часто было тогда, и осталось сегодня. А на приказе появилась надпись: «Не в деньгах счастье!» – и, клянусь, не моей рукой, но на 100 % я был с ней согласен. Удовольствия от похода я получил больше!
Мы готовились к довольно тёплой погоде, но, когда вышли в Горячем Ключе (это станция на железной дороге по пути от Краснодара к Туапсе, в горах), то почувствовали холод. Случайно, в этом году на всём Северном Кавказе был мороз, ночью до – 100 С. Это осложнило наш поход, но ненадолго, наоборот, мы получили опыт, которого у нас не было – ночёвки в палатке при 10 градусах мороза. А пока мы шли по тропе вдоль Кавказского хребта, где горы невысокие, 700-900 метров, заросшие густым лиственным лесом, типа Южного Урала – мне уже было, с чем сравнивать. Я оценил – это был очень хороший поход для начинающих туристов в дополнение к Крыму – на май и на ноябрь.
Ближе к вечеру, идя по кромке леса, недалеко от станицы Пятигорской, видим море грибов – но стеклянных, твёрдых, аж звенят – белые, с коричневыми пятнышками на шляпках, с пояском на ножке.
– Что это за грибы? – спрашивали мы друг друга. И никто не знал что это, в Запорожье мало грибов. А тут местный житель идёт навстречу. Задаём ему тот же вопрос:
– Что это за грибы такие?
– Печерица. – отвечает он.
– А они съедобные? – спрашивают вечно голодные туристы.
– Конечно съедобные. – ответил прохожий.
Мы и набрали два котелка этих грибов. Твёрдых, стеклянных – сильно резко ударил мороз, помыли, порезали и стали варить, как и обычные грибы.
Группа была возрастом около 40 лет – все, кроме одной более молодой девушки – лет 25-ти, и меня – 20 лет.
Старшие как-то с недоверием смотрели, как мы готовим это варево – но цвет, вкус и запах соответствовали нормам, даже вкусно было. Поев, стали ложиться в палатки – я и девушка и пара мужиков. А вокруг холодно, мороз, хотя снега нет. Коврики у всех самодельные, короткие, 150 см, и ноги лежат на земле, хоть и в спальнике, но мёрзнут.
И тут я сделал то, что потом рекомендовал, предлагал, советовал всем – положить под ноги рюкзак – он всё равно пустой лежит. Но мы пошли ещё дальше – вдвоём сунули ноги в рюкзак и завязали его – стало значительно теплее и я уснул. Просыпаюсь ночью от того, что сосед крутится, что-то ворчит, не спит. Затем он посмотрел на часы, сказал:
– Всё, три часа прошло… и тут же уснул.
Утром мы узнали у него, что это было. Оказалось, он сильно не доверял грибам, очень боялся, что ему станет плохо. Кто-то ему сказал, что должно пройти три часа, чтобы это почувствовать. Вот он и не спал, ждал нужного момента, чтобы или уснуть, или спасаться…
Но плохо никому не стало, мы спокойно съели завтрак (но уже не грибы, их больше не было) и лишь гораздо позже я узнал, что печерица – это местное название обыкновенных шампиньонов, а они очень даже съедобные! Мы проверили это на себе, и не раз.
Маршрут несложный – в основном, по дорогам, лесным, лишь иногда проходящим мимо посёлков – их на маршруте три – станица Пятигорская, село Шабановское и село Холодный родник. Посёлки большие, приходилось их обходить, но сначала зайти и узнать дорогу дальше – хорошей карты не было. Шли, как исследователи 19 –го века – иду туда, не знаю куда, но всё записываю. Очень часто дорога шла по горам, лесу, и, хотя горы здесь не очень высокие, идти приходилось напряжённо – времени было мало. От села Холодный родник мы вышли на трассу планового туристского маршрута и пошли по тропе через горы. Вдруг справа видим какое-то каменное сооружение. Подошли к нему – да это же дольмен, известное нам как древнее захоронение, сложенное из огромных каменных плит, размером приблизительно 3х3х3 метра. Плиты толщиной в полметра. А впереди, к тропе – круглое отверстие в плите, говорят, для вылета души. Но мы туда соваться не стали. Тропа привела нас к подъёму на самую высокую точку маршрута, да и всего этого горного района – гору Тхаб, 1000 метров, и подъём на неё оказался самым сложным, утомительным участком нашего пути. Подъём на 1000 метров с высоты 300 метров – это набор тех же 700 метров высоты, но чуть меньше утомительный. Чем выше в горах (кислорода больше, дышать легче. Мне, после такого горного лета. Было совсем легко и пришлось помогать девушкам – разгружать их, облегчать.
Но самое интересное началось после нашего прихода в Геленджик. Тогда он был не таким фешенебельным курортом, как сейчас, а обыкновенным городком на море. И уехать из него оказалось трудно – в сторону Туапсе автобусы не ходят, поездов нет – и решили мы ехать домой через Крым, хотя моста через Керченский пролив тоже не было, был паром.
Пришлось ехать сначала до Новороссийска, затем пересадка до станции Крымской, куда мы добрались вечером, а автобус до станции (порта) Кавказ был только утром. Где ночевать в незнакомом городе?
Мы нашли – недалеко от автостанции находился стадион, а в нём, в трибунах, была гостиница для спортсменов. Туда мы и заселились. А вот поесть и приготовить негде. Решили пойти в местный ресторан. Походим, а там табличка: «Вход в ресторан в джинсах запрещён!» А мы одеты не в джинсы, а в брезент. Короче, нас не пустили, но согласились дать еду на вынос, в наши чёрные походные котелки. Наложили много, мы, довольные, забежали ещё за винцом и ушли к себе в гостиницу. И там уже хорошо отпраздновали окончание похода.
А ранним утром, не выспавшиеся, сели в автобус и к обеду были в порту Кавказ, откуда шёл паром в Крым. Купив пассажирские билеты, мы подождали загрузки на паром поезда, затем пары десятков машин, а затем и около 50 пассажиров. Плыть недалеко – 7 километров – минут 30, а затем уже в Керчи, сели в автобус до Симферополя. Тут я уже был, и отсюда поездом, ночью, мы уехали в Запорожье, тем самым замкнув большое путешествие вокруг Азовского моря – самое оригинальное в моей жизни.
Глава 12. НЕМНОГО О СНЕЖНОМ ЧЕЛОВЕКЕ
До осени 1979 года я мало что знал о снежном человеке и никогда с ним не встречался. Но в эту осень пришлось…
Наши ребята Семён Портной, Вася Наружный и несколько других решили съездить в Москву, на собрание людей, занимающихся поиском снежного человека, происходившее раз в год в здании Политехнического музея в центре Москвы. Без всяких затрат (т.е. билетов) 6 человек доехали до Москвы в поезде, т нельзя было без смеха слушать, как они прятались в поезде от проводников и контролёров, запираясь в туалетах, сидя в ресторане или спя на третьих полках. И также успешно вернулись обратно – это действовало «чудо Железной дороги».
На заседании было около 150 человек со всего Советского Союза. Каждый из них был ответственным за какой-то район страны, где он собирал свидетельства людей, видевших «снежного человека» – по-научному, реликтового гуманоида. Кто-то пытался его найти, фотографировал и делал отпечатки его следов (если находил, конечно) и проводил экспедиции по его поиску. Вот наши ребята там и поучаствовали, и родилась идея поехать в эту экспедицию студентами ЗМИ (т.е. нашего института). Собралось человек 12 – Семён Портной, Вася Наружный (руководители) и ещё 10 человек. Они нашли деньги в профсоюзе области и уехали в начале ноября на поиски этого реликтового гуманоида в самый глухой район Кавказа – стык 3-х закавказских республик – Грузии, Армении и Азербайджана, очень красивый район – дикие горы, уже все в снегу, голубое небо, густые леса, полное отсутствие дорог и троп. Я видел слайды этой экспедиции – красивейшие места, их часто показывали и на собрании туристов, и на праздничных ночёвках – очень впечатляет).
Ребята привезли отпечаток ноги снежного человека, гипсовый слепок, отдали на исследования, и оказалось, что это отпечаток медвежьей лапы. Но вызывает уважение такое старание, умение выбить деньги, освободиться от учёбы на три недели, чтобы совершить такое экзотическое необычное путешествие, причём за чужие деньги! Может быть, эта их экспедиция и позволила мне сделать то, о чём я задумался на Эльбрусе.
